Книга двух путей
Часть 54 из 78 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Похоже, Брайан пришел к выводу, что я говорю не о нашем супружестве, а о себе. Ведь наши отношения всегда были крепкими как скала. Вот потому-то он, ничтоже сумняшеся, и отправился к Гите домой. Вот потому-то моя бурная реакция и застала его врасплох. Я всегда безраздельно доверяла мужу, тогда почему этого не происходит сейчас?
«Ты счастливица, – говорю я себе. – У тебя такой замечательный муж. Прекрати зацикливаться на негативе, старайся мыслить позитивно».
Я прижимаюсь к мужу:
– Брайан, если я забыла это сказать… Так вот, я тебя люблю.
Он нежно гладит меня по спине:
– Я знаю.
Я знаю.
Неожиданно я вновь сижу в машине под проливным дождем в Каирском аэропорту и смотрю на вселенский потоп за ветровым стеклом. Меня вдруг начинает трясти.
Увидев, что я вся дрожу, Брайан кладет руки мне на плечи:
– С тобой все в порядке?
– Да, – отвечаю я и говорю себе: «Да-да, у меня все отлично».
Приехав к Вин, я обнаруживаю, что она спит. Феликс еще не вернулся с работы, поэтому я навожу порядок на кухне и проверяю запас лекарств. Затем подхожу к столу в коридоре, достаю из ящика ключ на ленточке. И открываю запертую комнату, в которой хранятся картины.
Я точно знаю, где находится портрет Вин, тот самый, что написал Тан. Вытащив полотно, спрятанное за тремя другими холстами, я вглядываюсь в лицо натурщицы, пытаясь разгадать ее секрет. Она смело смотрит в глаза зрителю, словно приглашая в сообщники.
Или, возможно, я вижу то, что хочу видеть.
Я смотрю на пологие холмы ее грудей, на нежную ямку пупка, на руку, спрятанную между бедер. Я помогала Вин одеваться и раздеваться. Купала ее. Для меня ее тело – область моей ответственности, и я внимательно слежу за появлением признаков распада. Но эта картина была алтарем, сооруженным в честь Вин, местом поклонения музе художника.
Поставив картину на место, я запираю дверь, возвращаю ключ в ящик. Затем спускаюсь проверить, как там Вин. Она уже проснулась и сидит в постели.
– Дон, я кое-что тебе написала. Лежит в туалетном столике.
Я мысленно отмечаю, что Вин без косметики. Под глазами темные круги. Феликс сказал, что она плохо спит, но при этом спать стала больше. Я подхожу к маленькому белому столику с зеркалом. На столике стоит шкатулка с украшениями. В ящике между коробочками с тенями, тюбиками губной помады и баночками крема лежит листок бумаги.
ВЕЩИ, КОТОРЫХ Я КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОЧУ
1. Лилий.
2. Священника.
3. Людей, несущих гроб.
4. Комаров.
5. Черного.
6. Открытого гроба.
ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ХОЧУ
1. Торт «Красный бархат».
2. Фейерверк.
3. «Сайдкар».
Я придвигаю к кровати стул:
– Полагаю, это распоряжения насчет похорон. Комары?
– Не хочу, чтобы люди с нетерпением ждали, когда все закончится, потому что их заживо съели комары, – ухмыляется Вин. – А точнее – что их зажрали насмерть.
– А что не должно быть черным?
– Одежда. Попроси скорбящих одеться поярче.
– Ну это я могу. Ну а под «Сайдкаром», насколько я понимаю, ты имеешь в виду коктейль, а не коляску мотоцикла?
– Разве я похожа на «Ангелов ада»? – Вин приподнимается на подушках. – Ой, и еще. Никаких отретушированных фото на пюпитре.
– Мы можем подобрать фотографию, которая тебе понравится, – предлагаю я.
