Император Владимир
Часть 37 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
До рассвета оставалось около часа, когда сигнальщики «Амфитрита» заметили в предутренних сумерках по правому борту какой-то корабль, пару минут спустя нырнувший в полосу низко стелившегося над водой тумана. Опознать незнакомца не удалось, а когда он внезапно выскочил из тумана, словно чёртик из табакерки, сигнальщики заорали, что это – «Новик»!
Его появление оказалось настолько неожиданным, что командир и офицеры «Амфитрита» на мгновение растерялись. Идя встречно-пересекающимся курсом, вражеский крейсер нёсся двадцатиузловым ходом, и, по идее, должен был проскочить где-то в пяти кабельтовых за кормой «Дайадема» – концевого корабля правого отряда. Пару секунд спустя «лайми» забегали словно наскипидаренные, безнадёжно опаздывая с наводкой орудий – цель перемещалась быстрее птицы.
Проносясь мимо «Дайадема», «Новик» сверкнул вспышками выстрелов, практически в упор поразив английский крейсер четырьмя 120-миллиметровыми снарядами; один промах.
На шканцах «Дайадема» вспыхнул пожар, «Амфитрит» и «Аргонот» запоздало громыхнули частью 152-миллиметровых пушек правого борта – снаряды пронеслись над и за кормой «Новика», едва не найдя себе цель в нескольких милях мористее.
Обнаружив «лайми» и вступив с ними в бой, командир «Новика» капитан 2-го ранга Шульц совершенно не ожидал увидеть в каком-то десятке кабельтовых впереди справа по курсу силуэты английских броненосцев. Решение было принято мгновенно: курс и скорость не менять, беглый огонь по врагу всем правым бортом, торпеды – товсь, пли!
Пару минут спустя прямо по курсу были замечены низенькие тени, шарахнувшиеся в сторону, а «Монтагю», «Дункан» и «Корнуоллис» один за другим застучали шестидюймовками. Попадания последовали мгновенно. Теряя скорость, загоревшийся крейсер отвернул в сторону, и в этот момент торпеда «Новика» поразила «Монтагю». Кратковременная заминка на борту торпедированного броненосца не повлияла на меткость канониров «Дункана» и «Корнуоллиса»: крейсер кавторанга Шульца получил ещё три снаряда, потерял ход и стал уходить под воду.
* * *
«Новик» являлся крайним правофланговым кораблём в разведывательно-поисковой завесе из двадцати двух эсминцев и трёх крейсеров, сформированной Иессеном специально для обнаружения эскадры Мура. Растянувшаяся на целых двенадцать миль по фронту завеса сработала не самым идеальным образом, но результат был налицо – англичан удалось сначала найти, а затем и атаковать. Решающую роль в этом сыграли обе флотилии эсминцев, командиры которых, капитаны 2-го ранга Коломейцев и Рощаковский, проявили себя на все сто.
Как только «Новик» вступил в бой, командир 2-й флотилии капитан 2-го ранга Коломейцев сразу же повёл свои эсминцы на помощь Шульцу. После поворота флотилии на восемь румбов вправо британские корабли оказались впереди слева по курсу. Первый дивизион – пять вымпелов – атаковал тройку британских крейсеров, с которыми ранее разминулся «Новик». Второй – также пять вымпелов – смело пошёл в атаку на колонну вражеских броненосцев.
Перестроение и преследование «лайми» потребовали энного количества времени, поэтому эсминцы Коломейцева выходили в атаку с первыми лучами появившегося на горизонте солнечного диска. Яркое солнце, к сожалению, не помешало английским наводчикам, встретивших 2-ю флотилию градом снарядов всех калибров. В итоге корабли 1-го дивизиона не смогли выйти на дистанцию пуска торпед, а 2-й дивизион сцепился в жёсткой схватке с шестёркой своих британских визави и так и не смог пробиться к постепенно отстающему «Монтагю».
Понимая, что повреждённому броненосцу грозит гибель, вице-адмирал Артур Мур приказал тройке левофланговых крейсеров повернуть назад и разогнать русские эсминцы. Артиллерийский огонь «Европы», «Ниобе» и «Андромеды» вынудил корабли 2-го дивизиона спешно спасаться бегством. «Меткий» и «Мощный» были сильно повреждены и больше не принимали участия в сражении; повреждения получили «Ловкий», «Лёгкий» и «Летучий», числившиеся в 1-м дивизионе.
В любой другой ситуации англичанам не составило бы особого труда догнать и добить подранков, но наступивший рассвет в прямом смысле этого слова высветил две серьёзнейшие угрозы.
Первой из них являлись двенадцать эсминцев 1-й флотилии капитана 2-го ранга Елисеева, после нескольких поворотов и перестроений нагонявшие эскадру Мура с кормы, и «Боярин» с «Алмазом», замеченные на левой раковине.
