Имя врага
Часть 33 из 37 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
— Мы ее без изменений оставили, ничего не трогали до вашего приезда, — затараторил Емельянову участковый, — точно так, как дворник нашел.
Труп находился в узеньком простенке между домами. Это было нечто вроде очень тесного колодца, который никуда не ведет. Тело запихнули стоймя. В простенке было так мало места, что оно даже не смогло осесть, а стояло как по стойке смирно. Емельянов разглядел длинную прядь черных волос, безжизненно трепетавших на ветру.
— Кто нашел тело? — Емельянов повернулся к участковому, явно напуганному таким страшным зрелищем.
— Я. В пять утра двор начал подметать, — выступил вперед дворник, — вдруг, глядь, шо-то в простенке есть. Стоит. Ну, я поближе подошел. А там — она. И ясно, что уже без жизни. Я по телефону-автомату в милицию сразу позвонил.
Емельянов разрешил эксперту вынуть тело. Это была молодая женщина с длинными черными волосами. Даже после смерти была видна ее удивительная красота. Женщина была одета странно: на ней был плащ и нижнее белье черного цвета, в том числе чулки на поясе. Комбинации не было. Обуви тоже. Внизу, в простенке, виднелась черная вечерняя сумочка.
Сумочку быстро вытащили, но Емельянов уже знал, кто это.
— Тут паспорт, — один из оперов протягивал ему документ.
— Римма Виллер? — сказал Емельянов, не заглядывая в паспорт.
— Точно! Откуда ты знаешь? Веллер Римма Викторовна. Родилась в Одессе… Прописка — улица 1905 года…
Не глядя, Емельянов засунул паспорт себе в карман. Над телом принялся колдовать эксперт. Емельянов отпустил участкового и дворника.
— Странно одета. Что думаешь? — заметил появившийся на месте следователь, слава богу, не Сергей Ильич — Емельянову сегодня просто везло.
— Нет. Вполне объяснимо, — ответил он.
— Насилие? — нахмурился следователь.
— Думаю, нет. Она была актрисой. И, предполагаю, выступала на закрытой вечеринке, — вздохнул Емельянов.
Подошел эксперт.
— На запястьях разрезы в форме перевернутого креста. Но предполагаю, что они сделаны после смерти, — сказал. — И еще на ее животе вырезана надпись…
— Mea culpa, — перебил его Емельянов.
— Точно, но… — Судмедэксперт смотрел на него во все глаза.
— Как Дато Минзаури, — вполголоса пробормотал Емельянов, — вот она, черная месса…
— Так, вижу, что я тут лишний, — быстро отреагировал следователь. — Ну, вы тут разбирайтесь, если уж ты в курсе. А я пошел. Жду докладную, Емельянов.
И исчез. Емельянов обернулся к эксперту:
— Вы можете вскрыть ее прямо сегодня? Это очень для меня важно.
— Вообще-то вы знаете процедуру, — он внимательно посмотрел на Емельянова. Вздохнул. — Ладно. Приходите завтра с утра. Сегодня я это сделаю, к вечеру.
— Спасибо, — голос Емельянова потеплел.
— Интересно, почему ее нашли в таком странном месте? Напротив… — Судмедэксперт приглушил голос.
— Оно не странное, — Емельянов покачал головой, — предположительно, она была на допросе в КГБ.
— В таком виде?! — эксперт опешил.
— Арестовывают всегда в том, в чем застукают! — усмехнулся Емельянов. — Не так ли? И я точно знаю, что смерть наступила не от ран на руках. Никакой крови в простенке нет.
— Труп могли подкинуть, — сказал эксперт, — всегда так делают.
— И подкинули, — кивнул Емельянов. — Но с какой циничностью! Поражен.
После того как тело увезли, Емельянов не поехал на работу с опергруппой, а пошел по проспекту Мира к телефону-автомату. Ему было просто необходимо сделать очень важный звонок.
К вечеру Емельянов был в Валиховском переулке. Бывший врач открыл ему двери и запустил в небольшую комнатку, в которой сильно пахло дезинфекцией — хлоркой, формальдегидом.