– Может быть, позже. Помню, как во время церемонии бракосочетания мне пришла в голову мысль, что это единственный раз, если не считать моих похорон, когда соберутся все люди, которые мне небезразличны. – Вин поднимает на меня глаза. – Как думаешь, а что будет потом?
– Без понятия, – отвечаю я. – Но опять же, когда мы находимся в утробе матери, то не мыслим себе другого существования. А попав сюда, уже не помним, что было там.
– А ты веришь в привидения? – спрашивает Вин.
– Я верю в плоды воображения, порожденные горем. У меня как-то была клиентка, у которой умер муж, но она каждый день упорно продолжала ставить для него столовый прибор. – Замявшись, я говорю: – Думаю, люди считают, что смерть – это или все, или ничего. Ты здесь или тебя тут нет. Но все не так, как кажется. Отголоски тебя по-прежнему здесь – в твоих детях или внуках; в твоих картинах, созданных при жизни; в воспоминаниях о тебе.
– Ну а я почему-то всегда считала, что привидения слоняются где-то поблизости, потому что у них остались неоконченные дела, – задумчиво произносит Вин. – Вот потому-то тебе и стоит помочь мне написать письмо Тану. А если ты откажешься, я буду являться к тебе до конца жизни.
И я сразу представляю себе ту картину в запертой комнате.
– Ладно, я помогу тебе найти его, – обещаю я.
Все, что мне известно о слезах, я узнала от Мерит, которая как-то делала научную презентацию на данную тему. У Мерит были четыре гигантские фотографии на пюпитрах, рентгеновская кристаллография слез от лука, слез неожиданных перемен, слез смеха и слез горя. При ближайшем рассмотрении эти четыре вида слез отличаются друг от друга, что соответствует действительности. Так, например, эмоциональные слезы содержат пептидные гормоны, включая нейромедиатор лейцин-энкефалин, который является естественным обезболивающим. Слезы от лука не такие липкие и высыхают быстрее.
И хотя все слезы содержат соль, воду, лизоцим – основные химические вещества, – формы кристаллов различаются в зависимости от остальных составляющих. Так, слезы от лука кажутся плотными, как парча. Слезы неожиданных перемен напоминают кипучий рой пчел в улье. Слезы смеха похожи на внутреннюю часть лавовой лампы, только с более острыми углами. А слезы горя рождают ассоциации с Землей, если смотреть на нее сверху.
Брайан читает мне лекцию. А чисто формально репетирует передо мной. По идее, я должна внимательно слушать, но я одновременно ищу в Интернете Тана Бернара – мужчину, которого в свое время оставила Вин.
– В тысяча девятьсот девяностых годах физики начали проводить эксперименты с целю понимания того, как свободные нейтроны распадаются на протоны. Что само по себе не было чем-то особенным, ведь это ключевая концепция, лежащая в основе радиоактивности. Но тут случились странные вещи… – Брайан делает паузу; я улыбаюсь и поднимаю вверх большие пальцы. – Нейтроны, образованные в пучках частиц…
– А это еще что такое?
– Это из физики частиц. Ядерный реактор, который выстреливает миллиардами…
– Ладно, проехали.
– В любом случае время жизни нейтронов, возникающих в пучках частиц, составляет примерно четырнадцать минут сорок восемь секунд, после чего эти нейтроны распадаются на протоны.
В Google более миллиона ссылок на запрос «Тан Бернар».
– Однако нейтроны, помещенные в «нейтронную бутылку», распадаются немного быстрее. За четырнадцать минут и тридцать восемь секунд.
Но если добавить в запрос слово «Франция», то результатов становится пятьсот тридцать семь тысяч.
Во Франции Бернар вторая по популярности фамилия.
– Я знаю, о чем вы себя спрашиваете, – продолжает Брайан.
Интересно, а Тан был французом или, как и Вин, только жил во Франции?