Вторая угроза была не менее опасна, чем первая: в семидесяти пяти кабельтовых по правому борту из утренней дымки проступили силуэты «Богатыря», «Олега», «Олафа» и «Баяна» – отряд контр-адмирала Иессена. Как только позволили видимость и дистанция, эта четвёрка открыла огонь по «Дайадему», «Амфитриту» и «Аргоноту».
Русские броненосные крейсера являлись слишком опасным противником для тройки бронепалубников, поэтому вице-адмирал Мур приказал последним развернуться, отойти в арьергард, и присоединиться к систершипам. Исполняя этот приказ, «Амфитрит», «Аргонот» и «Дайадем» последовательно поворачивали на шестнадцать румбов влево, перекрывая броненосцам линию ведения огня; одновременно «Энтрим» и «Аргайл» получили указание выдвинуться вперёд полным ходом, чтобы парировать вероятную попытку Иессена сделать «crossing the Т».
Когда, наконец, тройка бронепалубных крейсеров разблокировала директрису, «Албермарл» громыхнул из 305-миллиметровых орудий. Следом пристрелкой занялись и остальные броненосцы. Кроме «Монтагю», отставшего уже мили на две.
Русские не стали вступать в невыгодную им артду-эль. Как только поблизости упали первые крупнокалиберные снаряды, отряд Иессена красиво повернул «все вдруг» на ост и полным ходом вышел за пределы досягаемости ГК английских броненосцев.
«Энтрим» и «Аргайл» увязались следом, вступили в перестрелку с «Богатырём», но спустя некоторое время спешно отошли обратно – русский отряд слаженно перестроился, повернув «все вдруг» на норд.
Поднимавшееся по небосводу солнце испарило остатки тумана и мглы, и в какой-то момент сигнальщики «Албермарла» разглядели на горизонте полоску дыма; спустя несколько минут полоска трансформировалась в облачко дыма.
«Энтрим» и «Аргайл» выдвинулись вперёд, чтобы произвести разведку, и через полчаса морально нокаутировали Мура и офицеров его штаба радиограммой: на горизонте линейный флот противника.
Как и подобает истинному британцу, в критической ситуации Артур Мур не потерял присутствия духа. Скрипнув зубами, командующий Восточным флотом твёрдым голосом стал отдавать приказы: контр-адмиралу Джорджу Каллагану перейти с «Монтагю» на «Амфитрит», взять под своё начало все шесть бронепалубников и парировать угрозу со стороны Иессена; «Энтрим» и «Аргайл» получили задачу атаковать русские линкоры с носовых курсовых углов. «Кеннет» и «Итчен» оставались при торпедированном броненосце, который не мог дать полного хода. Мало кто верил, что «Монтагю» и оба эсминца уцелеют в предстоящем бою.
Повернув на пять румбов влево, английская эскадра перестроилась и легла на курс, ведущий к китайскому берегу; корабли быстро набрали ход в семнадцать узлов, оставив позади «Монтагю», тащившегося на четырнадцати, и пару эсминцев. К сожалению, примитивнейший до глупости план подсунуть врагу лёгкую добычу потерпел неудачу: русские не обратили особого внимания на севший носом броненосец.
Увидев, что «лайми» спешно перестраиваются и меняют курс, Григорий Павлович Чухнин приказал повернуть на шесть румбов вправо, разобрать цели и по готовности начинать пристрелку залпами. Быстро выяснилось, что придётся иметь дело с пятью, а не шестью броненосцами, как предполагалось ранее. Это облегчило задачу выбора целей – каждый линкор открыл огонь по соответствующему кораблю в колонне противника.
Шестёрка британских бронепалубников, образовавших подобие кильватерного строя за кормой броненосной колонны, вступила в перестрелку с подходившим полным ходом с востока отрядом Иессена.
«Энтрим» и «Аргайл» набрали ход, спугнув «Боярин» и «Алмаз», и неожиданно для себя обнаружили в восьмидесяти пяти кабельтовых нового противника: «Аскольд» и «Варяг» шли параллельно-сходящимся курсом, обходя колонну линкоров с правого борта. На мостике «Албермарла» не видели появления этих двух крейсеров, прикрывшихся корпусами и дымом линкоров. План Мура моментально затрещал по швам.
* * *
Удрав из-под огня бронепалубников, «Могучий» и «Мстительный» подошли к «Новику» и, до того, как корабль перевернулся, успели принять на борт полторы сотни человек из числа его экипажа. Спустя сорок минут, когда «лайми» удалились, флотилия Коломейцева возвратилась к месту гибели крейсера, и «Могучий» поднял на борт ещё восемнадцать моряков. Всех спасённых передали на «Меткий» и «Мощный», которые лишились части дымовых труб, трёх пушек и могли выдать узла двадцать два максимум.