— И вы были правы, и я прав, — улыбнулся судмедэксперт, поправляя огромные, нелепые очки, — смерть наступила от остановки сердца. А раны на запястьях были нанесены уже после смерти. Даже более того — где-то через час после наступления смерти. Внутри разрезов даже капельки крови не было. Резали острым ножом — я бы предположил финку или охотничий кинжал.
— Остановка сердца? В 38 лет? Значит, по-вашему, это естественная смерть? — нахмурился Емельянов.
— Выглядит как естественная смерть, — ответил эксперт, — но… Но я готов сделать вам подарок. В крови дамочки я обнаружил следы того же самого неизвестного вещества, что и в крови вашего вора Паука. Там тоже была остановка сердца.
— Так я и думал, — вздохнул Емельянов. — Что еще?
— Надпись на животе вырезали тогда же, когда нанесли надрезы на запястья — через час после наступления смерти.
— Ее изнасиловали?
— Нет. Следов насилия не было. Более того, перед смертью у нее не было и полового акта. Я бы сказал, минимум двое суток. А вот в крови у дамочки был алкоголь. Но не крепкий. Я бы предположил сухое вино.
— Она была пьяна перед смертью?
— Нет. Грамм 200 алкоголя. Не больше. И еще кокаин. Она, кстати, была заядлой кокаинисткой. Слизистые носа сильно разрушены. И нюхала кокаин давно, минимум 5 лет. А вот содержимое желудка пусто. Она не ела вообще в последние сутки. Только выпила вина и нюхала кокаин.
— А другие следы на теле? Может, синяки или следы веревки?
— Нет. Никаких синяков, ран, следов. Ничего такого. Никто ее не бил, если вы это имеете в виду. Не били, не связывали. Если б не неизвестное вещество, я бы сказал, что это абсолютно естественная смерть.
Глава 26
В этот раз они встретились в Горсаду. Здесь профессор выглядел не так колоритно и импозантно, как в университетской библиотеке. Может быть, потому, что на нем был обыкновенный серый костюм без галстука, что придавало ему более простой вид.
— Вы слышали последнюю новость? — улыбнулся он, дружески пожимая руку Емельянову. — Они все арестованы. Все до единого. Вчера была облава в катакомбах, в районе 13 станции Большого Фонтана. Там, где они проводили свои черные мессы. На алтаре обнаружили человеческую кровь.
— Я знаю, чья она, — кивнул Емельянов, думая о Дато Минзаури.
— Облаву проводили органы госбезопасности. Меня приглашают в качестве консультанта. Все строго сверхсекретно, подписка о неразглашении. И все такое.
— Кто же они? — нахмурился Емельянов.
— Последователи Ла Вея. Приверженцы Церкви Сатаны. Я же говорил вам, что 1966 год — это первый год эры Сатаны. Именно это я собирался для вас узнать. Надо ли говорить, что наш разговор сугубо между нами, и я никогда не признаюсь в нем официально?
— Не надо. Это понятно и так, — ответил Емельянов.
— Там арестовали многих деток партийных шишек, — хмыкнул профессор, — вот сюрприз папашам будет!
— В том числе и девушку по имени Альбина, чей папа занимает большой пост в обкоме партии, — вслух подумал Емельянов, прекрасно понимая, что облаву производил Печерский.
— Давайте сядем на эту милую лавочку, — предложил профессор. — После того что вы от меня услышите, вам вряд ли захочется стоять.
Они сели и несколько минут наблюдали за малышом лет семи, который кормил голубей у фонтана. Затем профессор начал свой рассказ.
Сатанизм Ла Вея — мировоззрение и официально практикуемое церковью Сатаны учение, положения которого были сформулированы в 1960-е годы Антоном Шандором Ла Веем, который стал в 1966 году основателем Церкви Сатаны. Сатанизм как новый тип религии, по Ла Вею, представлял собой современное движение.
