Ярослав Умный. Государь Руси

После второго залпа они психанули и, потеряв всякое подобие порядка, бросились вперед. В атаку.

– Сагиттарии! – проревел командир западных ворот. – Бей!

И лучники беглым огнем отправили в небо по пять стрел из магазинов своих луков. После чего спешно приступили к перезарядке.

Но саксы, несмотря на довольно заметные потери, сумели прорваться к валу и стали подниматься по нему. Карабкаться. Где-то самостоятельно. Где-то собирая лесенку из нескольких человек, что подсаживали друг друга.

А сверху начали работать легионеры, метающие сулицы без перерыва. Одну за одной. Одну за одной. Именно сулицы, каковых на кораблях было припасено очень много. И поэтому их притащили сюда, к боевым позициям, в изрядном количестве. Минуту же спустя к ним подключились матиарии. А фундиторы и сагиттарии отошли на крыши ближайших домов, чтобы поддерживать «огнем» своих соратников оттуда. Тем более что там Ярослав уже расположил запасы боеприпасов.

Примерно такой же сценарий происходил на севере и востоке. Только англы Эллы из-за своей многочисленности сумели начать форсировать вал слишком широким фронтом. Из-за чего Ярослав отправил туда резервную центурию. Просто чтобы заткнуть фронт и не дать англам зажать защитников в окружении.

Пятая минута боя.

И вот западный фланг «потек». Все-таки почти две тысячи саксов сумели изрядно утомить полторы сотни комитатов. Да и баррикада – не ворота. Вот ее нападающие и растащили. Под обстрелом, но сумели.

– Палатины, – рявкнул Ярослав в рупор. – К западным воротам!

Те козырнули и «ускакали». А потом с ходу врубились в пытающихся окружить легионеров саксов. Прямо вот своими огромными бердышами и врубились. Когда те не ждали атаки в спину.

Седьмая минута боя.

Все стабильно и даже хорошо. На западе и востоке удалось стабилизировать фронт, выбив всех противников за стену. Но вдруг что-то случилось с воротами на севере. Они распахнулись. И англы Мерсии ворвались в них, мгновенно поставив защитников в неудобное положение.

Ярослав чертыхнулся.

Соскочил со своего импровизированного «вороньего гнезда» и, прихватив спешившихся драгун, устремился на север. Спасать положение.

Их атака оказалась очень вовремя.

Англы, уже было воспрянувшие духом, опять сникли. И уже через минуту рубки стали спешно отходить, сломавшись. На других участках фронта происходило то же самое.

Слишком огромными оказались потери.

Слишком «бессмертными» комитаты. Особенно легионеры в своих прекрасных по меркам IX века доспехах.

Впрочем, изначально паническое бегство очень быстро остановилось. Англы и саксы, увидев, что их еще очень много, в какой-то мере воспрянули духом. Поэтому, отбежав метров на двести от ворот, и англы, и саксы резко замедлились и понуро побрели в сторону своего лагеря. Побрели, а не побежали. Заодно обсуждая случившееся происшествие, явно неприятное, и похваляясь тем, кто из них куда сумел добраться.

– Доложить о потерях! – отдал приказ Ярослав вестовым. И те побежали к командирам участков.

Минут через десять, уже зная, сколько у него осталось людей в строю, и пополнив у них боеприпасы, наш герой скомандовал общий сбор. А потом повел своих комитатов через западные ворота.

– Что он творит?! – тихо произнес изумленный Элла.

– Нападает, – холодно заметил Альфред.

– Но нас больше!

– И что? – удивился Альфред. – Посмотри на них, – махнул он на полностью деморализованных англов и саксов, что без всякого стеснения с ужасом смотрели на «римлян», что выходили из крепости.

И как выходили!

Быстро выдвинувшись твердым шагом, они построились широким фронтом. Легионеры встали глубиной всего в две шеренги. За ними заняли свои места фундиторы, матиарии и сагиттарии. Подкрепив их еще двумя шеренгами. Да так и пошли вперед, сохраняя не только строй, но и даже равнение. Под звуки буцин и бой барабанов. А над ними маячил золотой орел «на палке» и черное знамя дома Ангмар.

Ригам с трудом удалось кое-как организовать часть отходивших войск, чтобы попытаться атаковать «римлян» в лоб. Но ничего не вышло. Сначала те попали под обстрел матиариев с фундиторами. Потом сагиттариев. А в конце их угостили сдвоенным залпом пилумов легионеры. Так что сшибки не получилось. Римская тактика, что оттачивалась веками для противодействия кельтам и германцам, сработала безупречно и тут.

В довершение всего из-за легиона выехали драгуны, сидящие на обозных лошадках, и устроили погоню бегущих саксов и англов, вырубая их без всякой жалости. И преследовали их так пять километров. Слишком уж отрываться от основных сил они не решились. Тем более что бегущие начали стихийно сбиваться в большие кучи, представляющие серьезную опасность для всадников.

– Вот как-то так… – с улыбкой произнес Ярослав Эдмунду, возвращаясь в Люденвик.

