Хвост Скорпиона

– Все собранные данные получены в надлежащем порядке, сэр.

– Хорошо, Виктор-девять, следуйте обратным курсом. Идите на посадку. Танго-один, отбой.

– Принято, Танго-один, иду на посадку. Конец связи.

И рация затихла.

Роман взял планшет и сделал кое-какие пометки, потом окинул взглядом окружающий пейзаж. Было начало пятого, и солнце стояло низко над далекими горами. Хотя Роман ни за что не признался бы в этом своей команде, но он хотел поскорее разделаться с этими дурацкими учениями и вернуться на базу. Сегодня вечером выходит последняя серия «Мира Дикого Запада», и Роман не собирался ее пропускать.

Он в тысячный раз задался вопросом, какая муха укусила старика. Как и на любой военной базе, в Уайт-Сэндсе время от времени проводились всевозможные учения и испытания, плановые и внеплановые. Но в эти несколько дней создавалось впечатление, будто их готовят к высадке на Омаха-Бич[19]. Они отрабатывали разведывательные вылазки на предмет предстоящих бомбардировок, проводили обновление стратегических обзорных карт со сверхвысоким разрешением и даже ручной поиск ВПВ (взрывоопасных пережитков войны). Роману было известно, что за многие годы в Уайт-Сэндсе нередко проводили испытания вооружения, но после них все тщательным образом убирали, и поиск ВПВ в двадцать первом веке казался бессмысленной, не имеющей практического смысла работой. Но больше всего Романа удивило сегодняшнее задание: его команде было приказано при помощи разведывательного беспилотного летательного аппарата RQ-7 и дрона обнаружить технически неисправную ракету, упавшую в районе пика Викторио. К тому же командование настояло, чтобы они воспользовались не простым дроном RQ-7, а новейшим «Найтуорденом», оборудованным радиолокатором с синтезированной апертурой и низкочастотным гидролокатором. Кроме того, благодаря спутниковой связи можно было управлять дроном, когда он находился вне пределов видимости. На базе такой дрон был всего один, и Роман полагал, что его следует использовать отнюдь не для подобных пустяков. Запасной дрон, более заурядный «RQ-7A Шедоу», лежал в трейлере, прицепленном к одному из джипов.

Роман отложил планшет и вгляделся в горизонт. Сначала «Найтуорден» напоминал крошечную точку на темнеющем небе, но постепенно дрон приближался. Наверное, в верхах сейчас что-то происходит. А может быть, на всех базах учения и испытания проводятся одни за другими. По крайней мере, так Роман говорил себе до сегодняшнего дня: политические интриги во внешнем мире его не слишком интересовали. Но эти поиски упавшей ракеты «MIM-23 Хоук»… Ее неудачный запуск состоялся несколько месяцев назад, и тогда пришли к выводу, что у нее сработал режим саморазрушения и она развалилась в воздухе. Кроме того, Роман был уверен, что «Хоук» вообще летела в другую сторону.

Между тем «Найтуорден» был уже совсем близко: в чем этой штуке не откажешь, так это в скорости. Специалист Хадсон сидел в укрытии для командования и обеими руками колдовал над пультом управления, готовя дрон к посадке. Наблюдая за ним из джипа, Роман отбросил свои сомнения в сторону. Генерал – командир хороший, особенно по сравнению с другими. У всех у них свои странности. Наверное, другим высшее воинское звание не дают. Зато Макгурк не придирается по мелочам и не строит из себя Гитлера местного масштаба. Роману ни разу не приходилось видеть, чтобы генерал вышел из себя. Ну а интерес к истории ядерного оружия – вполне безобидная причуда. На самом деле это хобби объясняло слухи о том, что полтора года назад Макгурк сам попросил назначить его командиром этой базы. С точки зрения карьеры шаг не самый разумный, ведь должности такого рода обычно занимают полковники. Но уж лучше Макгурк, чем…

От размышлений Романа отвлекло какое-то движение в боковом зеркале. К ним направлялись два джипа, ехавшие друг за другом от главного поста. Это еще что такое? Однако праздное любопытство сменилось тревогой, когда Роман заметил звезду на двери первого джипа.

Он выскочил из M1079, и оба автомобиля резко затормозили рядом с ним, подняв в воздух клубы пыли. Тем временем «Найтуорден» приземлился, и команда Романа, собиравшаяся грузить его обратно в трейлер, застыла и удивленно уставилась на джип генерала Макгурка.