Сатана воспринимался как символ мировоззрения — символ свободы, саморазвития личности, индивидуализма и восстания против несправедливости. Истоки этого учения лежали в 1950-х годах, когда Ла Вей основал сообщество «Орден Трапезоида», которое объединило людей, исследовавший оккультизм и практиковавших совокупность магии и философии.
После своего основания Церковь Сатаны сразу была зарегистрирована, получила официальный статус и даже была занесена в реестр признанных Вооруженными силами США религий, получив право на проведение сатанинских крещений, свадеб и похорон.
Сатанизм нередко и ошибочно называли идеологией, потворствующей жестокости и безответственному поведению. Однако подобные утверждения всегда расходились с основами сатанинской этики. Принцип сатанизма — «ответственность перед ответственными» — ставил во главу угла личную ответственность человека прежде всего перед самим собой за совершаемые им поступки. А социальные контакты с людьми, проявляющими безответственное поведение, рекомендовалось сводить к минимуму.
Центральная идея сатанизма была унаследована от Ницше. Она состояла в том, что индивидуум должен своими силами найти для себя цель и смысл жизни и преодолеть массовый конформизм. Сатанист рассматривался как сверхчеловек Ницше. Антон Ла Вей считал, что сатанистами рождаются, а не становятся. В том смысле, что стремлению к индивидуализму и саморазвитию, как правило, проявляется в ходе жизненного пути с ранних лет.
В историю вошло его полушутливое выражение, что сатанисты «страдают болезнью под названием независимость, которую следует признать так же, как признан алкоголизм». Благодаря акценту на индивидуальность, сатанизм сразу стал считаться философией «Пути левой руки».
Сатанисты не верят в иудео-христианскую концепцию Бога, и большинство из них считает себя агностиками и атеистами.
Сам Ла Вей говорил так: «У меня нет философии. У меня есть вероучение. Сатана — проявление темных сторон человеческой натуры. В каждом из нас сидит Сатана. Задача состоит в том, чтобы познать и выявить его. Сатанинское начало заключено в людях, главное и наиболее могущественное. Им надо гордиться, а не тяготиться. Его надо культивировать, что мы и делаем в нашем храме с помощью различных магических заклинаний».
Согласно Ла Вею, «Сатана — это символ, ничего более. Сатана символизирует нашу любовь ко всему земному и отрицание бледного бесплотного образа Христа на кресте».
Согласно сатанистам, загробной жизни не существует, по крайней мере, райской, поэтому надо спешить наслаждаться земными радостями. Ла Вей совершенно четко связывал возрождение сатанизма с культом телесных желаний, снисхождением к плотским вожделениям, характерным для массовой культуры. Сатанизм был крайним выражением материализма и гедонизма западной цивилизации.
Другим важным элементом сатанинского мировоззрения является принцип, известный как «Закон воздаяния» (по латыни Lex talionis), состоящий в том, чтобы поступать с другими так же, как они поступают с тобой. Ле Вей не был согласен с христианским правилом, требовавшим от человека поступать с другими так, как он хочет, чтобы люди поступали с ним. Он считал его психологически вредным.
По Ла Вею, любовь, сострадание, симпатия должны уделяться только тем, кто этого достоин, а не растрачиваться на неблагодарных. Так энергетически более экономно и разумно.
«Если поступать с людьми так, как хотите, чтобы поступали они с вами, а те отнесутся к вам плохо, будет против человеческой природы продолжать относиться к ним с уважением. Вы можете поступать с другими так, как хотите, чтобы поступали с вами они, однако если ваша доброта останется безответной, к ним нужно будет отнестись с той ненавистью, которой они заслуживают», — писал Ла Вей.
Восстановление Lex talionis входит в состав так называемого «Пентагонального ревизионизма» — официальной социально-политической программы церкви Сатаны. В сатанинском мировоззрении связан принцип активного противостояния врагам: «…если человек ударит тебя по одной щеке, сокруши его в другую! Порази весь бок его, ибо самосохранение — высший закон!»
