Император Владимир

Во время этой вынужденной остановки выяснилось, что больше всех досталось «Николаю I», «Наварину» и «Адмиралу Нахимову»; в последний угодило ещё три крупнокалиберных снаряда. Количество прямых попаданий во флагман Витгефта перевалило за десяток, «Наварин» же потерял одну дымовую трубу и сел носом. Меньше всего повреждений получили броненосцы береговой обороны: на «Апраксине» вывело из строя кормовую башню ГК, а «Сенявин» лишился фок-мачты.

Ночью в Мраморном море русские корабли были неожиданно атакованы двумя турецкими миноносцами. Противника заметили слишком поздно, так как до этого в темноте то и дело обнаруживались различные суда и пароходы, сновавшие туда-сюда.

Три выпущенные врагом торпеды прошли мимо, четвёртая же угодила в корму «Адмирала Нахимова», заклинив руль и сорвав правый винт. Броненосный крейсер больше не мог удерживать заданный курс, и «Александру II» пришлось взять его на буксир.

Рассвет застал эскадру Витгефта на полпути к Константинополю. Спустя пару минут после восхода солнца прямо по курсу открылся трёхтрубный корабль, поначалу принятый за турецкий крейсер «Абдул-Гамид». Незнакомец вышел в эфир, передав позывной «Очакова», а сигнальщики доложили, что его сопровождают три эсминца.

Авангард Черноморского флота проскочил мимо, и спустя три четверти часа с «Очакова» передали, что наблюдают как минимум пять британских боевых кораблей. Враг шёл к Константинополю полным ходом.

Уйти от «лайми», имея в составе эскадры повреждённые вымпелы, не представлялось возможным, поэтому контр-адмирал Витгефт отдал приказ готовиться к новому бою. Тем временем радисты поймали радиограмму, в которой говорилось, что флагман Черноморского флота на пару с «Потёмкиным» прошли Босфор и входят в Мраморное море; броненосцы охраняли четыре эсминца.





* * *


Боевую тревогу, внезапно объявленную на всех кораблях Черноморского флота, поначалу сочли очередной прихотью великого князя Алексея Александровича, вот уже неделю околачивавшегося в Крыму. Появилась, знаете ли, с некоторых пор у генерал-адмирала весьма нехорошая привычка проверять боеготовность, вместо того чтобы пьянствовать под настроение. Вот он и самодурствовал из вредности в своё собственное удовольствие.

К вечеру полученные из столицы телеграммы реабилитировали канцлера перед его многочисленными подчинёнными. На пороге стояла война с Англией и Турцией – война, к которой Россия готовилась последние десятилетия, и которая должна была стать реваншем за обидное поражение полувековой давности.

Первыми ранним утром Севастополь покинули «Буг», «Дунай» и все шесть подлодок. Пару часов спустя в море ушли четыре канонерские лодки и «Очаков». Отойдя за пределы видимости с берега, в назначенной точке минзаги и канонерки взяли субмарины на буксир. Броненосный крейсер сопровождал караван, взявший курс к турецкому побережью.

После полудня в море один за другим потянулись три старых барбетных броненосца, принявшие на борт три батальона морской пехоты и десантные катера вместо штатных шлюпок, суда Доброфлота, загруженные различным воинским имуществом, «соколы» и минные крейсера. Ближе к вечеру в поход отправились «Ростислав» и «Князь Потёмкин-Таврический» с эскортом из семи эсминцев типа «Буйный».

В тот же день в Одессе, Николаеве и Новороссийске началась спешная погрузка войск на зафрахтованные гражданские пароходы. Как и предполагал великий князь Константин Константинович, пехотные батальоны местами перемешались с артиллерийскими батареями и наоборот. Канонерские лодки «Терец» и «Донец» конвоировали транспорты с морской пехотой, вышедшие из Одессы.

Лелеявшаяся долгие годы операция по захвату Босфора прошла буднично, словно это были очередные учения. «Чесма», «Синоп» и «Екатерина II» в пух и прах разнесли ближайшие к устью пролива турецкие укрепления и батареи; огонь 305-миллиметровых пушек корректировали по радио с канонерских лодок. Под бодрящий оглушающий грохот двенадцатидюймовок личный состав штурмовых подразделений перебрался в шлюпки и десантные катера, которые по сигналу с флагмана двинулись к берегу.

Высадка происходила под плотным прикрытием 152-миллиметровых орудий броненосцев и канонерских лодок, познакомивших турок со снарядами, начинёнными отравляющими газами. Подданные великого султана оценили новинку массовым забегом на полумарафонскую дистанцию. Подавив разрозненное сопротивление, штурмовые группы заняли обозначенные в плане плацдармы.