Во втором джипе Роман заметил двух офицеров военной полиции. За рулем первой машины сидела ассистент Макгурка, лейтенант Вудбридж. Когда она высаживалась из джипа, от ее высокой стройной фигуры веяло почти имперской торжественностью. Потом она медленно повернулась в сторону Романа. Высокие скулы, безупречно гладкая кожа медного оттенка, янтарные глаза, никогда не улыбающиеся полные губы – всем этим она напоминала Роману египетскую царицу. К тому же, как и подобает царственной особе, Вудбридж одним своим присутствием внушала страх. Если Макгурк в их дуэте был ян, то она – инь. Она стояла неподвижно, точно статуя, озаренная закатным светом. Двое офицеров военной полиции продолжали сидеть в своей машине с включенным двигателем.

Единственным из вновь прибывших, кто двигался быстро, оказался генерал Макгурк. Он вылез из первого джипа и быстрым шагом направился в сторону Романа. Тот ни разу не видел у генерала такого выражения лица. Роман поспешно встал по стойке смирно и отдал честь, однако Макгурк прошел мимо него и остановился перед специалистом Хадсоном.

– Доложите обстановку! – рявкнул он.

Хадсон, не привыкший, чтобы генерал обращался к нему напрямую, поспешно вскочил:

– Сэр…

– Докладывайте!

Хадсон нервно сглотнул:

– Сэр, разведка не дала результатов.

– Покажите, какие квадраты вы обследовали. – Макгурк взял у специалиста планшет, вгляделся в экран, несколько раз ткнул в него пальцем. – Вы охватили только секции от С-двенадцать до F-четырнадцать.

– Да, сэр, согласно оперативному приказу.

– Это же меньше половины территории! – сказал генерал, показывая рукой в сторону пика Викторио.

– Сэр, баллистики установили, что предполагаемое падение ракеты MIM – двадцать три могло произойти только с этой стороны…

– Мнение баллистиков меня не интересует! – перебил его генерал. Он не повышал голоса, однако к лицу его медленно приливала кровь. – Разве компьютер в состоянии предсказать траекторию ракеты, сбившейся с курса?

– Нет, сэр.

– Разве вы можете утверждать со стопроцентной уверенностью, что ракета не падала с другой стороны горы?

– Нет, сэр.

– Тогда, черт вас побери, ищите ее со всех сторон! И расширьте радиус поиска на два километра. Результаты немедленно отправьте мне лично.

– Сэр… – начал было Хадсон.

Но Макгурк уже развернулся на каблуках и зашагал обратно к джипу. Проходя мимо Романа, генерал сердито зыркнул в его сторону.

Все это произошло так быстро, внезапно и неожиданно, что Роман просто не успел вмешаться. Генерал сел в свою машину, Вудбридж последовала его примеру, а потом оба джипа развернулись и направились обратно к зданию главного командования. Ошеломленный Роман глядел им вслед. То, что рассерженный генерал нагрянул собственной персоной, чтобы разобраться с таким мелким делом, приводило в замешательство. Какая муха укусила Макгурка? Впрочем, больше похоже не на муху, а на животное покрупнее – скажем, на тигра.

Роман спиной почувствовал чье-то присутствие.

– Сэр… – раздался сзади голос Хадсона. – Мы обследовали территорию согласно параметрам, указанным…

– Вы слышали, что сказал генерал, – прервал его Роман. – Параметры изменились. Вернемся сюда завтра ровно в шесть и расширим зону поиска в соответствии с новым приказом.





33





На этот раз, когда Кори Свенсон подъехала к бревенчатому дому с жестяной крышей, Джесси Гоуэр ждал ее на террасе. Она вышла из машины и, лавируя между мусорными завалами во дворе, приблизилась к крыльцу.

Насколько она могла судить, мужчина был одет в те же обноски, в каких она видела его в первый раз. Гоуэр сидел в одном из старых кресел и молча глядел на нее. Возможно, Кори показалось, но похоже, что он вымыл и расчесал свои светлые волосы. В любом случае сразу бросалось в глаза, что он побрился.

– Я прослушала ваши сообщения, – сказала Кори. – Оба.

Джесси Гоуэр звонил ей на рабочий телефон и оставил два сообщения на автоответчике. Оба раза он спрашивал, как продвигается расследование, причем особенно интересовался ситуацией с золотым крестом.

Хозяин молчал.

– Можно сесть?

Гоуэр жестом пригласил ее на террасу, и Кори опустилась на табурет.

Некоторое время они сидели, молча глядя друг на друга. Кори вспомнила, как в прошлый раз перед отъездом сурово отчитала Гоуэра. Собственные резкие слова вдруг ни с того ни с сего всплыли из глубин памяти. Наверное, Гоуэр напомнил ей мать: страдающий зависимостью, зацикленный на себе, озлобленный на весь мир. А еще сильнее ее вывело из равновесия то, что Кори увидела в нем себя, вернее, ту себя, какой чуть не стала.

