Изменённые 4. Лето волонтёра

Я подумал и кивнул.

Что ж, если я встретил Инсека, пусть даже клона, стоило ожидать и визита Прежнего.

— Чего хотел жук?

Я даже не сразу понял, что речь об Инсеке. Всё-таки они не были насекомыми, несмотря на внешнее сходство.

— Ничего. Видимо это я просил о встрече, когда был на Чш-чшш-жж.

Иван поморщился:

— Какой чудовищный акцент. Для Инсека твои слова прозвучали бы как «на вращающейся в воде игле».

Я пожал плечами.

— Зачем ты просил о встрече?

— Чтобы отчитаться… — я подумал. — Нет. Чтобы вспомнить.

— Твой Высший продолжает темнить?

Я глянул на Ивана с любопытством.

— И это знаете?

— Да от тебя несёт его присутствием, — Прежний передёрнул плечами. — Нет, сейчас его нет, но он тебя хорошенько использовал… А ведь я сразу говорил, Максим не так прост. Я всем это говорил!

— Может знаете и кто он такой?

— Нет, и в этом вся проблема, — Прежний развёл руками. — Но он враг Высшему Миланы, значит нам не враг.

— Всё не так просто.

— Просто никогда не бывает. Но ты видишь, я рискнул прийти.

Говоря о риске он, конечно, был прав. Высший выгнал Прежних с Земли, а Высшие не шутят.

— Хорошо. Что дальше?

— Хочу предложить помощь.

Я пожал плечами.

— Ты же не побрезговал обратиться к Инсекам? А они относятся к людям куда хуже нас.

— Какую помощь?

— В противостоянии Высшему Миланы.

Прежний неторопливо подошёл, уселся рядом со мной. Дружелюбно улыбнулся.

— И не спеши, не говори «нет». Во-первых, мы согласны на независимость Земли. Это болезненно, но мы справимся. А ты развивай Землю как сочтёшь нужным. Будем… немножко союзниками. Ну или хотя бы не врагами. Если поможешь задавить жуков — совсем хорошо. Станешь держать нейтралитет — прекрасно. Во-вторых, тебя терзает мысль, что придётся сражаться с девушкой, которую любишь. Если мы поможем, то есть шанс победить Высшего, не убивая её. Ну что, всё ещё хочешь отказаться?

Я молчал.

— Ты попал в неприятную ситуацию, ты не можешь разделить с Миланой Землю. И я понимаю, что сдаться ты не можешь. Даже если решишь поиграть в благородство — твой Высший этого не позволит. Ты вынужден сражаться.

— Дело не в этом, — сказал я. — Если я уступлю и мой Высший исчезнет, то погибнет вся галактика.

Иван некоторое время смотрел на меня. Потом расплылся в улыбке.

— Максим… прости, если задену твоё самолюбие… но такого не бывает. Высшие появляются и исчезают, уходя на следующую ступень бытия. Начинают возвышаться другие цивилизации, идут к сингулярности, порождают предсингулярных особей, потом превращаются в Высших, уходят…

— Бла-бла-бла, — сказал я. — Мне знакома эта история.

— Откуда?

— Ты сам её рассказал. В другой реальности, куда я уходил.

— Ну вот видишь? Это вечный процесс развития разума, друг мой. Всё уже было! Нет ничего нового под Луной, да и Луны уже нет. Я всецело за то, чтобы ты победил. Но я против такого наглого вранья! Если твой Высший погибнет, то мир исчезнет лишь для него.

Я размышлял.


Могут ли Высшие врать?

Да конечно же могут.

— Так что прими нашу помощь, — сказал Иван. — Девчонку спасём. Ты же знаешь, она мне тоже нравится!

Он подмигнул мне, но как-то не обидно, словно искренне завидуя, без скабрезностей и угроз.

— А кто у тебя основа? — спросил я.

— Мы не называем их основой, — сказал Иван серьёзно. — Только корнем. Мой первый… он был воин. Князь. Широко известный… в узком кругу. Была битва… в общем, он создал неплохой смысл. Его заметили. Те, настоящие Прежние, оставшиеся с прошлых времён. Мы же принимаем новичков, хоть и нечасто. Вот и меня… его… приняли. Сочли достойным и полезным.

— Что за смысл у него был?

— Такого не спрашивают, — Иван погрозил мне пальцем. — Но если упрощая… это была дерзость. Дерзость в бою, готовность поставить всё на кон, рискнуть.

— Это может быть смыслом? — поразился я.

— В той ситуации? Когда князь достал из ножен меч и стал прикрывать отход своих убегающих ратников? Да. Это был удивительный смысл. Разбитая армия остановилась и снова пошла в бой. И победила.

— Наверное, он был неплохим человеком, — сказал я, помедлив. — Как же ты таким говном стал?

— Жизнь заставила, — на лице Ивана не дрогнул ни единый мускул. — Ну так что, принимаешь нашу помощь?

— Опять ставишь всё на кон и достаёшь меч из ножен?

Иван подумал и просиял.

— В общем-то да!

— Могу я с ним поговорить?

— Он лет сто не высовывался.

— Как я его понимаю. И всё же?

Иван закрыл глаза.

Он сидел так довольно долго. С минуту, быть может, а учитывая, что время для Прежних величина относительная — его разговор с «князем» мог занять и несколько часов, и несколько дней.

Но когда Иван снова глянул на меня, я понял, что это взгляд другого человека.

— Приветствую, — сказал я.

Прежний снял очки и положил их между нами. С любопытством осмотрелся. Не думаю, что он был не в курсе где находится и что происходит, но, наверное, когда новая личность выныривает из «карманной вселенной», она воспринимает всё иначе.

— Что ты хотел, Максим?

У него стал другой голос. Не то, чтобы жестче. Твёрже, более усталый и разочарованный. Чем-то похожий на голос Лихачёва — я подумал о полковнике, которого подставил и у меня заныло в груди.

— Хотел, чтобы вы сказали, как поступить.

— Ты не знаешь меня, но поверишь моему совету?

— Я знаю его и не поверю его совету.

Прежний понимающе кивнул.

Спросил:

— Иван не такой уж пятигуз[1] и негораздок[2], как ты думаешь. Всё-таки моё семя… Идёшь к своей жнице?

— Она уже не совсем жница. Она превращается в человека, — не знаю уж зачем, но я добавил, будто хвастаясь: — У неё даже женские дела начались.

— Человека делает человеком не пролитая кровь, — сказал Прежний. — Ни своя, ни чужая. Ни кровь смерти, ни кровь жизни. Ни мужчину, ни женщину.

— Кровь — это плохо, — согласился я.

— Кровь ни хорошо и ни плохо. Кровь — это сама жизнь.

— А что тогда делает человека человеком?

Не знаю, зачем я это спросил. Наверное, мне просто было интересно разговаривать с этим существом из тьмы веков.

— Если бы я знал, отрок… — Прежний иронично посмотрел на меня. — Возможно, тогда мой смысл был бы важен для всей галактики? Иван сказал правду. Так, как он её видит и понимает. Он готов помочь, правители Ровиана тоже придут. Не все, но многие.