– Всего десять секунд. Неужели это так существенно? Ведь какая-то погрешность вполне может быть. Но десять секунд – это уже существенно. Все нейтроны идентичны, и их поведение не должно зависеть от того, где они находятся.
Я не нашла Тана Бернара ни в Facebook, ни в Twitter, ни в Instagram, ни в Snapchat. Я не могу использовать сайт поиска пропавших без вести, потому что формально Тан Бернар не пропал без вести. Во французских «Белых страницах» нет никаких Т. Бернаров, хотя в нашу эру сотовых телефонов это еще ни о чем не говорит. Я нашла в академическом списке одного Т. Бернара, но не того: специалиста в области балета, работавшего в Университете Южной Калифорнии.
– Имеются два объяснения, – говорит Брайан. – Или нейтроны распадаются не на протоны, а на что-то другое, хотя доказательств мы пока не имеем, или нейтроны попадают в зеркальный мир и, прежде чем вернуться назад, на десять секунд становятся античастицами. Если дело именно в этом, возможно, существует другой мир – даже мультивселенная.
Я забиваю фамилию Тана в международную поисковую систему. Стоимость услуги пятьдесят пять долларов. Я ввожу номер своей кредитной карты.
– Но чтобы вы не подумали, что по вашему профессору физики плачет дурдом, хочу рассказать следующее. Нам известно, по крайней мере с начала тысяча девятьсот семидесятых годов, что во Вселенной отношение массы темной материи и видимой материи составляет шесть к одному. Но до сих пор никому не удалось найти эту темную материю. Следовательно, существует некий мир, в котором она и прячется. Если дело обстоит именно так, значит зазеркалье, в котором исчезают нейтроны, просто огромное. Больше, чем наша Вселенная.
Неожиданно у Брайана звякает телефон. Муж смотрит на экран и хмурится:
– Думаю, кто-то воспользовался нашей кредитной картой. Я только что получил мошенническое оповещение от кого-то под названием LocateTheLost.com.
Я закрываю лэптоп:
– На самом деле это была я.
– А кого ты разыскиваешь?
– Я занимаюсь поисками по просьбе одного человека, которому нужно кое-кого найти. Короче, это моя клиентка.
«Ты счастливица, – говорю я себе. – У тебя такой замечательный муж. Прекрати зацикливаться на негативе, старайся мыслить позитивно».
Я прижимаюсь к мужу:
– Брайан, если я забыла это сказать… Так вот, я тебя люблю.
Он нежно гладит меня по спине:
– Я знаю.
Я знаю.
Неожиданно я вновь сижу в машине под проливным дождем в Каирском аэропорту и смотрю на вселенский потоп за ветровым стеклом. Меня вдруг начинает трясти.
Увидев, что я вся дрожу, Брайан кладет руки мне на плечи:
– С тобой все в порядке?
– Да, – отвечаю я и говорю себе: «Да-да, у меня все отлично».
Приехав к Вин, я обнаруживаю, что она спит. Феликс еще не вернулся с работы, поэтому я навожу порядок на кухне и проверяю запас лекарств. Затем подхожу к столу в коридоре, достаю из ящика ключ на ленточке. И открываю запертую комнату, в которой хранятся картины.
Я точно знаю, где находится портрет Вин, тот самый, что написал Тан. Вытащив полотно, спрятанное за тремя другими холстами, я вглядываюсь в лицо натурщицы, пытаясь разгадать ее секрет. Она смело смотрит в глаза зрителю, словно приглашая в сообщники.
Или, возможно, я вижу то, что хочу видеть.
Я смотрю на пологие холмы ее грудей, на нежную ямку пупка, на руку, спрятанную между бедер. Я помогала Вин одеваться и раздеваться. Купала ее. Для меня ее тело – область моей ответственности, и я внимательно слежу за появлением признаков распада. Но эта картина была алтарем, сооруженным в честь Вин, местом поклонения музе художника.