Теоретически два десятка эсминцев могли бы быстро добить «Монтагю», но, как уже говорилось, вице-адмирал Чухнин не поддался на вражескую уловку. Броненосец, с каждым часом отстающий на две-три мили, нисколько не мешал русским линкорам громить английскую эскадру, и его гибель на данном этапе сражения никак не компенсировала вероятную потерю нескольких эсминцев. С другой стороны, 305-миллиметровые орудия «Монтагю» вынудили Иессена держаться от него подальше, и контр-адмирал вступил в бой с Каллаганом позднее, чем планировалось.
* * *
Когда стало ясно, что вражеская эскадра идёт генеральным курсом, вице-адмирал Чухнин по радио приказал флотилиям Коломейцева и Елисеева обогнать британцев, а затем атаковать «Энтрим» и «Аргайл». «Алмаз» и «Боярин» благоразумно держались от вышеуказанных броненосных крейсеров слева по курсу в пятидесяти пяти кабельтовых.
Вице-адмирал Артур Мур прекрасно видел маневрирование русских эсминцев и быстро разгадал замысел своего визави, но англичане так и не смогли придумать никаких контрмер – все наличные силы были втянуты в битву. Единственный козырь в виде четвёрки эсминцев Мур не желал бросать в бой до самого последнего момента.
Планируя генеральное сражение, Григорий Павлович собирался на сто процентов использовать двухкратное превосходство своих линкоров в орудиях ГК, ведя огонь с семидесяти – семидесяти пяти кабельтовых. Стрельба на такой дистанции неизбежно означала большой расход 305-миллиметровых снарядов и исключала из игры многочисленные 152-миллиметровые пушки с обеих сторон. Чухнин учёл и тот факт, что предыдущую ночь английские канониры провели в напряжении, в то время как их русские визави имели возможность немного отдохнуть перед боем.
Перестреливаясь с «Варягом» и «Аскольдом», «Аргайл» и «Энтрим» с каждой минутой всё дальше и дальше отрывались от броненосцев и через три четверти часа удалились вперёд уже на пятьдесят кабельтовых. Сзади броненосную колонну Мура буквально подпёрли шесть сравнительно тихоходных вымпелов Каллагана; головной «Амфитрит» вступил в кильватер «Дункану». Бронепалубники сильно страдали от русских 203-миллиметровых снарядов.
* * *
Артдуэль на дистанции в шестьдесят пять – семьдесят кабельтовых, длившаяся три четверти часа, так и не выявила победителя. Русские снаряды ни разу не проникли во вражеские погреба и машинно-котельные отделения, британские также не смогли нанести смертельно опасных повреждений нашим линкорам. Перелом наступил на сорок шестой минуте боя, когда флотилии Коломейцева и Елисеева пошли в атаку.
Атака минных флотилий не стала неожиданностью для «лайми» – её ждали с минуты на минуту. «Аграйл» и «Энтрим» оперативно отвернули влево, перенося огонь на эсминцы, три минуты спустя налево повернул «Албермарл», а следом за ним поворачивали и остальные броненосцы. Строй английской эскадры изогнулся, ломаясь.
* * *
Чухнин не стал повторять манёвр британцев, так как рисковал оказаться у тех на правой раковине со всеми вытекающими из этого последствиями. По сигналу с флагмана пятёрка русских линкоров неожиданно повернула влево «все вдруг» на восемь румбов, образовав строй фронта. Носовые башни линкоров не прекращали вести огонь, частично развернувшись на новые цели – в прицелы «Цесаревича» и «Бородино» попались «тонкошкурые» крейсера Каллагана.
Сразу же после манёвра линейных сил отряд контр-адмирала Иессена развернулся «все вдруг» через левый борт на шестнадцать румбов, расходясь с британцами контркурсами. Через несколько минут броненосные крейсера совершили последовательный поворот на шесть румбов вправо – Иессен нацелился окончательно отсечь «Монтагю» от основных сил «лайми».
Дождавшись, когда отряд Иессена исполнит задуманный манёвр, Чухнин приказал ещё раз повернуть влево «все вдруг» на восемь румбов, после чего последовательно довернуть вправо на три румба. В результате под огнём русских линкоров оказались «Дункан» и бронепалубные крейсера контр-адмирала Каллагана. Окутанный дымом пожаров «Дункан» вскоре повернул следом за систершипами – на корме броненосца творился сущий ад, – а потерявший первую дымовую трубу «Амфитрит» неожиданно повалился на правый борт. Ломая строй, бронепалубники стали спешно отворачивать, выходя из боя.
