Хозяйственная история графини Ретель

Стол завален свитками, пергаментами, книгами и перьями.

Хватаю первое, что вижу — письма. Ещё запечатанные. Взгляд в спешке мечется, и не сразу осознаю, что на письмах стоит моё имя.

Но потом замираю, и внутри всё холодеет от понимания, что письма находятся у Зеррана.

Послание отправлено мне от отца и от соседствующих графств.

Пальцы чуть подрагивают.

Усилием воли заталкиваю подальше желание прямо здесь, и сейчас вскрыть письма и прочесть их. Потом-потом, как только окажусь в безопасности и одна, а то не ровен час, Зерран сейчас прискачет сюда.

Прячу их в широком поясе своего платья и начинаю дальше обыскивать стол.

Счета.

Какие-то расчёты и подсчёты.

Нахожу долговые расписки! Нет-нет, не управляющий должен, а ему должны! И много!

Недолго думаю, хватаю и расписки.

Нахожу книгу учёта. Расходы.

Книги толстые и с ходу не разобраться, нужно брать их и внимательно изучать.

Попадаются мне в руки несколько писем моего супруга королю.

Тоже забираю себе.

Натыкаюсь и на запечатанные письма самого управляющего кому-то мне неизвестному.

Гад не успел их ещё отправить.

Понимаю, что иду ва-банк, но по-другому не могу. Ставки слишком высоки. Если в этих письмах что-то страшное, что-то, что может изобличить управляющего, то я должна об этом знать. Причём немедленно.

И тут, я слышу шаги.

Чёрт! Не успеваю уйти!

Две секунды мечусь по кабинету и не нахожу варианта лучше, чем спрятаться за толстой и пыльной шторой.

Замираю и прислушиваюсь.

— Осёл ты на двух копытах! Как посмел мою опочивальню без присмотра оставить?!

— Так… графиня же… — мямлит стражник.

— Графиня! — рычит управляющий. — Изабель — графиня до тех пор, пока я того желаю! Только мои приказы ты должен исполнять, пустая твоя башка!

— Молю о прощении, благородный господин, — падает в ноги стражник. — Не гоните меня! Виноват я! Признаю! Но магией она меня пленила, господин! Клянусь вам!

У-у-у-у! Дуралей!

— Магией? — удивляется сначала Зерран, а потом смеётся и говорит: — Пшёл прочь, пёс смердячий! Получишь сто плетей и соли на свежие раны! И чтоб на глаза мне больше не попадался!

Стражник, дабы не гневить сильнее господина, уползает прочь.

Зерран же ударяет по столу кулаком, да так сильно, что все предметы подпрыгивают, и рычит он яростно:

— Сссуука-а-а! Украла письма!

Пока управляющий неистовствует, я на секунду представляю себе над камином вместо свирепого зверя голову Зеррана.

Отличная выйдет инсталляция.

Мужчина шагает взад‑вперёд по добротной шкуре, норовя её протереть до дыр. А я жду, когда же этот болван покинет опочивальню, и я смогу уйти незамеченной.





Глава 9






* * *


Изабель Ретель-Бор

— Стража-а-а-а! — как потерпевший вопит Зерран.

От его взбешённого рёва я невольно вздрагиваю и вовремя зажимаю себе рот рукой.

Едва не пискнула от испуга.

Опочивальня немедленно заполняется стражниками. И откуда только взялись? Неужто управляющий с сопровождением ходит? Это не есть хорошо.

— Господин, — почтительно обращается к управляющему один из мужчин личной стражи.

— Обыщите весь замок. Если потребуется, то переверните и всё графство, но найдите графиню! Особенно меня волнуют письма! Она украла мои письма! — рычит этот нелюдь.

Я подглядываю осторожно и вижу, как управляющего трясёт от ярости и как багровеет его лицо.

Кусаю губы и молюсь Инмарию, чтобы он помог мне.

Прямо сейчас нельзя мне попасться на глаза этому бешеному. Удавит и скажет, что так и было.

Мне срочно нужна помощь.

Вопрос: где эту помощь и поддержку взять прямо здесь и сейчас?

Стража тем временем, уходит, бренча железом, и намерением во что бы то ни стало найти меня.

Зерран после их ухода, мерит кабинет широким шагом. Ругается себе под нос. Потом обыскивает свой стол вдоль и поперёк и снова ругается.

Затем стучит кулаком по ни в чём неповинной стене и уходит, продолжая рычать и в сердцах обещает мне самые страшные участи, как только найдёт. Например, обещает содрать с меня кожу живьём.

Угу. Мечтай, мечтай, козёл плешивый.

Зерран запирает за собой дверь и я слышу, как в замочной скважине щёлкает затвор.

Вот же гадство!

Когда опочивальня погружается в благостную тишину, в которой слышно лишь потрескивание тлеющих углей и стук моего колотящегося сердца, я облегчённо выдыхаю. Но не спешу выходить из своего укрытия. Жду несколько минут. А то вдруг, этой сволочи вздумается вернуться.

Но управляющий не возвращается.

Осторожно отодвигаю штору и выползаю наружу.

Оглядываю кабинет, подхожу к двери и дёргаю её на себя и от себя. С отчаянием понимаю, что дверь управляющий закрыл.

Начинаю ковыряться в запертом замке клинком, который нашла в столе, но в итоге толку никакого. Замок тут хоть и простейший, но вскрыть его не выходит. А вынести дверь — это и вовсе для меня из области фантастики. Дверь не просто массивная, она мощная, из дубовых брусьев, кованных бронзовыми полосами, как ремнями. Две полосы сверху и две снизу. Сама дверь толщиной не меньше двух моих ладоней.

В общем, засада.

Сначала переживаю сильно по поводу, что заперта здесь, а потом махаю рукой и решаю, что всё что ни делается — к лучшему.

Тщательно ещё раз осматриваю кабинет и нахожу единственный верный вариант — это сесть и просмотреть все письма. Прочитать и узнать, наконец, что скрывает этот поганец.

Шаги я уж точно услышу и тогда снова спрячусь за родимой уже шторкой.

Так и поступаю.

Первым делом вскрываю письма, которые предназначаются лично мне.

От соседствующих графств ничего особенного. Это обычные письма вежливости по типу: «Как дела? Что нового? Будете в наших краях — милости просим в гости».

А вот письма от отца меня повергают в шок.

Отец Изабель, а отныне — мой отец, был серьёзно болен, несколько раз на его жизнь покушались и лишь чудом, да и только он всё ещё жив.

Бурграф Конан Бертольд человек значимый, хоть и стоит он по рангу ниже графа, но тем не менее. Изабель — благородных кровей. Но я не понимаю, зачем кому-то уничтожать моего отца? Каков смысл? Память предшественницы подсказывает, что семья находилась на грани разорения и лишь союз с графом Ретель-Бор спас мою семью от худой судьбы. Взамен, бурграф обещал завещать часть своих земель наследнику Ретель-Бор, то есть, моему ребёнку, которого нет.

Одни вопросы.