Поставив картину на место, я запираю дверь, возвращаю ключ в ящик. Затем спускаюсь проверить, как там Вин. Она уже проснулась и сидит в постели.
– Дон, я кое-что тебе написала. Лежит в туалетном столике.
Я мысленно отмечаю, что Вин без косметики. Под глазами темные круги. Феликс сказал, что она плохо спит, но при этом спать стала больше. Я подхожу к маленькому белому столику с зеркалом. На столике стоит шкатулка с украшениями. В ящике между коробочками с тенями, тюбиками губной помады и баночками крема лежит листок бумаги.
ВЕЩИ, КОТОРЫХ Я КАТЕГОРИЧЕСКИ НЕ ХОЧУ
1. Лилий.
2. Священника.
3. Людей, несущих гроб.
4. Комаров.
5. Черного.
6. Открытого гроба.
ВЕЩИ, КОТОРЫЕ Я ХОЧУ
1. Торт «Красный бархат».
2. Фейерверк.
3. «Сайдкар».
Я придвигаю к кровати стул:
– Полагаю, это распоряжения насчет похорон. Комары?
– Не хочу, чтобы люди с нетерпением ждали, когда все закончится, потому что их заживо съели комары, – ухмыляется Вин. – А точнее – что их зажрали насмерть.
– А что не должно быть черным?
– Одежда. Попроси скорбящих одеться поярче.
– Ну это я могу. Ну а под «Сайдкаром», насколько я понимаю, ты имеешь в виду коктейль, а не коляску мотоцикла?
– Разве я похожа на «Ангелов ада»? – Вин приподнимается на подушках. – Ой, и еще. Никаких отретушированных фото на пюпитре.
– Мы можем подобрать фотографию, которая тебе понравится, – предлагаю я.
– Может быть, позже. Помню, как во время церемонии бракосочетания мне пришла в голову мысль, что это единственный раз, если не считать моих похорон, когда соберутся все люди, которые мне небезразличны. – Вин поднимает на меня глаза. – Как думаешь, а что будет потом?
– Без понятия, – отвечаю я. – Но опять же, когда мы находимся в утробе матери, то не мыслим себе другого существования. А попав сюда, уже не помним, что было там.
– А ты веришь в привидения? – спрашивает Вин.
– Я верю в плоды воображения, порожденные горем. У меня как-то была клиентка, у которой умер муж, но она каждый день упорно продолжала ставить для него столовый прибор. – Замявшись, я говорю: – Думаю, люди считают, что смерть – это или все, или ничего. Ты здесь или тебя тут нет. Но все не так, как кажется. Отголоски тебя по-прежнему здесь – в твоих детях или внуках; в твоих картинах, созданных при жизни; в воспоминаниях о тебе.
– Ну а я почему-то всегда считала, что привидения слоняются где-то поблизости, потому что у них остались неоконченные дела, – задумчиво произносит Вин. – Вот потому-то тебе и стоит помочь мне написать письмо Тану. А если ты откажешься, я буду являться к тебе до конца жизни.
И я сразу представляю себе ту картину в запертой комнате.
– Ладно, я помогу тебе найти его, – обещаю я.
Все, что мне известно о слезах, я узнала от Мерит, которая как-то делала научную презентацию на данную тему. У Мерит были четыре гигантские фотографии на пюпитрах, рентгеновская кристаллография слез от лука, слез неожиданных перемен, слез смеха и слез горя. При ближайшем рассмотрении эти четыре вида слез отличаются друг от друга, что соответствует действительности. Так, например, эмоциональные слезы содержат пептидные гормоны, включая нейромедиатор лейцин-энкефалин, который является естественным обезболивающим. Слезы от лука не такие липкие и высыхают быстрее.
И хотя все слезы содержат соль, воду, лизоцим – основные химические вещества, – формы кристаллов различаются в зависимости от остальных составляющих. Так, слезы от лука кажутся плотными, как парча. Слезы неожиданных перемен напоминают кипучий рой пчел в улье. Слезы смеха похожи на внутреннюю часть лавовой лампы, только с более острыми углами. А слезы горя рождают ассоциации с Землей, если смотреть на нее сверху.