После гибели флагмана Каллагана пришёл черёд «Европы»: попадание 305-миллиметрового снаряда «Цесаревича» вызвало детонацию погребов, и английский крейсер исчез в облаке дыма. Когда облако дыма немного снесло в сторону, сигнальщики «Богатыря» и «Олега» на мгновение увидели вертикально уходящий под воду форштевень «Европы».
* * *
Отсекая «Монтагю» от основных сил «лайми», отряд контр-адмирала Иессена попал под огонь указанного корабля. Получив попадание 305-миллиметровым снарядом, «Богатырь» резко сбросил скорость, в результате чего «Аргонот», «Дайадем», «Ниобе» и «Андромеда» смогли выйти из-под обстрела и в конечном итоге избежать гибели.
Меткий выстрел «Монтагю» вынудил Карла Петровича Иессена всерьёз заняться своим обидчиком. Обрушив на броненосец град снарядов, удалось вывести из строя его носовую башню ГК, а через четверть часа удачно угодивший осколок заклинил и кормовую. За этот успех пришлось заплатить серьёзными повреждениями «Баяна», в который угодила пара 305-миллиметровых снарядов, и искорёженной дымовой трубой «Богатыря». Потопить «Монтагю» не удалось, так как главный броневой пояс корабля выдержал шквальный обстрел из 203-миллиметровых и 152-миллиметровых орудий. Отряд Иессена потерял драгоценное время.
* * *
Сосредоточенный огонь трёх линкоров вызвал пожар и сильный взрыв в кормовой башне «Дункана» – детонации погребов, к сожалению, не произошло, – а затем и вовсе лишил этот броненосец хода. Русские, словно того и ждали, быстро переключились на «Корнуоллис», «Рассел» и «Эксмут». Британцы, занятые отражением массированной торпедной атаки, отвечали шестидюймовками левого борта; сделав четыре выстрела, кормовая башня «Корнуоллиса» умолкла, заклиненная прямым попаданием.
Отбиваясь от флотилий Елисеева и Коломейцева, «лайми» потопили «Ловкий», «Молодецкий» и «Деятельный». Были повреждены «Могучий», «Достойный», «Точный» и «Твёрдый»; эти корабли больше не принимали участия в сражении. Ни одному из русских эсминцев не удалось выйти на дистанцию пуска торпед, поэтому все уцелевшие вымпелы отошли к северу, где соединились с «Варягом», «Аскольдом», «Боярином» и «Алмазом».
Минут через десять заполошной стрельбы беглым огнём изо всех калибров вице-адмиралу Муру показалось, что торпедная атака врага будет отбита без потерь со стороны «просвещённых мореплавателей». Однако уже через пару минут лёг на борт «Амфитрит», затем взорвалась «Европа», стал отставать и в итоге потерял ход «Дункан», заполыхал пожарами «Корнуоллис» – русские линкоры вышли на левую раковину. Оставшиеся в строю броненосцы спешно развернули башни, начав отвечать врагу главным калибром.
Именно в этот момент Артур Мур понял, что сражение, по сути, проиграно: стрелять по кораблям Чухнина мешало облако дыма на месте гибели «Европы», перекрывшее всю видимость на левой раковине, а удиравшие бронепалубные крейсера, в свою очередь, не давали накрыть залпами отряд Иессена. Самое же главное – чёртовы бронепалубники не позволяли поворотом влево сделать русским линкорам «crossing the Т», поставив врага под продольный огонь! Единственное, что ещё можно было предпринять – бросить в атаку четвёрку эсминцев, что Мур и сделал.
* * *
Видя, что четвёрка английских крейсеров мешает собственным же броненосцам обрезать курс его отряду, Григорий Павлович Чухнин выжал из этого момента максимум: не обращая внимания на стрельбу «Дункана» и «Корнуоллиса», приказал сосредоточить огонь на «Расселе».
Далее произошло то, что давно должно было произойти – 305-миллиметровый бронебойный снаряд пробил барбет кормовой башни, воспламенив пороховые заряды, огонь проник в погреба, и броненосец с грохотом исчез в огромнейшем облаке дыма. «Корнуоллис» повернул вправо, обходя место гибели «Рассела», и исчез в дыму, словно его и не было.
Следующей мишенью пятёрки русских линкоров стал «Эксмут». По нему, к сожалению, не могли стрелять кормовые башни большинства мателотов – не хватило угла поворота, – поэтому вновь досталось «Дункану».
Облако дыма, наконец, сползло в сторону, позволив канонирам разглядеть в своих прицелах отряд Чухнина. Флагман Мура открыл огонь и быстро добился попаданий в боевую рубку и носовую возвышенную башню «Цесаревича», шедшего головным. Осколки 305-миллиметрового снаряда проникли в боевую рубку, убив и ранив практически весь командный состав корабля, повредив приборы и оборудование. Броненосец потерял управление и покатился вправо.
