Хвост Скорпиона

– А что это за текст на испанском с другой стороны?

– Не знаю.

– Кори, ваша находка может оказаться важной уликой. Вы ее уже зарегистрировали?

– Пока нет. Но я изъяла ее по всем правилам и задокументировала процесс.

– Это хорошо. Нужно перевести испанский текст. Завтра первым делом несите пергамент в комнату для хранения улик, пусть его оформят как полагается. Думаю, ультрафиолетовое излучение или мультиспектральное преобразование сделают текст более читаемым. А потом свяжитесь с доктором Келли. Узнайте, может ли кто-нибудь из сотрудников института изучить документ и сделать для нас перевод с испанского. Кроме того, нам потребуется эксперт по журнальному искусству: пусть осмотрит рисунок.

– Будет сделано, сэр.

Еще одна пауза.

– Вы хорошо поработали, Кори.

Она была удивлена и польщена:

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

Когда Морвуд дал отбой, Кори снова уставилась на документ и выцветшие строки с завитушками. Она набрала номер мобильного телефона Норы, однако попала на голосовую почту. Ах да, Нора ведь поехала в резервацию мескалеро искать старика-апача. Наверное, еще не вернулась. При этой мысли Кори нервно сглотнула. Нора заявила, что должна взять с собой ту самую магическую связку, которую нашла в Хай-Лонсаме. Она категорически отвергла идею заменить предметы из связки на похожие, объясняя это тем, что тогда ее затея будет обречена с самого начала. В свете этих обстоятельств похвала Морвуда прозвучала как дурное предзнаменование. Если Нора в ближайшее время не вернет связку… Внезапно Кори заторопилась: убрала все находки в контейнер для улик, аккуратно запечатала его, надписала на крышке дату и время. Агент Свенсон не допустит, чтобы в цепочке доказательств образовалось хоть одно слабое звено.

Она снова вспомнила разговор в баре. Чтобы уличить генерала Макгурка в том, что он ищет сокровища пика Викторио, одних сплетен недостаточно, нужно что-то повесомее. Кори достаточно хорошо изучила Морвуда, чтобы вообразить его поучительную речь о том, как опасно верить сплетням и намекам. И все же она видела, как части головоломки складываются в единую картину. Гоуэр вместе с напарником искал клад и нашел его, о чем свидетельствует золотой крест. Правнука Гоуэра пытали и убили, а его дом разнесли в пух и прах: злоумышленники явно что-то искали. Может быть, лист пергамента?.. Джесси знал, что его прадед очень дорожил этим предметом, и умер, не выдав тайну. Неужели все это и вправду дело рук генерала?

Макгурку лет сорок пять. В начале шестидесятых, когда его отец служил на базе Уайт-Сэндс, он еще не родился. Но возможно, Макгурк-старший многое рассказал сыну. Как бы разузнать побольше об отце генерала? Здесь нужны не сплетни, а факты. Конечно, для ФБР не составит труда подать запрос и получить доступ к его личному делу. Это стандартная процедура. Но в обход Морвуда Кори действовать не может, а тот будет рвать и метать. Он сейчас занят расследованием убийства Риверса и уже предупредил Кори, чтобы она держала свое собственное расследование в секрете.

Риверс… Кори была уверена, что ему в этой истории отводилась своя роль. Иначе почему его устранили? Что, если в Хай-Лонсаме он искал сокровища пика Викторио? Похоже, все участники этого дела борются за один и тот же приз.

Кори вздохнула. Хватит гадать. Завтра она зарегистрирует свою находку, свяжется с Норой и договорится, чтобы пергамент перевели. Но сначала она получит обратно магическую связку и вернет ее в комнату для хранения улик, где ей и место.





47




Адвокат Чарльз Фонтейн занимал комфортабельный офис в историческом здании в территориальном стиле[23], на первом этаже которого располагалась закусочная «Сейдж». Всем было известно, что своему прекрасному офису он предпочитает зал закусочной и чаще всего его можно найти в укромном дальнем углу, где он пьет кофе, встречается с друзьями и работает. Именно там его и обнаружили Уоттс и Морвуд в понедельник, во второй половине дня: Фонтейн сидел в одиночестве, перед ним на столе стоял большой кофейник, а все остальное пространство занимали газеты.

