Искушение

Я улыбаюсь. У меня волшебные крылья.

– Чур, первыми мячом владеем мы, – говорит Иден.

– Это почему? – возмущенно вопрошает Флинт. – Ведь нас в команде только трое!

– Да, но один из вас Джексон Вега, и еще среди вас есть горгулья, которая сделана из камня, так что на нее не действует жар. Вот и выходит, что у вас и без того есть пара существенных преимуществ.

– Но мяч же еще и вибрирует, – замечаю я. – А вибрация действует и на меня.

Все хохочут, даже Джексон. Я только через секунду понимаю, над чем, и краснею.

– А я что тут, пустое место? – приходит мне на помощь Флинт, всячески демонстрируя, что теперь он уже не просто возмущен, а очень возмущен.

Иден окидывает его взглядом с широкой ухмылкой на лице.

– Это сказал ты, а не я.

– Ну все, хватит. Ладно, берите мяч. – Он забирает его у Мэйси и кидает. – Скоро он опять будет у нас.

– Да ну? А как тебе вот это? – Иден открывает рот и пускает в него гигантскую молнию. Та не наносит ему вреда, но сжигает нижнюю половину его футболки.

Флинт взвизгивает и подпрыгивает, а мы, остальные, разражаемся смехом. Хотя надо сказать, что женская часть нашей команды восхищенно смотрит на рельефный пресс Флинта – глазеем мы все, включая Иден.

А может быть, не только женская ее часть, понимаю я, когда, поглядев на Джексона, вижу, что он внимательно смотрит, как его бывший лучший друг снимает с себя остатки футболки и роняет их на землю, пока мы все занимаем позиции на поле.

– Классно он смотрится да? – подкалываю я.

– Что? – Джексон немного озадачен.

– Я видела, как ты пялился на него. – Я кивком показываю на Флинта. – Но не волнуйся. Поверь мне, я все понимаю.

– Я не…

Я смеюсь и по примеру Флинта шевелю бровями.

Но, когда все успокаиваются, я подаюсь в сторону Флинта и спрашиваю:

– Разве мне не нужно хотя бы потренироваться летать, прежде чем мы начнем играть в эту игру всерьез?





Глава 62. Гравитация – это жесть




– Не бери в голову, Грейс, – ухмыляется Флинт. – У тебя все получится.

– Да я же понятия не имею, как это делать! – верещу я. – Я ведь никогда даже не пыталась летать!

– Да, но ты видела, как летал я. Это просто. – Он идет так быстро, что мне трудно угнаться за ним, но раз уж он мелет всю эту чушь, то пусть хотя бы делает это, глядя мне в глаза.

Я пускаюсь бежать за ним, что нелегко, когда я нахожусь в обличье горгульи, и наконец ухитряюсь оказаться перед ним, пока Джексон – и Хадсон – с интересом смотрят на нас. Придурки.

– Ты что, обкурился травы? – Я пихаю его ладонью в грудь, чтобы он обратил на меня внимание. – Забалдел? Я не умею летать, Флинт. Я еще никогда не использовала свои крылья. Ты не можешь просто кинуть мне этот горячий мяч и ждать, что я сразу возьму и полечу. Так что засунь свое эго куда подальше, дай мне какие-то дельные советы, я несколько минут потренируюсь, и только потом мы разобьем наших противников в пух и прах. Иначе я сейчас просто повернусь и уйду. И не вернусь.

По мере того как я говорю, глаза Флинта округляются все больше, и к тому времени, когда я заканчиваю свою речь, у него делается немного пристыженный вид, и он выглядит еще более виноватым, когда до него доходит, что за нашей беседой наблюдает Джексон.

– Да, конечно, прости, Грейс. Просто у нас с Иден такая фишка – мы с ней вечные соперники, и я из-за этого то и дело забываюсь.

– Не переживай. – Я улыбаюсь, чтобы смягчить раздражение, прозвучавшее в моем голосе. – Просто скажи им, что нам нужно пятнадцать минут, и научи меня летать, хорошо?