Следом за ним повернул было «Бородино», но практически сразу же лёг на прежний курс – командующий не отдавал приказа менять курс. Потерявший управление «Цесаревич» совершил циркуляцию, очень не вовремя перекрыв директрису, и где-то через четверть часа пристроился флагману в кильватер.
Его появление оказалось настолько неожиданным, что командир и офицеры «Амфитрита» на мгновение растерялись. Идя встречно-пересекающимся курсом, вражеский крейсер нёсся двадцатиузловым ходом, и, по идее, должен был проскочить где-то в пяти кабельтовых за кормой «Дайадема» – концевого корабля правого отряда. Пару секунд спустя «лайми» забегали словно наскипидаренные, безнадёжно опаздывая с наводкой орудий – цель перемещалась быстрее птицы.
Проносясь мимо «Дайадема», «Новик» сверкнул вспышками выстрелов, практически в упор поразив английский крейсер четырьмя 120-миллиметровыми снарядами; один промах.
На шканцах «Дайадема» вспыхнул пожар, «Амфитрит» и «Аргонот» запоздало громыхнули частью 152-миллиметровых пушек правого борта – снаряды пронеслись над и за кормой «Новика», едва не найдя себе цель в нескольких милях мористее.
Обнаружив «лайми» и вступив с ними в бой, командир «Новика» капитан 2-го ранга Шульц совершенно не ожидал увидеть в каком-то десятке кабельтовых впереди справа по курсу силуэты английских броненосцев. Решение было принято мгновенно: курс и скорость не менять, беглый огонь по врагу всем правым бортом, торпеды – товсь, пли!
Пару минут спустя прямо по курсу были замечены низенькие тени, шарахнувшиеся в сторону, а «Монтагю», «Дункан» и «Корнуоллис» один за другим застучали шестидюймовками. Попадания последовали мгновенно. Теряя скорость, загоревшийся крейсер отвернул в сторону, и в этот момент торпеда «Новика» поразила «Монтагю». Кратковременная заминка на борту торпедированного броненосца не повлияла на меткость канониров «Дункана» и «Корнуоллиса»: крейсер кавторанга Шульца получил ещё три снаряда, потерял ход и стал уходить под воду.
* * *
«Новик» являлся крайним правофланговым кораблём в разведывательно-поисковой завесе из двадцати двух эсминцев и трёх крейсеров, сформированной Иессеном специально для обнаружения эскадры Мура. Растянувшаяся на целых двенадцать миль по фронту завеса сработала не самым идеальным образом, но результат был налицо – англичан удалось сначала найти, а затем и атаковать. Решающую роль в этом сыграли обе флотилии эсминцев, командиры которых, капитаны 2-го ранга Коломейцев и Рощаковский, проявили себя на все сто.
Как только «Новик» вступил в бой, командир 2-й флотилии капитан 2-го ранга Коломейцев сразу же повёл свои эсминцы на помощь Шульцу. После поворота флотилии на восемь румбов вправо британские корабли оказались впереди слева по курсу. Первый дивизион – пять вымпелов – атаковал тройку британских крейсеров, с которыми ранее разминулся «Новик». Второй – также пять вымпелов – смело пошёл в атаку на колонну вражеских броненосцев.
Перестроение и преследование «лайми» потребовали энного количества времени, поэтому эсминцы Коломейцева выходили в атаку с первыми лучами появившегося на горизонте солнечного диска. Яркое солнце, к сожалению, не помешало английским наводчикам, встретивших 2-ю флотилию градом снарядов всех калибров. В итоге корабли 1-го дивизиона не смогли выйти на дистанцию пуска торпед, а 2-й дивизион сцепился в жёсткой схватке с шестёркой своих британских визави и так и не смог пробиться к постепенно отстающему «Монтагю».
Понимая, что повреждённому броненосцу грозит гибель, вице-адмирал Артур Мур приказал тройке левофланговых крейсеров повернуть назад и разогнать русские эсминцы. Артиллерийский огонь «Европы», «Ниобе» и «Андромеды» вынудил корабли 2-го дивизиона спешно спасаться бегством. «Меткий» и «Мощный» были сильно повреждены и больше не принимали участия в сражении; повреждения получили «Ловкий», «Лёгкий» и «Летучий», числившиеся в 1-м дивизионе.
В любой другой ситуации англичанам не составило бы особого труда догнать и добить подранков, но наступивший рассвет в прямом смысле этого слова высветил две серьёзнейшие угрозы.
Первой из них являлись двенадцать эсминцев 1-й флотилии капитана 2-го ранга Елисеева, после нескольких поворотов и перестроений нагонявшие эскадру Мура с кормы, и «Боярин» с «Алмазом», замеченные на левой раковине.