При их приближении Фонтейн улыбнулся и протянул руку:

– Здравствуйте, шериф. А вы, надо полагать, специальный агент Морвуд. Надеюсь, вы не обидитесь, что я не приветствовал вас стоя. Увы, в моем солидном возрасте у меня диагностировали серьезное заболевание, в просторечии известное как «жирное пузо».

Небольшой животик Фонтейна едва ли заслуживал такого громкого звания, и все же адвокат посмеялся, довольный собственной шуткой, и пригласил Уоттса и Морвуда за свой стол.

– Кофе?

– Да, не откажемся.

Фонтейн подозвал официантку, и та принесла две чашки. Фонтейн самолично налил своим гостям кофе, а потом велел сварить нового.

– Прошу прощения за беспорядок, – произнес Фонтейн, собирая бумаги и как попало распихивая их по отделениям битком набитого портфеля. – Неряшливый стол – признак внутренней гармонии. Эту мудрость я прочел на бумажке из печенья с предсказанием, а там зря писать не станут.

Внезапно Уоттс сообразил, что он до сих пор в шляпе. Шериф снял головной убор, перевернул его и, убедившись, что столешница чистая, осторожно положил рядом с собой. Поскольку он, как и остальные жители Сокорро, знал Фонтейна почти всю жизнь, Морвуд предоставил ему право вести беседу. Уоттс достал блокнот, в котором набросал кое-какие вопросы.

– Спасибо, что согласились с нами встретиться, мистер Фонтейн.

– Сколько лет мы с вами знакомы? Просто Чарльз, пожалуйста. И вас это тоже касается, агент Морвуд.

Уоттс лишь кивнул:

– В связи с убийством Гоуэра у нас возникли вопросы. Во время осмотра места преступления было установлено, что хозяин ранчо занимался торговлей предметами старины: древними реликвиями и тому подобным. По-видимому, Гоуэр продавал их, чтобы потратить вырученные деньги на наркотики.

Фонтейн кивнул:

– Совсем как его прадед, разве что Джеймс вместо метамфетамина покупал алкоголь.

– Именно. Судя по всему, многие из предметов старины добыты еще его прадедом. На ранчо есть старый сарай, и, похоже, некоторые вещи пролежали там много лет. Вероятно, коллекцию пополняли отец и дед Гоуэра. А парень постепенно распродавал ее, таким образом оплачивая свое пристрастие.

Фонтейн покачал головой:

– Подумать только! А ведь он в свое время поступил в Гарвард. Пасть так низко!


После короткой паузы Уоттс продолжил:

– Вам наверняка известно, что сообщений о краже исторических ценностей не поступало, однако на рынке неожиданно появилось много древностей неустановленного происхождения. Причем это продолжается так долго, что ситуация вызывает у меня беспокойство. Если неизвестно, откуда взялись эти предметы, значит кто-то действительно расхищает исторические и доисторические памятники. Преступники весьма осторожны и явно знают, что делают. Чувствуется профессиональная работа. Многие черные копатели даже ямы после себя не закапывают, но эти ребята умело заметают следы.

– Интересная версия. – Фонтейн отпил маленький глоток кофе. – Чтобы подобная преступная схема работала, все нужно тщательно организовать. Полагаю, группировка такого уровня не стала бы связываться с юным Гоуэром. Риск слишком велик. Кроме того, предметы старины на черном рынке, о которых вы упомянули, стоят немалых денег. Осмелюсь предположить, что большинство предметов в старом сарае Гоуэра недотягивают до этого уровня.

Уоттс хмуро улыбнулся:

– Мы надеялись, что вам известно, с кем вел дела Гоуэр.

Фонтейн откинулся на спинку стула:

– Какие конкретно артефакты вы обнаружили, шериф?

