Искупление кровью
Часть 170 из 180 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Что происходит? Вы дико нервничаете, оба…
— Сочиняешь, принцесса.
— Вовсе нет… Вы переругались, да? И почему ты все время смотришь назад? Боишься, что за тобой хвост?
— Да нет, что ты…
Она перестала допытываться, сообразив, что Лоран и без того на нервах. Стала смотреть в окно, поглощая дневную дозу ландшафтов. Метод Фрэнка мог бы сработать. Вот только она по-прежнему была в тюрьме в конечном итоге. Шикарной тюрьме, конечно. Но все же в тюрьме. Теперь Марианна не боялась выезжать вместе с ними. Но без них не осмелилась бы и носа высунуть наружу. Ее пространство расширилось. Увеличился двор для прогулок. Попросту увеличился. Но колючая проволока никуда не делась, по-прежнему окружала ее. И решетки. Прутья, которые видела, наверное, она одна.
Освобожденные привыкают, Марианна… Тогда почему бы не привыкнуть тебе? Может быть, потому, что она вышла не через дверь. Она — беглая. И всегда будет в бегах. Ей нигде не будет спокойно, даже на другом конце планеты.
Потому что ей не на кого опереться, никто нигде не ждет ее. Потому что ее лишили свободы еще до того, как она узнала жизнь. Потому что она не искупила своих грехов, они угнетали, тяготили ее. Как ядра, прикованные к ногам каторжников.
Тебя преследуют, Марианна. Угрызения, целой ордой. Похоронные кортежи, вереницей. Она себя чувствовала более свободной в объятиях Даниэля, чем на берегу океана. Почему так?
— О чем ты думаешь? — вдруг спросил Филипп, склонившись к ней с заднего сиденья.
— О свободе…
— Не терпится?
— Не то чтобы… Не особо…
В салоне стал ощущаться холодок.
— Тебе так хорошо с нами? — удивился капитан.
— Я боюсь того, что меня ожидает…
— Ты сумеешь выкрутиться! — заверил ее лейтенант.
Выкрутиться? А жить-то когда?
— Какая-то часть меня навсегда останется там…
Один вопрос изводил ее, молотом стучал в голове. Все время один и тот же. Существует ли на самом деле свобода? Человек окружает себя химерами, будто надевает броню. Рай, ад, счастье. Свобода?
* * *
Эрманн ответил после первого сигнала.
— Моя дочь с вами?
— Да.
— Высадите ее у автобусной остановки на проспекте Республики, — приказал Фрэнк.
— Хорошо. Мы будем там через десять минут.
— И не забывайте, Эрманн: если хоть один волос упадет с ее головы, я вас убью.
Фрэнк прервал связь. Припарковался, стиснул руль руками. Набрался отваги. Потом надел пиджак, чтобы скрыть оружие. Пешком направился к проспекту Республики, зашел в бистро, почти напротив остановки. Заказал кофе. Несколько человек ожидали автобуса. Жизнь била ключом, и никому не было дела. Никого не заботило, что маленькой девочке угрожала опасность. Не волновали переживания ее отца. Папа выручит тебя, моя милая…
Седан притормозил у желтой полосы. Задняя дверь открылась, вышла Лорин. Чинно присела на пластиковую скамейку, как ей, наверное, сказал Эрманн. Фрэнк не пошевелился, серая машина потихоньку отъехала. Удостоверившись, что она далеко, Фрэнк обвел взглядом окрестности.
На горизонте никого, никакой засады.
Он расплатился, спокойно покинул бар. Сел в машину, объехал квартал. Снова осмотрелся. Когда автобус отъехал, опустил стекло со стороны пассажирского сиденья:
— Лорин! Садись, милая! Садись быстрее!
Лицо девочки озарилось счастьем. Она запрыгнула в машину, бросилась отцу на шею.
— Мышка моя… Как ты?
Она не ответила. Она никогда не отвечала. Но все слова можно было прочесть в ее глазах, таких же зеленых, как у Фрэнка. Куда более нежных. Он пристегнул на ней ремень и тут же пустился в путь.
— Они тебя не обижали?
Едва заметное движение головой, означающее «нет».
— Ты ела?
Она показала игрушку, из тех, что дают детям в кафе быстрого питания.
— Ага! — улыбнулся он. — Вкусно было?