– Послушайте, – наконец заговорила она. – Я приехала не затем, чтобы устраивать допрос, обыскивать дом или брать вас под арест. Я просто хочу разобраться, что случилось с вашим прадедом. У нас с вами общая цель. Вовсе ни к чему конфликтовать. И… – Кори запнулась. – Прошу прощения за все, что наговорила. В смысле, перед отъездом.

Гоуэр выслушал ее, однако на его лице не дрогнул ни один мускул.

– А что с крестом?

– Крест по-прежнему является уликой. Его нашли при покойном, на государственной земле. Сейчас я ничего не могу с этим поделать – как, впрочем, и кто-либо другой. Вопрос о передаче вам креста будет рассмотрен, когда закончится расследование. Но это сложная процедура: все должно быть строго по закону. И… – Кори помедлила, решая, говорить ли Джесси Гоуэру, что крест радиоактивный. Однако эта информация была строго для внутреннего пользования. – Обещаю сделать все, что могу.

Эту речь Гоуэр тоже выслушал молча. Кори догадалась, что после телефонных звонков у него было время как следует обдумать положение дел.

– Я не хотел вести себя как полный козел, – вдруг выпалил Гоуэр. – Просто…

Он широким жестом обвел пыльный двор, ржавые железяки и нависшую над всем этим тяжелую, гнетущую атмосферу разочарования. Кори сразу поняла, что хотел сказать Гоуэр. После такого трудного детства поступить в университет Лиги плюща значило попасть в новый, лучший мир. Однако мечты Гоуэра обернулись ничем, и он вернулся обратно, чтобы влачить еще более жалкое существование, чем до этого.

– Я выросла в Канзасе, в городке не намного больше вашего. Он не такой уродливый, как этот, но очень на него похож. – Кори тут же осеклась. – Я не хотела вас обидеть…

– Нет, вы правы. Городишко и впрямь уродливый. – Джесси помолчал. – Кембридж – город в штате Массачусетс, где находится Гарвардский университет, – стал для меня открытием. Я даже не подозревал, что на свете бывает столько зелени.

– Зелень тоже не всегда радует, – откликнулась Кори. – Наш городок со всех сторон окружали кукурузные поля. В детстве я думала, что им конца-краю нет. Зеленый плен.

Они еще немного помолчали. Наконец Гоуэр зашевелился в кресле:

– Хотите стакан воды или еще чего-нибудь? Извините, я не…

– Нет, но спасибо, что предложили.

Снова повисла короткая пауза, во время которой оба разглядывали унылый двор. Потом Кори глубоко вздохнула, приняв решение.

– Ваш прадед погиб во время испытаний «Тринити», – сообщила она. – Мы думаем, он что-то искал в пустыне Хорнада-дель-Муэрто – возможно, древние ценности. Его зацепило взрывом. Джеймс Гоуэр добрался до своего лагеря в Хай-Лонсаме, однако вскоре после этого умер.

– Ничего себе! – На лице Джесси застыло глубокое потрясение. – Значит, его тело так и лежало там с того дня, как испытали бомбу?

– Да. Кажется, мы нашли место, где он поставил палатку. Сейчас мы все там осматриваем.

– А про крест что-нибудь узнали?

Кори помедлила. Она не хотела разжигать интерес Джесси Гоуэра: неизвестно, сможет ли он заявить на крест свои права.

– Его тоже облучило радиацией. Когда взорвалась бомба, крест был при Джеймсе Гоуэре. Нам почти ничего не известно об этом предмете, кроме того, что он старинный и ценный. Вероятно, крест принадлежал испанскому проповеднику, прибывшему на юго-запад в качестве миссионера.

– Облучило? Сильно?

– За прошедшие годы радиация почти рассеялась. Примерно такую же дозу облучения получают пассажиры самолета, летящего на высоте в тридцать пять тысяч футов.

Джесси со вздохом откинулся на спинку кресла:

– Значит, карманных часов при нем не оказалось?

– Нет. А почему вы спрашиваете?

– Странно, что он носил с собой золотой крест, но при этом ходил без часов. Прадед по-настоящему дорожил только двумя вещами, и одной из них были часы. В нашей семье эти часы были чем-то вроде семейной реликвии. Их передавали из поколения в поколение. Но потом часы исчезли вместе с прадедом – по крайней мере, так мне рассказывали. – Гоуэр в задумчивости умолк. – Значит, золотой крест. Испанский. Звучит как часть клада. Что, если перед смертью прадед отыскал сокровища на пике Викторио?

Кори не ответила. Джесси Гоуэр оказался очень сообразительным, даже слишком. Почему она, собственно, снова сюда приехала? Отчасти это было ответом на его звонки. Но, кроме того, чутье подсказывало ей, что во время первой встречи этот человек рассказал им далеко не все.

В тишине из курятника донеслось кудахтанье.

– Пертелота! – воскликнул Гоуэр. – Молодец, девочка! – Он повернулся к Кори. – Снесла мне ужин.