Клуб Рейвен

Глава 19. На руинах воспоминаний





Центральную часть обширного подвала освещали кривые, будто бы наспех слепленные черные свечи, расставленные в каменных чашах на длинных столах. Света они давали ровно столько, чтобы можно было без труда прочесть записи в храмовых книгах – огромных и тяжелых фолиантах в кожаных тисненых обложках. Сами стеллажи, на которых они хранились, терялись в темноте и казались бесконечными.

Несмотря на то, что архив располагался глубоко под землей, в нем было тепло, сухо и пыльно – от сырости его зачаровали жрецы еще много веков назад. Деметра же чувствовала себя здесь до ужаса неуютно – из-за темноты вокруг и из-за очень низких потолков. Она постоянно задирала голову, опасаясь, что вот-вот заденет макушкой одну из деревянных балок, но каждый раз убеждалась в том, что их все же разделяло небольшое, в пару дюймов, расстояние.

Она предполагала, что попасть в архив будет непросто, но из-за суматохи после нападения светлых никто из жрецов даже не заметил, как они спустились сюда вместе с Рубиной. Скоро выяснилось, что им вовсе не нужно бродить среди стеллажей и выискивать крупицы нужной информации в десятках книг – в архиве все было четко структурировано, а поиск осуществлялся посредством специальных чар. Стоило только пройти в самый центр, где на кованом постаменте лежал шар из черного прозрачного стекла, дотронуться до него и назвать нужное имя, как искомая книга сама взлетала с полки, опускалась на ближайший стол и раскрывалась на определенной странице.

Так, с помощью сестры, Деми получила возможность хоть немного разобраться в череде смертей членов Верховного Ковена, к которой, возможно, она сама была косвенно причастна.

Хоть высокопоставленные аристократы Нью-Авалона умирали и раньше, от разных причин, за последние два года их смерти стали все меньше и меньше походить на последствие проклятия Ворона.

Первым из тринадцати членов полного Ковена умер барон Карл Брамс – закоренелый холостяк, не оставивший потомков. Его тело, искореженное от падения с холма на острые мраморные камни – руины моста, когда-то ведшего на Эйрин, – не вызвало подозрений, как и рваная рана на горле. Второй убили маркизу Элизабет Рошфор – зарезали в переулке Эмайна, украв все драгоценности. Ей было тридцать лет, и, по рассказам Рубины, такую яркую женщину еще стоило поискать. Поговаривали, что маркиза вот-вот собиралась замуж и уже ждала своего первого ребенка. Третьей стала бездетная вдова и виконтесса Ханна Грин. Ее смерть списали на самоубийство – рядом с телом нашли окровавленный кинжал. А перед самым Рождеством погибли четвертые жертвы: барон Фрэнк Стрикленд – опытный охотник, собиравшийся жениться на Элизабет Рошфор, и двое его братьев. В Штабе посчитали, что произошло это из-за неудачного ритуала, совершенного перед руинами некоего Найтмер-хауса. Рядом с телами были найдены свечи, кинжалы и гримуар.

– Получается, что у каждого было перерезано горло, но при этом причина у каждого имелась своя? – резюмировала Деметра вслух, переворачивая очередную страницу.

Набравшись опыта после первых убийств, таинственный преступник явно осмелел, поскольку дальше уже не собирался придумывать фальшивые алиби или объяснения. Это стало ясно, когда убили барона Огюста Жермена, его жену и дочерей-тройняшек. Их обнаружили в гостиной родового особняка сидящими неподвижно, как куклы в игрушечном домике. Шестым убитым членом Ковена стал виконт Эгберт Крейг – его настигли собственном же доме в Хэксбридже. Внуки Крейга, проживающие где-то в США, даже не удосужились приехать на похороны – отношения у них были плохими. Возможно, это спасло их от смерти. Завершали страшную череду граф Марк Френсис, зарезанный возле «моста» со стороны Эмайна, и отец Рубины – виконт Сэмюэл Вэлфорд.

В стороне от этого списка оставался только бывший барон Ричард Хаттон – крестный братьев Далгарт, отрекшийся от титула и добровольно вышедший из Ковена после смерти Эгберта Крейга.

– И знаешь, что во всем этом самое пугающее? – спросила сестра.

Деметра помотала головой, не решаясь ответить – такой у Рубины был трагичный вид.

