Искупление кровью
Часть 169 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Эрманн сделал шаг назад. Будто для разбега.
— Фрэнк… Я боялся, что вы именно так к этому и отнесетесь, хотя и надеялся, что вы… как это сказать… проявите больше понимания. Не станете глупо упираться! Мне правда жаль…
— Я в отчаянии, что разочаровал вас, месье.
— Предвидя такой оборот, я отдал распоряжения…
Вот оно. Фрэнк ожидал худшего. Разумеется, с карьерой его людей и его собственной покончено. Их тем или иным способом выживут из полиции. Вываляют в грязи, как только возможно. Фрэнк стоически ждал. Готовый ко всему.
Почти.
Эрманн что-то вытащил из кармана. Кажется фотографию. Протянул ее Фрэнку, который мгновенно окаменел. Потом паника завладела им.
— Фрэнк… Вы ведь не хотите, чтобы с ней что-нибудь случилось, да?
Комиссар схватил его за шиворот, притиснул к дереву.
— Отпусти, болван несчастный!
— Поганая мразь! Тронь только хоть волосок на ее голове, и я отправлю тебя в ад!
— Успокойтесь! — хрипел Эрманн. — Это… бес… полезно… Слишком… позд… но…
Фрэнк надавил сильнее.
— Слишком поздно? — заорал он.
— Она… в наших руках… Отпустите… Иначе…
Фрэнк ослабил хватку. Заколебался. Эрманн перевел дыхание. Сделал знак двум сторожевым псам в штатском, которые бросились к ним. Остановились на почтительном расстоянии.
— Мне правда жаль прибегать к… Доводить до… Но мы не можем позволить себе провала. Гревиль должна умереть, ясно?
Фрэнк отступил, рухнул на скамью. Совершенно ошеломленный. Он воображал себе все, что угодно. Кроме невообразимого. Эрманн подошел к нему, но не слишком близко.
— Где она? — прошептал Фрэнк.
— Не беспокойтесь, ей не причинили никакого вреда. До сих пор, во всяком случае… Мои люди забрали ее во время обеда. Она сейчас с ними. Поверьте, с ней хорошо обращаются. И как только вы закончите миссию, вам ее вернут…
— Если с ней что-то случится, я вас убью…
— Если вы подчинитесь, с ней не случится ничего. Отвезите Гревиль на вокзал. Пристрелите ее. Вы получите повышение, Фрэнк… И… — советник положил фотографию на скамью, — она останется в живых. Что значит для вас жизнь преступницы по сравнению с жизнью родной дочери? Как только вы завершите миссию, вы встретитесь с ней. Вам не придется пожалеть, поверьте… Потом сами скажете мне спасибо.
Фрэнк встал. Как боксер, которого сочли мертвым. Выбора не оставалось. Нужно было объявить войну. Пустить в ход тяжелую артиллерию.
— Я снял копию с фильма. И сохранил письма.
Эрманн весь задрожал, от макушки до пяток. Но быстро пришел в себя:
— Вы блефуете…
— Неужели? Я говорю о видеофильме, в котором показано со всей очевидностью, как Шарон и его друзья убивают несчастную молодую женщину… Шестьдесят минут невыразимого зверства! Я говорю о письмах, в которых Надин Форестье рассказывает об этом деле, о том, что Мартинелли собирался в нужный момент пустить запись в ход против Дюмена — в политических целях. Полагаю, чтобы самому вместо него баллотироваться в президенты… Я говорю о письмах, из которых явствует, что ни Форестье, ни Обер никак не связаны с сетью педофилов…
Советник просто растекался на месте. Так тает эскимо на июльском солнце.
— Вы, Эрманн, отдали мне приказ казнить троих невиновных, чтобы вывести из-под удара последних подонков. Я не дам вам пожертвовать еще одной жизнью! Я все предусмотрел: скопировал фильм и досье, сохранил корреспонденцию Форестье. Добавил письмо, написанное лично мной, где я все излагаю с самого начала. Как я помог Марианне бежать, по чьему приказу… И с какой целью. Я устроил так, что документы хранятся в надежном месте. А главное, эти улики СМИ получат, если со мной что-то случится… Если я исчезну, разразится скандал. Если вы тронете Марианну или кого-то из моих людей, разразится скандал. Если вы тронете мою дочку, тоже разразится скандал.
Он подошел немного ближе к тому, что оставалось от Эрманна. Положил руку на рукоятку «магнума».
— Но если вы ее тронете, я не только обнародую досье, я займусь лично вами… Если я умру, вы взлетите на воздух. И ваш министр вместе с вами. И министр юстиции… Причем как умру я — не важно! Получу две пули в голову, или в машине откажут тормоза… Будет у меня сердечный приступ, или в квартире случится пожар, покончу с собой, открыв газ, или просто исчезну!.. Вот видите, я предусмотрел все, все варианты. Разве не поэтому вы меня выбрали, а? Не за то, что я предусмотрителен и исполнителен, а, господин советник?!
На горле Эрманна задергался кадык. Фрэнк буквально сплющивал его каждым словом:
— Может, вы считали меня кретином, господин советник… Сожалею, что пришлось вас разочаровать!
— Вы обезумели, Фрэнк… Совершенно обезумели! Вы готовы все потерять ради этой… девки!