По-видимому, да. Девочка казалась спокойной. Ее не напугали. Она была по природе доверчивой. Не ведала зла.
— Ты сегодня не вернешься в центр. Я отвезу тебя к Ирен… У тебя будет несколько дней каникул, детка!
Фрэнк угадал, что девочка слегка встревожилась.
— Ты не любишь Ирен?
Она издала звук, означающий негодование.
— Это всего на несколько дней, мышка… Потом я приеду за тобой… Обещаю!
Она зафыркала. Разочарованная. Надеялась, несомненно, провести несколько дней с папой. Но Ирен — самый надежный вариант. Никакой связи с ним, ни единого шанса, что ее вычислят. Фрэнк то и дело взглядывал в зеркало заднего вида. Лорин до сих пор дулась. Отец погладил ее волосы цвета спелой пшеницы.
— Ну хватит! Хватит капризничать!
Девочка улыбнулась ему. Самый прекрасный подарок.
— Сначала мы поедем по магазинам. Купим тебе разные штуки… Все, что нужно. Нет времени возвращаться в институт. Выберешь все, что захочешь, согласна?
Еще бы она не была согласна! Она была согласна всегда, когда папа раскошеливался на подарки.
Они выехали из города, несколько километров проехали по автостраде. Лорин задремала. Как всегда в машине. Фрэнк украдкой посматривал на нее. Он любил глядеть на дочь, когда она спала. Ибо, погруженная в сновидения, она была похожа на других девочек. Исчезали нервные тики, искажавшие ее лицо, такое прелестное. Короче говоря, она казалась нормальной. Такой, какой он хотел ее видеть.
«Пежо» выехал на автостраду, Фрэнк остановился, чтобы оплатить пошлину. Больше двадцати километров. Он подумал, не предупредить ли Ирен, но боялся, что Эрманн поставил на прослушку его мобильник. Значит, будет ей сюрприз. Лорин по-прежнему спала. Но Фрэнк не мог расслабиться, хотя девочка и была рядом. Все получилось слишком просто. Они слишком быстро капитулировали. Сейчас он от них оторвался. Но потом?
Нужно было согласиться пожертвовать Марианной. Теперь я поставил под удар всех. Всех, кто мне дорог в этом мире… И все-таки он не сожалел о своем решении. В любом случае слишком поздно. И потом, убить Марианну… все равно что вонзить нож себе в сердце.
Вдруг он заметил в зеркале заднего вида бугель огромного внедорожника. Двое мужчин внутри. Не впадай в паранойю, Фрэнк. Они же не ехали за тобой, откуда бы им здесь взяться?
Он немного увеличил скорость, но ему мешал импозантный «БМВ». Тому не давал проехать «пассат».
— Да шевелитесь вы, черт вас дери!
Внедорожник теперь прилип к его бамперу. «БМВ» пошел на обгон, поравнялся с «пассатом». И обе машины остановились. Фрэнк надавил на тормоза. Капот «пежо» нырнул к асфальту. Лорин проснулась с испуганным криком. Ее бросило вперед, ремень вдавился в тело. Внедорожник, ехавший позади, перегородил дорогу.
Фрэнк вытащил пистолет: из всех трех машин выходили люди. Тоже вооруженные. Их было много.
Это конец. Дуло помпового ружья уткнулось в стекло, в нескольких сантиметрах от лица Лорин. Фрэнк прижал ее к себе. Ненадежный бронежилет.
Их было шестеро. В балаклавах.
Он был один. Боялся.
Не за себя. За Лорин.
Его привели в дом, отделенный от остального мира. Приковали наручником к стулу.
— Где моя дочь?
— Заткнись!
Чего они ждут, почему не задают вопросы? Через десять минут появился Эрманн. Стало быть, это его ждали. Лицо у него было хмурое. Очевидно, чувствовал себя неуютно среди скопления бандитов в балаклавах.
— Фрэнк… Если бы вы знали, как мне жаль, что приходится прибегать к таким насильственным методам!
— Вы подонок, Эрманн! Взять в заложницы десятилетнюю девочку… Надо было прикончить вас в парке!
— Надо было прислушаться к моим словам! — взорвался советник. — Видите, к чему привело ваше глупое упрямство?
— Где моя дочь?
— Здесь, рядом. Я подумал, что лучше ей не видеть вас… в таком положении.
