Идеальная иллюзия

* * *


Я просыпаюсь где-то перед рассветом от внезапного прилива вдохновения.

Осторожно, чтобы не разбудить Дэниела, я вытаскиваю из сумки ноутбук и принимаюсь печатать в текстовом документе. Единственный звук в спальне – это стук моих пальцев по клавиатуре, пока я отчаянно пытаюсь извлечь все слова из головы, пока ничего не забылось или вдохновение не покинуло меня.

Я пишу о двух несчастных влюбленных из разных галактик, каждый из которых переживает зеркальный опыт другого. Пишу об испытаниях и невзгодах, что им пришлось пережить, – как мне и Дэниелу, – которые сформировали, обожгли и сломили их, об разгромных политических последствиях, которые будут угрожать Космосу, каким они его знают, если они не покорятся тому, чего все от них ждут.

Я пока не продумала сюжет досконально, но у меня зародилась смутная идея, которой буду придерживаться.

Мои пальцы не перестают щелкать по клавишам, пока я не заканчиваю первую главу и не жму «Сохранить».

Затем я пишу электронное письмо:

«Привет, Нейт,

Знаю, что мы давно не общались, но я приложила кое-что, что недавно набросала. Возможно, это не очень хорошая работа, и если это так, дай мне знать, потому что я с удовольствием поработала бы над ней, пока идея не станет полноценной рукописью.

С уважением, Алекс».

Я выключаю ноутбук и, возвращаясь в постель, опускаю взгляд на Дэниела, который крепко спит рядом, с чуть приоткрытыми глазами. Я провожу рукой по его волосам, благодарная за его присутствие.

«Спасибо тебе за то, что ты стал моим вдохновением».





Глава двадцать четвертая




На следующий день мы с Дэниелом рано отправляемся в сорокапятиминутную поездку, чтобы встретиться с его матерью.

По мере приближения к месту назначения дороги становятся более узкими и извилистыми, а деревья настолько высокими, что почти скрывают своей кроной небо. Ее дом – аккуратная маленькая деревянная хижина, спрятанная в лесу. Нервозность подкрадываются ко мне, пока мы шагаем по протоптанной дорожке, ведущей к ее скромному пристанищу, но Дэниел дарит мне успокаивающий поцелуй в щеку, что развевает часть тревоги.

Когда мы подходим ближе, дверь в хижину распахивается, и на порог выходит светловолосая женщина. Она кажется моложе, чем я думала: ей где-то под сорок, судя по внешнему виду. Седые волоски пробиваются на макушке, а в уголках глаз пролегли морщины, но она все равно выглядит великолепно. Нельзя отрицать, что Дэниелу досталась природная привлекательность по материнской линии.

– Ты, должно быть, Алекс! Не стесняйся. Я не кусаюсь, – говорит она с сильным британским акцентом, сверкая улыбкой и протягивая ко мне руки. Я падаю в ее объятья. – Зови меня Лианн.

– Приятно познакомиться, Лианн.

– Привет, мам, – произносит Дэниел и целует маму, как только я отпускаю ее руки. – Похоже, ты обзавелась чудесным маленьким садом. – Он указывает на прудик с цветочной растительностью и живностью, расположенный рядом с домом и окруженный огромными валунами.

– О да, – отвечает она, уперев руки в бедра. Носком ботинка она пинает один из камушков. – Это отличное дополнение к этому месту, ты не находишь?

– Я бы построил огромный дом для тебя, если бы ты позволила мне перевезти тебя в более подходящее место поближе к городу.

– Не начинай. – Она вздыхает и кладет руку ему на плечо. – Меня устраивает то, как я здесь обустроилась, Дэниел. Мне не нужны деньги твоего отца, чтобы преуспеть. – Лианн искоса смотрит на меня, как бы говоря: «Только посмотри на этого умника».

Я фыркаю, соглашаясь с ней.

