Хозяин «Логова»

– Вижу, еще бы чуть-чуть – и на одного демона Горного стало бы меньше. – Услышав в ответ глухое: «Нечаянно вышло», улыбнулся: – Отрадно знать, что в этот раз ты не лез на рожон. Как самочувствие?

– Как у бессильного духа ведьмы. Меня теперь может удержать даже тощий мужик.

– Прошу прощения! – Мэног стушевался, отпустил руку хранителя.

– Да ничего, – буркнула тростиночка, отступила от коленопреклоненного на шаг, изящным движением заправила за ушко выбившуюся из прически прядь и прогремела: – Выкладывай, что хотел. И вали.

– Пожалуй, стоит присесть.

Сато, или правильнее сказать – Адо, призвал кресло к себе, опустился в него и кивком дозволил посетителю встать. Проклятый служитель мрака медленно поднялся с колена, исполнил неизвестный церемониальный поклон и глухо произнес:

– Я с предложением обмена, бог войны. Взаимовыгодного. Я предлагаю обменять ее… его силу, силу демона, на мою свободу от долга перед лордом Уросом.

– Свободу?! – вырвалось у меня отчаянно, но тихо. Упы вовремя сумел ладонью закрыть мне рот и обездвижить тело, чтоб с кулаками не пошла на наглеца, поспешно заверившего:

– Я сделаю все, что вы хотите, исправлю все возможное… и невозможное тоже! – обратился он к Сато, который Адо, или просто Сато-Адо.

– Чужими силами исправить легко! – перекривила его тростиночка и уперла руки в бока. – А повод для обмена есть? Ты и раньше моей силой пользовался, не брезговал, почему сейчас прибежал?

– Потому что узнал, куда бежать, впервые за тринадцать столетий! – огрызнулся маг, шумно выдохнул и прикрыл глаза, чтобы вернуть самообладание. – Я нашел вас благодаря притоку демонических сил и до последнего не верил в удачу. Я… я… – Мэног взглядом обвел гостиную, шумно выдохнул и через силу произнес: – Я вас умоляю. Прошу пойти навстречу. Мой владелец не знает о пополнении резерва – это правда, но закрыться полностью я не смог. Неровен час, все усилия пойдут прахом!

Сказал и застыл, ожидая реакции. Ее не последовало. Мне высказаться не дал двуликий, остальные предпочли промолчать.

Прахом? Ага, конечно, как иначе, лишь им, родным. Неужели только я понимаю, что маг пытается ускорить переговоры, продавить решение срочностью? Недоумевая, перевела взгляд со всемогущего старика на тростиночку и вздрогнула, когда проклятый искусник мрака со всей серьезностью заявил:

– Он сумасшедший! – Только дошло?! Удивительно! – Даруш Темный лорд Урос ни перед чем не остановится. В считаные дни уничтожит все вокруг, затем принесет очередную кровавую жертву и выйдет сухим из воды.

Сато-Адо и черноглазая красавица одновременно сморщили носы, видимо, неприятная тема знакома обоим. И я тоже где-то уже слышала об этой жертве или читала.

– Помогите мне снять оковы долга. Я не желаю прислуживать монстру, не хочу нести ответственность за его шаги… – взмолился маг, обращаясь к богу.

– А сам? Разве сам ты не чудовищен? – промычала я в руку Упы, порываясь сдвинуться с места. И затихла, стоило двуликому шепотом предостеречь: еще один порыв – и он унесет меня отсюда.

– Я понял ваши мотивы и оценил условия сделки, – после раздумий насмешливо ответил всесильный старик, и мое сердце ухнуло вниз. – Однако за согласием вы пришли не к тому. – Он недобро усмехнулся, когда маг развернулся к тростиночке, готовый вымолить или же выбить согласие на сделку: – И не к этому. Идти нужно было к ней.

Бог войны не смотрел в нашу с Упы сторону, не взмахнул рукой, не щелкнул пальцами, но дверь перед нами осыпалась угольками, радушно приглашая войти. Радушно ли? В это мгновение мне захотелось сбежать, чтобы ничего не слышать, не знать. Но поздно. Тростиночка и Мэног неожиданно громко ругнулись, оборотень тяжко вздохнул, разжал объятия, отпуская меня на суд, а я сделала первый нетвердый шаг.

– Все возможное и невозможное, – повторил всемогущий старик недавние заверения проклятого искусника мрака. И вдруг добавил: – Сочувствую вам обоим.

Несомненно, он сочувствовал им, демону и магу, – двум идиотам, попавшим в ловушку далекого предка Уроса. Бедняжечки, чтоб их приподняло, об пол припечатало и подожгло! Я сглотнула подступивший к горлу горький ком – предвестник истерики – и сделала еще один шаг вперед. А затем еще три, чтобы стать напротив приспешника убийцы, посмотреть в его глаза.

– О каком прощении может идти речь после всех деяний? – спросила тихо.

– Об искреннем, – прозвучал ответ Сато-Адо, и словно клинок вонзился в грудь. Лед во мне дал слабину, покрылся сеткой мелких трещин.