– Пули и пуговицы времен Гражданской войны, бутылки, наконечники стрел, старые журналы и книги, пару сломанных банджо и все в таком духе.

– А документов не было? Расписок, квитанций?

– Нет.

– Жаль. – Фонтейн поджал губы. – Неужели у Гоуэра не нашлось ничего по-настоящему ценного? Впрочем, если отбросить деликатность, то его прадед был всего лишь мелким старьевщиком.

– За семьдесят пять лет эти мелочи могли значительно вырасти в цене.

Тут в разговор вмешался Морвуд:

– Кстати, в курятнике был спрятан индейский рисунок девятнадцатого века.

Кустистые брови Фонтейна взлетели вверх.

– Журнальное искусство? Как интересно!

– Да, кажется, так оно называется.

– За подобные произведения можно выручить неплохие деньги. Может, Гоуэр не знал об этом рисунке? Иначе почему он его не продал?

– И вот еще что, – сказал Морвуд. – Но пока это строго между нами. Оказалось, что смерть Риверса была насильственной.

Веселость Фонтейна как ветром сдуло. Похоже, он был искренне потрясен.

– Его убили? Прямо в больнице?

– Да. Кто-то шприцем впрыснул в капельницу лекарство, смертельное для Риверса. Преступник выдавал себя за офицера военной полиции. Его зафиксировали камеры видеонаблюдения.

– Вы установили его личность?

– Нет, – ответил Морвуд. – Известно только, что это высокий худой афроамериканец. Скорее всего, он знал, где установлены камеры, и следил, чтобы его лицо не попало в кадр. Но главное, что и Риверс, и Гоуэр торговали предметами старины и с ними обоими расправились. Нас интересует, какая между ними связь.

Фонтейн отпил еще глоток кофе и поставил чашку на стол.

– Возможно, вы помните, что несколько месяцев назад в каньоне Бонито было раскопано несколько доисторических могил?

Уоттс кивнул:

– Помню.

– Об этом вряд ли кто-нибудь узнал бы, если бы не один фотограф, который сравнил два снимка, сделанные им с разницей в месяц, и заметил некоторые расхождения. Это была профессиональная работа – такая, какую могла бы выполнить организованная, высококвалифицированная группа, подобная той, о которой мы говорим. Однако повторю свой вопрос: вы действительно думаете, что организация подобного рода связалась бы с наркоманом вроде Гоуэра или уголовником вроде Риверса?

– Мы рассматриваем разные варианты, – сказал Уоттс. – Может быть, до вас доходили какие-то слухи, имеющие отношение к делу?

– Ничего конкретного, – ответил Фонтейн. – Но я уверен, что, если эта банда существует, она не из здешних мест.

– Почему вы так считаете? – спросил Морвуд.

Фонтейн рассмеялся:

– Как адвокат, я знаком почти со всеми сомнительными личностями округа Сокорро – и с мелкими преступниками, и с дельцами покрупнее. Некоторых из них я спас от тюрьмы. Будь эта банда местной, я бы о них слышал. – Фонтейн допил кофе и налил себе еще. – Но я, конечно, наведу справки. Гоуэр, скорее всего, брал метамфетамин в Альбукерке, да и организованная группа интересующего вас масштаба тоже должна базироваться в большом городе. – Он немного помолчал, глядя на свою чашку кофе. – Могу вам посоветовать одно место. В Сан-Паскуале есть бар под названием «Таверна Каскабель». Риверс частенько проводил там время, пока не решил взяться за ум. А надо сказать, этот тип весьма разговорчив. Конечно, вероятность успеха мала, но он вполне мог кому-нибудь о чем-нибудь проболтаться.

– Спасибо.

– Только будьте осторожны: о «Каскабеле» ходит дурная слава, там собираются члены организаций, готовящихся к концу света, и антиправительственные группы.

– Спасибо за то, что уделили нам время и дали полезные советы. – Морвуд кивнул и встал. – Добавим «Каскабель» в наш список вместе с Хай-Лонсамом.