Интервью с ректором
Часть 26 из 36 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Об этом тоже следовало подумать.
– Эрналия! – окликнул дознаватель, заставив обернуться, когда я уже поднималась по ступенькам. – Если мы с тобой сработаемся, буду рад видеть на практике летом. Студенты-искусствоведы в расследовании у нас еще не участвовали. Подумай.
Я не удержалась от улыбки. И после все же вошла в здание общежития.
Пока я брела к комнате, в голове всплыл вопрос: что чувствовала моя мать, когда ей пришлось обратиться к одному из Неррсов за помощью? Через что ей вообще тогда пришлось пройти и через что приходится сейчас? В свете всего, что всплыло за последний час, ужин с Дареном казался очень далеким и слишком сказочным для того, чтобы быть правдой.
Нира не спала. Сидела на постели, чуть раскачиваясь взад-вперед, и что-то увлеченно рисовала. Даже никак не отреагировала на мое возвращение. Приглядевшись к соседке, я увидела, что у нее вновь красные опухшие глаза. Опять плакала?
Не хотелось ее отвлекать, но и сдержаться не нашлось сил.
– Нира, все в порядке? – тихо спросила я.
В ответ тишина. Может, она на меня обиделась? Я снова пропала без предупреждения, что, если ее это задело?
– Нира? – Я подошла ближе.
Девушка вздрогнула и подняла на меня взгляд. Смотрела так, будто не узнавала, долгих пять секунд – мне даже страшно сделалось от этих странных глаз, что-то с ними явно было не так. Но после…
– О! Ты вернулась? – Девушка расплылась в довольной улыбке. – Все в порядке? Ты успела на ужин?
Ужин? Ужин кончился часа три назад. За окном поздний вечер. Я растерянно глянула на Басика. Тот почему-то сидел на моей постели и не сводил со своей хозяйки обиженного взгляда.
– Я слегка зарисовалась. Решила не идти в мастерскую… – защебетала Нира, закрывая свой блокнот. – Как все прошло? Ректор дал интервью?
Творческие люди такие… творческие. Я цыкнула на внутренний голос, назойливо шепчущий, что что-то тут не так. Посчитала, что это паранойя. И если бы знала, к чему это может привести… Если бы знала… Но нет, тогда в моей голове всплыла мысль о том, что интервью у Дарена Неррса я так и не взяла.
Глава 15
Басик спал со мной. И за несколько секунд до того, как в дверь глухо постучали, кот резко дернулся и выпустил когти.
– У-у-у, – застонала я от боли. – Мелкий за…
Нира уже шла открывать дверь. Она вообще спала? Соседка любила поваляться в постели подольше, сейчас же выглядела непозволительно бодрой.
– Да? – радостно спросила она, открывая дверь.
– Твоей соседке по комнате пришла посылка, – сообщила хмурая комендантша, которую за время пребывания в ВАКе я видела впервые. Женщина лет пятидесяти с цветастым платком на голове оглушительно чихнула. – И еще вы вчера хорошо отдежурили. Начисляю вам за это десять баллов каждой.
О да, я целых пять минут потратила на плетение бытовых чар. Женщина вновь чихнула.
– Да заберите вы их уже!
За Нирой и комендантшей сложно было увидеть, что это за посылка, но я оживилась. Может, от мамы? Или Морэн так скоро смог устроить встречу с отцом, но вместо вестника отправил что-то другое?
Однако того, что Нира втащит в комнату огромный букет эрналий в корзине, я никак не ожидала. Цветы, в честь которых меня назвали.
Темно-зеленые длинные стебли и пышные, сладко пахнущие разноцветные бутоны с широкими плотными семенами в середине. Их можно было посадить, чтобы дать жизнь новым кустам – вот только приживались они редко. Очень своенравное растение – с него можно было сдувать пылинки, поливать всякими полезными удобрениями, но, если ему не нравилась почва или даже садовник, цветки чахли, а сам куст становился сорняком. Однако в случае, когда растение само выбрало себе место и считало его достойным, цветы разрастались в самых невообразимых местах, пестря буйством красок: от красного к фиолетовому, от голубовато-желтого – к розово-лиловому.
– Ох… – восхищенно выдохнула Нира, захлопнув дверь прямо перед лицом любопытной комендантши. – Это, наверное, от Честера!
Что-то мне подсказывало, что не от Честера. Уж слишком дорогостоящий подарок.
– Тут записка! – В глубине свертка Нира нашла конверт.
И я уже была готова подскочить, чтобы соседка не прочитала, но та и не думала. Опустив букет на пол, она в два шага сократила между нами расстояние и сунула довольно плотный конверт мне в руки.