– Никто из жертв не защищался. Следов борьбы не было обнаружено нигде, – сказала она. – А это значит, что либо они даже не успевали ничего понять перед смертью, либо знали убийцу в лицо.

Дальше они принялись искать сведения о четырех еще живущих членах Ковена – графе Далгарте, маркизе Альфано, баронессе Спирите и герцоге Ларивьере. Деми быстро потеряла к этому интерес, поскольку книги не содержали мелких деталей об их жизни. Понять, какими они являлись людьми, не зная их лично, было очень сложно.

Отвлекшись, она пробежалась взглядом по нескольким родовым древам других семей и захлопнула книгу, пораженная неприятной догадкой. От проклятия Ворона магический мир вымирал в буквальном смысле. Многие представители древнейших родов оказывались последними, их линии прерывались. Было слишком много несчастных случаев, болезней и убийств. Гораздо больше, чем в реальном мире.

И если проклятие вскоре не снимут, то семьи магов просто перестанут существовать. Тогда и светлые, и темные, соблюдая природный баланс, начнут рождаться у самых обычных людей. Они не будут знать ни своих способностей, ни истории.

Все это приведет только к одному – всеобщему хаосу.

Спустя пару часов сестра великодушно разрешила ей сделать небольшой перерыв, пока она сама изучала многостраничную биографию магистра Ларивьера. Деметра поднялась и с облегчением потянулась, задев руками потолок, а затем прошлась между тесных рядов столов. Голова уже начинала пухнуть от обилия новых имен и фамилий – запомнить их сразу было невозможно. Но оставались еще по крайней мере три плохо изученные фамилии. Оглянувшись на Рубину, она тайком прикоснулась к шару и шепотом проговорила:

– Людвиг Далгарт, Ортруна Рейвен… Сэмюэль Вэлфорд.

Три книги опустились на соседний стол, и Деми порадовалась, что в этот раз будет сидеть далеко от сестры. Если повезет, Рубина даже не поймет, о ком она читает.

Сначала Деметра взялась за книгу о Людвиге. Она была настолько старой, что буквально рассыпалась в руках. Сами записи казались немного смазанными и нечеткими. Должно быть, из-за того, сколько раз прикасались к ним пальцы любопытных читателей. Если проклятие Ворона действительно пошло от Людвига, то ясно, что он привлекал всеобщее внимание. Но вот известно о нем было совсем немного.

Людвиг родился во второй половине девятнадцатого века и вскоре достиг невероятной магической силы. После смерти отца он владел двумя замками – Дал-гарт-холлом в Хэксбридже и Найтмер-хаусом в Эмайне, тем самым, возле которого не так давно погибли братья Стрикленды. Наследников граф не оставил, и род продолжил его младший брат Эдуард. А умер Людвиг в тридцатых годах двадцатого столетия отшельником, в пещерах Гвиллионского нагорья на севере Нью-Авалона.

Книга, в которой было написано о его матери, казалась еще древнее. И запись содержала всего три строчки – даты рождения, свадьбы с графом Далгартом и смерти, где стоял едва заметный прочерк. Очевидно, что старая ведьма умерла, как и сын, в полном одиночестве, и в ее случае никто не знал точного дня. Расстроившись, что не узнала ничего нового, Деметра пододвинула к себе последний том, интересующий ее больше всех. Том, в котором она могла узнать о своей настоящей матери.

Ощутимо волнуясь, она торопливо водила по строчкам пальцем. Виконт Вэлфорд женился на женщине по имени… По имени…

– Ее зовут Алана Бланшар, – раздался сердитый голос Рубины у нее над ухом. – Я все слышала, между прочим. Как ты заказывала книгу.

– Я хочу узнать о нашей матери, это что, ненормально? – спросила Деметра, поднимая на сестру глаза. – Ты ничего не рассказываешь, хотя я спрашивала уже не раз.

Рубина вздохнула и аккуратно села на скамью рядом с ней.

– Да без проблем. Здесь все написано, – сказала она. – Читай уже.

Подозревая какой-то подвох в ее словах, Деми нашла нужное предложение и зачитала вслух:

– Виконт Вэлфорд, черный маг, обвенчался с Аланой Бланшар… светлой чародейкой.

– Счастлива теперь? – невесело хмыкнула Рубина. – И нечего на меня так смотреть, я была в таком же шоке, когда узнала. Родители венчались здесь, в этом соборе. Жрецы, конечно же, обо всем знали, но они слишком далеки от политики… Да и сказать об этом никому не могли, из-за данного обета молчания.

