Имя ветра

– Рубашку снимать не обязательно, – сказал он мне. – В ней будет не так больно.

– Не стану же я портить хорошую рубашку! – возразил я.

Он посмотрел на меня странно, потом пожал плечами и пропустил веревку в железное кольцо у нас над головой.

– Давай сюда руки.

Я посмотрел ему в глаза:

– Не беспокойтесь, я не сбегу.

– Да это чтоб ты не упал, если сознание потеряешь!

Я хмуро посмотрел на него.

– Вот если я сознание потеряю, тогда делайте что хотите, – твердо ответил я. – А до тех пор я себя связывать не дам.

Видимо, что-то в моем тоне остановило его. Он не стал больше спорить. Я взобрался на каменную скамью возле столба и ухватился за железное кольцо. Я крепко стиснул его обеими руками. Кольцо было гладкое и прохладное, его прикосновение почему-то успокаивало. Я сосредоточился на нем и погрузился в «каменное сердце».

Я услышал, как люди расступились в стороны от подножия столба. Потом толпа притихла, и слышалось лишь посвистывание и пощелкивание разворачиваемого кнута. Хорошо, что одинарным будут сечь! В Тарбеане я видел, в какое кровавое месиво превращает спину плеть-шестихвостка.

Потом вдруг воцарилась тишина. И прежде чем я успел собраться, раздался более резкий шелчок кнута. И я почувствовал, как через мою спину пролегла тускло-багровая огненная линия.

Я стиснул зубы. Но, однако же, было не так больно, как я рассчитывал. Несмотря на все принятые мною меры предосторожности, я думал, что боль будет резче и острее.

За первым ударом последовал второй. Второй щелчок был звонче, и отдался скорее в теле, чем в ушах. Я почувствовал, как в спине что-то подалось. Я задержал дыхание, понимая, что мне рассекли кожу, и у меня течет кровь. На миг взгляд заволокло красным, и я привалился к корявому, просмоленному столбу.

Третий удар обрушился на меня прежде, чем я успел к нему приготовиться. Кнут зацепил левое плечо, и рассек всю спину до левого бедра. Я скрипнул зубами, не желая издавать ни звука. Глаз я не закрывал, на миг поле зрения по краям почернело, а потом все снова сделалось четким и ярким.

Потом я, не обращая внимания на жгучую боль в спине, встал на скамью и оторвал стиснутые пальцы от железного кольца. Какой-то молодой человек бросился ко мне, словно собираясь меня подхватить. Я бросил на него уничтожающий взгляд, он отступил. Я взял свою рубашку, плащ, аккуратно перекинул их через руку и удалился со двора, не обращая внимания на примолкшую толпу.





Глава 42

Бескровный




– Ну да, могло быть и хуже, это точно.

Магистр Арвил обошел вокруг меня, его круглое лицо было серьезным.

– Я надеялся, что будут просто рубцы. Но мне следовало бы знать, что с вашей кожей на это рассчитывать не стоит.

Я сидел на краю длинного стола в недрах медики. Арвил бережно прощупывал мою спину, не переставая рассуждать:

– Но, как я говорил, могло быть и хуже. Кожа рассечена в двух местах, и раны просто отличные. Чистые, неглубокие и ровные. Если будете все делать, как я скажу, на вас ничего не останется, кроме гладких серебристых шрамов – будете хвастаться дамам, какой вы мужественный.

Он остановился напротив меня и с энтузиазмом вскинул белые брови над круглыми стеклами очков.

– Да?

Выражение его лица поневоле заставило меня улыбнуться.

Он обернулся к молодому человеку, стоящему у двери:

– Ступайте, приведите следующего ре-лара по списку. Скажите только, чтобы захватил то, что нужно, чтобы зашить ровную, неглубокую резаную рану.

Парень повернулся и ушел, его шаги затихли в отдалении.

– Вы станете прекрасным учебным материалом для кого-то из моих ре-ларов, – жизнерадостно сообщил Арвил. – Рана хорошая, ровная, вероятность осложнений невелика, вот только шить будет сложновато. – Он потыкал меня в грудь морщинистым пальцем, поцокал языком. – Одни кости, да немного шкурки! Когда есть хоть сколько-то мяса, работать куда проще. Ну что ж! – он пожал плечами, вскинув их чуть ли не к ушам. – Условия не всегда бывают идеальными. Молодому лекарю очень важно это усвоить.