– Идемте, – говорит она, подхватывая меня под руку и проводя нас внутрь. – Мне нужно заварить тебе чай, милая. А потом мы сможем познакомиться поближе за сладкими угощениями, которые я приготовила.

Дэниел стонет.

– Теперь ты собираешься избаловать ее своими вкусностями, да?

– Да. – Она посылает ему лукавый взгляд. – Ну и что? Тебе придется смириться с этим.

Я смотрю на нее с удивлением.

– Станьте моей мамой, пожалуйста.

Ее теплый смех эхом разносится по хижине.





* * *



Мы с Лианн теснимся за круглым кухонным столом и пьем английский чай. Мне нравится, что она пьет чай с двумя ложками сахара и без молока, потому что я пью точно также.

Я окидываю взглядом причудливое скромное жилье, которое она обустроила для себя, – это уютный небольшой домик из деревянных панелей с витающим сосновым запахом, проникающим сквозь маленькие окна. В гостиной минимальное количество мебели и миниатюрный каменный камин по центру стены.

– У вас прекрасный дом, – говорю я с благоговением. – Хотела бы я жить так же. Но у меня смелости не хватит.

– Я уверена, что у тебя получится, – замечает она. – Каждый может переехать в пригород, если захочет. Это место чем-то напоминает Ланкастер, где я жила в детстве. Тихое местечко. Ничего, кроме коров, овец и пышной зелени на многие мили.

– Отец всегда говорил, что ты ненавидишь место, где выросла, – бесстрастно упоминает Дэниел.

– Да, твой отец и мне наговорил много лжи, – раздраженно отвечает Лианн, передавая мне миску с булочками. Я охотно принимаю их, проголодавшись из-за того, что не позавтракала перед отъездом. Следующие двадцать минут мы с Лианн болтаем без умолку.

– Не знаю, как тебе удается терпеть его, – ворчит мама Дэниела, наблюдая за тем, как сын возится на кухне, разгребая беспорядок. Он занят расстановкой чашек в ее шкафчике и рассуждает о том, что ей следует выстроить систему для облегчения доступа ко всем чашкам. Она поворачивается ко мне и понижает голос, чтобы только я могла услышать: – Его иногда бывает так много, не так ли?

Я сдерживаю смех.

– Да. Но я не возражаю. Это делает наши отношения немного веселее.

– Мне нравится, как ты мыслишь. – Лианн подносит ко мне свою чашку, и мы чокаемся.

– Знаешь, я могу вызвать кого-нибудь, чтобы привели это место в порядок, – предлагает Дэниел своей матери, опуская руку на спинку моего стула. – Одно твое слово, и я…

Она бросает на него угрожающий взгляд.

– Пожалуйста. Хватит бросаться в меня деньгами. Я в порядке, Дэниел.

– Ладно. Если ты настаиваешь, – уступает он. – Я собираюсь обойти хижину и посмотреть, не требует ли что-то ремонта.

– Отлично. – Она лениво отмахивается от него рукой. – Если это значит, что мы с Алекс сможем поболтать наедине, тогда иди.

Я смотрю на него, пока он удаляется прочь, восхищаясь его чрезмерной заботливостью, когда дело касается матери. Он расслаблен и ведет себя непринужденно рядом с ней – невероятный контраст по сравнению с напряженным и агрессивным настроем, когда в комнате находится Гарри.

– Он так заботится о вас, – сообщаю я Лианн, искривив губы в небольшой усмешке. – Думаю, он хочет видеть вас счастливой и в добром здравии. Он затаил обиду на Гарри за то, как он обращался с вами.

Я ожидаю монолога о том, как сильно Гарри ранил ее при расставании, но она лишь вздыхает в ответ – звук изнеможения и сокрушенности.