Искреннее? Прощение?!

– Тора, снизойди… – прохрипел Мэног, растерявший напор.

– Как вы снизошли до жителей Гьязы? – взъярилась я. – Говорили им, неподвижным и оглохшим: «Когда захотите свободы, без стеснения обратитесь ко мне»?! Может, напомнить, как они умирали в тумане забвения, как сгорали в домах или как собаки… – Чувствуя, что задыхаюсь от несправедливости и слез, замолчала на несколько секунд. Смахнула влагу, подступившую к глазам, прохрипела: – Я… я даже произнести это не в силах. А вы… вы, проклятый искусник мрака, все это вершили!

– Я убивал без боли, – попытался он смягчить свои прегрешения. – Я маг Мории, могу отбирать жизнь без агонии и страданий. Крики погибших были иллюзией.

– И кто поверит?

– Спроси у демона, спроси у бога войны, они знают. Но если не веришь, – он направил руку в сторону застывшего Упы, – я сейчас все наглядно покажу…

– Не смей! – Тростиночка треснула Мэнога по плечу. – Тора и без того на грани.

– А я за оборотня тебе все конечности откручу, – не остался в стороне всесильный старик.

Маг судорожно сглотнул. Оттянул явно сдавивший шею воротник и вместо того, чтобы дать мне все осмыслить, заговорил:

– Ты можешь презирать, но я добился многих улучшений за сотни лет служения. Я сумел уничтожить книги проклятий, что давали власть над магами Мории, сумел ограничить род Темных. В нем уже много веков рождается лишь один наследник – мальчик, и довольно слабый. Благодаря мне с каждым разом отец все меньше знаний передавал сыну о том, как управлять рабом в оковах долга и как продлевать собственную жизнь. Я сделал много, чтобы забрать власть из рук хозяина. Много. Но полностью противиться его воле я не могу… – Голос мага дрожал, дрожали и его сжатые кулаки, чуть засиявшие синим светом. – Не могу. Слышишь? Как и он не может отбросить проклятие, – ткнул пальцем в тростиночку. – Как и великий бог Адо не может решить вопрос усекновением наших голов.

Тыкать пальцем в бога он не решился, но показательно простер руку в его направлении.

– Какая жалость, – прошептала я, чтобы не выдать смятение пополам с горечью. – Расскажете что-нибудь еще столь же оправдывающее?

– Ты убегала благодаря мне! – нашел он новый аргумент, и я до слез расхохоталась.

– Вам или же уроду Уросу, коему полюбились мои побеги? Ему ведь нравилась моя борьба не на жизнь, а на смерть. Нравилось мое отчаяние на грани сумасшествия. Нравилось с азартом охотника искать меня, устраивать облаву, возвращать!


Прошлое нахлынуло виденьями, пахнуло тошнотворной мерзостью.

– Спорить не буду. – Проклятый искусник мрака качнул головой, от его кулаков вверх потянулось все более заметное синее сияние. – Он получал извращенное удовольствие, изводя тебя. Ему нравились твоя выдержка и стремление к свободе, пока ты не исчезла на целый месяц. Наверное, тогда хозяин впервые испугался провала миссии, и мне пришлось сочетать вас браком ради поиска по крови. О чем я также сожалею, очень… – Он запнулся, чтобы веско закончить: – Но не смотри я на твои побеги сквозь пальцы, ты бы шагу не сделала прочь.

Ни дать ни взять еще один всесильный вершитель судеб, вынужденный скрываться. Хран ограничивал себя образом Вивьен, Адо прятал свою мощь под личиной Сато Суо, а теперь еще и Мэног был вынужден косить под себя самого, но от природы менее одаренного.

– Еще скажите, что и убила я вас по вашему заказу… – всхлипнула я с истеричными нотками в голосе.

И в гостиной все стихло. Стал слышен ветер, скрип мороза за окном, а может, и мороза, что прокатился по моей спине, когда прозвучал ответ:

– Я хотел уйти от долга любым путем. Я сделал для этого все. Не вышло.

– Иными словами, специально рассказали о себе и подставились под магический клинок, благодетель! Уйти от долга не ушли, но именно меня обвинили в своей неудачной смерти. И как успешно, на обряде моего отречения от рода! – До сих пор отчетливо помню его слова: «Меня следовало отпустить, а затем уже убивать».

Всего на миг проклятый искусник мрака замешкался с ответом. Синее свечение растеклось от его кулаков к плечам, но ни Упы, ни Хран, ни тем более Злат не подали признаков волнения.

– Я был зол. И за это также прошу прощения.

Зол, всего лишь зол?! Как просто, как легко, как непостижимо мерзко! Я окинула его презрительным взглядом, хмыкнула с издевкой:

– А теперь вы светитесь от счастья, это тоже должно вас оправдать?

Маг действительно уже светился с ног до головы. И поначалу слабое сияние становилось все ярче и ярче.

