Ива Мосс и украденный вторник

– М-м-м… простите, – попыталась начать разговор Ива, хотя её вины в их столкновении вовсе не было.

Человек непроизвольно отступил назад, как будто боялся, что она укусит. Он открыл рот и так и не закрыл его. Иве показалось, что на нём надета вся принадлежащая ему одежда, включая галстук-бабочку в форме летящей птицы. И похоже, карманов на этой одежде было больше, чем предположительно могло бы выдержать его тощее тело, с учётом того, что все они были чем-то набиты, а из иных обильно свешивались ветки какой-то поросли: некоторые из них с интересом разглядывали пришельцев. Ива могла бы поклясться, что один отросток с листочками приветственно помахал ей.

И тут человек хлопнул себя рукой по лбу. Глаза его в одно мгновение из голубых превратились в белые, а потом снова в голубые. Ива даже задумалась, не привиделось ли ей это, когда человек внезапно расхохотался, сотрясая костлявые плечи.

– Моя старая комната… рисунки… ты вычислила, – смеялся он в некотором смысле даже восхищённо, а Ива размышляла: догадался он или увидел. Но когда он отвёл взгляд от девочки и наконец заметил Пернатия, улыбка быстро сошла с его лица. Оно посерело, глаза вылезли из орбит, а губы беззвучно произнесли слово «дракон», после чего он бухнулся в обморок.

– Да что ж такое! – огорчилась Ива.

Извлечённый из кармана СказПас участливо показывал на «Можно было и догадаться».

– Так всегда бывает, – сообщил Пернатий, махнув огроменным синим крылом. – Люди падают в обморок, едва завидев нас, как будто думают, что облачный дракон в самом деле станет есть человека. Можешь себе представить? – проворчал он недовольно.

– Э-э-э… – Ива не собиралась признаваться, что именно это она и подумала при их первой встрече.

– А я не падал в оморок, – заявил голос из мохнатого саквояжа.

Пернатий кинул взгляд на саквояж:

– Кажется, мы не были представлены друг другу.

Саквояж затрясся, и оттуда донеслось еле слышное «О нет!».

– Это Освин, – сказала Ива. – Он немного застенчивый…

Послышался сдавленный вскрик, и из саквояжа высунулась покрытая оранжевой шерстью голова с острыми ушками и пылающими от гнева глазами цвета тыквы.

– Никакой я не засенчивый! Мене маленько боязно от ентой здоровой зверюги в перьях, – скандалил он, тыча в дракона длинным рыжим когтем. – Енто он толкует, что не будет исти человеков. А рази он чего сказал про исти кобольдов? Но енто не значит, что я засенчивый, – пыхнул он, скрестив лапы, и быстро нырнул обратно в саквояж. Очевидно, трудно было вообразить себе что-то более позорное, чем застенчивый монстр.

– Прошу прощения, – произнёс Пернатий, с трудом сдерживая смех.

Какой-то шум заставил их глянуть вниз. Глаза сказителя забытого были широко открыты, но они стали странного белёсого цвета, почти прозрачными. Ива помахала рукой у него перед лицом, но реакции не последовало. А секунду спустя она вздрогнула оттого, что его обездвиженная фигура издала внезапный резкий и громкий смешок, хотя глаза всё ещё оставались белыми, и выглядело это пугающе. Через секунду глаза сказителя вновь сделались голубыми, и он произнёс:

– Баззл-Уаззл? Прямо ей на голову?

Он принял сидячее положение и выпустил пса, до сих пор зажатого под мышкой, но умудрившегося уснуть.

Ива смотрела во все глаза. Он что, увидел сейчас её воспоминания?!

Сказитель внезапно прекратил смеяться и перевёл взгляд, ставший сразу очень печальным, на Пернатия:

– Так и не вылупился?

Пернатий кивнул, потупив золотое око.

Глаза сказителя наполнились слезами:

– Ах, это… мне очень жаль. – Тут он сморгнул и опять отключился, закатив побелевшие глаза.

– Вряд ли для него это очень полезно, – заметила Ива.

– И как ему удалося с дерева-то не бухнуться? – поинтересовался Освин.

Ива с трудом различила один – уже зелёный – глаз, прильнувший к дырке в саквояже и наблюдавший за происходящим.

– Хороший вопрос, – поддержал Пернатий.