Фрэнк молча кивнул. Хоть в одном они были согласны.
— Сочиняешь, принцесса.
— Вовсе нет… Вы переругались, да? И почему ты все время смотришь назад? Боишься, что за тобой хвост?
— Да нет, что ты…
Она перестала допытываться, сообразив, что Лоран и без того на нервах. Стала смотреть в окно, поглощая дневную дозу ландшафтов. Метод Фрэнка мог бы сработать. Вот только она по-прежнему была в тюрьме в конечном итоге. Шикарной тюрьме, конечно. Но все же в тюрьме. Теперь Марианна не боялась выезжать вместе с ними. Но без них не осмелилась бы и носа высунуть наружу. Ее пространство расширилось. Увеличился двор для прогулок. Попросту увеличился. Но колючая проволока никуда не делась, по-прежнему окружала ее. И решетки. Прутья, которые видела, наверное, она одна.
Освобожденные привыкают, Марианна… Тогда почему бы не привыкнуть тебе? Может быть, потому, что она вышла не через дверь. Она — беглая. И всегда будет в бегах. Ей нигде не будет спокойно, даже на другом конце планеты.
Потому что ей не на кого опереться, никто нигде не ждет ее. Потому что ее лишили свободы еще до того, как она узнала жизнь. Потому что она не искупила своих грехов, они угнетали, тяготили ее. Как ядра, прикованные к ногам каторжников.
Тебя преследуют, Марианна. Угрызения, целой ордой. Похоронные кортежи, вереницей. Она себя чувствовала более свободной в объятиях Даниэля, чем на берегу океана. Почему так?
— О чем ты думаешь? — вдруг спросил Филипп, склонившись к ней с заднего сиденья.
— О свободе…
— Не терпится?
— Не то чтобы… Не особо…
В салоне стал ощущаться холодок.
— Тебе так хорошо с нами? — удивился капитан.
— Я боюсь того, что меня ожидает…
— Ты сумеешь выкрутиться! — заверил ее лейтенант.
Выкрутиться? А жить-то когда?
— Какая-то часть меня навсегда останется там…
Один вопрос изводил ее, молотом стучал в голове. Все время один и тот же. Существует ли на самом деле свобода? Человек окружает себя химерами, будто надевает броню. Рай, ад, счастье. Свобода?
* * *
Эрманн ответил после первого сигнала.
— Моя дочь с вами?
— Да.
— Высадите ее у автобусной остановки на проспекте Республики, — приказал Фрэнк.
— Хорошо. Мы будем там через десять минут.
— И не забывайте, Эрманн: если хоть один волос упадет с ее головы, я вас убью.
Фрэнк прервал связь. Припарковался, стиснул руль руками. Набрался отваги. Потом надел пиджак, чтобы скрыть оружие. Пешком направился к проспекту Республики, зашел в бистро, почти напротив остановки. Заказал кофе. Несколько человек ожидали автобуса. Жизнь била ключом, и никому не было дела. Никого не заботило, что маленькой девочке угрожала опасность. Не волновали переживания ее отца. Папа выручит тебя, моя милая…
Седан притормозил у желтой полосы. Задняя дверь открылась, вышла Лорин. Чинно присела на пластиковую скамейку, как ей, наверное, сказал Эрманн. Фрэнк не пошевелился, серая машина потихоньку отъехала. Удостоверившись, что она далеко, Фрэнк обвел взглядом окрестности.
На горизонте никого, никакой засады.
Он расплатился, спокойно покинул бар. Сел в машину, объехал квартал. Снова осмотрелся. Когда автобус отъехал, опустил стекло со стороны пассажирского сиденья:
— Лорин! Садись, милая! Садись быстрее!
Лицо девочки озарилось счастьем. Она запрыгнула в машину, бросилась отцу на шею.
— Мышка моя… Как ты?
Она не ответила. Она никогда не отвечала. Но все слова можно было прочесть в ее глазах, таких же зеленых, как у Фрэнка. Куда более нежных. Он пристегнул на ней ремень и тут же пустился в путь.
— Они тебя не обижали?
Едва заметное движение головой, означающее «нет».
— Ты ела?
Она показала игрушку, из тех, что дают детям в кафе быстрого питания.
— Ага! — улыбнулся он. — Вкусно было?
По-видимому, да. Девочка казалась спокойной. Ее не напугали. Она была по природе доверчивой. Не ведала зла.