Подавлением батарей Румели-Кавак, Сары-Тыш, Беюк-Лиман, Маджар-Кале занимались «Потёмкин» и «Ростислав». Стрельба велась с дальней дистанции, фугасные снаряды разрушали укрепления, словно песчаные замки на пляже. К обстрелу присоединился «Очаков», ведя огонь исключительно химическими снарядами, и через полчаса в пролив двинулись миноносцы и четыре канлодки.

Турки отвечали выстрелами прямой наводкой, но их успехи ограничились прямым попаданием 240-миллиметрового снаряда в палубу «Запорожца». Поражённая канонерка через час затонула.

Из бухты Золотой Рог один за другим вышли несколько вражеских боевых кораблей, вынудив «соколы» отступить. «Уралец», «Черноморец» и «Кубанец» вступили с турками в перестрелку, затем повернули обратно, заманивая противника под 305-миллиметровые орудия «Екатерины II» и «Синопа». «Чесма» шла в двух милях позади своих систершипов.

Встречный бой с русскими броненосцами стал бы для турок самоубийством чистой воды, а самоубийцами они не были. Возвращаться на столичный рейд также не имело смысла: командиры османских кораблей прекрасно видели, что неверные безнаказанно громят укрепления по берегам Босфора – над позициями береговых батарей висели облака дыма и пыли. Оставалось одно – уходить в Мраморное море и далее, в Средиземное. Что турки и сделали.

Узнав со встреченного в Мраморном море парохода, что русские и греки (?) обстреливают Дарданеллы, капитаны «Мессудие», «Абдул-Меджида» и «Абдул-Гамида» направились к острову Имралы. До прояснения ситуации.

А ситуация вокруг Константинополя складывалась не в пользу турок. Ступившие на берег восточнее Босфора штурмовые батальоны морской пехоты шаг за шагом продвигались на юг, а высадившиеся западнее пролива захватывали разгромленные корабельной артиллерией позиции береговых батарей. Десантники подрывали уцелевшие орудия и склады боеприпасов.

Прорвавшись через Босфор, три русских броненосца принялись обстреливать город химическими снарядами; в качестве целей выступали правительственные кварталы и военные казармы. Снявшийся с якоря антикварный броненосец «Хивзюр-Рахман» попал под огонь «Синопа» и грудой мелаллолома лёг на дно бухты Золотой Рог.

В Мраморное море вошли «Гридень», оборудованный мощной радиостанцией для координации действий подводных лодок, «Очаков» и три эсминца; одна за другой проскользнули, словно хищные барракуды, все шесть субмарин Черноморского флота. Наконец, во главе каравана войсковых транспортов к турецкой столице прибыли «Князь Потёмкин» и «Ростислав». Для обеспечения флангов захваченных плацдармов в Чёрном море были оставлены канонерки «Терец» и «Донец», а также минные крейсера «Казарский» и «Сакен».

«Очакову» первым из кораблей Черноморского флота выпала сомнительная честь вступить в боевое соприкосновение с британцами. Обогнав сравнительно медлительные броненосцы контр-адмирала Эдмунда Поэ, «Ланкастер» и «Бедфорд» открыли огонь по «Очакову» и эсминцам. «Очаков» ответил.

Перестрелка трёх броненосных крейсеров была недолгой – всего четверть часа. Увидев то, что требовалось рассмотреть, русские корабли легли на обратный курс. «Ланкастер» с «Бедфордом» начали преследование и буквально через полчаса повторно вступили в огневой контакт, на этот раз с численно сократившейся эскадрой контр-адмирала Витгефта.





* * *


В ограниченной акватории Мраморного моря особо не развернёшься, поэтому Витгефт решил начать бой на контркурсе, стреляя левым бортом. Выстроившись кильватерной колонной, «Николай I», «Сенявин», «Апраксин» и «Наварин» на десяти узлах двинулись навстречу британцам. Первым громыхнул главным калибром «Апраксин», после чего заговорила артиллерия «Сенявина». «Наварин» и флагман пока молчали.

Англичане не рискнули всерьёз бодаться с тихоходными, повреждёнными, но всё ещё способными постоять за себя броненосцами Витгефта: как только поблизости легли первые 254-миллиметровые снаряды, оба броненосных крейсера не мешкая отвернули на юг, выходя из зоны обстрела.

От Дарданелл приближались «Илластриес», «Цезарь» и «Ганнибал», поэтому Витгефт развернул свою эскадру «все вдруг», взяв курс на Босфор; головным встал «Наварин», замыкающим – «Николай I».

На мостике флагмана офицеры с беспокойством вглядывались в силуэты на горизонте, считая вымпелы. По всему выходило, что в Мраморное море пожаловали целых девять броненосцев из состава британского Средиземноморского флота в сопровождении как минимум пяти крейсеров, не считая парочки уже обстрелянных.

