Искушение

Осознание выбора ранит меня, как мало что ранило в жизни, и мне хочется одного – кричать.

В этот момент я слышу голос Хадсона в глубине моего сознания:

– Это ничего, Грейс. Что бы ты ни решила, это ничего.

– Ты это не всерьез, – отвечаю я.

– Если это поможет тебе перестать плакать, то всерьез. Тут ты ничего не можешь поделать, так что тебе просто придется это стерпеть. Что бы ни случилось, я обещаю, что не стану тебя винить.

– Это несправедливо, – говорю я. – Несправедливо, что они хотят сделать с тобой такое.

Когда он смеется в ответ, это смех, взятый из трагедии.

– Жизнь вообще несправедлива, Грейс. Я думал, ты должна это понимать.

– Прости. – По моим щекам катятся слезы.

– Не извиняйся. Это не твоя вина.

Он прав, но мне от этого не легче. Наоборот, тяжелее. Я накрываю ладонью щеку Джексона, чтобы он знал, что я понимаю, что я чувствую, какую тяжесть он несет на своих плечах, и не стану добавлять к ней новый груз. Не сейчас. Не из-за этого.

– Хорошо, – шепчу я, хотя в глубине души и знаю, что это неправильно. – Я отправлюсь с вами. Но и ты должен мне кое-что пообещать.

– Что угодно, – отвечает он, и его руки сжимают мои.

– Если нам удастся добыть сердечный камень – и уцелеть, – ты должен пообещать мне, что, прежде чем использовать его, мы вернемся к этому разговору. Ты должен пообещать мне, что дашь мне еще один шанс переубедить тебя.

– У тебя будет столько шансов, сколько ты захочешь, – отвечает Джексон, поднеся мои руки к губам. – Я не передумаю, но выслушаю тебя. Я всегда буду готов выслушать тебя, Грейс.

Этого недостаточно. Но это все, что я могу ему дать. И я приму то, что есть, и буду надеяться на чудо.





Глава 94. В некоторые дни стакан и вправду бывает наполовину пуст




– У меня есть плохая новость и еще плохие новости. Какую сообщить вам первой? – говорит Зевьер вечером следующего дня, войдя в башню Джексона, где собрались мы все. Но, к сожалению, на его лице нет и тени улыбки, оно совершенно серьезно.

– Это вообще вопрос? – Мэйси закатывает глаза. – Если дело обстоит скверно, так и скажи.

– Ну ладно. – Он проводит рукой по лицу, готовясь сообщить нам дурные вести. – Я ходил по школе и выяснил, что сегодня вечером нет абсолютно никакого способа выбраться за пределы кампуса.

– Как это? – вопрошает Джексон. – Нам необходимо выбраться из кампуса. Нам необходимо уже сегодня добыть сердечный камень, иначе не удастся выдворить Хадсона из головы Грейс до начала Испытания.

– Я сказал, как есть, – отвечает Зевьер. – Поэтому я и назвал это плохой новостью.

– Должен же быть какой-то путь, – говорит Флинт. – Туннели…

– Я только что был там, – сообщает Зевьер. – И они перекрыты, на каждом выходе стоит вооруженная охрана.

– Вооруженная? – спрашиваю я, удивляясь тому, что здесь, в Кэтмире, может быть какое-то оружие. – Вооруженная чем?

– Магией, – тихо отвечает Джексон. – Больше им ничего не нужно.

– А как насчет стен замка? – спрашивает Мэйси. – Драконы – и Грейс – могут взлететь с какой-нибудь из башен…

– Там тоже охрана. И ее много. – Зевьер садится на пол у стены. – Мы попали.

– Не может быть, чтобы ничего нельзя было сделать, – говорит Флинт. – Мы должны это сделать, так что давайте что-нибудь придумаем и исполним дело.

– Именно этим мы и занимаемся, дракон. У тебя есть какие-то предложения или ты хочешь просто скулить? – спрашивает Мекай.

– Что-то я не вижу никаких предложений от тебя самого, вампир. А я пытался просто высказать свою точку зрения.

Мекай фыркает.

– Все и так уже ясно. Так что смирись или заткнись. У нас нет времени на всякое дерьмо.

Флинт подносит руку к уху и делает вид, что прислушивается.


– Может, ты повторишь, какой у тебя план, а?