– Вот почему и ты не хотела о ней говорить… – протянула Деметра. – Моя мама скрывалась среди темных точно так же, как и я.

– Ты даже не представляешь, насколько «точно так же». Вещи матери, которые я нашла… Среди них было маскирующее кольцо, которое сейчас на тебе, и рецепт «Напитка другого лица» – она пользовалась ими много лет. И видимо, эти способы обезопасить себя являлись не единственными. У нашей мамочки был настоящий талант скрываться, – сквозь зубы процедила сестра. – Она бросила свои вещи так же легко, как и нас с отцом. А потом просто исчезла, как будто ее никогда и не существовало.






* * *


Когда они поднялись обратно в собор, людей в большом зале ничуть не уменьшилось – жрецы отказывались выпускать их, пока на площади не будут ликвидированы все последствия налета светлых. Магические ростки могли пробиться вновь, если не уничтожить их обширные корни полностью, до самого крошечного ответвления.

С такой вынужденной изоляцией были согласны не все. И понаблюдав за тем, как переругивается со жрецами маркиз Данте Альфано – тучный мужчина с бульдожьими щеками и крючковатым носом, – сестры отошли к алтарной части, где было посвободнее. Деметра рассматривала роскошные цветные витражи Тринадцати Первых, которые были в сотни раз больше тех, что она видела в капелле Далгарт-холла, а Рубина жаловалась на светлых.

– Они всегда прилетают внезапно, и даже выставленные дозорные не могут их засечь. Около полугода назад светлые разнесли театр неподалеку от центра. И тогда только чудом почти никто не пострадал. Взрыв обрушил крышу во время антракта – погибли два работника сцены и уборщик. А недавний взрыв в Хэксбридже! Это ведь тоже их рук дело… – сокрушалась сестра.

Деми поспешила отвлечь Рубину от страшной темы новыми вопросами. Ее заинтересовала золотая надпись, тянущаяся внизу через все витражи. «Креон, Стиана, Иво, Адвальда, Тенгерн, Монтера, Абатис, Деметра, Лиагон, Одинар, Элодия, Лир, Молдвин…» – можно было различить в причудливой вязи.

– А ты думала, в честь кого тебя назвали? – насмешливо спросила Рубина, когда она указала рукой на беловолосую богиню, подписанную как Деметра. – Я сразу догадалась. Это темная сестра верховного бога Абатиса.

Деми хотела было сказать, что всю жизнь считала, будто ее назвали в честь актрисы Деми Мур, но промолчала.

Пока они сидели в ожидании, Рубина еще немного рассказала о богах. Как и в любых древних пантеонах, каждому из Тринадцати Первых была отведена своя роль. Всего верховных было двое – бог-отец Абатис, отвечающий за тьму, и его жена – богиня-мать Монтера, отвечающая за свет. Этим их религия и вправду чем-то напоминала викканство.

Вскоре сестре позвонил дворецкий Чемберс и настоятельно попросил не возвращаться в замок – все опасались новых налетов, а дорога до Вэлфорд-холла была длинной. Рубина с ним согласилась и тут же предложила остановиться на ночь у Далгартов, чей особняк располагался на соседней улице.

Услышав эти слова, Деметра почувствовала себя так, словно ее окатили ледяной водой. Отличная идея – провести ночь под одной крышей с убийцей, которого она поцеловала на балу, и с Дрейком, симпатию которого не заслужила.

– Может, не стоит? – спросила она вслух.

– Ой, не глупи, идея отличная. Мы же не в одной комнате все спать будем, – только отмахнулась старшая сестра. – Сейчас я им позвоню.

Уже почти наступила ночь, когда им разрешили покинуть собор. И Рубина не ошиблась – дорога до особняка, приобретенного в девятнадцатом веке младшим братом Людвига, действительно не заняла и пяти минут. Дрейк встретил их возле дверей, чтобы проводить внутрь, через холл и два зала, на второй этаж, где им приготовили смежные спальни.

Интерьеры этого небольшого двухэтажного, богато украшенного дома напоминали о тюдоровских временах. В декоре было много дерева и камня, выбеленные стены украшали старинные гобелены, а комнаты – массивная резная мебель. Но отчего-то возникало неуютное ощущение, что здесь давно не жили. Возможно, из-за того, что обычно хозяева приезжали лишь ненадолго.