– Невероятно… – прошептал он, покачав головой. А потом с почтением склонился перед Ярославом.





Глава 8




868 год, 13 июля, окрестности Фулхема

Остатки армии Уэссекса, Мерсии и Нордхамбрии брели беспорядочной толпой вдоль Темзы. К их огромной радости, лодки с провиантом удалось увести, и драгуны их не захватили. Просто не успели. Из-за чего голод им не грозил. Однако общая моральная подавленность от поражения буквально витала в воздухе.


В головах у этих людей просто не укладывалось, что какая-то горстка воинов могла их разбить. Они ведь все видели, насколько людей у Ярослава было мало. И казалось, навались на них толпой, и все. Стопчут. Однако это ощущение получилось обманчивым. Как, впрочем, и в былые времена у германцев или кельтов при виде римских легионеров. Которые раз за разом обжигались об эти обманчивые иллюзии.

Понятное дело, эти легионы прошлого не были непобедимыми. Непобедимых войск не бывает. Но там и тогда, когда их командиры действовали разумно и грамотно, они показывали просто чудеса.

У Ярослава же были не самые жесткие войска Античности. Нет. Его армия была опаснее. Потому что он сумел синкретически объединить все то лучшее, что было в отжившее свое в древности с тем, что еще не народилось в Новом и Новейшем времени.

Например, его легион жил по уставу. Казалось бы, что в этом такого? Однако первые воинские уставы появились лишь в Новое время. А до того обходились всякого рода обычаями и понятиями. Весьма неустойчивыми и во многом бестолковыми. Ярослав же пресек этот «уголовный» бардак и строго регламентировал и особенности несения караульной службы, и многие иные очень важные аспекты военного ремесла. По своему разумению, конечно. Один только этот шаг сумел поднять уровень организации его легиона до совершенно недостижимых высот для лучших годов Античности.

Другим крайне важным преимуществом стало питание и вооружение. Как поступали в Древнем Риме или Греции? Правильно. Каждый сам себе покупал все необходимое для войны. Из-за чего даже в Римской империи войско всегда было пестрым и очень разнообразным. Да, какой-то порядок в защите и вооружении был, но он диктовался скорее модой и регионом. Из-за чего восточные и западные легионы одного и того же года, ежели поставить их рядом, можно было принять за армии разных государств. Ярослав же выдавал своим бойцам единообразное вооружение и снаряжение. Один к одному по стандарту. Из-за чего уровень унификации возрос невероятно.

Более того, каждый командир в его легионе следил за тем, чтобы все его подчиненные были «упакованы» по уставу. С одной стороны, это немало давило индивидуальность. Но с другой – приводило к тому, что бойцов в негодных доспехах или испорченной обуви просто не было. А что такое хорошая, исправная обувь для пехоты? Это все. Это Альфа и Омега ее успеха.

И чтобы это действовало неукоснительно, он ввел развитую систему командного состава со строгой иерархией подчинения и субординацией. Не только и не столько для управления в бою, сколько для поддержания порядка и благополучия материально-хозяйственного плана.

Каждую десятку воинов Ярослав называл децимой и ставил во главе ее декана. Опционы стояли во главе от трех до пяти децим, сведенных в партиру. А центурионы, как следствие, командовали сотней, то есть центурией[39].

Само собой, количество воинов в таких структурах отличалось от эталона: десяток – полусотня – сотня. Это было скорее логическое деление. Вокруг которых все и выстраивалось. Именно на центурию выделялась походная кухня. Именно на центурию выделялись обозные фургоны. И прочее, прочее, прочее. Подразделения крупнее тоже формировались. Но основой войска оставался вот этот низовой уровень от децимы до центурии.

Еще более важный «кит», на котором держался успех войска Ярослава, был также взят из будущего. И являлся подготовкой.

Никогда, даже в лучшие годы Античности, ни в одном войске СТОЛЬКО внимания ей не уделяли. А если и пытались, то делали на своем, весьма скромном уровне понимания этого вопроса. Достаточно сказать, что общая физическая подготовка вошла в армии мира только ПОСЛЕ Первой мировой войны. Да, в том же классическом римском легионе тоже тренировались, и немало. Но какие это были упражнения? По сути – зачатки боевой подготовки с более-менее продуманной маршевой да строевой. А общая физическая? Ярослав же не забывал о ней. И его легионеры, даже набранные из вчерашних «детей племени», уже через год-два очень укреплялись телом, обрастая мускулатурой. От чего и строевая, и маршевая, и боевая подготовки шли намного лучше, бодрее, а их результаты не могли не радовать.

Но не одним будущим единым.

Государь не забывал и о прошлом. Например, как бы ему ни хотелось сделать ставку на луки, он не делал этого. Скорострельные. Удобные. Впечатляющие. Они выглядели крайне заманчиво и не раз толкали его на мысли об унификации стрелков его армии.