– А ты не мог бы сообщить нам остальные плохие новости? – спрашиваю я, надеясь прервать этот обмен колкостями и не допустить полномасштабной ссоры.

– О чем ты? – недоумевает Иден, развалившаяся на диване.

– Зевьер сказал, что у него есть плохая новость и еще плохие новости. – Все замолкают и смотрят на него. – Так в чем состоят остальные плохие новости? – спрашиваю я еще раз.

– Я слышал, что Круг призвал самых свирепых воинов занять их места при проведении Испытания, но твой дядя Финн заявил, что если Сайрус принял вызов, то может сражаться и сам.

Я издаю стон.

– Это не просто плохая новость. Она ужасна, чудовищна, теперь нам конец.

Зевьер ухмыляется.

– Нет, это не та плохая новость, о которой я говорил. Судя по всему, королю страшно сражаться с Джексоном – и понятно почему, – так что он настоял на том, чтобы за него сражались другие. И твой дядя согласился… но это должны быть ученики Кэтмира.

Да, это паршивая новость. Я не хочу сражаться не на жизнь, а на смерть с другими подростками, но теперь нам, по крайней мере, не придется противостоять родителям Джексона. Или матери Флинта, которая явно нереально крута.

– Тогда кого же он выбрал? – спрашивает Джексон, и вид у него такой же угрюмый, как и мое настроение.

– Первым согласился Коул, и он жаждет крови.

У меня обрывается сердце. Почему Коул? Я никогда не пыталась напасть на этого козла, во всяком случае, намеренно, однако он охотится на меня с самого начала. Я еще никогда никому не желала зла – кроме Лии, когда она пыталась меня убить, – но сейчас мне правда жаль, что я не дала Джексону остановить Коула, когда у него была такая возможность.

Джексон качает головой, и я на девяносто девять процентов уверена, что он думает о том же, о чем и я.

– Кого еще он выбрал? – спрашивает Джексон.

– Марка и Куинна в качестве подручных волков. И…

– Стало быть, у него три волка, – говорит Мекай. – Почему он отобрал их в свою команду?

Зевьер смотрит на него так, будто ему нет дела до того, что говорит Мекай.

– А разве ты знаешь кого-то из учащихся в нашей школе вампиров, которые считали бы, что можно вступить в команду, единственная цель которой – позволить королю отвезти Грейс в его темницу, чтобы разлучить Джексона Вегу с его парой?

– Да, таких нет, – соглашается Мекай.

– А как насчет ведьм и ведьмаков? – спрашивает Мэйси, нервно теребя край своего свитера.

– Насколько мне известно, согласились Симона и Кэм. Никто не знает, кто именно станет последним игроком: кто-то из драконов или кто-то из ведьм, вот и…

– Я так и знала! – Мэйси выбрасывает вперед руку, и с ближайшего книжного шкафа падает целая стопка книг. – Вот предатель! Когда я покончу с ним, у него появятся вши, угри и бубонная чума! Какой же он урод! Я знала, что он взбесился, когда я его бросила, но это уже не лезет ни в какие ворота.

– Драконы ничем не лучше ведьм, – замечает Зевьер. – К ним точно согласились присоединиться Хоакин и Дельфина.

– Дельфина? – переспрашивает Флинт. Похоже, от этого известия ему стало не по себе.

Не знаю, кто такая эта Дельфина, но если Флинт так реагирует на ее имя, то я определенно не хочу с ней знакомиться.

– Чем дальше в лес, тем больше дров, – ворчит Иден. – Не могли бы мы вернуться к более неотложному делу? Как нам выбраться из Кэтмира, если все выходы под запретом?

– Должен же быть какой-то выход, – говорю я. – Наверняка мы что-то упускаем.

– Не знаю, что это может быть, – отвечает Зевьер.

– Тогда какой вообще смысл устраивать школу в волшебном замке? – жалуюсь я, всплеснув руками.

– В самом замке нет особенного волшебства, – пытается успокоить меня Джексон. – Все дело лишь в тех, кто…

– Вообще-то это не совсем так, – говорит Мэйси, резко выпрямившись. – Кажется, я знаю, что делать!





Глава 95. Вторая звезда справа и прямо до Сибири




– Мы уже почти пришли, – говорит Мэйси, когда мы идем гуськом по коридору общежития.