Как и в христианской религии, в сатанизме были сформулированы определенные положения — постулаты. Их получилось 9.
Сатана:
Труп находился в узеньком простенке между домами. Это было нечто вроде очень тесного колодца, который никуда не ведет. Тело запихнули стоймя. В простенке было так мало места, что оно даже не смогло осесть, а стояло как по стойке смирно. Емельянов разглядел длинную прядь черных волос, безжизненно трепетавших на ветру.
— Кто нашел тело? — Емельянов повернулся к участковому, явно напуганному таким страшным зрелищем.
— Я. В пять утра двор начал подметать, — выступил вперед дворник, — вдруг, глядь, шо-то в простенке есть. Стоит. Ну, я поближе подошел. А там — она. И ясно, что уже без жизни. Я по телефону-автомату в милицию сразу позвонил.
Емельянов разрешил эксперту вынуть тело. Это была молодая женщина с длинными черными волосами. Даже после смерти была видна ее удивительная красота. Женщина была одета странно: на ней был плащ и нижнее белье черного цвета, в том числе чулки на поясе. Комбинации не было. Обуви тоже. Внизу, в простенке, виднелась черная вечерняя сумочка.
Сумочку быстро вытащили, но Емельянов уже знал, кто это.
— Тут паспорт, — один из оперов протягивал ему документ.
— Римма Виллер? — сказал Емельянов, не заглядывая в паспорт.
— Точно! Откуда ты знаешь? Веллер Римма Викторовна. Родилась в Одессе… Прописка — улица 1905 года…
Не глядя, Емельянов засунул паспорт себе в карман. Над телом принялся колдовать эксперт. Емельянов отпустил участкового и дворника.
— Странно одета. Что думаешь? — заметил появившийся на месте следователь, слава богу, не Сергей Ильич — Емельянову сегодня просто везло.
— Нет. Вполне объяснимо, — ответил он.
— Насилие? — нахмурился следователь.
— Думаю, нет. Она была актрисой. И, предполагаю, выступала на закрытой вечеринке, — вздохнул Емельянов.
Подошел эксперт.
— На запястьях разрезы в форме перевернутого креста. Но предполагаю, что они сделаны после смерти, — сказал. — И еще на ее животе вырезана надпись…
— Mea culpa, — перебил его Емельянов.
— Точно, но… — Судмедэксперт смотрел на него во все глаза.
— Как Дато Минзаури, — вполголоса пробормотал Емельянов, — вот она, черная месса…
— Так, вижу, что я тут лишний, — быстро отреагировал следователь. — Ну, вы тут разбирайтесь, если уж ты в курсе. А я пошел. Жду докладную, Емельянов.
И исчез. Емельянов обернулся к эксперту:
— Вы можете вскрыть ее прямо сегодня? Это очень для меня важно.
— Вообще-то вы знаете процедуру, — он внимательно посмотрел на Емельянова. Вздохнул. — Ладно. Приходите завтра с утра. Сегодня я это сделаю, к вечеру.
— Спасибо, — голос Емельянова потеплел.
— Интересно, почему ее нашли в таком странном месте? Напротив… — Судмедэксперт приглушил голос.
— Оно не странное, — Емельянов покачал головой, — предположительно, она была на допросе в КГБ.
— В таком виде?! — эксперт опешил.
— Арестовывают всегда в том, в чем застукают! — усмехнулся Емельянов. — Не так ли? И я точно знаю, что смерть наступила не от ран на руках. Никакой крови в простенке нет.
— Труп могли подкинуть, — сказал эксперт, — всегда так делают.
— И подкинули, — кивнул Емельянов. — Но с какой циничностью! Поражен.
После того как тело увезли, Емельянов не поехал на работу с опергруппой, а пошел по проспекту Мира к телефону-автомату. Ему было просто необходимо сделать очень важный звонок.
К вечеру Емельянов был в Валиховском переулке. Бывший врач открыл ему двери и запустил в небольшую комнатку, в которой сильно пахло дезинфекцией — хлоркой, формальдегидом.