— Ты сегодня не вернешься в центр. Я отвезу тебя к Ирен… У тебя будет несколько дней каникул, детка!
Фрэнк угадал, что девочка слегка встревожилась.
— Ты не любишь Ирен?
Она издала звук, означающий негодование.
— Это всего на несколько дней, мышка… Потом я приеду за тобой… Обещаю!
Она зафыркала. Разочарованная. Надеялась, несомненно, провести несколько дней с папой. Но Ирен — самый надежный вариант. Никакой связи с ним, ни единого шанса, что ее вычислят. Фрэнк то и дело взглядывал в зеркало заднего вида. Лорин до сих пор дулась. Отец погладил ее волосы цвета спелой пшеницы.
— Ну хватит! Хватит капризничать!
Девочка улыбнулась ему. Самый прекрасный подарок.
— Сначала мы поедем по магазинам. Купим тебе разные штуки… Все, что нужно. Нет времени возвращаться в институт. Выберешь все, что захочешь, согласна?
Еще бы она не была согласна! Она была согласна всегда, когда папа раскошеливался на подарки.
Они выехали из города, несколько километров проехали по автостраде. Лорин задремала. Как всегда в машине. Фрэнк украдкой посматривал на нее. Он любил глядеть на дочь, когда она спала. Ибо, погруженная в сновидения, она была похожа на других девочек. Исчезали нервные тики, искажавшие ее лицо, такое прелестное. Короче говоря, она казалась нормальной. Такой, какой он хотел ее видеть.
«Пежо» выехал на автостраду, Фрэнк остановился, чтобы оплатить пошлину. Больше двадцати километров. Он подумал, не предупредить ли Ирен, но боялся, что Эрманн поставил на прослушку его мобильник. Значит, будет ей сюрприз. Лорин по-прежнему спала. Но Фрэнк не мог расслабиться, хотя девочка и была рядом. Все получилось слишком просто. Они слишком быстро капитулировали. Сейчас он от них оторвался. Но потом?
Нужно было согласиться пожертвовать Марианной. Теперь я поставил под удар всех. Всех, кто мне дорог в этом мире… И все-таки он не сожалел о своем решении. В любом случае слишком поздно. И потом, убить Марианну… все равно что вонзить нож себе в сердце.
Вдруг он заметил в зеркале заднего вида бугель огромного внедорожника. Двое мужчин внутри. Не впадай в паранойю, Фрэнк. Они же не ехали за тобой, откуда бы им здесь взяться?
Он немного увеличил скорость, но ему мешал импозантный «БМВ». Тому не давал проехать «пассат».
— Да шевелитесь вы, черт вас дери!
Внедорожник теперь прилип к его бамперу. «БМВ» пошел на обгон, поравнялся с «пассатом». И обе машины остановились. Фрэнк надавил на тормоза. Капот «пежо» нырнул к асфальту. Лорин проснулась с испуганным криком. Ее бросило вперед, ремень вдавился в тело. Внедорожник, ехавший позади, перегородил дорогу.
Фрэнк вытащил пистолет: из всех трех машин выходили люди. Тоже вооруженные. Их было много.
Это конец. Дуло помпового ружья уткнулось в стекло, в нескольких сантиметрах от лица Лорин. Фрэнк прижал ее к себе. Ненадежный бронежилет.
Их было шестеро. В балаклавах.
Он был один. Боялся.
Не за себя. За Лорин.
Его привели в дом, отделенный от остального мира. Приковали наручником к стулу.
— Где моя дочь?
— Заткнись!
Чего они ждут, почему не задают вопросы? Через десять минут появился Эрманн. Стало быть, это его ждали. Лицо у него было хмурое. Очевидно, чувствовал себя неуютно среди скопления бандитов в балаклавах.
— Фрэнк… Если бы вы знали, как мне жаль, что приходится прибегать к таким насильственным методам!
— Вы подонок, Эрманн! Взять в заложницы десятилетнюю девочку… Надо было прикончить вас в парке!
— Надо было прислушаться к моим словам! — взорвался советник. — Видите, к чему привело ваше глупое упрямство?
— Где моя дочь?
— Здесь, рядом. Я подумал, что лучше ей не видеть вас… в таком положении.
Фрэнк молча кивнул. Хоть в одном они были согласны.