«Доброе утро, Эрна!
Пусть твой первый полученный букет будет куда лучше, чем первое признание в чувствах.
P.S. У тебя осталось тринадцать часов, чтобы сказать «нет».
P.P.S. Я все еще в столице. Дам знать, когда буду в ВАКе, чтобы изучить данные с артефакта.
P.P.P.S. Я взял на себя смелость дать интервью самому себе.
Д.».
Что-то мне подсказывало, что из столицы Дарен вернется аккурат к окончанию срока моего возможного «нет». Эта мысль одновременно радовала и пугала. Что, если Дарен решил сблизиться со мной по указке своего кузена? И еще не в курсе, что в этом спектакле больше нет никакой необходимости… Нет. Не хочу об этом думать. Как и о том, насколько забавен факт, что еще вчера меня больше волновало то, что Дарен – ректор, а я – студентка.
Читать интервью, расписанное на остальных листах, пока не стала, решила сделать это на одной из больших перемен.
При этом постаралась выкинуть из головы мысли и о Дарене, и о букете, и о вчерашнем дне. Сейчас есть вещи куда более важные, и вчера перед сном я уже начала записывать все, что услужливо подсовывала память. С помощью шифровки, чтобы никто не смог с легкостью добраться до информации, это показалось мне здравым решением. Особенно с учетом того, что именно мне удалось вспомнить.
Оказывается, я обладала действительно опасной информацией. Той, что может помочь отцу, если попадет в нужные руки. Или погубить всю нашу семью, если об этом узнает возможный преступник.
Я уже была готова к тому, что после прочтения записки встречусь с любопытным Нириным взглядом, но та будто и думать забыла про цветы. Уже красовалась перед зеркалом. В форме. В простой академической форме, к которой уже могла бы и привыкнуть. Ее поведение меня сильно смущало, но я решила не поддаваться паранойе.
– Что с ней? – шепотом поинтересовался Фирс за завтраком, искоса наблюдая, как Нира, пританцовывая, идет за добавкой довольно посредственной запеканки.
Я молчаливо пожала плечами. И сама не понимала. Даже объяснить не могла, что именно не так в поведении пусть веселой, но обычно сдержанной соседки. Ее вчерашний взгляд никак не шел из головы.
– Доброе утро. – К нам за стол уселся мрачный Честер.
А с ним-то что не так? Они что, сегодня все местами поменялись?
– Доброе, – поздоровалась я в ответ.
– Виделись, – кивнул Фирс.
Чес молча принялся за еду. За стол уселась Нира с добавкой, напевая какую-то песенку. И лучше бы она продолжила напевать, потому что нечто – и явно не здравый смысл – дернуло ее за язык сказать, точнее, почти пропеть:
– А Эрне сегодня с утра букет притащили! Я сперва думала, что ты ей подарил, но она сказала, что не ты. Впрочем, логично – такой букетище ценой в семестр будет, не меньше. А еще она отказалась сообщать, кто именно подарил!
Очень хотелось списать все на то, что Нира пьяна, но алкоголем от нее не пахло. Если Честеру и следовало узнать о букете, то явно не в таком контексте. И из-за этого я ощутила укол вины. В тот же миг попыталась утешить себя мыслью, что было бы странно в первую же минуту сообщать парню о том, что мне подарили цветы. Честно говоря, я вообще не должна была оправдываться…
– Я в курсе, мне сообщили, – сухо произнес Чес, не поднимая взгляда от тарелки.
М-м-м, еще и сообщили? Интересно, кто же этот гонец, столь заинтересованный в моей личной жизни? Или в личной жизни Честера? Да, вероятно, кто-то из студенток увидел, как в нашу комнату несли букет, и сделал какие-то особенные выводы.
Я нацепила маску равнодушия. С Нирой поговорю потом, попытаюсь объяснить, что мне хотелось бы, чтобы личное оставалось личным. Но вот обижаться точно не стану, спишу на то, что сегодня луна в какой-нибудь особой фазе, потому подруга ведет себя так странно.
– У тебя же вроде как жених есть, – внезапно произнес Честер. – Как он посмотрит на то, что тебе букеты дарят?
А ведь недавно тебя мой «жених» совершенно не смущал. Или это работает только в одни ворота?
– А может, он и подарил? – спокойно ответила я, позволив себе легкую улыбку.
Пожалуй, этот букет вполне может сыграть на руку. Вдруг Честер поймет, что я не заинтересована в нем как в парне, лишь как в друге.