Отход к Босфору всего на десяти узлах – севший носом «Наварин» не мог идти с большей скоростью – не самое лучшее решение, но иного варианта Вильгельм Карлович не видел. Эскадра уже потеряла «Мономах», по-прежнему ничего не было известно о судьбе «Донского» и «Ушакова»; право, не оставлять же «Наварин» на радость англичанам! Вот и ползли к востоку, прикидывая, хватит ли боекомплекта, чтобы отбиться.

«Апраксин» с «Сенявиным» первыми открыли огонь, залпами пристреливаясь по «Илластриесу», противник ответил три минуты спустя. Ещё спустя пять минут флагманские корабли противоборствующих сторон получили по одному попаданию крупнокалиберными снарядами каждый, и в дело вступили двенадцатидюймовки «Наварина» и «Николая I», взяв на прицел всё тот же «Илластриес».

Бой шёл на параллельных курсах, британцы, имевшие ход на пять узлов больше, быстро догоняли русский отряд. Наши артиллеристы стреляли метко – через десять минут флагман Поэ имел уже пять прямых попаданий. Флагман Витгефта был поражён трижды, один снаряд угодил в «Апраксин». Наконец с обеих сторон зачастили шестидюймовки, и попадания пошли одно за другим.


* * *

Оторвавшись от «Бедфорда» и «Ланкастера», «Очаков» с эсминцами повернул в сторону острова Имралы: на крейсере заметили чей-то трёхтрубный силуэт и решили разузнать, кто прячется между островом и азиатским берегом. Опознав «Абдул-Меджида», «Абдул-Гамида» и «Мессудие», командир «Очакова» капитан 1-го ранга Ливен запросил по радио подкрепление в виде «Ростислава» с «Потёмкиным», чтобы совместно с эсминцами зажать турок между молотом и наковальней.

Турки вовремя заметили на горизонте смертельно опасные русские броненосцы и не мешкая пошли на «Очаков», стремясь прорваться на запад вдоль берега. Головным шёл «Мессудие», огнём и корпусом прикрывая слабо бронированные крейсера «Абдул-Гамид» и «Абдул-Меджид».

Пользуясь преимуществом в скорости, «Очаков» легко мог диктовать дистанцию боя, но… всю задумку сорвали «Ланкастер» и «Бедфорд», не вовремя появившиеся с вест-норд-веста. Первые пристрелочные выстрелы британцы сделали с шестидесяти кабельтовых.

Не желая упускать турок на глазах у самого командующего флотом, державшего флаг на «Ростиславе», светлейший князь Ливен пошёл на риск, сблизившись с «Мессудие» примерно на двадцать пять кабельтовых. Развернув носовую 203-миллиметровую башню на правый борт против турок, «Очаков» одновременно вёл бой с англичанами, стреляя из кормовой башни ГК и 152-миллиметровых казематных орудий левого борта.

«Лайми» приблизились на сорок пять кабельтовых, и тут их накрыли залпами подходившие «Князь Потёмкин-Таврический» и «Ростислав»; броненосцы вели огонь с семидесяти кабельтовых.

«Бедфорд» получил прямое попадание в корпус – один из снарядов взорвался в котельном отделении – и стал терять ход. Радиостанция повреждённого крейсера заверещала морзянкой, взывая о помощи.

Командир «Ланкастера» проявил истинно британское мужество, бросив свой корабль в атаку на более сильного противника. Выписывая зигзаги, чтобы сбить прицел артиллеристам противника, крейсер полным ходом сближался с русскими броненосцами; шестидюймовки выплёвывали снаряд за снарядом, радиостанция открытым текстом передавала в эфир координаты.

Бой с «(Знаковым» на близкой дистанции на контркурсах стал для «Мессудие» последним. Русские канониры превзошли своих турецких визави по всем статьям, выведя из строя обе 234-миллиметровые башни и заставив замолчать всю вражескую артиллерию правого борта. Это позволило эсминцам «Заветный» и «Звонкий» отстреляться торпедами практически в полигонных условиях. «Мессудие» пошёл ко дну в считаные минуты.

Проскочив вдоль берега, оба турецких бронепалубные крейсера смогли отбиться и оторваться от «Завидного» и к концу дня присоединились к британскому флоту.





* * *


Через двадцать пять минут после начала боя «Николай I» горел от башни до кормового балкона – настолько сильным оказался сосредоточенный огонь трёх броненосцев Эдмунда Поэ. Английские снаряды искорёжили обе дымовые трубы, снесли грот-мачту, разворотили мостик, вывели из строя пять гаубиц на верхней палубе и три казематных 152-миллиметровых пушки правого борта. Контр-адмирал Витгефт, как и многие офицеры, был ранен, но продолжал отдавать команды. Флагман держался на курсе, башенные 305-миллиметровые орудия и уцелевшие казематные шестидюймовки выпускали снаряд за снарядом.