– Я давно смирилась с этим человеком. Но я понимаю, почему Дэниел так ненавидит его. – Она поджимает губы и отпускает взгляд на край чашки, взбалтывая чай ложкой. – Гарри никогда не хотел иметь детей, поэтому, когда я забеременела Дэниелом, он был недоволен. Я пыталась убедить его, что семья – это важно, что она подарит ему ощущение наполненности и предназначения. Но он всегда сопротивлялся этой идее. Когда Дэниел родился, Гарри сначала не знал, что с ним делать. Но вскоре понял, как важно иметь наследие, вот только решил использовать сына в своих интересах. – Ее губы сжимаются в тонкую линию, а выражение лица настороженное. – Уловка с помолвкой перешла все границы. Если бы только я имела право голоса…

Она качает головой, вздрогнув от чувства вины.

– Все в порядке, Лианн. Это не ваша вина.

Она медленно кивает.

– Тем не менее я рада, что у вас все так удачно сложилось. Раньше я думала, что Дэниел обречен идти по пути своего отца. Но ты, – ее глаза светятся надеждой и признательностью, – зажгла в нем нечто такое, чего я никогда не замечала.

Румянец расползается по моим щекам.

– Мне кажется, вы переоцениваете мой вклад. Я увидела, какой он замечательный и добрый на самом деле. И почти уверена, что этим он пошел в вас, – говорю я, улыбаясь еще шире. – Думаю, я просто напомнила ему о тех качествах, которые он когда-то потерял.

– Что ж, отрадно видеть, что Гарри не сломил его окончательно. – Она указывает ложкой в мою сторону. – А ты? Как твои родители?

– Эм-м, в последнее время мы не разговариваем, – начинаю я, чувствуя себя неловко. – Это длинная история, но так сложилось, что я всегда чувствовала себя одинокой из-за их работы. Я хоть и ненавидела себя, но, несмотря на отсутствие их привязанности ко мне, постоянно жаждала их одобрения, чем они с радостью воспользовались. Сговор насчет помолвки за моей спиной стал последней каплей, после чего я прекратила с ними какое бы то ни было общение.

– Понятно. – Она ставит свою чашку на стол. – Они раскаялись в своих действиях?

– Кажется, да. Но я не думаю, что это компенсирует все остальные случаи, когда они втягивали меня в ситуации, где я не имела права голоса.

Лианн на мгновение задумывается. Взяв мою руку в свою, она искренне улыбается.

– Не хочу вести себя как типичная мать и указывать тебе, что делать, потому что это меня не касается. Но можно поделиться несколькими дружескими мыслями? – бормочет она. – Родители часто лажают. Черт, я одна из тех, кто не справился со своими родительскими обязанностями. Слушай, не буду говорить тебе прощать их. Но, может, ты могла бы выслушать их? Возможно, вам стоит поделиться друг с другом своими истинными чувствами, и если они готовы работать над вашими отношениями, то разве это не стоит того, чтобы бороться? – Она ободряюще сжимает мою руку. – Скажи мне, говорила ли ты им когда-нибудь, что ты на самом деле чувствуешь до помолвки?

Я пытаюсь вспомнить все те случаи, когда я изливала им свои мысли, но воспоминания не приходят. Я добровольно соглашалась на их планы в отношении меня и, хотя меня это никогда не устраивало, не высказывала своего недовольства.

Помню, как чувствовала себя разбитой и подавленной, когда мне пришлось выбрать архитектуру своей основной специализацией. Мой отец ожидал от меня практичности, в то время как я хотела заниматься тем, что меня действительно интересовало, однако это не вписывалось в те рамки, которые он выстроил для меня. И я просто приняла это. Интересно, если бы я проявила бо́льшую настойчивость в собственном выборе, уступил бы он?

Возможно. Трудно сказать, учитывая, что я никогда не отстаивала свои интересы.

Может, если бы я чаще выражала свое мнение, мы бы не пришли к тому, что имеем сейчас. Я способствовала недопониманию, хочу я признавать это или нет.

Наверное, я тоже не права.

Лианн поджимает губы.