Хвост Скорпиона

– Только попробуйте повесить его убийство на меня, – бросил Фонтейн.

– И в мыслях не было! Вы ведь не имеете к нему никакого отношения. Джесси Гоуэр погиб от рук пособников генерала. Макгурк приказал взломать телефон агента Свенсон при помощи суперсовременных, строго засекреченных военных технологий, и у генерала сложилось впечатление, что недостающая часть головоломки находится именно у Гоуэра. Однако во время допроса люди Макгурка перестарались. Конечно, ситуация парадоксальная: казалось бы, в подобной ситуации очевидные подозреваемые – банда вроде вашей. Однако вы сотрудничали не с Гоуэром, а с Пиком Риверсом. Полагаю, вы передавали ему задания через посредника и использовали его, чтобы он совершал разведывательные вылазки в места, намеченные вами для новых проектов, – проектов, от которых вы чувствовали себя изолированным, что давало вам возможность в случае чего все отрицать. Неудивительно, что в последнее время у Риверса начали водиться деньги. Но однажды его застиг на месте преступления шериф Уоттс. Риверс запаниковал и схватился за пистолет. Разумеется, он вас не выдал, ведь Риверс понимал, что тогда его жизнь не будет стоить и ломаного гроша. Однако ваш сообщник, называющий себя Беллингеймом, рассудил, что оставлять Риверса в живых слишком рискованно. Еще одно лишнее доказательство того, какие большие деньги были поставлены на кон.

Фонтейн чуть улыбнулся, но не ответил.

– Как вы думаете, найдут винтовку? – спросила Нора. – Если, конечно, она здесь. Что, если ее давным-давно кто-то забрал?

– Ах, Нора, ваш скептический тон меня больно ранит. Нет никаких сомнений в том, что здесь спрятана именно винтовка Джеронимо.

– Тогда кому она будет принадлежать?

– Интересный вопрос. Сначала она послужит доказательством в уголовном процессе, а после этого ее, полагаю, должны передать наследнику Джеронимо, если таковой существует. И этот наследник неожиданно для себя станет очень богатым человеком.

Нора невольно улыбнулась:

– Ну, один наследник у Джеронимо точно есть, и я даже знаю кто.

Пендергаст кивнул в сторону группы по сбору улик:

– Но сумеют ли они отыскать винтовку – другой вопрос. Наверняка она очень надежно спрятана. – Пендергаст помолчал, наблюдая за ходом поисков. – Если бы мы играли в детскую игру, сейчас я сказал бы «горячо!».

Нора с любопытством взглянула на Пендергаста:

– Хотите сказать, что знаете, где винтовка?

– Догадываюсь.

– Да ведь вы здесь впервые!

– Ну и при чем тут это, скажите на милость?

Нора немного помолчала.

– Хорошо, я сдаюсь. Где она?

– Нет, Нора, первый вопрос должен быть другим: где ее нет? Комната Смита исключается: он целый день работал в шахте и оставлять винтовку без присмотра было бы небезопасно. В салуне ее прятать тоже рискованно: там слишком людно. Это же касается и кухни. Устраивать тайник где-то в городе было бы весьма рискованно. Окружающие холмы тоже отпадают: жители Хай-Лонсама заметили бы, как он поднимается туда, и задались бы вопросом, что он там делает. Не говоря уже о том, что хранить оружие под открытым небом, где оно подвергается воздействию стихий, неразумно. Остается лишь одно место – подвал.

– Но его обыскали сверху донизу! Сначала я, потом Хаки, а после него еще двое сотрудников ФБР.

– Да, бедняга Хаки. – Пендергаст снова взглянул на Фонтейна. – Полагаю, скинуть его в колодец была ваша задача. Вы не могли допустить, чтобы человек – особенно специалист по поиску улик – рыскал по городу-призраку и случайно отыскал вашу драгоценную винтовку.

Фонтейн промолчал, и Пендергаст повернулся к Норе:

– Как бы то ни было, тот факт, что подвал был тщательно осмотрен, очень мне помог. Круг поисков значительно сузился.

– Но где же тогда винтовка? – не выдержала Нора.

– Стены подвала сложены из кирпича-сырца, то есть фактически из глины, и они очень толстые. Устроить в них тайник совсем нетрудно. Выдалбливаешь в стене углубление нужного размера, помещаешь туда винтовку и заделываешь отверстие. Замаскировать это место так, чтобы оно ничем не отличалось от других участков стены, – дело нехитрое. Однако глина девятнадцатого столетия не помешает металлодетекторам двадцать первого века.

В этот момент из подвала донесся чей-то голос, и все кинулись туда. Через дверной проем Нора увидела, как один из членов команды опустился на колени возле дальней стены примерно над тем местом, где обнаружили тело Гоуэра. Сотрудники ФБР принялись соскребать глину и вскоре докопались до углубления. Началось обязательное фотографирование, и наконец они извлекли из тайника длинную винтовку. Все агенты разразились аплодисментами.