– Этого я не учел, – криво улыбнулся парень.
Рядом со слишком уж активно-жизнерадостной Нирой, обеспокоенным Фирсом и напряженным Честером сделалось как-то неуютно, потому я предпочла ретироваться, сообщив, что после занятий буду ждать их в комнате редколлегии. Сама же уселась возле кабинета и вновь достала блокнот. Пробежалась взглядом по уже записанной шифровке, прикрыла глаза, возвращаясь к цепочке воспоминаний, и продолжила скользить карандашом по бумаге.
Я должна понять. Должна.
К полудню решила отложить записи. Поняла, что начала путаться в собственных воспоминаниях, и решила дать себе отдых.
Стоило отвлечься от по-настоящему важных дел, как на меня вывалился ворох не особенно важных. Скорое собрание редколлегии напомнило про интервью с ректором, которого я так и не провела, потому обед пришлось пропустить. Я уселась на подоконнике административного корпуса – памятуя о словах Фирса – и принялась читать.
Тут можно было не опасаться шепотков, что меня постоянно преследовали. Даже преподаватели появлялись в этом закутке редко, пользуясь внутренними кристаллами телепортации, любезно предоставляемыми им ректором и студентами факультета артефакторики.
Над первым же вопросом, выведенным уже знакомым почерком Неррса, я хихикнула:
«Каково это, быть самым молодым ректором в истории ВАКа?»
Он что, и впрямь считает, что я бы начала с этого? И позволила бы ему ограничиться простым: «Это большая ответственность».
Ну не-е-ет, господин ректор, журналист в вас умер, так и не родившись. С таким интервью «Хроники» далеко не уедут. Даже откровение второкурсника, пожелавшего остаться анонимом, читать было интереснее.
Что, если в будущем номере сообщить, что в качестве эксклюзива ректор ответит на все претензии и похвалы тех, кто решил высказаться? Надо перелопатить материал, собрать чуть больше честных анонимных провокаций, чтобы следующего номера ждали с нетерпением. И, конечно же, договориться с Неррсом… Если он сможет выделить еще немного времени.
– Эрна, с ней точно что-то не так, – отвлек меня от размышлений голос Фирса, заставивший вздрогнуть от неожиданности. – Она назвала меня зайчиком!
– Кто? – Я не сразу сообразила, о чем вообще речь.
– Эрналия! – окликнул дознаватель, заставив обернуться, когда я уже поднималась по ступенькам. – Если мы с тобой сработаемся, буду рад видеть на практике летом. Студенты-искусствоведы в расследовании у нас еще не участвовали. Подумай.
Я не удержалась от улыбки. И после все же вошла в здание общежития.
Пока я брела к комнате, в голове всплыл вопрос: что чувствовала моя мать, когда ей пришлось обратиться к одному из Неррсов за помощью? Через что ей вообще тогда пришлось пройти и через что приходится сейчас? В свете всего, что всплыло за последний час, ужин с Дареном казался очень далеким и слишком сказочным для того, чтобы быть правдой.
Нира не спала. Сидела на постели, чуть раскачиваясь взад-вперед, и что-то увлеченно рисовала. Даже никак не отреагировала на мое возвращение. Приглядевшись к соседке, я увидела, что у нее вновь красные опухшие глаза. Опять плакала?
Не хотелось ее отвлекать, но и сдержаться не нашлось сил.
– Нира, все в порядке? – тихо спросила я.
В ответ тишина. Может, она на меня обиделась? Я снова пропала без предупреждения, что, если ее это задело?
– Нира? – Я подошла ближе.
Девушка вздрогнула и подняла на меня взгляд. Смотрела так, будто не узнавала, долгих пять секунд – мне даже страшно сделалось от этих странных глаз, что-то с ними явно было не так. Но после…
– О! Ты вернулась? – Девушка расплылась в довольной улыбке. – Все в порядке? Ты успела на ужин?
Ужин? Ужин кончился часа три назад. За окном поздний вечер. Я растерянно глянула на Басика. Тот почему-то сидел на моей постели и не сводил со своей хозяйки обиженного взгляда.
– Я слегка зарисовалась. Решила не идти в мастерскую… – защебетала Нира, закрывая свой блокнот. – Как все прошло? Ректор дал интервью?
Творческие люди такие… творческие. Я цыкнула на внутренний голос, назойливо шепчущий, что что-то тут не так. Посчитала, что это паранойя. И если бы знала, к чему это может привести… Если бы знала… Но нет, тогда в моей голове всплыла мысль о том, что интервью у Дарена Неррса я так и не взяла.