– Вторник? Ёжки-поварёшки! – произнесла распростёртая фигура со всё ещё белёсыми глазами.

– Как думаете, ему нехорошо? – спросила Ива.

– Сбрендил, – буркнул Освин.

Распростёртый на ветке человек издал громкий всхрап; тут же проснувшийся пёсик открыл осовевшие глаза и фыркнул, а затем снова завалился и попытался опять заснуть. Так же неожиданно человек снова сел, как ни в чём не бывало продолжая разговор, словно он не терял сознание несколько раз за последние пять минут.

– Вторник пропал?! – вскричал он.

– Как вы узнали?

– Увидел твои воспоминания. Это мой дар – я вижу прошлое.


Ива кивнула. Морег ведь объяснила – только ничего не сказала, как это рискованно для самого сказителя.

– Вы из-за этого теряете сознание? Мы подумали, что вам плохо.

Он поднялся с очень оскорблённым видом и сделал попытку отряхнуться, разбрасывая вокруг множество веточек и отростков, в результате чего стал выглядеть ещё более растрёпанным.

– Я вообще никогда в жизни не терял сознания!

Ива заморгала:

– Э-э-э… но…

– Вы же только что упали в обморок, – заметил Пернатий.

– Не меньше трёх разов, – подтвердил Освин. – Мог бы выбрать друго жильё-то, а не на дереве гнездиться, еси уж то и дело хлопаисся в оморок, – заявил он.

– Я не хлопаюсь в обморок!

– Ла-а-адно, – протянула Ива, обменявшись недоверчивым взглядом с Пернатием и с возмущённым – а потому оранжевым – Освина.

– У меня видения, – объяснил сказитель забытого, всплеснув руками, а поскольку он держал чайник, то повсюду опять разлетелись капли холодного чая. – Ой, – сказал он, ставя чайник на поверхность. – Из-за видений я временно теряю связь с настоящим. Полагаю, это выглядит, как будто я теряю сознание, но суть тут совершенно другая…

– Ну да, везения евонные, ага, – хмыкнул Освин.

– Освин, – произнёс сказитель, – кобольд – ты ведь это говоришь людям?

Освин откашлялся:

– С матушкиной стороны…

– Но папаша твой… то есть, ну…

– Никакой я НЕ кот! – рявкнул Освин. Из саквояжа начал подниматься дымок и послышался бессвязный бубнёж: – Нету нынче уважения к монстрам у ентих людёв. Я есь чудище с-под кровати! – И он всхлипнул.

Сказитель забытого улыбнулся.

– Я Нолин Самтаймз, – представился он. – Рад познакомиться с вами, Ива, Пернатий и Освин.

Ива опешила:

– Вы даже знаете наши имена – вот это да!

Он пожал плечами:

– Куда деваться – это же часть прошлого. А это Харольд, – указал он на спящего пса.

– Он милый, – заметила Ива, приглядевшись к пушистому созданию.

Из саквояжа снова раздалось фырканье, и все уставились на него.

– Енти люди завсегда собаков любят… а кобольдов нет…

– Не желаете ли зайти? – спросил Нолин Самтаймз, указывая на большой домик на дереве, из которого он несколько минут назад пытался сбежать. – Там, увы, вряд ли достаточно места для дракона, – он улыбнулся Пернатию, – но можно устроиться на ветке рядом с окном. А я заварю ещё чайку, пока мы обсуждаем пропавший день.

Все согласились. По дороге к хижине Нолин Самтаймз кидал быстрые взгляды на Иву. Глаза его мгновенно становились то белёсыми, то снова голубыми.

– Она переехала к вам, когда тебе было пять?

– Кто, бабушка? – недоумённо спросила Ива.

Он кивнул, а девочка уставилась на него округлившимися глазами.

– Да, мне было где-то пять, – подтвердила она.

– С ней бывает нелегко после того инцидента в горах, и из-за этого случаются стычки с твоими родителями, так ведь?

– Я бы предпочла не обсуждать это, – отрезала Ива сухо.

– Ах да, конечно, прости. – Но мгновение спустя он рассмеялся. – О, в каком она будет бешенстве, когда узнает, что ты забрала её любимый шарфик!

Очевидно, рядом с Нолином Самтаймзом любые секреты переставали быть таковыми.

– А вы побежали из-за того, что увидели нас? – спросила Ива.