— Нет, у меня просто открылись глаза. И я вам советую сейчас же пойти к министру. Сообщить, что его сторожевой пес взбесился… Марианна покинет страну живая и невредимая. И я хочу немедленно получить Лорин. Это ясно?
— Послушайте… Мы бы могли договориться…
— Договориться? Именно это я сейчас и делаю. Шкуры двух министров против моей и тех людей, которые что-то значат для меня… У вас есть час, чтобы вернуть мне дочь, Эрманн. И молитесь, чтобы с ней ничего не случилось. Если на ней будет хоть одна царапина, я перережу вам горло. Понятно?.. Через пятьдесят минут я позвоню вам и укажу, где оставить девочку.
Фрэнк развернулся и ушел быстрым шагом.
Эрманн перевел дыхание. Его черед быстро соображать.
Он позвонил министру. Обрисовал ситуацию в немногих словах. Без околичностей. Дюмен обладал незаурядным умом. За две минуты он нашел решение. Ужасающе простое. Они вступили в войну. У них не было выбора.
К счастью для них, Эрманн тоже предпринял некоторые меры. Как будто чувствовал, куда подует ветер. Набрал еще один номер, стал раздавать приказы с быстротой пулемета.
Фрэнк сел в машину. Он дрожал с головы до ног. Стараясь не сорваться, позвонил Лорану.
— Что с тобой? У тебя странный голос…
— Выметайтесь из дома.
— Пардон?
— Сматывайтесь, все трое! Езжайте все равно куда… Только убедись, что за вами нет хвоста.
— Ты меня пугаешь… Скажи, что происходит?
— Нет времени! Делай, как я сказал, объясню потом. Не возвращайтесь, пока я не позвоню, понял? Главное, ничего не говори Марианне. Просто скажи, что поедете кататься, о’кей?
— Ладно, хорошо… Но черт, объясни, что происходит, Фрэнк!
— Не сейчас. Позже. Я на тебя полагаюсь, Лоран.
Он прервал связь. Лицо малышки неотвязно преследовало его. Что, если они выместят на ней досаду? Нет. Не посмеют. Я сделал все, чтобы ее спасти. Или наоборот.
Фрэнк провел руками по лицу. Он блуждал в мрачном лабиринте.
Лабораторная крыса в опытных руках исследователя-садиста.
Он постарался сосредоточиться. Главное — забрать у них Лорин. Лучше не сидеть целый час неподвижно. Иначе его самого схватят, и тогда все будет кончено. Поездить по городу пятьдесят минут. Или спрятаться в надежном месте.
Он посмотрел в зеркало заднего вида. Ничего. Ни одной подозрительной машины. Проблемы возникнут, когда он поедет за малышкой Лорин. Но он справится.
Как всегда. И все же вопросы роились в голове. Он боялся. Боялся, что выбрал неверный путь.
* * *
Марианна грезила у окна. Чувствовала себя сегодня немного утомленной. Возвращалась мыслями к прожитой неделе. Несколько фантастических дней. Она не уставала смотреть на мир. Столько мечтаний сбылось в эти дни. Фрэнк возил ее туда, куда она хотела. Сначала на озеро Сент-К., над которым развеяли прах Даниэля. Оставил ее там одну на целый час, уважая ее скорбь, не мешая ей плакать. Потом они поехали к океану. Столько лет Марианна не видала его! Они провели незабываемый день. Как два сбежавших любовника. Но любовника осмотрительных. Ибо Фрэнк довольствовался нежными прикосновениями. Ничего больше.
Да, феерическая неделя. Столько света, солнца, неба, кислорода. Упоение счастьем.
Фрэнк скоро вернется. С паспортом, пропуском на свободу. Ей бы улыбаться. Радоваться тому, что цель близка. Но она не улыбалась. Чувствовала, что еще не готова.
Она все еще боялась. Очень боялась. Боялась всего. Открывать для себя будущее после того, как за долгие годы смирилась с тем, что будущего у нее нет.
Боялась себя, боялась собственной тени. Нет, она еще не готова. Смертельно трусит.
По ночам она до сих пор плакала. Когда она оставалась одна, являлись печаль и тревога, стискивали ее в грубых объятиях. Она была как те звери, которые долго жили в неволе и привыкли к смотрителям. Когда таких выпускают на волю, они долго бродят возле клетки. Как призраки. Таким животным уже никогда не привыкнуть к жизни в дикой природе.
Ну же, Марианна, не упускай шанса! У тебя получится! Ты сможешь обрести свободу!
Дверь отворилась, она подумала, что это Фрэнк вернулся с документами и деньгами.
— Привет, принцесса, — сказал капитан. — Поехали кататься…
— Фрэнка не станем ждать? — удивилась она.
— Нет… Он вернется поздно. Давай одевайся.
— Я немного устала…
— Ничего, мы прокатимся на машине, куда захочешь… Мне надоело здесь париться, и я не могу тебя оставить одну. Так что поторопись!
Она захватила сигареты, надела солнечные очки. Филипп ждал на крыльце. Какая-то напряженная атмосфера. Странная. Марианна села впереди, они сразу же выехали из имения. Она быстро заметила, что Лоран глаз не сводит с зеркала заднего вида.