Джексон смеется.

– Я скажу им, чтобы они попробовали сладить хотя бы со мной, – говорит он, подмигнув мне, – пока вы двое будете бросать вызов гравитации.

Флинт, задумчиво хмурясь, смотрит, как он уходит, но, когда опять поворачивается ко мне, на лице его играет лучезарная улыбка.

– Летать легко. Просто думай…

– О хорошем? – сухо подхватываю я.


Он хохочет.

– Ты же горгулья, а не Питер Пэн.

Я картинно закатываю глаза, но вряд ли он это видит, пока мы торопливо идем к противоположному концу поля.

– Вот именно, и я о том же.

– Собственно, я собирался сказать, что тебе надо думать о полете.

– То есть я должна думать о том, чтобы махать крыльями? – К моему изумлению, они машут, пока я произношу эти слова.

– О боже, Флинт! – Я хватаю его за руку и подпрыгиваю. – Ты это видел?

Он ухмыляется.

– Само собой!

Я поворачиваю голову, чтобы видеть мои крылья, и делаю это опять. И опять. И опять.

– О боже! Они работают! Они и вправду работают!

Флинт покатывается со смеху, но мне все равно. Я так рада, что мои крылья работают, что продолжаю прыгать, заставляя их махать снова и снова.

Теперь смеется даже Хадсон, но он смеется не надо мной, а со мной.

– Ты классно смотришься, когда вот так хлопаешь крыльями.

– Правда? – Я машу ими еще раз просто потому, что могу. – Хадсон, у меня есть крылья! И они работают!

– Да, черт возьми. – Он улыбается, качая головой.

Я поворачиваюсь к Флинту.

– А что мне делать теперь?

– Просто махай ими изо всех сил, пока не взлетишь.

– Правда? – И я пытаюсь.

Он так заходится хохотом, что какое-то время даже не может говорить. Я не понимаю, над чем он смеется, пока он наконец не кладет руку мне на плечи.

– Нет, перестань. Я пошутил, Грейс.

Я краснею, но это слишком интересно, чтобы долго испытывать смущение. К тому же мне хочется полететь.

– Тогда скажи, что мне надо делать. Уже без шуток.

– Хорошо. Ты должна думать о полете. Не о том, что ты можешь упасть, не о том, что ты можешь двигать крыльями, не о том, как взлететь, а просто о полете. О том, как ты поймаешь ветер.

Он оглядывается по сторонам, затем ему в голову, похоже, приходит какая-то мысль, потому что он хватает меня за руку.

– Знаешь, что? Пошли на трибуны.

– Ты шутишь? Я не стану сразу прыгать с трибун! Ни за что.

– Мы не станем прыгать с трибун – ты же не птенец, который учится летать.

Хадсон фыркает и тотчас оказывается на трибуне, где садится, развалясь и улыбаясь до ушей.

Мы подходим к первому ряду трибун, и Флинт останавливается перед бортиком.

– Хотя надо заметить, что, если бы ты в самом деле спрыгнула с трибуны и начала падать, мы с Джексоном подхватили бы тебя. Так что тебе нечего опасаться, понятно? Все проще простого.

Я чувствую, как у меня округляются глаза.

– И это говорит парень, который только что уверял меня, что я пойму, как надо летать в ходе игры.

Он шевелит бровями.

– Если честно, я по-прежнему считаю, что дело можно было бы сделать и так. Но давай попробуем вот эдак.

И он вдруг поднимает меня и ставит на бортик перед первым рядом трибун. В отличие от тех случаев, когда он поднимал меня в моем человеческом обличье, сейчас его бицепсы напрягаются, и он кряхтит.

Мне тоже приходится нелегко. Одно дело – удерживать равновесие, стоя на ограждении, когда ты из плоти и крови, и совсем другое – когда ты состоишь из камня. И мне приходится напрячь всю свою волю, чтобы не завизжать, когда он отпускает меня. Но я ни за что не стану вести себя как истеричная человеческая девица, затесавшаяся в компанию сверхъестественных существ.