Искушение

– Пока да. – Флинт дарит ей свою самую чарующую улыбку, и она закатывает глаза. Но отпускает его руку.

– Как бы то ни было, – продолжает Флинт, – это Иден. А это, – он поворачивается к белому парню, одетому в темно-синие спортивные штаны, серую футболку и синюю бейсболку, – Зевьер. Он человековолк, но мы стараемся не быть предвзятыми.

Зевьер весело показывает ему средний палец, затем кивает мне.

– Рад познакомиться с тобой, Грейс. Я много о тебе слышал.

Он не говорит мне, от кого, а я не спрашиваю. Раз он волк, то я не хочу этого знать.

– Я тоже рада с тобой познакомиться, – отвечаю я.

У него смеющиеся зеленые глаза и широкая улыбка, на которую невозможно не ответить. Иден классная, а этот парень вообще обалденный. Это написано у него на лице.

К этому следует добавить тот факт, что на него то и дело искоса посматривает моя кузина, и не приходится удивляться, что мне хочется узнать его получше.

– Теперь все в сборе? – осведомляюсь я, потому что Флинт, кажется, говорил, что наша команда состоит из восьми членов.

– С минуты на минуту явится Мекай, – сообщает нам Джексон.

– А у Гвен сегодня утром экзамен, – говорит Мэйси. – Но как только он завершится, она придет сюда.

Я очень рада тому, что в нашу команду входит и Мекай, – и тому, что Мэйси пригласила в нее Гвен, а не кого-то еще из своих подруг. Когда я познакомилась с ними четыре месяца назад, Гвен определенно была самой приятной из всех. Не могу себе представить, чтобы Симона согласилась вступить в нашу команду с такой же готовностью, как Гвен и остальные после того, как Джексон объяснил, для чего нам нужен кровяной камень.

Мне все еще странно думать, что с тех пор, как я приехала в Кэтмир, прошло больше четырех месяцев, потому что у меня такое чувство, будто все это случилось всего несколько недель назад. Но я стараюсь привыкнуть к этому, как стараюсь привыкнуть и к тому, что моя память не вернется. Мне тошно от мысли о том, что я никогда не вспомню эти месяцы, но мне уже надоело переживать из-за этого, надоело себя изводить.

– Мне тоже не нравится, что ты ничего не помнишь, – говорит Хадсон, тон его мягок, и в нем не звучит привычный сарказм. Он подходит к нам и всматривается в человековолка Зевьера, перестав притворяться, будто его внимание поглощено книгой.

Я хочу спросить его, что именно происходило в эти месяцы, хочу попросить его забыть о том, что, по мнению всех, лучше для меня, и попросту рассказать мне все как есть. Но сейчас не время, к тому же как я вообще могу доверять тому, что скажет он?

– Так с чего мы начнем? – спрашивает Зевьер, качаясь с пяток на носки и будто готовясь стартовать. Куда он собирается рвануть, я не знаю, но готова поспорить, что это будет впечатляющее зрелище.

– Думаю, сначала нам стоит разделиться на команды и посмотреть, что мы можем сделать, действуя сообща, – говорит Флинт, достав из спортивной сумки средних размеров мяч. – Мэйси, ты не могла бы заколдовать его?

Он бросает мяч моей кузине, которая достает свою волшебную палочку и, направив ее на мяч, бормочет какие-то слова – вероятно, заклинание.

– Что она делает? – спрашиваю я Джексона.

– Игра Лударес – это нечто среднее между играми в «собачку» и в «горячую картошку», но в ней есть два магических подвоха. Во-первых, мяч становится тем горячее, чем дольше ты держишь его, так что самое большее через тридцать секунд тебе необходимо избавиться от него, или ты получишь ожоги. А еще он вибрирует.

– Он вибрирует и обжигает?

– Да, и в этом-то и суть, – добавляет Флинт. – Мяч перезапускается всякий раз, когда его касается новый игрок, так что приходится постоянно передавать его из рук в руки. Самый верный путь к проигрышу в Лударес – это все делать самому. Играть так нельзя, во всяком случае, если ты не хочешь нанести себе серьезный урон.

– Тогда как это вообще можно назвать игрой? – недоумеваю я. – Тем более такой, в которую играют ученики старшей школы?

– Это самая лучшая игра, – отвечает Зевьер. – Особенно когда ты попадаешь в портал.

– Портал? – Я поворачиваюсь к Джексону. – Что это значит?

– Это магический переход куда-то еще, – объясняет он.

– Я знаю, что такое портал. – Я закатываю глаза. – Но что представляет собой портал в Лударес?

– Ровно то же самое, – говорит Иден. – Здесь, в такой близости от Северного полюса, существует несколько порталов, и это используется в Лударес. Некоторые учителя подключаются к энергии, открывающей порталы между полюсами и солнцем, и направляют эту энергию в порталы, которые расположены на арене и в которые ты можешь провалиться.

– Но наши порталы не могут перенести тебя на солнце, – заканчивает Мэйси. – Они просто перемещают людей по арене. Причем все эти порталы различны, и тебе неизвестно, где ты очутишься, когда попадешь в один из них. Ты можешь попасть на линию ворот, а можешь оказаться на противоположном конце поля, и тогда тебе придется начать сначала.

– Значит, если я попаду в портал вон там… – я указываю на боковую границу поля, – то, возможно, окажусь вон там? – Я указываю на одни из двух ворот.

