Карнавал лжи

– А третий?

– Третья. Она была жива, когда я видел её в последний раз, но ей удалось спрятаться даже от меня.

– А эта Зельда…

– Вторая по могуществу среди Воинов. Она уступает Лиару, однако не стоит её недооценивать.

– А если нам придётся бороться против двух Воинов? Если Зельда и Лиар объединятся? – Мечница подперла кулаком подбородок, глядя на Арона изучающе. – Коль всё так, как вы рассказываете, ситуация возникнет… затруднительная.

– Не думаю. Лиар никогда не согласится пойти за кем-то. И это только одна из причин.

– А другие?

– Лиар здравомыслящий… амадэй. Что бы он ни творил с Ташей и со мной, его целью никогда не будет массовое истребление людей. И сеять хаос в королевстве для него тоже неприемлемо. Как ни тяжело мне говорить это, он всё ещё верен Богине… по-своему. Просто люди для него делятся на тех, кто не мешает, и тех, кто вмешивается. Вторые становятся вражескими пешками в его игре, а эти пешки принято устранять.

– Что отталкивает меня от него больше, чем от спятившей колдуньи, не сумевшей выдержать груз всесилия и бессмертия. – Иллюзионист обратил взгляд туда, где сидел его бывший ученик. – А ты что притих, Гирен? Поддержи друга… Он твою внучку приёмную спасти пытается, в конце концов.

– И без меня, мхм, прекрасно справится, – пробормотал звездочёт, блаженно жмурясь, пригревшись в тепле царившего вокруг вечного лета. – Я при нём – так, мальчик на побегушках…

– Не прибедняйся. Да и мальчик на побегушках из тебя скверный. Вечно жаждал великих дел, вечно артачился, когда тебе давали пустяковые поручения.

– Ну, – Мечница любовно погладила ножны с оружием, лежавшие на острых коленях, выпиравших под мантией, – к шестому году мы эту спесь из него выбили…

– Благодарю вас, Зрящий, – отрезал Заклинатель, не настроенный вспоминать о былом. – Нам нужно время, чтобы всё обдумать.

– Боюсь, у Таши времени совсем немного, – мягко сказал Арон. – Каждый час в обществе Зельды приближает её к смерти.

– Вы же говорили, ваш брат не даст ей умереть.

– Не даст. Однако я не хотел бы, чтобы Таша была обязана своей жизнью ему. Лиар привык, что за всё в этом мире приходится платить, и его услуги будут иметь свою цену. Для Таши не самую приятную.

Заклинатель уже собирался задать новый вопрос, когда Иллюзионист кашлянул, привлекая внимание коллег.

– Предлагаю провести конфиденциальный Совет прямо сейчас, – изрёк младший из Мастеров, после того как все взгляды устремились на него. – В конце концов, в наших же интересах отыскать виновника покушения на Его Величество как можно скорее.

– Конфиденциальный совет в присутствии посторонних? – Мечница выразительно посмотрела на амадэя.

– Нет, конечно. Наши дорогие гости пока прогуляются по школьному саду. Хотя и сомневаюсь, что это поможет утаить, о чём мы говорили. – Иллюзионист даже глаз не скосил на Арона, но сам его голос, казалось, выразительно указал в ту сторону. – О том, что обсуждается на тайных Советах Шестерых, не ведает даже Его Величество. Ему сообщают лишь окончательный вердикт… чаще всего. А потому…

Волшебник смолк одновременно с тем, как все присутствующие вскинули головы.

…даже Мастера редко могут ощутить, что неподалёку от них творится магия. Во всяком случае, если не настроены это ощущать.

Но выброс энергии такой силы, донесшийся откуда-то со школьного двора, не ощутить не могли.

– Вы тоже это почувствовали? – воскликнул Гирен, от изумления забыв добавить извечное «мхм».

Мастера дружно повскакивали на ноги.

К тому времени, как семеро волшебников и амадэй вышли из Школы, источник той самой энергии стремительно спускался с Драконьей скалы. Вернее, источником этим были двое.



– …и тут я увидела, что у них обоих в груди что-то светится, а потом свет померк, и мы побежали сюда, а Кес полетел, – взахлёб закончила Хель, приволокшая Лив к подножию скалы.

– Ясно. Свободна, – мрачно резюмировал Заклинатель. Обернулся к Лив, жавшейся к драконьей лапе, и перевёл взгляд выше. – И что теперь прикажешь с вами делать?