Глава 15
Басик спал со мной. И за несколько секунд до того, как в дверь глухо постучали, кот резко дернулся и выпустил когти.
– У-у-у, – застонала я от боли. – Мелкий за…
Нира уже шла открывать дверь. Она вообще спала? Соседка любила поваляться в постели подольше, сейчас же выглядела непозволительно бодрой.
– Да? – радостно спросила она, открывая дверь.
– Твоей соседке по комнате пришла посылка, – сообщила хмурая комендантша, которую за время пребывания в ВАКе я видела впервые. Женщина лет пятидесяти с цветастым платком на голове оглушительно чихнула. – И еще вы вчера хорошо отдежурили. Начисляю вам за это десять баллов каждой.
О да, я целых пять минут потратила на плетение бытовых чар. Женщина вновь чихнула.
– Да заберите вы их уже!
За Нирой и комендантшей сложно было увидеть, что это за посылка, но я оживилась. Может, от мамы? Или Морэн так скоро смог устроить встречу с отцом, но вместо вестника отправил что-то другое?
Однако того, что Нира втащит в комнату огромный букет эрналий в корзине, я никак не ожидала. Цветы, в честь которых меня назвали.
Темно-зеленые длинные стебли и пышные, сладко пахнущие разноцветные бутоны с широкими плотными семенами в середине. Их можно было посадить, чтобы дать жизнь новым кустам – вот только приживались они редко. Очень своенравное растение – с него можно было сдувать пылинки, поливать всякими полезными удобрениями, но, если ему не нравилась почва или даже садовник, цветки чахли, а сам куст становился сорняком. Однако в случае, когда растение само выбрало себе место и считало его достойным, цветы разрастались в самых невообразимых местах, пестря буйством красок: от красного к фиолетовому, от голубовато-желтого – к розово-лиловому.
– Ох… – восхищенно выдохнула Нира, захлопнув дверь прямо перед лицом любопытной комендантши. – Это, наверное, от Честера!
Что-то мне подсказывало, что не от Честера. Уж слишком дорогостоящий подарок.
– Тут записка! – В глубине свертка Нира нашла конверт.
И я уже была готова подскочить, чтобы соседка не прочитала, но та и не думала. Опустив букет на пол, она в два шага сократила между нами расстояние и сунула довольно плотный конверт мне в руки.
«Доброе утро, Эрна!
Пусть твой первый полученный букет будет куда лучше, чем первое признание в чувствах.
P.S. У тебя осталось тринадцать часов, чтобы сказать «нет».
P.P.S. Я все еще в столице. Дам знать, когда буду в ВАКе, чтобы изучить данные с артефакта.
P.P.P.S. Я взял на себя смелость дать интервью самому себе.
Д.».
Что-то мне подсказывало, что из столицы Дарен вернется аккурат к окончанию срока моего возможного «нет». Эта мысль одновременно радовала и пугала. Что, если Дарен решил сблизиться со мной по указке своего кузена? И еще не в курсе, что в этом спектакле больше нет никакой необходимости… Нет. Не хочу об этом думать. Как и о том, насколько забавен факт, что еще вчера меня больше волновало то, что Дарен – ректор, а я – студентка.
Читать интервью, расписанное на остальных листах, пока не стала, решила сделать это на одной из больших перемен.
При этом постаралась выкинуть из головы мысли и о Дарене, и о букете, и о вчерашнем дне. Сейчас есть вещи куда более важные, и вчера перед сном я уже начала записывать все, что услужливо подсовывала память. С помощью шифровки, чтобы никто не смог с легкостью добраться до информации, это показалось мне здравым решением. Особенно с учетом того, что именно мне удалось вспомнить.
Оказывается, я обладала действительно опасной информацией. Той, что может помочь отцу, если попадет в нужные руки. Или погубить всю нашу семью, если об этом узнает возможный преступник.
Я уже была готова к тому, что после прочтения записки встречусь с любопытным Нириным взглядом, но та будто и думать забыла про цветы. Уже красовалась перед зеркалом. В форме. В простой академической форме, к которой уже могла бы и привыкнуть. Ее поведение меня сильно смущало, но я решила не поддаваться паранойе.
– Что с ней? – шепотом поинтересовался Фирс за завтраком, искоса наблюдая, как Нира, пританцовывая, идет за добавкой довольно посредственной запеканки.
Я молчаливо пожала плечами. И сама не понимала. Даже объяснить не могла, что именно не так в поведении пусть веселой, но обычно сдержанной соседки. Ее вчерашний взгляд никак не шел из головы.