И посмотрел на меня, как будто ожидая ответа. Я кивнул с серьезным видом.

Его это, похоже, удовлетворило, он снова сощурился и заулыбался. Повернувшись, он отворил стоящий у стены шкафчик.

– Сейчас, секундочку, я уйму боль, а то у вас небось вся спина горит…

Он рылся на полках, позвякивая пузырьками.


– Да ничего, магистр Арвил, все в порядке! – мужественно ответил я. – Можете зашивать прямо так.

У меня в крови плавало два скрупула налрута, и я понимал, что мешать это с другими обезболивающими лучше не надо.

Он так и застыл, засунув руку по плечо в шкаф. Чтобы развернуться и посмотреть на меня, ему пришлось ее вытащить.

– Мальчик мой, вам когда-нибудь раньше швы накладывали?

– Накладывали, – честно ответил я.

– И без всяких средств для смягчения боли?

Я снова кивнул.

Поскольку я сидел на столе, мои глаза были немного выше, чем его. Он скептически посмотрел на меня снизу вверх.

– Ну-ка, покажите! – сказал он, словно не веря мне.

Я принялся закатывать штанину выше колена, скрипя зубами, – от этого движения рана на спине разошлась. И наконец предъявил ему шрам длиной в пядь на внешней стороне бедра выше колена, оставшийся после того, как Пайк пырнул меня ножом из осколка стекла в Тарбеане.

Арвил пристально оглядел шрам, придерживая очки. Аккуратно потыкал его указательным пальцем и выпрямился.

– Слабая работа! – объявил он с легким отвращением.

Лично я полагал, что управился на славу.

– У меня нитка лопнула на полдороге, – сухо пояснил я. – Я работал не в идеальных условиях.

Арвил помолчал, потирая пальцем верхнюю губу и разглядывая меня из-под полуопущенных век.

– И что, вам понравилось? – недоверчиво спросил он.

Я расхохотался, глядя на то, какое у него стало лицо, но оборвал смех: спину обожгло тупой болью.

– Нет, господин магистр. Я просто лечился как мог.

Он продолжал смотреть на меня, по-прежнему потирая губу.

– Покажите-ка, где у вас нить лопнула.

Я показал. Такое не забывается, знаете ли.

Он изучил старый шрам более внимательно, еще раз ощупал его и поднял глаза.

– Возможно, вы и правду говорите, – он пожал плечами. – Я не знаю. Но я бы все же предположил, что если…

Тут он осекся и испытующе заглянул мне в глаза. Поднял руку, оттянул веко.

– Посмотрите наверх! – небрежно бросил он.

Нахмурившись от увиденного, Арвил взял мою руку, сильно надавил на кончик ногтя и пару секунд пристально наблюдал за пальцем. Он нахмурился еще сильнее, подступил ближе, взял меня за подбородок, открыл мне рот и понюхал.

– Тенназин? – спросил он, и тут же сам ответил на свой вопрос: – Да нет. Налрут, конечно же. Старею, видно, раз сразу не заметил. Кроме всего прочего, это объясняет, почему вы не залили кровью мой чистый стол.

Он сурово посмотрел на меня:

– И сколько?

Отпираться было бессмысленно:

– Два скрупула.

Арвил накоторое время молчал, глядя на меня. Он снял очки, энергично протер их манжетой. Снова надел и посмотрел на меня в упор:

– Неудивительно, что юноша, боящийся порки, наелся наркотического снадобья. – Он пристально зыркнул на меня. – Но раз уж он так боялся, почему же он снял рубашку? – Он снова нахмурился. – Вы должны мне все объяснить. Если вы солгали прежде, признайтесь, и все будет в порядке. Я знаю, мальчики иногда выдумывают самые дурацкие истории. – Глаза за очками сверкнули. – Но если вы солжете сейчас, ни я, ни кто-либо из моих учеников зашивать вас не станет! Я не потерплю, чтобы мне лгали.

Он скрестил руки на груди.

– Итак? Объяснитесь. Я не понимаю, что происходит. И мне это не нравится куда больше, чем все остальное.

Пришлось прибегнуть к последнему средству: правде.

– Мой наставник, Абенти, обучил меня искусству лекаря, насколько мог, – объяснил я. – И когда я оказался на улицах Тарбеана, мне пришлось самому о себе заботиться. – Я указал на свое колено.