Лив молчала, радуясь, что кленовая аллея отделяет скалу от Школы и её любознательных учеников. Ей и пристального внимания Шестерых хватало, чтобы чувствовать себя неуютно. Да ещё взгляда господина Гирена, ясно говорившего: «Предупреждал же, что драконы любопытных не любят!»

– Да, святой отец, ваши девочки лёгких путей не ищут. – Иллюзионист подтолкнул Хель по направлению к Школе. – Иди. Будь добра, пока не рассказывай о случившемся никому. Под «никому» я имею в виду никому, не исключая лучшую подругу, которая точно-точно умеет хранить секреты. В противном случае тебя ждёт взыскание, поняла?

Лив в отчаянии следила, как Хель покорно удаляется по тропинке: присутствие кого-то, с кем её не разделяла пропасть в несколько десятков или сотен лет, хоть немного приободряло.

– Полагаю, вы получше нашего знаете, что это значит? – продолжил Иллюзионист, взглянув на Арона почти утомлённо.

– Что жизнь у них теперь – одна на двоих? – Амадэй стоял между Шестерыми и Лив, скрестив руки на груди. Кто-то из Мастеров был растерян, кто-то всеми силами старался растерянность скрыть. – Или то, что Лив теперь… как бы это сказать… наполовину дракон?

– Я? – вырвалось у девочки. – Наполовину дракон?..

Когда Мечница без лишних слов ударила её ножнами по руке, Лив вскрикнула. И лишь потом поняла: не от боли – от неожиданности.

– Больно? – участливо поинтересовалась Мечница.


– Нет, – растерянно откликнулась девочка, прислушиваясь к ощущениям в локте. – Совсем.

– А тебе, Кес?

Дракон безмолвствовал. Он безмолвствовал всё время с того единственного «ты», сказанного Лив на вершине, и это начинало немного тревожить.

Во всяком случае, у Лив появились основания подозревать, что он отнюдь не в восторге от произошедшего.

– Теперь у девочки драконий болевой порог? Ну да, – возвестила Травница. – А ведь Альма даже не особо сдерживалась, правда? Как я и думала.

– Отныне его боль – твоя боль, девочка. Но не наоборот, – ровно пояснил Библиотекарь. – В связке человека и дракона второй становится защитником и принимает все удары на себя. Теперь ты почувствуешь боль, лишь если её причинят Кесу.

– Хорошо хоть не наоборот. Человеческое тело такое слабенькое… и, что самое прискорбное, чрезвычайно смертное, – заметил Иллюзионист. – От ран и синяков тебя это не защитит, но рядом с Кесом твоя регенерация… В общем, они будут заживать быстрее. А твоё сердце будет биться, пока бьётся сердце твоего дракона.

– Если только в течение жизни она не разорвёт связь, что сделать очень легко, – криво улыбнулся Заклинатель. – Полагаю, Зря… святой отец… вы помните единственное условие, необходимое для сохранения подобной связи.

– Что связанный с драконом человек не должен принадлежать другому человеку физически? – Арон улыбнулся в ответ, и в улыбке этой Лив почудилось ехидство. – Помню. Как и то, что именно это условие в конечном счёте нарушил Ликбер.

– Ликбером руководили объективные причины! Он отправлялся в Бездну, и если бы он остался связанным с драконом, кто знает, что…

– Однако разорвать связь можно и прежде, чем осквернить себя плотской связью с другим человеком, и даже вовсе без этого. Так что давайте не будем спорить о делах давно минувших дней. – Тон Арона был усталым, но возражений не допускал. – Лучше и правда решим, что с ними делать.

Лив смотрела на восьмерых взрослых и белое здание, возвышавшееся над верхушками клёнов, облитое по-зимнему ясными солнечными лучами. В поисках поддержки инстинктивно коснулась ладонью драконьей лапы; сразу стало теплее – не только руке, но будто и сердцу.

…она теперь драконий всадник. Как Ликбер. А драконьим всадникам не пристало бояться.

– Что тут решать? Из Школы ей отныне никуда. Лично я рад тому, что теперь смогу регулярно кормить её сладостями, – заявил Иллюзионист жизнерадостно и непреклонно. – Летом будет поступать, новая группа как раз идёт под моё кураторство.

– Мы даже не знаем, есть ли у неё Дар, – досадливо изрёк Заклинатель.

