Искушение

– Ты не понимаешь, и этим все сказано.

Не знаю, что на это можно ответить, и потому не говорю ничего. Молчание окутывает нас, словно блестящая тонкая бумага, в которую моя мать всегда заворачивала подарки – оно невесомо и так непрочно, что чем дольше оно тянется, тем больше я опасаюсь нарушить его. Тем больше боюсь, что тогда я нарушу и то странное перемирие, которое установилось между Хадсоном и мной.

И что тогда?

К счастью, мне на выручку приходит Мэйси – как всегда. В девять сорок пять, за пятнадцать минут до моей встречи с Джексоном в кафетерии, она выходит из ванной, и вид у нее в тысячу раз лучше, чем когда она вошла туда.

– Дай мне пять минут, чтобы одеться и по-быстрому навести красоту, и мы можем идти, – говорит она, подходя к своему шкафу.

– Почему ты всегда наводишь красоту, а мне всегда приходится выглядеть вот так? – спрашиваю я, помахав рукой перед своим лицом.

– Потому что это у тебя такие роскошные волосы. И ты выглядишь отлично, честное слово.

Она двигает руками перед своим лицом, вполголоса речитативом произносит несколько слов, и вот уже ее волосы высохли, а лицо стало чуточку ярче, чуточку глаже, чуточку красивее.

– С ума сойти, – говорю я.

– Ладно, ладно, ладно. – Она закатывает глаза. – Иди сюда, и я поколдую над твоим лицом.

Меня охватывает трепет.

– Правда?

– Правда. Я бы сделала это и раньше, но тебя это вроде никогда не интересовало. Это проще простого.

Обычно это меня и впрямь не интересует – я уже смирилась с тем, что я в лучшем случае могу выглядеть миленькой. Но после всего того, что случилось с Хадсоном, и того, что, как я опасаюсь, произойдет, когда он и Джексон снова окажутся в одной комнате, мне не помешала бы дополнительная броня.

И я подхожу к Мэйси, запрокидываю голову – поскольку она на восемь дюймов выше меня, чему я, конечно же, ни капельки не завидую, – и жду, чтобы она поколдовала над моим лицом.

– Закрой глаза, – говорит она, и я подчиняюсь и жду. И жду. И жду.

– Неужели надо мной надо так поработать? – шучу я, чуть приоткрыв глаза, когда у Мэйси вырывается досадливый вздох.

– На тебя можно вообще не тратить усилий, – отвечает она. – Что хорошо, поскольку на тебя мои чары не действуют.

– Как это не действуют?

– Не действуют, и все. – Она озадачена. – Не понимаю. В третий раз я даже испробовала более сложное заклинание, но не сработало и оно. А оно всегда работает отлично. Ничего не понимаю.

– Видимо, твои чары не действуют на меня потому, что я и так слишком уж чарую, – прикалываюсь я. И машу рукой, показывая на себя.

– Точно, – соглашается Мэйси. – Должно быть, так оно и есть.

Я смеюсь и толкаю ее плечом.

– Я шутила, дуреха.

– Я знаю. – Она подмигивает мне. – Но ты прелестна, так что…

– Может быть, иногда, – со вздохом соглашаюсь я. – Но я точно не из тех, кто чарует. И, похоже, даже твоя магия тут бессильна.

Она опять закатывает глаза.

– Я тебя умоляю. Жаль, что я не могу понять, в чем тут фишка.

– Я тоже. Может, это какая-то странность, связанная с моей горгульей… Везучая я.

Мэйси вытягивает руку, что-то бормочет, и из ее шкафа вылетают ее любимые туфли «Rothy’s» и оказываются в ее руке.

– Значит, с моими чарами все в порядке. – Она поворачивается ко мне и пожимает плечами. – Ничего не понимаю.

– Да, я тоже. – Я ожидаю, что сейчас в разговор вступит Хадсон – раз он прожил несколько сотен лет, то о магических существах ему известно куда больше, чем нам, – к тому же обычно ему не терпится выставить меня наивной дурочкой, указав мне на то, что, по его мнению, очевидно. Но он все еще смотрит в окно… и упорно молчит.

– Я спрошу у папы, когда увижу его. А пока что тебе придется согласиться на определение «прелестная» вместо «чарующей». Как ты думаешь, ты сможешь с этим жить?

Теперь уже я закатываю глаза.

– Полупрелестная, и да, я живу с этим всю жизнь.

– Как скажешь. – Мэйси идет по комнате, чтобы взять свой телефон, и изумленно втягивает в себя воздух, когда видит дыру, которую Хадсон пробил в стене.

– Что тут было? – вопрошает она, глядя то на дыру, то на меня. – Папа выпадет в осадок, когда узнает.


– Мы с Хадсоном поругались, и…

– И ты саданула кулаком по стене? – Она так широко раскрыла глаза, что они почти вылезли из орбит.