Нора взглянула на Пендергаста:

– Не понимаю, как вам это удается.

– Я всего лишь продвигаюсь по логической цепочке дальше, чем большинство. Вот и весь секрет. Здесь как в шахматах: хороший игрок просчитывает ситуацию на три хода вперед, а лучший – на пять.

Он повернулся к Фонтейну, который наблюдал за происходящим в бессильной ярости.

– Что ж, мистер Фонтейн, поскольку молчание вам не помогло – как видите, мы своими силами нашли то, что вы искали, – возможно, пришло время попробовать новую стратегию и стать разговорчивее.

Фонтейн уставился на Пендергаста:

– Ах ты, хитрый дьявол!

– В ваших устах, сэр, эти слова звучат как комплимент.

И Пендергаст отвесил адвокату короткий, сдержанный поклон.






63




Пендергаст, по своему обыкновению спустившийся на сцену в качестве deus ex machina[31], совершил маленькое чудо и вернулся в Нью-Йорк. Кори отправилась обратно в Альбукерке, а Нору вызвали в кабинет президента института. Ей передали, что доктор Вайнграу просит ее зайти, как только она освободится. Нора освободилась незамедлительно: она тут же вскочила и, сжимая в руках конверт, который не успела распечатать, вышла из-за стола и быстрым шагом поспешила на зов.

В кабинете доктора Марсель Вайнграу ничего не изменилось, разве что на стене появилась репродукция картины Сальвадора Дали. Нора села в кожаное кресло. Разумеется, она знала, зачем ее вызвали, и сердце ее билось с бешеной скоростью. Она повторяла себе, что причин для тревоги нет, особенно после всех восторженных похвал за то, что она помогла ФБР раскрыть дело.

– Нора, очень рада вас видеть, – чрезвычайно тепло и приветливо произнесла Вайнграу. – Вы уже оправились после ваших недавних приключений?

– Да, – ответила Нора. – Мне очень стыдно: попросила у вас два дня отгула, чтобы извлечь тело в Хай-Лонсаме, а пропала на несколько недель…

Вайнграу лишь отмахнулась:

– Вы совершили настоящий подвиг и оказали неоценимую помощь ФБР, что весьма способствовало укреплению репутации института.

– Спасибо.

Вайнграу сложила руки на столе:

– Но я позвала вас, чтобы обсудить другой вопрос.

Нора собралась с духом. Вот он, решающий момент. Сейчас она узнает, повысят ее или нет.

– Как вам известно, доктор Уинтерс уходит на покой и позиция старшего археолога освобождается.

Нора кивнула.

– Вы прекрасно знаете, что в институте сложилась традиция подбирать кадры для руководящих должностей в своем собственном коллективе, хотя я стала исключением из этого правила. Мы по возможности стараемся не привлекать людей со стороны, особенно когда у нас есть свои таланты.

– По-моему, хорошая политика.

– Согласна. Итак, я проконсультировалась с вице-президентом и нашим советом попечителей. У меня нет права единолично выбирать кандидата на освободившуюся должность, особенно с учетом того, что я проработала здесь всего два месяца. Мы долго думали и всесторонне обсудили вопрос.

Нора снова кивнула. Она с трудом сдерживала нетерпение. Старший археолог! Это серьезный шаг вверх по карьерной лестнице, и, кроме значительной прибавки к зарплате, Нора получит нечто гораздо более важное: признание ее трудолюбия, многолетнего опыта и авторитета как ученого.

– Итак, мы приняли решение. – Вайнграу выдержала паузу и устремила на Нору серьезный взгляд. – Я вызвала вас, чтобы сообщить вам новость лично.

Нора кивнула. Что ж, вполне естественно.

– Понимаю, вы будете разочарованы.

Сначала Нора подумала, что ослышалась. Но нет, никакой ошибки. Она почувствовала внутри холодок, как будто вдруг оказалась в свободном падении.

– Решение далось нам нелегко, мы много спорили. Но в конце концов мы сошлись на том, что на должность следует назначить доктора Коннора Дигби.

Вайнграу выдержала паузу и, не услышав от Норы ни слова, сердечным тоном продолжила:

– Да, я понимаю, как вы огорчены, и поэтому считаю своим долгом объяснить ситуацию. В обязанности старшего археолога входит не только административная работа, но и связи с общественностью. Придется часто появляться на людях. А значит, нужен не просто ученый с безупречным послужным списком, но человек общительный, с хорошо подвешенным языком, обаятельный, или, как сейчас принято говорить, харизматичный. Разумеется, вы обладаете всеми этими качествами, но все же в первую очередь вы археолог, причем первоклассный. Ваши труды блестящие. То, что вы сделали для института, выше всяких похвал, и мы очень вам благодарны. Но организационные моменты – не ваш конек. Работы в Цанкави отстают от графика. Мне известно, что у вас уважительная причина, и все же нам придется продлевать разрешение на следующий год, а в наши планы это не входило. Нора, мы хотим, чтобы вы занимались тем, что вам удается лучше всего, и ваши сильные стороны очевидны. Ваше место на раскопках или в лаборатории, а не в конференц-залах или на мероприятиях по сбору средств.