– Это не я. И не от счастья. – Словно стыдясь, Мэног опустил глаза. – Хозяин нашел скрытые залежи демонической силы, пятую часть он уже забрал… Прости, что сразу не сообщил. Я хотел договориться, не используя это обстоятельство как аргумент.

Урос нашел залежи? Урос забрал пятую часть этих сил? Уже…

Мне показалось, что небо упало на землю, стало трудно дышать, говорить, стоять. Все трудно. Упы заметил, прикоснулся к плечу, а тростиночка так и вовсе взяла меня за руку. Рогатая бестолочь в юбке! Почему не предупредил о таком повороте?

– Я не чувствую ничего, – понял Хран упрек в моем взгляде. – Извини, я сейчас хуже духа ведьмы. Поэтому хочу сказать… Да, я идиот, а он, – кивок на Мэнога, – вообще сволочь, но…

– Уже четверть, – подтверждая звание «сволочи», сообщил искусник мрака.

– …но, Тора, ты пойми, если этот сейчас из-под контроля не уйдет, Урос получит полную силу. А нам с ним еще бороться! Инваго на нуле, я тоже… Тора?

– Треть…

Удавка двух неопровержимых «надо» и «не хочу» плотно легла на мою шею. Словно я опять отпускаю Аламаса на войну, опять обещаю родителям вернуться и уезжаю с Уросом, опять хватаюсь за клинок, чтобы убить проклятого тарийца и получить свободу. Не хочу! Но надо. Надо, если мне дорога собственная жизнь, дороги родные, к которым я рвалась, не зная об их гибели.

Не скрывая отчаяния, посмотрела на ненавистного Мэнога. Мой взгляд был встречен без улыбки, с едва заметным сочувствием. Пониманием, чтоб его разорвало! С бессилием и вынужденной покорностью. Он просил о встрече, он рассказал о произошедшем со своей стороны, отдал право решения мне, и никто – ни бог, ни демон, ни оборотень – не упрекнули его во лжи.

– Да чтоб вас разорвало… – Я сдержала тяжелый вздох, и простая мысль, что искусник мрака тринадцать столетий был не менее бесправным заложником, предрешила все. – Я прощаю вас, Мэног!

– Лучшее из проклятий, – с благодарностью выдохнул загоревшийся синим пламенем маг.

Сато-Адо махнул рукой, и отток демонических сил от Мэнога к хозяину оборвался. Огонь спал, сияние бесследно растворилось в пространстве, оставив запах дождя, а я услышала звон. Нарастающий звон ледяных осколков, что осыпались, обнажив мою истерзанную душу. От подступившей боли и разочарования захотелось исчезнуть, проститься с несправедливым миром и судьбоносными виражами, которые невозможно предсказать, остановить или хотя бы замедлить. Я столько лет мечтала отомстить, в полной мере воздать за совершенное…

Присмотревшись ко мне, демон Горный в образе тростиночки подрастерял свой боевой настрой, спросил о чем-то Упы. Тот ответил утвердительно и, не давая упасть, обнял меня за плечи.

– Завеса дала слабину прошлой ночью, возможно, окончательно треснула. Северный сказал – виноват Злат. Но я не уверен, что он один, – сквозь звон послышался голос двуликого.

– Проклятье! – прошипел демон.

– …позвольте мне, – пытался вклиниться в их диалог Мэног, но от него резко отмахнулись.

– Ты свое уже получил, – заметил Упы, подхватывая меня на руки.

– Теперь свали! – Тростиночка явно указала на дверь.

– Я уйду. Премного благодарен за дозволение. Но прежде хочу сделать подарок, – не отступил искусник мрака и обратился ко мне: – Тора, твоих родных я могу вернуть. Оставшихся сил мне с лихвой хватит на весь твой город и даже на твоего жениха, что погиб в первом бою…

– Откуда вам известно, что Аламас… – Мой шепот едва уловим.

– Мы отслеживали всех жителей Гьязы, – пояснил маг как нечто само собой разумеющееся. – Итак, твое решение?

Решение? Какое?

Я слышала, что он говорил, но не понимала. Слишком много потрясений за день. За неделю, за год. Слишком. Зато все понял Хран.

– Разошелся! Куда их возвращать?! Все собранные души уже отдали тяжесть прожитых лет и устремились кто на перерождение, а кто в котел творцов. – Он отодвинул мага, чтобы попасть в поле моего зрения, затараторил: – Тора, послушай, его душа, то есть энергетическая сущность, некогда бывшая твоим братом, уже родилась… правда, девочкой и немного глухой. Но это не повод ее убивать, чтобы вернуть в старый жизненный цикл. Сущности мамы и кузины тоже переродились. Отец еще в раздумьях – это да, но, скорее всего, он уйдет в котел вслед за твоим дядей. И они там проведут столько времени, сколько им угодно, до следующего физического проявления, которое наступит лишь согласно их воле.

Циклы, котлы, сущности, перерождение?

– Ясно… – прошептала я, намеренная обдумать все после. Когда перестанет звенеть и корежить от собственной беспомощности и неисполненной мести, что продолжала душить.