— И вы были правы, и я прав, — улыбнулся судмедэксперт, поправляя огромные, нелепые очки, — смерть наступила от остановки сердца. А раны на запястьях были нанесены уже после смерти. Даже более того — где-то через час после наступления смерти. Внутри разрезов даже капельки крови не было. Резали острым ножом — я бы предположил финку или охотничий кинжал.
— Остановка сердца? В 38 лет? Значит, по-вашему, это естественная смерть? — нахмурился Емельянов.
— Выглядит как естественная смерть, — ответил эксперт, — но… Но я готов сделать вам подарок. В крови дамочки я обнаружил следы того же самого неизвестного вещества, что и в крови вашего вора Паука. Там тоже была остановка сердца.
— Так я и думал, — вздохнул Емельянов. — Что еще?
— Надпись на животе вырезали тогда же, когда нанесли надрезы на запястья — через час после наступления смерти.
— Ее изнасиловали?
— Нет. Следов насилия не было. Более того, перед смертью у нее не было и полового акта. Я бы сказал, минимум двое суток. А вот в крови у дамочки был алкоголь. Но не крепкий. Я бы предположил сухое вино.
— Она была пьяна перед смертью?
— Нет. Грамм 200 алкоголя. Не больше. И еще кокаин. Она, кстати, была заядлой кокаинисткой. Слизистые носа сильно разрушены. И нюхала кокаин давно, минимум 5 лет. А вот содержимое желудка пусто. Она не ела вообще в последние сутки. Только выпила вина и нюхала кокаин.
— А другие следы на теле? Может, синяки или следы веревки?
— Нет. Никаких синяков, ран, следов. Ничего такого. Никто ее не бил, если вы это имеете в виду. Не били, не связывали. Если б не неизвестное вещество, я бы сказал, что это абсолютно естественная смерть.
Глава 26
В этот раз они встретились в Горсаду. Здесь профессор выглядел не так колоритно и импозантно, как в университетской библиотеке. Может быть, потому, что на нем был обыкновенный серый костюм без галстука, что придавало ему более простой вид.
— Вы слышали последнюю новость? — улыбнулся он, дружески пожимая руку Емельянову. — Они все арестованы. Все до единого. Вчера была облава в катакомбах, в районе 13 станции Большого Фонтана. Там, где они проводили свои черные мессы. На алтаре обнаружили человеческую кровь.
— Я знаю, чья она, — кивнул Емельянов, думая о Дато Минзаури.
— Облаву проводили органы госбезопасности. Меня приглашают в качестве консультанта. Все строго сверхсекретно, подписка о неразглашении. И все такое.
— Кто же они? — нахмурился Емельянов.
— Последователи Ла Вея. Приверженцы Церкви Сатаны. Я же говорил вам, что 1966 год — это первый год эры Сатаны. Именно это я собирался для вас узнать. Надо ли говорить, что наш разговор сугубо между нами, и я никогда не признаюсь в нем официально?
— Не надо. Это понятно и так, — ответил Емельянов.
— Там арестовали многих деток партийных шишек, — хмыкнул профессор, — вот сюрприз папашам будет!
— В том числе и девушку по имени Альбина, чей папа занимает большой пост в обкоме партии, — вслух подумал Емельянов, прекрасно понимая, что облаву производил Печерский.
— Давайте сядем на эту милую лавочку, — предложил профессор. — После того что вы от меня услышите, вам вряд ли захочется стоять.
Они сели и несколько минут наблюдали за малышом лет семи, который кормил голубей у фонтана. Затем профессор начал свой рассказ.
Сатанизм Ла Вея — мировоззрение и официально практикуемое церковью Сатаны учение, положения которого были сформулированы в 1960-е годы Антоном Шандором Ла Веем, который стал в 1966 году основателем Церкви Сатаны. Сатанизм как новый тип религии, по Ла Вею, представлял собой современное движение.