Тут Вайнграу занервничала и заговорила быстрее:

– Эти обязанности возьмет на себя Коннор. Знаете, он ведь был моим аспирантом, и я достаточно хорошо знаю его семью.

Нет, этого Нора не знала. Однако теперь многое прояснилось. Нора хотела заглянуть в резюме Дигби, но у нее постоянно не доходили руки, а жаль: тогда она бы узнала, что он получил докторскую степень в Бостонском университете, и догадалась, что их с Вайнграу связывает давнее знакомство.

А президент продолжала говорить:

– Он из приличной семьи. Вы ведь понимаете, о чем я? Новая Англия, старинный род. Этому нельзя научиться, такие вещи впитываются с молоком матери. Я вовсе не хочу вас обидеть. Просто такова жизнь. Мы движемся вперед, каждый год делаем новый шаг, но обширные связи старинных богатых семейств с Восточного побережья по-прежнему не пустой звук.

Наконец Вайнграу замолчала – должно быть, сообразила, что и так наговорила лишнего. К собственному стыду, Нора почувствовала, как к глазам подступают слезы. Но нет, плакать при этой женщине она ни за что не станет. Поэтому она встала со всем достоинством, на какое была способна, и, не говоря ни слова – иначе бы точно разревелась, – вышла из кабинета. Вайнграу окликнула ее, однако Нора свернула за угол и поспешила к своему кабинету. Захлопнув дверь и заперев ее на замок, она возблагодарила Бога, что не встретила Дигби. Должно быть, его предупредили заранее и он сам не захотел показываться ей на глаза.

Нора сидела в полутемном кабинете, тяжело дыша, но так и не заплакала. Она поняла, что все было спланировано заранее. Вайнграу пригласила Дигби именно для этого повышения. Это было предопределено. Ничто из того, что сделала или не сделала Нора, не изменило бы ситуацию. Газетные статьи, в которых подчеркивалась ее важная роль в разоблачении заговора на базе Уайт-Сэндс и расследовании убийств, должно быть, поставили Вайнграу в неловкое положение, когда она пыталась протолкнуть своего кандидата через совет директоров. Впрочем, совет, в основном состоявший из бизнесменов на покое, толком ничего не решал, и у Вайнграу в конечном счете все получилось.

Нора покачала головой. Нет, расклеиваться нельзя, надо взять себя в руки. Она уже много раз убеждалась, что жизнь полна несправедливостей. А фиаско с повышением – далеко не самое большое несчастье в ее жизни. К сожалению, в словах Вайнграу была доля правды. Конечно, должность старшего археолога – это престиж и высокая зарплата, но эта работа больше связана с политикой, чем с наукой. Старший археолог управляет «земляными червями», но сам полевыми работами не занимается и руки не пачкает. Нора так отчаянно мечтала о повышении, что как-то упустила из виду это обстоятельство.

Она тяжело вздохнула. Нет, не надо себя уговаривать. Весь этот фарс – а иначе эту историю не назовешь – больно ее задел, и Нора понимала, что оправится не скоро. Пожалуй, Дигби ни в чем не виноват, причиной всему интриги Вайнграу. Однако отныне ее отношение к ним обоим изменится.

Лишь в этот момент Нора вспомнила про конверт, который сжимала в правой руке. Она как раз собиралась распечатать его, когда президент вызвала ее к себе в кабинет. Находясь в расстроенных чувствах, Нора смяла письмо, но теперь положила его на стол и разгладила. Обратного адреса на конверте не оказалось, только тисненая эмблема Министерства юстиции США. Да, день явно на задался, – должно быть, Налоговое управление предупреждает о проверке.

Нора разорвала конверт указательным пальцем, достала один-единственный лист и прочитала текст. А дочитав его – письмо оказалось коротким, – застыла как громом пораженная. Она долго сидела без движения, но наконец подняла голову и посмотрела в окно, из которого открывался вид на розовый сад института и на поросшие соснами склоны горы Сан-Маунтин, залитые золотистым послеполуденным светом. Нора смахнула слезу и слабо улыбнулась. Да, несправедливостей в жизни много, но иногда она сдает тебе козырную карту, когда ты меньше всего этого ждешь. Когда Нора опустила взгляд на письмо, на бумагу упал солнечный луч, и она перечитала послание.

ОФИС ДИРЕКТОРА