– Знаем, – возразила Странница. – Я чувствую его.

– Не говоря уже о том, что доселе с драконами связывались лишь Хранители Дара, – поправив очки, вставил своё веское слово Библиотекарь. – Вряд ли девочка станет исключением.

– Осталось только, мхм, спросить саму Лив, готова ли она ко всему этому…

– Да что тут спрашивать? – Бурчание звездочёта заставило Иллюзиониста изумлённо изогнуть бровь. – Лив, скажи, ты хочешь стать волшебницей?

Девочка стояла, ошеломлённо переводя взгляд с одного Мастера на другого. Сглотнув, попыталась выдавить «да», но пересохшее горло дало осечку; судорожно дёрнула головой, изображая кивок.

…если честно, она не совсем понимала, на что соглашается и что происходит. Знала одно: если тебе предлагают стать волшебницей, отказываться нельзя.

В конце концов, так у неё появится шанс спасти Ташу и вылечить маму.

– Тогда вопрос решён, – широко улыбнулся Мастер Иллюзионист. Повернулся к Арону: – А по поводу вашего вопроса… – Переглянувшись с коллегами, он кивнул, отвечая на что-то, не произнесённое вслух. – Мы огласим решение позже. Дождётесь его в Школе.





* * *


Вечер второго дня своего пребывания в Адаманте Лив встречала на Драконьей скале.

День прошёл как в тумане. Сразу после совета в кленовой роще Кес, так и не сказав ни слова, взлетел обратно на скалу, а Мастера убрели на другой совет, перед уходом поручив господину Гирену поводить дорогих гостей по Школе (с учётом, что за возможные происшествия он будет отвечать головой). С другими учениками им посоветовали (скорее приказали) не пересекаться, так что почти весь день они провели в дубовой роще, на уютной поляне неподалёку от входа. Лив только издали, в промежутках меж древесных стволов видела мальчишек и девчонок в одинаковых бежевых одеждах. Те тоже замечали незнакомцев и с любопытством их разглядывали, но подходить не решались. Лив оставалось лишь наблюдать, как они перебрасываются огненными шарами, творят из пустоты иллюзии виноградных гроздьев или тренируются парить в воздухе, как Джеми, – многие школьники явно предпочитали упражняться в магии на свежем воздухе.

Обеспечить визитёров едой Мастера не удосужились, но Лив не против была поесть зимой свежесорванных яблок и вишен, росших неподалёку (Арон позаботился их собрать). Девочка грызла одно яблоко за другим, пока её не начало мутить, после чего прилегла на траву, постелив плащ вместо простыни, а тулуп вместо подушки. Арон и господин Гирен пытались говорить с ней о случившемся, но она отмалчивалась. Просто потому, что до сих пор не знала, что обо всём этом думать.

…она никогда не собиралась становиться волшебницей. И драконьей всадницей – тем более. Это Таша с Гастом вечно играли в героев из книжек, а Лив вполне устраивало быть обычной девочкой. Хотя бы потому, что у героев в книжках почти всегда умирали родители и друзья, а этого Лив точно не хотела. Ей хватало и того, что они с Ташей остались без папы. Лив плохо помнила Альмона Фаргори, но даже смутные воспоминания достаточно тревожили её, чтобы осознавать: больше она не хочет никого терять.

С другой стороны, став волшебницей, она как раз сможет лично защитить тех, кто ей дорог. Вдруг теперь Таша с мамой больше не будут попадать в беду. Особенно если Лив помогут другие волшебники – а они, кажется, всё же помогут. Во всяком случае, она не могла поверить, что Иллюзионист бросит их…

Зов дракона прозвучал, когда рощу уже окутал вечерний сумрак. Стемнело рано, но это неудивительно: совсем недавно в Аллигране праздновали Ночь Середины Зимы.

«Иди ко мне, маленькая волшебница».

Слова прервали дремоту, снова прозвучав в голове: так чётко, так ясно, будто дракон был рядом. Заставив Лив открыть глаза и посмотреть на звездочёта, прикорнувшего у соседнего дуба, и Арона, сидевшего неподалёку.

– Мне нужно на скалу, – сказала Лив беспомощно.

Амадэй, неподвижно глядевший прямо перед собой, будто прислушивавшийся к чему-то вдалеке, моргнул и перевёл взгляд на неё.

– Зачем?