Вторая угроза была не менее опасна, чем первая: в семидесяти пяти кабельтовых по правому борту из утренней дымки проступили силуэты «Богатыря», «Олега», «Олафа» и «Баяна» – отряд контр-адмирала Иессена. Как только позволили видимость и дистанция, эта четвёрка открыла огонь по «Дайадему», «Амфитриту» и «Аргоноту».
Русские броненосные крейсера являлись слишком опасным противником для тройки бронепалубников, поэтому вице-адмирал Мур приказал последним развернуться, отойти в арьергард, и присоединиться к систершипам. Исполняя этот приказ, «Амфитрит», «Аргонот» и «Дайадем» последовательно поворачивали на шестнадцать румбов влево, перекрывая броненосцам линию ведения огня; одновременно «Энтрим» и «Аргайл» получили указание выдвинуться вперёд полным ходом, чтобы парировать вероятную попытку Иессена сделать «crossing the Т».
Когда, наконец, тройка бронепалубных крейсеров разблокировала директрису, «Албермарл» громыхнул из 305-миллиметровых орудий. Следом пристрелкой занялись и остальные броненосцы. Кроме «Монтагю», отставшего уже мили на две.
Русские не стали вступать в невыгодную им артду-эль. Как только поблизости упали первые крупнокалиберные снаряды, отряд Иессена красиво повернул «все вдруг» на ост и полным ходом вышел за пределы досягаемости ГК английских броненосцев.
«Энтрим» и «Аргайл» увязались следом, вступили в перестрелку с «Богатырём», но спустя некоторое время спешно отошли обратно – русский отряд слаженно перестроился, повернув «все вдруг» на норд.
Поднимавшееся по небосводу солнце испарило остатки тумана и мглы, и в какой-то момент сигнальщики «Албермарла» разглядели на горизонте полоску дыма; спустя несколько минут полоска трансформировалась в облачко дыма.
«Энтрим» и «Аргайл» выдвинулись вперёд, чтобы произвести разведку, и через полчаса морально нокаутировали Мура и офицеров его штаба радиограммой: на горизонте линейный флот противника.
Как и подобает истинному британцу, в критической ситуации Артур Мур не потерял присутствия духа. Скрипнув зубами, командующий Восточным флотом твёрдым голосом стал отдавать приказы: контр-адмиралу Джорджу Каллагану перейти с «Монтагю» на «Амфитрит», взять под своё начало все шесть бронепалубников и парировать угрозу со стороны Иессена; «Энтрим» и «Аргайл» получили задачу атаковать русские линкоры с носовых курсовых углов. «Кеннет» и «Итчен» оставались при торпедированном броненосце, который не мог дать полного хода. Мало кто верил, что «Монтагю» и оба эсминца уцелеют в предстоящем бою.
Повернув на пять румбов влево, английская эскадра перестроилась и легла на курс, ведущий к китайскому берегу; корабли быстро набрали ход в семнадцать узлов, оставив позади «Монтагю», тащившегося на четырнадцати, и пару эсминцев. К сожалению, примитивнейший до глупости план подсунуть врагу лёгкую добычу потерпел неудачу: русские не обратили особого внимания на севший носом броненосец.
Увидев, что «лайми» спешно перестраиваются и меняют курс, Григорий Павлович Чухнин приказал повернуть на шесть румбов вправо, разобрать цели и по готовности начинать пристрелку залпами. Быстро выяснилось, что придётся иметь дело с пятью, а не шестью броненосцами, как предполагалось ранее. Это облегчило задачу выбора целей – каждый линкор открыл огонь по соответствующему кораблю в колонне противника.
Шестёрка британских бронепалубников, образовавших подобие кильватерного строя за кормой броненосной колонны, вступила в перестрелку с подходившим полным ходом с востока отрядом Иессена.
«Энтрим» и «Аргайл» набрали ход, спугнув «Боярин» и «Алмаз», и неожиданно для себя обнаружили в восьмидесяти пяти кабельтовых нового противника: «Аскольд» и «Варяг» шли параллельно-сходящимся курсом, обходя колонну линкоров с правого борта. На мостике «Албермарла» не видели появления этих двух крейсеров, прикрывшихся корпусами и дымом линкоров. План Мура моментально затрещал по швам.
* * *
Удрав из-под огня бронепалубников, «Могучий» и «Мстительный» подошли к «Новику» и, до того, как корабль перевернулся, успели принять на борт полторы сотни человек из числа его экипажа. Спустя сорок минут, когда «лайми» удалились, флотилия Коломейцева возвратилась к месту гибели крейсера, и «Могучий» поднял на борт ещё восемнадцать моряков. Всех спасённых передали на «Меткий» и «Мощный», которые лишились части дымовых труб, трёх пушек и могли выдать узла двадцать два максимум.