Сатана воспринимался как символ мировоззрения — символ свободы, саморазвития личности, индивидуализма и восстания против несправедливости. Истоки этого учения лежали в 1950-х годах, когда Ла Вей основал сообщество «Орден Трапезоида», которое объединило людей, исследовавший оккультизм и практиковавших совокупность магии и философии.
После своего основания Церковь Сатаны сразу была зарегистрирована, получила официальный статус и даже была занесена в реестр признанных Вооруженными силами США религий, получив право на проведение сатанинских крещений, свадеб и похорон.
Сатанизм нередко и ошибочно называли идеологией, потворствующей жестокости и безответственному поведению. Однако подобные утверждения всегда расходились с основами сатанинской этики. Принцип сатанизма — «ответственность перед ответственными» — ставил во главу угла личную ответственность человека прежде всего перед самим собой за совершаемые им поступки. А социальные контакты с людьми, проявляющими безответственное поведение, рекомендовалось сводить к минимуму.
Центральная идея сатанизма была унаследована от Ницше. Она состояла в том, что индивидуум должен своими силами найти для себя цель и смысл жизни и преодолеть массовый конформизм. Сатанист рассматривался как сверхчеловек Ницше. Антон Ла Вей считал, что сатанистами рождаются, а не становятся. В том смысле, что стремлению к индивидуализму и саморазвитию, как правило, проявляется в ходе жизненного пути с ранних лет.
В историю вошло его полушутливое выражение, что сатанисты «страдают болезнью под названием независимость, которую следует признать так же, как признан алкоголизм». Благодаря акценту на индивидуальность, сатанизм сразу стал считаться философией «Пути левой руки».
Сатанисты не верят в иудео-христианскую концепцию Бога, и большинство из них считает себя агностиками и атеистами.
Сам Ла Вей говорил так: «У меня нет философии. У меня есть вероучение. Сатана — проявление темных сторон человеческой натуры. В каждом из нас сидит Сатана. Задача состоит в том, чтобы познать и выявить его. Сатанинское начало заключено в людях, главное и наиболее могущественное. Им надо гордиться, а не тяготиться. Его надо культивировать, что мы и делаем в нашем храме с помощью различных магических заклинаний».
Согласно Ла Вею, «Сатана — это символ, ничего более. Сатана символизирует нашу любовь ко всему земному и отрицание бледного бесплотного образа Христа на кресте».
Согласно сатанистам, загробной жизни не существует, по крайней мере, райской, поэтому надо спешить наслаждаться земными радостями. Ла Вей совершенно четко связывал возрождение сатанизма с культом телесных желаний, снисхождением к плотским вожделениям, характерным для массовой культуры. Сатанизм был крайним выражением материализма и гедонизма западной цивилизации.
Другим важным элементом сатанинского мировоззрения является принцип, известный как «Закон воздаяния» (по латыни Lex talionis), состоящий в том, чтобы поступать с другими так же, как они поступают с тобой. Ле Вей не был согласен с христианским правилом, требовавшим от человека поступать с другими так, как он хочет, чтобы люди поступали с ним. Он считал его психологически вредным.
По Ла Вею, любовь, сострадание, симпатия должны уделяться только тем, кто этого достоин, а не растрачиваться на неблагодарных. Так энергетически более экономно и разумно.
«Если поступать с людьми так, как хотите, чтобы поступали они с вами, а те отнесутся к вам плохо, будет против человеческой природы продолжать относиться к ним с уважением. Вы можете поступать с другими так, как хотите, чтобы поступали с вами они, однако если ваша доброта останется безответной, к ним нужно будет отнестись с той ненавистью, которой они заслуживают», — писал Ла Вей.
Восстановление Lex talionis входит в состав так называемого «Пентагонального ревизионизма» — официальной социально-политической программы церкви Сатаны. В сатанинском мировоззрении связан принцип активного противостояния врагам: «…если человек ударит тебя по одной щеке, сокруши его в другую! Порази весь бок его, ибо самосохранение — высший закон!»
Как и в христианской религии, в сатанизме были сформулированы определенные положения — постулаты. Их получилось 9.
Сатана: