Хозяин «Логова»

– Что это… что ты… себе позволяешь?

– А, точно, совсем забыл, что ты ничего не вспомнишь. – С видимым сожалением он очень аккуратно опустил ее руку, поправил одеяло и отступил.

– Ты меня лапал?! – сделала тарийка невероятный вывод и обозлилась. – Ты, вдовийский ошметок подножной грязи…

Окончание ее обличительной речи потонуло в смехе Торопа, который и не подумал напомнить о выстреле из арбалета и ударе охотничьим ножом. Нет, он вдруг раскинул руки и заявил:

– Мрак и бесы, как же я соскучился по тебе такой!

– Что значит – соскучился, что значит – по тебе такой? – вспыхнула она и откинула одеяло, намереваясь встать и продолжить скандал. – Я не позволяла с собой так разговаривать!

Вояка, всегда готовый к бою, расплылся в широкой улыбке. Теплой и незащищенной, открыто выражающей то, что тарийка не заслужила и, по-моему, никогда не заслужит. Пусть не пытается, временный глава рода против. И только я решила вмешаться, мой названый отец шепнул: «Я сам разберусь». Пришлось спешно увести детей и Храна подальше от схватки двух ненавистников, которая бурно началась и подозрительно быстро завершилась, мы даже до лестницы не дошли.

– Стало слишком тихо, – заметила Зои. – Он ее душит?

– Вариантов много больше одного. Но если поймает на подглядывании – намылит шею, – напомнил Тим.

– Это да. – Маленькая демоница потерла носик, посмотрела на меня, на Горного, и улыбнулась. – Ну мы пойдем.

– Идите. Спать. Время уже позднее.

– У-у-у-у, – начала капризить она, но я осталась неумолима.

– Не старайся зря, Тора призвала Волчицу, – буркнул Тим с сожалением и потянул малышку прочь.

Мы с демоном спустились в кухню. Услышав наши шаги, крот перестал вглядываться в печное нутро, вытянулся в струнку, взяв деревянную лопатку на изготовку и тихо свистнув.

– Свободен, – бросила я.

Хран с мученическим вздохом забрал лопатку, как эстафету, у сбежавшего Бузи. Пошел к печи.

– Ты тоже свободен, Горный. Я готовить больше не хочу.

– Выдохлась, – хмыкнул он и посмотрел на часы, – наконец-то.

– Да, и рук уже не чувствую. Спрячь, пожалуйста, все по шкафам. Я потом как-нибудь закончу, – пообещала я и прилипла к стене, небезосновательно боясь, что если сяду, то не встану.

Хран не только убрал тесто и начинку, спрятал готовые пироги в шкаф, вытер от муки и теста стол, он еще и чай заварил, поставил чашку ароматного напитка передо мной. Сам сел на прежнее место у печи, долго смотрел в сторону, не решаясь первым заговорить.

– Все еще думаешь о том, что я, Инваго и Злат злонамеренно подставили тебя и мы друг друга стоим?

– Есть такое, – ответил тихо.

Я продолжила подпирать сохранившуюся в кухне стенку, потерла ноющую спину, боль в которой только сейчас начала ощущать, сцепила руки перед собой и смежила веки. Под ними появились цветные круги и всполохи света – признак тотальной усталости.

– А я задумалась о невероятных поворотах судьбы, – прошептала тихо. – Например, если Адо действительно не мог отказаться от дани, то, спасая Таллика, ты спас и его божественную шкуру. Не приди ты с повинной к богу войны, он бы так и не узнал о дани в сорок глотков темного золота. – Сказала и усмехнулась: – Я все понять не могла, почему Адо согласился сменить войну на охоту. Да он просто узнал, что его пытаются облапошить!

– Умилостивить, – неожиданно поправил меня старческий голос. – Тора, сохраняй хоть каплю уважения, догадливая наша.

– Вы?! – Я пораженно уставилась на объявившегося в кухне Сато Суо или Сато-Адо, что вернее. Он криво улыбнулся мне и вроде как пригрозил:

– И не заставляй меня жалеть о том, что я сохранил твою память.

– Что вы здесь делаете? – спросила, справившись с первым шоком.

– Жду, когда вы созреете и заглянете на переговоры, зашедшие в тупик. – Вопрос «Зачем?» чуть не слетел с моих губ, но старик продолжил: – Твой бывший явился в усадьбу. Бьет твоего нынешнего мужа и его друзей. – Он потер щеку с наливающимся красным отеком. – Сильно бьет, хочу заметить. И давно.

– Как вы это позволили? Вы же бог!

– Скованный телом и возможностями мага, – сообщил он и съехидничал: – Может, поторопишься?

Хотелось вопросить: «А как же неутолимая жажда боя?» Но тут в кухню ворвался встревоженный Бузя. Он увеличивался на бегу, сдвинул лапой стол, задел Сато-Адо носом и, быстро развернувшись, оказался за моей спиной. Пронзительно зазвенел и лопнул магический полог, в печи потух огонь, звякнули тарелки, меня обдало холодным дыханием зимы, а вслед за ним и неприятным удивлением. Возле посудного шкафа появился тариец, чей образ приходил ко мне в кошмарах, виделся в толпе, напоминал о тяжелом, грязном, горьком. Ранее напоминал. Сейчас я уже не ощущала волны удушливого страха и даже бровью не повела.

Спасибо за твой подарок, Мэног.

– Тора, отзовись… – прохрипел урод, и мне стало холоднее в разы.

– Все-таки нашел. Силен, – присвистнул Сато-Адо и опять потер скулу.

– Не нашел. Это усиленный магический слепок, разосланный во все места ее недавнего пребывания. – Хран подошел ко мне ближе. – Тора, что бы ни случилось, не называй его по имени.

– Да легко, – пообещала я и едва не нарушила слово.


– Тора, неверная дрянь, твоя шавка испортила мой ковер. – Урос бросил к своим ногам изломанное окровавленное тело. – Не хочешь песика похоронить?

– Северный? – Я опознала оборотня по рваным лоскутам одежды, в которой он был, прежде чем сбежал играть в шпиона. Рукой закрыла себе рот, чтобы не закричать от ужаса.

– Узнала, какая досада. Я был уверен, что поправил его морду. – Двуликий получил пинок, а я вопрос: – Тора, где ты? Где-е-е ты? Отзовись. Подай голос, назови меня по имени, и я услышу. Обещаю, сам к тебе приду или прилечу… – Он усмехнулся. – Хочу рассказать столько всего интересного, а еще больше хочу узнать, куда сбежал предатель Мэног. Представляешь, этот сучий потрох скрыл свои силы от хозяина и не делился. Падаль! Но я его найду. Я теперь столько всего могу!

Он медленно пошел на меня, переступил через Северного, и в отражение слепка попала чья-то рука, кусок безрукавки. Упы я признала только по лысой голове и татуировкам, залитым кровью, до боли закусила губу.

– Могу проходить сквозь стены усадьбы Дори, не потревожив охранки.

Под ногами мрази плавились огромные куски великолепной мозаики холла, коей я совсем недавно восхищалась. Разбитые зеркала, еще вчера отражавшие богатство, теперь показывали разруху, огромные дыры в стенах, полу и тела, много изломанных тел, крылатых и мохнатых. Я зажмурилась, сжимая зубы, и остолбенела, вместо спасительной темноты увидев чудовище с хвостом и шипами на загривке. Его черные каменные лапы переходили в мощное тело, состоящее из лавовых потоков, тупоносая морда держалась на короткой шее, тяжелая нижняя челюсть при каждом слове чуть выдвигалась вперед, а узкий, намекающий на отсутствие мозга, лоб морщился от сложности мыслей. Казалось, внутренняя сущность Даруша Темного лорда Уроса обрела истинную форму.

– Это сагр? – недоуменно протянул Хран, и я распахнула глаза. – Урос превратился в огненного сагра с зачатками ума вместо того, чтобы стать полноценным демоном с невероятной силой?

– Нашел чему удивляться. Урос идиот, выбрал самую крупную форму из всех имеющихся и доволен, – ответил Сато-Адо, поморщился и потер плечо. – Правда, и сагр у него очень даже силен.

Между тем монстр, который выглядел как человек и двигался как человек, продолжил хвалиться:

– Могу исчезать! – И он действительно исчез, а чей-то магический сгусток энергии прошел мимо. – Могу взламывать порталы. – Он вновь объявился, миг спустя провалился вниз, и второй черный сгусток-заряд полетел прямо в меня.

Я дернулась в сторону, вжалась в Бузю, совсем забыв, что слепок нереален и отражает лишь происходящее где-то далеко. И там, далеко, ни один из из десятков магических зарядов не задел чудовище по имени Даруш Темный, они улетели в стены, принося новые разрушения.

– Мне подвластно пространство. Оно рассекается не хуже масла. – Не знаю, кого он начал душить на расстоянии, но скрюченные пальцы убийцы явно сломали несчастному шею. – Могу двигать предметы…

Безвольное тело пролетело над его головой, упало на лестничный пролет. А там уже лежал кто-то из кровопийц, его крыло свисало со ступеней.