Теоретически два десятка эсминцев могли бы быстро добить «Монтагю», но, как уже говорилось, вице-адмирал Чухнин не поддался на вражескую уловку. Броненосец, с каждым часом отстающий на две-три мили, нисколько не мешал русским линкорам громить английскую эскадру, и его гибель на данном этапе сражения никак не компенсировала вероятную потерю нескольких эсминцев. С другой стороны, 305-миллиметровые орудия «Монтагю» вынудили Иессена держаться от него подальше, и контр-адмирал вступил в бой с Каллаганом позднее, чем планировалось.
* * *
Когда стало ясно, что вражеская эскадра идёт генеральным курсом, вице-адмирал Чухнин по радио приказал флотилиям Коломейцева и Елисеева обогнать британцев, а затем атаковать «Энтрим» и «Аргайл». «Алмаз» и «Боярин» благоразумно держались от вышеуказанных броненосных крейсеров слева по курсу в пятидесяти пяти кабельтовых.
Вице-адмирал Артур Мур прекрасно видел маневрирование русских эсминцев и быстро разгадал замысел своего визави, но англичане так и не смогли придумать никаких контрмер – все наличные силы были втянуты в битву. Единственный козырь в виде четвёрки эсминцев Мур не желал бросать в бой до самого последнего момента.
Планируя генеральное сражение, Григорий Павлович собирался на сто процентов использовать двухкратное превосходство своих линкоров в орудиях ГК, ведя огонь с семидесяти – семидесяти пяти кабельтовых. Стрельба на такой дистанции неизбежно означала большой расход 305-миллиметровых снарядов и исключала из игры многочисленные 152-миллиметровые пушки с обеих сторон. Чухнин учёл и тот факт, что предыдущую ночь английские канониры провели в напряжении, в то время как их русские визави имели возможность немного отдохнуть перед боем.
Перестреливаясь с «Варягом» и «Аскольдом», «Аргайл» и «Энтрим» с каждой минутой всё дальше и дальше отрывались от броненосцев и через три четверти часа удалились вперёд уже на пятьдесят кабельтовых. Сзади броненосную колонну Мура буквально подпёрли шесть сравнительно тихоходных вымпелов Каллагана; головной «Амфитрит» вступил в кильватер «Дункану». Бронепалубники сильно страдали от русских 203-миллиметровых снарядов.
* * *
Артдуэль на дистанции в шестьдесят пять – семьдесят кабельтовых, длившаяся три четверти часа, так и не выявила победителя. Русские снаряды ни разу не проникли во вражеские погреба и машинно-котельные отделения, британские также не смогли нанести смертельно опасных повреждений нашим линкорам. Перелом наступил на сорок шестой минуте боя, когда флотилии Коломейцева и Елисеева пошли в атаку.
Атака минных флотилий не стала неожиданностью для «лайми» – её ждали с минуты на минуту. «Аграйл» и «Энтрим» оперативно отвернули влево, перенося огонь на эсминцы, три минуты спустя налево повернул «Албермарл», а следом за ним поворачивали и остальные броненосцы. Строй английской эскадры изогнулся, ломаясь.
* * *
Чухнин не стал повторять манёвр британцев, так как рисковал оказаться у тех на правой раковине со всеми вытекающими из этого последствиями. По сигналу с флагмана пятёрка русских линкоров неожиданно повернула влево «все вдруг» на восемь румбов, образовав строй фронта. Носовые башни линкоров не прекращали вести огонь, частично развернувшись на новые цели – в прицелы «Цесаревича» и «Бородино» попались «тонкошкурые» крейсера Каллагана.
Сразу же после манёвра линейных сил отряд контр-адмирала Иессена развернулся «все вдруг» через левый борт на шестнадцать румбов, расходясь с британцами контркурсами. Через несколько минут броненосные крейсера совершили последовательный поворот на шесть румбов вправо – Иессен нацелился окончательно отсечь «Монтагю» от основных сил «лайми».
Дождавшись, когда отряд Иессена исполнит задуманный манёвр, Чухнин приказал ещё раз повернуть влево «все вдруг» на восемь румбов, после чего последовательно довернуть вправо на три румба. В результате под огнём русских линкоров оказались «Дункан» и бронепалубные крейсера контр-адмирала Каллагана. Окутанный дымом пожаров «Дункан» вскоре повернул следом за систершипами – на корме броненосца творился сущий ад, – а потерявший первую дымовую трубу «Амфитрит» неожиданно повалился на правый борт. Ломая строй, бронепалубники стали спешно отворачивать, выходя из боя.
После гибели флагмана Каллагана пришёл черёд «Европы»: попадание 305-миллиметрового снаряда «Цесаревича» вызвало детонацию погребов, и английский крейсер исчез в облаке дыма. Когда облако дыма немного снесло в сторону, сигнальщики «Богатыря» и «Олега» на мгновение увидели вертикально уходящий под воду форштевень «Европы».