По пути наверх Деми успела увидеть маленького мальчика с книгой, сидящего в гостиной, и старого графа Далгарта в одной из комнат, возле камина. Она старалась не особо вертеть головой по двум причинам: чтобы не показаться невежливой и чтобы случайно не увидеть Дориана, который тоже мог находиться в особняке. Но, видимо, скрыть свой опасливый интерес к охотнику ей не удалось, поскольку Дрейк как бы между прочим сообщил:

– Дориан все еще на площади, помогает охотникам и магам-хранителям с устранением последствий. К утру мостовая должна обрести прежний вид. Он прибыл к месту происшествия одним из первых и помогал спасать раненых, – сказал парень с не очень радостным видом, после чего оставил их в комнатах, чтобы распорядиться о позднем ужине.

Полукруглая арка объединяла две идентичные старинные спальни, в каждой из которых имелась большая деревянная кровать с пыльным балдахином, комод для одежды и зеркало. В центре находилась общая зона с кофейным столиком, двухместным диваном и креслами – для отдыха и пятичасового чая. Именно на этом столике две молодые служанки расставили тарелки, блюда и приборы. На ужин в особняке Далгартов подали густой грибной суп, жареную оленину с овощным рагу и яблочный пирог – на десерт.

После еды было решено ложиться спать. Рубина создала из воздуха две пары пижам и шелковые халаты. Пока Деметра натягивала короткие шорты, сестра ворчала о том, насколько неудобной может быть наколдованная одежда, и вслух скучала по своей огромной гардеробной из Вэлфорд-холла.

– Чертовы светлые, только из-за них приходится мириться со всем этим! – напоследок воскликнула Рубина, позабыв, очевидно, что ее светлая сестра все это время находилась рядом.

Но Деми уже начинала привыкать к характеру Рубины и только улыбнулась, одновременно надевая серебристый топ в тон к шортам.

Она едва успела сделать это, как раздался короткий стук, и в спальни тут же вошел Дрейк, не дожидаясь ответа. Чувствуя, как краснеет, Деметра поспешно запахнулась в халат и с негодованием уставилась на парня. Сам он был в хлопковых спортивных штанах и футболке – видеть его в домашнем было как-то неловко.

Рубина же, ничуть не стесняясь своего вида, вышла к нему прямо в пижаме и, присев на диван, спросила о последних новостях.

– Отец просил передать, что завтра тебя ждут во дворце магистра, на твоем первом собрании в качестве официального члена Верховного Ковена, – ответил Дрейк. – Вот мы и узнаем, что они скрывают.

– Если только меня не заставят принести магическую клятву, чтобы я молчала, – с напряжением проговорила Рубина. Слова друга явно заставили ее заволноваться.

– Попробуй мыслить позитивно, – предложила Деметра. Ее щеки до сих пор горели огнем. И с чего она так смутилась? Ведь Дрейк уже видел ее и пьяной, и без сознания, да и к тому же в грязной, залитой кровью одежде. Совсем не то, что в кружевной пижаме, конечно. – Значит, завтра я вернусь в замок одна?

– Ни в коем случае, – покачала головой сестра.

– Будешь помогать мне, – отозвался Дрейк. – Теперь тебе точно нельзя оставаться на Нью-Авалоне одной. Мало ли что еще может произойти.

Он пожелал им спокойной ночи, и сестры разошлись по кроватям. Рубина магией погасила свечи и довольно скоро засопела. А Деметра еще долго не могла уснуть. Ей предстояло провести с Дрейком весь день наедине…





* * *


Все следующее утро Деми старалась оттянуть этот момент, но время было неумолимо – и вот она уже сидела на жестких и неудобных подушках экипажа Далгартов напротив Дрейка.

Приоткрыв окно, он закурил, и салон наполнился дымом и запахом табака. Деметра едва заметно поморщилась – разговор между ними не клеился с самого начала поездки. Делая вид, что так же, как и он, любуется сильным дождем, заливающим Эмайн, она украдкой наблюдала за Дрейком.

На нем был надет легкий черный бомбер, а среди растрепанных волос, у левого уха, блестела серебряная сережка в виде волчьего клыка. Его магический амулет.

Перехватив ее взгляд, Дрейк вопросительно поднял бровь.

– Долго нам еще ехать? – спросила Деметра, поглаживая больное предплечье.