– Я посетил свой любимый клуб! – Урос поправил тонкий браслет завсегдатая на запястье. Теперь ясно, где он задержался на сутки. Жаль, после радостей грязных кровавых забав он обо мне не забыл. – Знаешь, впечатления уже не те, – протянул с сожалением. – Непозволительно кисло и скучно! Никто не пытался сбежать или дать отпор, никто не обещал убить. Тихони молчали, тряслись от страха… – Брезгливо поморщился и осклабился во весь рот. – Я давно понял, ты лучше всех, Торика Эл! Равных твоей силе духа нет. Я восхищался тобой, позволял вкусить свободу в короткие перерывы между нашими воссоединениями. Я женился на тебе, хотел завести детей…

Вновь ощутила себя хорошим образцом для селекции, гарантирующим в будущем крепкие всходы. Вслед за дурнотой меня омыло внутренним холодом не хуже реального внешнего. Мог ли изувер напугать сильнее? Оказывается, мог.

– Я рисовал наше общее будущее, – мечтательно произнес он и поджал губы. – А ты, дрянь, меня подвела… Вот скажи, кто это? И почему на нем твой запах?

Движением пальцев он притянул к себе огромного оборотня, ухватил за шею, поднял на уровень своего лица.

– Асд?! – У вожака клана пещерных волков была рассечена грудина, правый глаз заплыл и не открывался, а задние лапы были явно перебиты. – Он меня всего лишь поцеловал. В лоб. На удачу! – в панике пролепетала я.

– Удача ему не пригодилась. – Циничная улыбка растянула губы поганого тарийца. – Если не хочешь отзываться, маленькая дрянь, приходи попрощаться с ним.

Магический слепок рассыпался искрами. Магический полог над кухней тут же восстановился, скрыл нас от непогоды, огонь в печи вновь затрещал, а я осталась стоять, не зная, что делать и куда бежать. Нужно их спасать из этих переговоров!

– Теперь идешь? – Сато-Адо протянул мне руку. – Лучше поспешить, пока он не овладел всеми способностями в полной мере.

– Подождите! – вмешался Хран. – Я своих должников подниму.

– Ты издохнешь, пока они соберут свои кости из пыли и спустятся с гор, – хмыкнул сгорбленный старик, словно они с Горным друзья. А может, они и стали друзьями за эти годы?

– Не издохну. Тут они все. Кучками лежат у ворот после встречи с прошлым сагром.

– А если Урос перехватит над ними власть? – вопросили у демона, и тот не смог сразу ответить. – Как я и думал. Отбой, Горный, во избежание твоей смерти ты остаешься сторожить «Логово».

Мне не дали переодеться, попрощаться с Торопом и детьми, мне даже подумать не дали, что я могу противопоставить бывшему муженьку. Просто выдернули из пространства «Логова» и перенесли в серое непонятное марево, в котором звуки получили музыкальную дрожь, цвета – странную ядовитую яркость, тело приобрело невероятную легкость, а мысли – ясность.

– Слушай внимательно. Тебе нужно отвлечь Уроса на себя. В это время крылатые откроют короб, мы с Инваго ударим разом, Урос упадет внутрь короба, затем ты запечатаешь его кольцом. Все.

– Все? – изумилась я бесхитростности маневра. – Вы собираетесь схватить его, как зверя? И через реликвию рода Дори превратить в ювелирное изделие?

– Ты против? – ехидно спросили у меня.

– Я думаю, он умнее зверя. Он убивает вас по одному!

– Он тоже много думает о себе, – отмахнулся Сато-Адо с видом знатока. – А кровопийц и оборотней я потом подлатаю.

Его слова обнадежили, но не успокоили совсем. Серое марево медленно истаяло, мы оказались в музыкальной комнате на втором этаже усадьбы. Здесь было умиротворенно, уютно, как и прежде, пахло ванилью и немного огнем. От комнаты до холла было не менее шестидесяти шагов и лестница, но даже отсюда я услышала ликующий голос Уроса:

– Явилась, маленькая дрянь!

Прогремел удар в стену, от которого пол и потолок музыкальной комнаты пошли трещинами, отделка облетела не хуже осенних листьев, задребезжали, зазвенели струны инструментов тревожно и протяжно. Колючий холод скользнул по моим лопаткам, сосредоточился на шее и груди, рождая дрожь и тяжелое чувство опасности. Со следующим ударом вниз осыпалась уже каменная кладка стены, что отделяла нас от малой гостиной. Сато-Адо изумленно вскинул кустистые брови, последовательно потер опухшую скулу, плечо и ребра.

– Да быть не может. У него на тебя чуйка! – восхитился всесильный старик. – А я надеялся на внезапность, – сказал он и, как несущественная мелочь, пустышка, отброшенный с ноги сапог, улетел в стену, где во фреске отчетливо отпечаталось его сухое, как палка, тело.

– О Святая Иллирия!

– У меня другое имя, – прохрипел Сато-Адо прежде, чем рухнуть на пол и потерять связь с сознанием или с нашим бренным миром.

Я сделала к нему шаг, другой, успела увидеть, сколь белой стала его кожа… Умер? Неужели умер?!