– Вот именно! – отвечает Иден с улыбкой, которая освещает все ее лицо. – Или ты можешь очутиться вон там. – Она указывает на противоположный от ворот конец поля. – В окружении половины команды-соперника.

– Начав играть, ты увидишь, как это клево, – уверяет меня Зевьер. – Тем более что каждый может использовать свою магическую силу как хочет – так что иногда игра становится по-настоящему неистовой.

– Точно, – соглашается Иден. – Помните, как когда мы были в одиннадцатом классе, Алехандра превратила всех игроков команды-соперника в черепах, после чего она и ее команда просто-напросто отправили мяч в другой конец поля?

– Да, до тех пор, пока эта ведьма не истратила всю свою энергию. Тогда она уже не могла блокировать волков из команды-соперника, которые вырвались на волю и со всеми разобрались.

– Помню, Санча тогда превратилась в гигантскую каймановую черепаху и едва не откусила руку Фелисити. Тут было, на что посмотреть, – говорит Флинт.

– А Дрю устроил на арене грозу, и Фостера чуть не убила молния, – вспоминает Джексон.

– Мой отец был тогда так зол. После этого волосы у него стояли торчком три дня, – хихикает Мэйси.

– Да, – говорит Джексон. – На поле Лударес много чего бывало.


Мне в голову приходит ужасная мысль:

– Разве драконы не могут просто-напросто сжечь всю команду соперников? – И другая мысль: – А вампиры разве не могут просто перенестись на другой конец арены и добиться победы за тридцать секунд?

Улыбка Зевьера становится еще шире.

– Мне нравится ход ее мыслей.

Но Джексон качает головой и уточняет:

– Во время игры действуют магические меры предосторожности, не дающие ничьим чарам действовать более десяти секунд. Так что наши возможности ограниченны. – Джексон подмигивает мне. – Иначе я бы, разумеется, победил за несколько секунд.

Все смеются над его шуткой.

Все, кроме Хадсона, который переключает свое внимание с Зевьера на Джексона и поднимает брови.

– А я-то думал, что это у меня гипертрофированное эго.

– Но как же вы тогда побеждаете? – спрашиваю я. – Что, победителями объявляют тех, кто к концу игры не погиб и не превратился в черепах?

– Нет, мы не такие садисты, – смеется Иден, – но мне нравится твой стиль.

Зевьер продолжает с веселыми огоньками в глазах:

– Побеждает тот, кто первым переместит мяч за линию ворот команды-соперника. При этом не принимаются никакие оправдания и никому не дается второй шанс.

– И это все? Надо просто переместить горячий мяч на другой конец поля и пересечь с ним линию ворот? – спрашиваю я.

– Не забывай, что при этом надо также не погибнуть, – добавляет Джексон.

– Да, – соглашается Иден. – И поверь мне: это легче сказать, чем сделать. Тем более что это главное магическое соревнование года, и все стараются продемонстрировать свои таланты как можно более зрелищно и повергнуть команду соперников в шок и трепет.

– Как и всех остальных, – уточняет Зевьер.

– Точняк, – говорит Флинт с особенно широкой улыбкой.

– Но при этом, просто для ясности, на стадионе полно порталов, в которые ты можешь угодить.

– Да, – подтверждает Флинт. – Но сейчас их тут нет. Их размещают на арене только в день турнира. Это суперский кайф.

Я киваю.

– Выходит, даже если ты уже находишься почти на линии ворот и попадаешь в портал в последние пару секунд, тебе кирдык? – Я качаю головой. – Это ужасно.

– И еще как, – соглашается Джексон.

– Но это самая интересная из всех игр с мячом, – говорит Зевьер. И подмигивает мне. Его подмигивание не действует на меня – ведь у меня есть Джексон, – но я бы погрешила против истины, скажи я, что не заметила, насколько он привлекателен. Неудивительно, что Мэйси то и дело поглядывает на него.

– А есть еще какие-то правила, которые мне нужно знать? – осведомляюсь я, когда к нам подходит Мекай. Он улыбается мне, и я машу ему в ответ, радуясь тому, что он здесь. После моего возвращения на меня столько всего свалилось, что у нас с ним даже не было возможности толком поговорить.

– Мяч должен постоянно находиться в движении, – говорит Зевьер.

– При этом мяч должен хотя бы один раз побывать у каждого игрока, – добавляет Иден. – Иначе…

– Иначе побеждает ваш противник. Похоже, ваш противник побеждает, даже если вы просто не так вздохнете, – с отвращением заключаю я.

– Да, но посмотри на это с другой стороны, – говорит Мекай, начав разминаться. – Команда твоих соперников играет по таким же правилам, что и ты.

Я киваю.

– Тоже верно.

– Ну, все, хватит болтать! – Флинт хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание всех. – Сейчас мы разделимся на две команды, так что Джексон, Грейс и я будем играть против всех остальных. Когда появится Гвен, она сможет присоединиться к нам.

Он поворачивается ко мне и шевелит бровями.

– Ну что, Грейс, ты готова летать?

– Вообще не готова. – Однако я берусь за платиновую нить и спустя несколько секунд вновь становлюсь горгульей с отпадными крыльями.

Следующие пять минут все остальные пялятся на них. И недаром, ведь эти крылья – полный улет. Зевьер спрашивает, как можно летать, если у тебя каменные крылья, и Флинт шлепает его по рукам.

– Они же волшебные, неужели непонятно?