* * *
Отсекая «Монтагю» от основных сил «лайми», отряд контр-адмирала Иессена попал под огонь указанного корабля. Получив попадание 305-миллиметровым снарядом, «Богатырь» резко сбросил скорость, в результате чего «Аргонот», «Дайадем», «Ниобе» и «Андромеда» смогли выйти из-под обстрела и в конечном итоге избежать гибели.
Меткий выстрел «Монтагю» вынудил Карла Петровича Иессена всерьёз заняться своим обидчиком. Обрушив на броненосец град снарядов, удалось вывести из строя его носовую башню ГК, а через четверть часа удачно угодивший осколок заклинил и кормовую. За этот успех пришлось заплатить серьёзными повреждениями «Баяна», в который угодила пара 305-миллиметровых снарядов, и искорёженной дымовой трубой «Богатыря». Потопить «Монтагю» не удалось, так как главный броневой пояс корабля выдержал шквальный обстрел из 203-миллиметровых и 152-миллиметровых орудий. Отряд Иессена потерял драгоценное время.
* * *
Сосредоточенный огонь трёх линкоров вызвал пожар и сильный взрыв в кормовой башне «Дункана» – детонации погребов, к сожалению, не произошло, – а затем и вовсе лишил этот броненосец хода. Русские, словно того и ждали, быстро переключились на «Корнуоллис», «Рассел» и «Эксмут». Британцы, занятые отражением массированной торпедной атаки, отвечали шестидюймовками левого борта; сделав четыре выстрела, кормовая башня «Корнуоллиса» умолкла, заклиненная прямым попаданием.
Отбиваясь от флотилий Елисеева и Коломейцева, «лайми» потопили «Ловкий», «Молодецкий» и «Деятельный». Были повреждены «Могучий», «Достойный», «Точный» и «Твёрдый»; эти корабли больше не принимали участия в сражении. Ни одному из русских эсминцев не удалось выйти на дистанцию пуска торпед, поэтому все уцелевшие вымпелы отошли к северу, где соединились с «Варягом», «Аскольдом», «Боярином» и «Алмазом».
Минут через десять заполошной стрельбы беглым огнём изо всех калибров вице-адмиралу Муру показалось, что торпедная атака врага будет отбита без потерь со стороны «просвещённых мореплавателей». Однако уже через пару минут лёг на борт «Амфитрит», затем взорвалась «Европа», стал отставать и в итоге потерял ход «Дункан», заполыхал пожарами «Корнуоллис» – русские линкоры вышли на левую раковину. Оставшиеся в строю броненосцы спешно развернули башни, начав отвечать врагу главным калибром.
Именно в этот момент Артур Мур понял, что сражение, по сути, проиграно: стрелять по кораблям Чухнина мешало облако дыма на месте гибели «Европы», перекрывшее всю видимость на левой раковине, а удиравшие бронепалубные крейсера, в свою очередь, не давали накрыть залпами отряд Иессена. Самое же главное – чёртовы бронепалубники не позволяли поворотом влево сделать русским линкорам «crossing the Т», поставив врага под продольный огонь! Единственное, что ещё можно было предпринять – бросить в атаку четвёрку эсминцев, что Мур и сделал.
* * *
Видя, что четвёрка английских крейсеров мешает собственным же броненосцам обрезать курс его отряду, Григорий Павлович Чухнин выжал из этого момента максимум: не обращая внимания на стрельбу «Дункана» и «Корнуоллиса», приказал сосредоточить огонь на «Расселе».
Далее произошло то, что давно должно было произойти – 305-миллиметровый бронебойный снаряд пробил барбет кормовой башни, воспламенив пороховые заряды, огонь проник в погреба, и броненосец с грохотом исчез в огромнейшем облаке дыма. «Корнуоллис» повернул вправо, обходя место гибели «Рассела», и исчез в дыму, словно его и не было.
Следующей мишенью пятёрки русских линкоров стал «Эксмут». По нему, к сожалению, не могли стрелять кормовые башни большинства мателотов – не хватило угла поворота, – поэтому вновь досталось «Дункану».
Облако дыма, наконец, сползло в сторону, позволив канонирам разглядеть в своих прицелах отряд Чухнина. Флагман Мура открыл огонь и быстро добился попаданий в боевую рубку и носовую возвышенную башню «Цесаревича», шедшего головным. Осколки 305-миллиметрового снаряда проникли в боевую рубку, убив и ранив практически весь командный состав корабля, повредив приборы и оборудование. Броненосец потерял управление и покатился вправо.
Следом за ним повернул было «Бородино», но практически сразу же лёг на прежний курс – командующий не отдавал приказа менять курс. Потерявший управление «Цесаревич» совершил циркуляцию, очень не вовремя перекрыв директрису, и где-то через четверть часа пристроился флагману в кильватер.