Тем временем контр-адмирал Поэ обратил внимание на то, что огонь низкобортных броненосцев береговой обороны причиняет его кораблям слишком большой ущерб.

Сильнее всего пострадал «Цезарь» – по нему стреляли все исправные орудия ГК «Апраксина» и «Сенявина». К сожалению, шести прямых попаданий 254-миллиметровыми снарядами оказалось недостаточно, чтобы пустить броненосец на дно: аварийные партии потушили пожары и взяли под контроль затопления в носовой части. «Ганнибал» пострадал меньше остальных – ему достались всего лишь пара 305-миллиметровых и пяток 152-миллиметровых снарядов.

Перераспределив цели, британцы всей мощью навалились на «Сенявин», «Апраксин» и «Наварин». Последний к этому времени засадил «Илластриесу» по одному двенадцатидюймовому снаряду в носовой барбет, в корпус и в каземат – это не считая попаданий шестидюймовыми и трёх крупнокалиберных «подарков» с других русских кораблей.





* * *


Несколько минут ожесточённой перестрелки – и совершенно неожиданно для русских английские броненосцы один за другим стали отворачивать в сторону. Резкий свист снарядов и оглушительный грохот разрывов сменился потрескиванием пламени пожаров, отрывистыми командами, стуком кувалд и шипением пожарных рукавов.

Сигнальщики разглядели идущие навстречу смутно знакомые силуэты, но из-за сотрясений, вызванных как попаданиями, так и собственной стрельбой, радиостанции кораблей вышли из строя, поэтому связаться с черноморцами не представлялось возможным.

Передышка оказалась недолгой – десяток минут спустя «Альбион», идущий во главе колонны из шести систершипов, занялся пристрелкой по «Наварину». Ещё через пять минут отряд Витгефта схлестнулся с главными силами британского Средиземноморского флота.





* * *


Бросив взгляд в сторону уходящего на дно «Мессудие», капитан 1-го ранга Ливен с сожалением вздохнул – «Абдул-Меджид» и «Абдул-Гамид» удирали как минимум на двадцати узлах, и погоня за ними была бессмысленна. А вот догнать и утопить едва ползущий «Бедфорд», как говорится, сам бог велел: второй британский крейсер храбро ввязался в бой с «Потёмкиным» и «Ростиславом», сумев отвлечь русских артиллеристов, и сейчас отчаянно маневрировал под залпами броненосцев.

Догнать «Бедфорд» удалось, а вот утопить – нет: англичане стреляли намного лучше турок, корабль менял галс за галсом, выскальзывая из прицелов, словно угорь. Наконец, очередное попадание русского 203-миллиметрового снаряда вынудило британцев направить загоревшийся броненосный крейсер на мель у берега маленького островка Халиада.

Выбросившись на мель, «Бедфорд» с четверть часа отстреливался изо всех уцелевших орудий, пока на горизонте не показались хорошо знакомые трёхтрубные силуэты. Это были «Саффолк» и «Донегол», полным ходом спешившие на выручку. «Очакову» и эсминцам пришлось ретироваться.

Трое суток спустя подводная лодка «Карась» всадила в неподвижно стоявшую мишень пару торпед, вынудив «лайми» отказаться от замысла снять «Бедфорд» с мели.





* * *


Связав боем оба русских броненосца, командир «Ланкастера» вовсе не намеревался героически погибать под залпами русских пушек. Первое же попадание 254-миллиметрового снаряда с «Ростислава», пришедшееся в третью дымовую трубу, подстегнуло британцев к бегству. Отчаянно маневрируя на полном ходу, броненосный крейсер склонился к норду, затем и вовсе к норд-весту. «Потёмкин» и «Ростислав» преследовали его, постепенно отставая.

Мраморное море имеет ограниченную акваторию. Через двадцать минут погони сигнальщики «Ростислава» заметили на норд-норд-весте мачты трёх кораблей, вскоре опознанных как броненосцы типа «Маджестик»; это был отряд контр-адмирала Эдмунда Поэ, спешивший на выручку «Ланкастеру» и злополучному «Бедфорду».

Вице-адмирал Гильдебрандт принял решение моментально, благо англичане сами подставились под продольный огонь. Несколько коротких команд – и спустя семь минут развернувшиеся левым бортом «Потёмкин» и «Ростислав» поставили отряду Поэ классическую «crossing the Т». До врага было шестьдесят кабельтовых.