– Доброе утро. – К нам за стол уселся мрачный Честер.
А с ним-то что не так? Они что, сегодня все местами поменялись?
– Доброе, – поздоровалась я в ответ.
– Виделись, – кивнул Фирс.
Чес молча принялся за еду. За стол уселась Нира с добавкой, напевая какую-то песенку. И лучше бы она продолжила напевать, потому что нечто – и явно не здравый смысл – дернуло ее за язык сказать, точнее, почти пропеть:
– А Эрне сегодня с утра букет притащили! Я сперва думала, что ты ей подарил, но она сказала, что не ты. Впрочем, логично – такой букетище ценой в семестр будет, не меньше. А еще она отказалась сообщать, кто именно подарил!
Очень хотелось списать все на то, что Нира пьяна, но алкоголем от нее не пахло. Если Честеру и следовало узнать о букете, то явно не в таком контексте. И из-за этого я ощутила укол вины. В тот же миг попыталась утешить себя мыслью, что было бы странно в первую же минуту сообщать парню о том, что мне подарили цветы. Честно говоря, я вообще не должна была оправдываться…
– Я в курсе, мне сообщили, – сухо произнес Чес, не поднимая взгляда от тарелки.
М-м-м, еще и сообщили? Интересно, кто же этот гонец, столь заинтересованный в моей личной жизни? Или в личной жизни Честера? Да, вероятно, кто-то из студенток увидел, как в нашу комнату несли букет, и сделал какие-то особенные выводы.
Я нацепила маску равнодушия. С Нирой поговорю потом, попытаюсь объяснить, что мне хотелось бы, чтобы личное оставалось личным. Но вот обижаться точно не стану, спишу на то, что сегодня луна в какой-нибудь особой фазе, потому подруга ведет себя так странно.
– У тебя же вроде как жених есть, – внезапно произнес Честер. – Как он посмотрит на то, что тебе букеты дарят?
А ведь недавно тебя мой «жених» совершенно не смущал. Или это работает только в одни ворота?
– А может, он и подарил? – спокойно ответила я, позволив себе легкую улыбку.
Пожалуй, этот букет вполне может сыграть на руку. Вдруг Честер поймет, что я не заинтересована в нем как в парне, лишь как в друге.
– Этого я не учел, – криво улыбнулся парень.
Рядом со слишком уж активно-жизнерадостной Нирой, обеспокоенным Фирсом и напряженным Честером сделалось как-то неуютно, потому я предпочла ретироваться, сообщив, что после занятий буду ждать их в комнате редколлегии. Сама же уселась возле кабинета и вновь достала блокнот. Пробежалась взглядом по уже записанной шифровке, прикрыла глаза, возвращаясь к цепочке воспоминаний, и продолжила скользить карандашом по бумаге.
Я должна понять. Должна.
К полудню решила отложить записи. Поняла, что начала путаться в собственных воспоминаниях, и решила дать себе отдых.
Стоило отвлечься от по-настоящему важных дел, как на меня вывалился ворох не особенно важных. Скорое собрание редколлегии напомнило про интервью с ректором, которого я так и не провела, потому обед пришлось пропустить. Я уселась на подоконнике административного корпуса – памятуя о словах Фирса – и принялась читать.
Тут можно было не опасаться шепотков, что меня постоянно преследовали. Даже преподаватели появлялись в этом закутке редко, пользуясь внутренними кристаллами телепортации, любезно предоставляемыми им ректором и студентами факультета артефакторики.
Над первым же вопросом, выведенным уже знакомым почерком Неррса, я хихикнула:
«Каково это, быть самым молодым ректором в истории ВАКа?»
Он что, и впрямь считает, что я бы начала с этого? И позволила бы ему ограничиться простым: «Это большая ответственность».
Ну не-е-ет, господин ректор, журналист в вас умер, так и не родившись. С таким интервью «Хроники» далеко не уедут. Даже откровение второкурсника, пожелавшего остаться анонимом, читать было интереснее.
Что, если в будущем номере сообщить, что в качестве эксклюзива ректор ответит на все претензии и похвалы тех, кто решил высказаться? Надо перелопатить материал, собрать чуть больше честных анонимных провокаций, чтобы следующего номера ждали с нетерпением. И, конечно же, договориться с Неррсом… Если он сможет выделить еще немного времени.
– Эрна, с ней точно что-то не так, – отвлек меня от размышлений голос Фирса, заставивший вздрогнуть от неожиданности. – Она назвала меня зайчиком!
– Кто? – Я не сразу сообразила, о чем вообще речь.