– Разумеется, нет! – Это он ударил кулаком по стене. Я поднимаю руку, не дав ей обрушить на меня град вопросов. – И прежде чем ты спросишь, я отвечу: нет, я понятия не имею, как он это сделал. Мы ругались, он вышел из себя, а потом я увидела, как он стукнул кулаком по стене. И в ней образовалась вот эта дыра.

– Не понимаю, как тот, у кого нет тела, может проделать такую штуку. Неужели он по-прежнему имеет доступ к своей магической силе? – Эта мысль явно приводит ее в ужас.

– Вряд ли. Если бы это было так, я бы это знала. – Но мое беспокойство возрастает. Что, если он в самом деле все это время использовал против меня свой дар убеждения, а я об этом и не подозревала?

– Господи, ничего такого я не делал, – резко бросает Хадсон. – Сколько можно? Я же не Сатана.

– Я этого и не говорила – огрызаюсь я, пытаясь не обращать внимания на облегчение, охватившее меня, когда он наконец заговорил со мной опять. – Неужели ты винишь меня за то, что я об этом подумала?

Мэйси, поняв, что я опять веду перепалку с Хадсоном, снова закатывает глаза и начинает собирать свой рюкзак.

– Да, черт возьми, виню! – Он явно возмущен. – Не кажется ли тебе, что все выглядело бы совершенно иначе, если бы я действительно использовал свой дар? Ты бы делала все, чего бы я ни захотел, вместо того чтобы спорить со мной, пока от злости я не начинаю рвать на себе волосы.

– Ну извини меня за то, что я остаюсь разумным существом, имеющим свои собственные мысли и суждения. Мне так жаль, что я доставляю тебе неудобства.

Звучит ли этот ответ стервозно? Да. Беспокоит ли это меня? Ничуть. Он это заслужил – и своей игрой в молчанку, и своим высокомерием.

– Ты доставляешь мне неудобства с того самого дня, как я увидел тебя, – ворчит он. – Так почему сегодня должно быть как-то иначе?

– Знаешь, что? Выкуси. – Я делаю невинное лицо. – О, погоди. Совсем забыла. Ты не можешь.

Ворчание Хадсона превращается в рык, и он наконец отворачивается от окна и шествует ко мне. Затем, не дойдя до меня нескольких футов, останавливается, засунув руки в карманы и прищурившись, и пристальным взглядом пытается заставить меня опустить глаза.

– Скоро ты зайдешь слишком далеко. Но ты же и сама это понимаешь, да?

– И что тогда? Ты пробьешь дыру в еще одной стене? – Я гляжу на него, тоже прищурившись. – Не угрожай мне. Я тебе не какая-нибудь перепуганная девчонка, которая чуть что поднимает лапки вверх. Если ты хотел иметь дело с такой слабачкой, то тебе надо было укрыться в мозгу какой-нибудь няшной человеческой девицы.

– Какой-нибудь няшной человеческой девицы? – повторяет он, и его гнев вмиг уступает место веселости, такой очевидной, что ее почти можно потрогать. – Выходит, твоя горгулья начинает нравиться тебе все больше, да?

Я не знаю, что тут можно сказать, не знаю даже, как мне относиться к тому, что я сейчас сказала. И я делаю то единственное, что могу сделать в этой ситуации, – полностью игнорирую его вопрос.

– Пошли, Мэйси. Нам нужно идти в кафетерий. Не то Джексон подумает, что я забыла про него – опять.

– Я готова, – отвечает моя кузина. И ухмыляется. – Я просто ждала, когда вы с Хадсоном перестанете набрасываться друг на друга. И должна сказать, что твое лицо выглядело крайне забавно.

– Как именно я выглядела? – спрашиваю я, когда мы закрываем за собой дверь и выходим в коридор.

– Так, будто тебе хотелось перебить всех жителей маленькой деревни. Или даже большого города с пригородами.

– О, это развлечение определенно по мне, – вворачивает Хадсон. – Только скажи мне, где и когда, и я буду там.

– А разве ты не будешь там в любом случае? Ведь мы как-никак связаны друг с другом. – Похоже, худшее уже позади – во всяком случае, пока.

– Это была фигура речи. Тебе же известно, что это такое, не так ли?

– Ты имеешь в виду глаголы? Существительные? Прилагательные? – подкалываю его я, потому что я, разумеется, знаю, что такое фигура речи. Я также знаю, что такое разговорные выражения, которые он, собственно говоря, и употреблял.

Хадсон трет глаза.

– Иногда ты меня пугаешь. И очень.

Я смеюсь и тоже использую разговорное выражение.

– Золотце, тебя ждет еще множество сюрпризов.

Он вздыхает.

– Кто бы сомневался.





Глава 47. Ты пьян от крови?




– У меня есть вопрос, – говорю я Мэйси, когда мы идем в кафетерий.