Но он сдерживался. Он останавливался, понимая, что при всех своих удивительных качествах луки имеют и недостатки, проистекающие из их достоинств. Стрела – легкий снаряд. И законы физики неумолимо и довольно быстро лишают ее кинетической энергии с ростом дистанции обстрела. Из-за чего тем же варбоу, какой стоял на вооружении его легиона, можно стрелять и на полторы сотни метров, и на две. Но толку от этого не было никакого из-за категорического падения убойности выстрела. Не спасало ситуацию даже то, что Ярослав применял специальные магазины, позволяющие лучникам развивать удивительную скорострельность «в рывке». Убойность стрел с ростом дистанции это никак не повышало.

Именно по этой причине античные армии так долго держались за пращу и дротики, хотя имели доступ к отличным биокомпозитным лукам. И Ярослав шел вслед за ними. Пусть и в адаптивном ключе. Он ведь использовал не обычную пращу, а фустибулу, что позволяло ее освоить любому в кратчайшие сроки. Заодно и боевую эффективность поднимало из-за роста дальности и точности метания. И вот с помощью этой улучшенной пращи часть его стрелков и метали как обычные снаряды, так и легкие оперенные дротики.

Плюс, само собой, в дело шли и обычные дротики. Куда уж без них? Как классические тяжелые пилумы, которые были просто ультимативным решением для вскрытия вражеского строя, так и сулицы, выступавшие в роли своего рода легких пилумов. Куда более дешевым и паллиативным вариантом. Но тоже вполне эффективным. Во всяком случае, вблизи куда более эффективным, чем любой традиционный лук.

И эта комбинаторика давала свои плоды. Из-за чего его легион имел высокую стрелковую досягаемость с впечатляющей эффективностью обстрела. На всех этапах сближения.

Не хватало только артиллерии, которая бы выступила настоящей «длинной рукой» легиона. Но он с онаграми не сильно хотел возиться. Пока, во всяком случае. И того ручного оружия, каковым пользовались его бойцы, вполне хватало.

Понятное дело, что он еще не сталкивался в бою с действительно серьезным противником с хорошим защитным снаряжением. Но поэтому он и медлил с артиллерией. Всерьез задумываясь над тем, чтобы, минуя механические «пушки», сразу перейти к нормальным. Да и над иными проектами тоже задумываясь, вроде той же корейской хвачхи[40]. Доработанной, разумеется.

Так или иначе, но саксы и англы, бывшие типичными носителями варварской германской культуры, столкнулись с пусть и небольшим войском, но превосходящим их в плане организации, подготовки и снаряжения самым бессовестным образом. Конечно, не как англичане зулусов при Роркс-Дрифте, но все одно настолько, что они могли реально что-то сделать с людьми Ярослава только как в свое время с оригинальными римлянами в Тевтобурском лесу. То есть напав из засады со всех сторон разом и имея при этом категорическое численное превосходство.

Сами отступающие воины этого не понимали. А вот их риги, поникшие всем своим видом, осознали. Они наблюдали за битвой на всех ее этапах. И видели, что «ромейцы» вытворяли с их людьми сначала на валу, а потом и в чистом поле. И тот сдвоенный залп легионеров у них особенно отпечатался в голове. Когда масса пилум, игнорируя щиты набегающих саксов и англов, буквально накалывает их, как жуков на иголку. Раз. И масса самых отважных воинов повержена еще до того, как сумела вступить в бой. Сбивая атаку и обращая их воинов в бегство…

Страх. Ужас. Отчаяние.

Вот те эмоции, которые довлели над ними в эти часы. И какая-то безысходность. Там, у подножия вала Люденвика, они оставили около тысячи воинов. Потом, во время бегства, драгуны вырубили еще столько же. Плюс сколько-то разбежалось. Поэтому сейчас три правителя имели совокупно едва ли полторы тысячи бойцов. Совершенно немотивированных и напуганных. Сейчас одного появления этих чертовых комитатов на горизонте было бы достаточно, чтобы эти «храбрецы» прыснули в разные стороны, побросав оружие…

– Мы выжили и отошли, – произнес Элла. – А значит, у нас еще есть шанс на успех. Мы можем вновь собрать войско и…

– И он снова нас разобьет, – перебил его Альфред.

– Что за вздор! – вскинулся Элла, но, судя по лицам Этельреда и Бургреда, они были согласны с парнем.

– Ты видел, сколько он вывел войск в поле?

– Да, – несколько неуверенно произнес риг Нордхамбрии. – При чем тут это?

– Как при чем? Ярослав, имея восемь сотен воинов…

– Больше, – перебил его Этельред.

– Больше?

– Восемь сотен – в составе легиона. А еще палатины и эти… как их… драгуны. Совокупно тысяча.

– Пусть так. Тысяча, – кивнул Альфред. – Но Ярослав брал Люденвик и перебил войско Эдмунда. Потом отражал наше нападение. И после этого сам вышел в поле и атаковал нас. Причем успешно. Вы все обратили внимание на то, сколько у него было воинов?

– Довольно много, – произнес Бургред.

– Именно! – воскликнул Альфред. – Мы можем раз за разом собирать войска. Но разве это поможет нам победить? Он ведь все одно сильнее.

– И что ты предлагаешь? – поинтересовался Этельред.

– Договариваться с ним.