Брайан читает мне лекцию. А чисто формально репетирует передо мной. По идее, я должна внимательно слушать, но я одновременно ищу в Интернете Тана Бернара – мужчину, которого в свое время оставила Вин.
– В тысяча девятьсот девяностых годах физики начали проводить эксперименты с целю понимания того, как свободные нейтроны распадаются на протоны. Что само по себе не было чем-то особенным, ведь это ключевая концепция, лежащая в основе радиоактивности. Но тут случились странные вещи… – Брайан делает паузу; я улыбаюсь и поднимаю вверх большие пальцы. – Нейтроны, образованные в пучках частиц…
– А это еще что такое?
– Это из физики частиц. Ядерный реактор, который выстреливает миллиардами…
– Ладно, проехали.
– В любом случае время жизни нейтронов, возникающих в пучках частиц, составляет примерно четырнадцать минут сорок восемь секунд, после чего эти нейтроны распадаются на протоны.
В Google более миллиона ссылок на запрос «Тан Бернар».
– Однако нейтроны, помещенные в «нейтронную бутылку», распадаются немного быстрее. За четырнадцать минут и тридцать восемь секунд.
Но если добавить в запрос слово «Франция», то результатов становится пятьсот тридцать семь тысяч.
Во Франции Бернар вторая по популярности фамилия.
– Я знаю, о чем вы себя спрашиваете, – продолжает Брайан.
Интересно, а Тан был французом или, как и Вин, только жил во Франции?
– Всего десять секунд. Неужели это так существенно? Ведь какая-то погрешность вполне может быть. Но десять секунд – это уже существенно. Все нейтроны идентичны, и их поведение не должно зависеть от того, где они находятся.
Я не нашла Тана Бернара ни в Facebook, ни в Twitter, ни в Instagram, ни в Snapchat. Я не могу использовать сайт поиска пропавших без вести, потому что формально Тан Бернар не пропал без вести. Во французских «Белых страницах» нет никаких Т. Бернаров, хотя в нашу эру сотовых телефонов это еще ни о чем не говорит. Я нашла в академическом списке одного Т. Бернара, но не того: специалиста в области балета, работавшего в Университете Южной Калифорнии.
– Имеются два объяснения, – говорит Брайан. – Или нейтроны распадаются не на протоны, а на что-то другое, хотя доказательств мы пока не имеем, или нейтроны попадают в зеркальный мир и, прежде чем вернуться назад, на десять секунд становятся античастицами. Если дело именно в этом, возможно, существует другой мир – даже мультивселенная.
Я забиваю фамилию Тана в международную поисковую систему. Стоимость услуги пятьдесят пять долларов. Я ввожу номер своей кредитной карты.
– Но чтобы вы не подумали, что по вашему профессору физики плачет дурдом, хочу рассказать следующее. Нам известно, по крайней мере с начала тысяча девятьсот семидесятых годов, что во Вселенной отношение массы темной материи и видимой материи составляет шесть к одному. Но до сих пор никому не удалось найти эту темную материю. Следовательно, существует некий мир, в котором она и прячется. Если дело обстоит именно так, значит зазеркалье, в котором исчезают нейтроны, просто огромное. Больше, чем наша Вселенная.
Неожиданно у Брайана звякает телефон. Муж смотрит на экран и хмурится:
– Думаю, кто-то воспользовался нашей кредитной картой. Я только что получил мошенническое оповещение от кого-то под названием LocateTheLost.com.
Я закрываю лэптоп:
– На самом деле это была я.
– А кого ты разыскиваешь?
– Я занимаюсь поисками по просьбе одного человека, которому нужно кое-кого найти. Короче, это моя клиентка.