Хозяин «Логова»
Часть 34 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Уже привыкшая к корзинам, я о них совсем забыла.
– Нет. Цветы – это весточка от Эванаса Тюри. Ему вновь срочно требуется баньши для усмирения супруги. Нужно дать распоряжение, чтобы разбили на букеты и по всей усадьбе разнесли.
– Все равно король настырнее всех, – подвел черту насмешливый воин, начиная раскачиваться, как в танце. – Не могу сказать, что яд мне сильно повредит, пусть я сейчас и чрезмерно измотан… – Он зевнул и носом потерся о мою шею. – А по какому поводу Оргес IV раскидывается ядовитой корреспонденцией?
– Ну…
– Что?
Продолжая покачиваться под неслышную музыку, заставляя доверчиво подчиниться, Инваго отступал к двери в коридор. Я отступала вслед за ним, мучительно размышляя над ответом. Если уж рассказывать, то все и с самого начала – с момента нашего расставания. Мне придется упомянуть и короб-гроб, обессилевшего в кристалле Храна, которого я видеть не хочу. А затем еще про завесу сказать, иначе с чего вдруг мне так непостижимо хочется, чтобы ополовиненный демон издох столь же мучительно, как и клятый маг, уничтоживший мой город. Странное это было желание, тревожно звенящее в мерзлоте моей души, обрастающее ледяными иглами.
– Лучше расскажи, как прошел твой день, – проявила я малодушие и закусила губу. Позволит уйти от темы?
– Ммм, – протяжно выдохнул Инваго и остановился.
Подняла взгляд, уловила момент, когда он скривился, и вспомнила его прошлые слова.
– А где и почему Гилт должен был еще немного продержаться? И где ты должен был его сменить? Вы что, боретесь поочередно?
Мычание повторилась.
– Да, работаем над уничтожением одного… нескончаемо восстающего. – Муж потянул меня прочь из кабинета по темным коридорам, к лестнице, мимо галереи глав рода, в жилое крыло. – Одно могу сказать точно, – он толкнул дверь в спальню, – я теперь тоже мечтаю о завесе воспоминаний. Как думаешь, Тороп согласится мне ее бесплатно поставить? Или вначале придется ему крестную с концами отдать?
Вопрос о маге и завесе померк в сравнении с глубинным недоумением:
– Думаешь, Тороп ею прельстится? Она может быть сколь угодно высокородной, надменной и гордой, отец все равно ценит в женщинах совсем другое. Как по мне, Гаммире еще нужно постараться, чтоб его заслужить.
– Но-но, она не так плоха, как кажется, – заявили мне.
– Скорее ужасна, – не согласилась решительно, и меня впервые за вечер поцеловали. Очень нежно, волнующе, а еще заманчиво непринужденно. Будь моя воля, я бы продлила негу на час или два, но мой партнер по поцелуям на ногах уже не стоял.
Как супруги со стажем, мы помогли друг другу раздеться и умыться, не сговариваясь, затушили свечи, легли в кровать. Я придвинулась к Инваго, он поправил на мне одеяло, крепко обнял, губами прижался ко лбу. Тишина и покой воцарились вокруг, за окном все так же мерно поскрипывала калитка, вот только сон ко мне не шел, как ни пыталась его призвать. Тяжелые мысли одолевали, а может, и недоброе предчувствие. В комнате давно отгорел камин, теплом продолжал делиться только натопитель, и слабый свет, нисходящий из расписанных морозом окон, освещал лишь небольшую часть комнаты: подоконники и кусок стены, кресла, столик, трюмо… два мерцающих огонька, зависших у двери в коридор.
Подумалось, что это блики свечей, затем – что отражение фонаря, который горит в саду, после заметила – огоньки подплыли ближе и сузились, словно бы кто-то пристально вглядывался в меня и Инваго. Тени, вдруг получившие движение, и неприятный холодок, скользнувший по моей спине, стали подтверждением чужого присутствия. Что это? Привет от бывшего муженька? Еще одно смертельное послание короля? Или маг, пробравшийся в усадьбу?
Я покосилась на реликвию рода Дори и выдохнула. Злат спокоен, значит, нежданных гостей здесь нет. Так что же это за огоньки? Блики из камина или?..
– Не спишь? – вопросил кто-то очень сердитый с очень знакомой интонацией.
Искренне понадеялась, что демонический голос с хрипотцой мне показался, закрыла глаза, придвинулась ближе к супругу.
– Не спишь, – удовлетворенно протянул – теперь я точно знаю – Хран и схватил меня за руку. – А ну идем, поговорим!
Глава 15
Местом для разговоров он выбрал малую гостиную в двух дверях от кабинета. В ней было сумрачно, гулко и отчего-то холодно. Или же это во мне холод проявил свои колючки в ответ на слова демона о гостеприимстве, внимании к хранителю, которая вроде как хрупкий дух ведьмы, и о справедливости. Последнее отозвалось особенно остро – резью в районе сердца. Перед глазами как наяву возник мой родной город Гьяза, мама, папа, брат, мой жених Аламас, дядя с кузиной, соседи, подруги… а напротив них – убийца Урос и его всесильный маг родом из Мории, чтоб его разорвало. Проклятый Мэног, который ни за что и никогда не попал бы в услужение, не будь один демоняка самонадеянным и наивным дурнем.
– Я не понял, а почему меня никто не встречает?! Почему никто не разбил кристалл? Закрыли непонятно как и где… Еле выбрался! А этот мордатый пытался меня остановить!
Мордатый был здесь же. Связанный по рукам и ногам, лежал в центре комнаты среди щепок от короба-гроба. Раздосадованный демон, маршируя из угла в угол, переступал через оборотня на каждом шестом шагу. И я бы побеспокоилась за сохранность Упы, но Горный вряд ли мог ему навредить. После заточения в кристалле от него осталось немного. Лишь огнем пылающие глаза и рога.
– Даже по морде не дашь, – заметила я с досадой.
Хран фразу не понял, но подхватил:
– Вот именно! Я после заточения безмерно уставший, а вы даже по морде… – На этом моменте он резко остановился. Повторил фразу тише и уставился на меня круглыми глазами. – В смысле?! Тора, это как понимать?
– Как сожаление.
Несколько долгих секунд он взирал на меня в недоумении, а затем с усилившейся хрипотцой в голосе попросил разъяснить.
– Инваго рассказал мне всю историю твоего наиумнейшего поступка, заключения в цепи и последующего суда, – сообщила тихо. Опустила взгляд вниз и обратилась к Упы, над которым Горный в момент перешагивания остановился: – Встать не хочешь?
Он помотал головой, согнув одну ногу в колене, прижал ее к полу стопой и затих, хмуро к чему-то «прислушиваясь». Хотела бы спросить, в чем дело, но меня отвлекли.
– Тора, и ты… ты считаешь меня виновным… в том, что случилось с тобой и твоим городом…
– А не должна?
– …поэтому ты и не выпустила меня из кристалла, – закончил демон и потух. Остались только очертания рогов и помутневшие глаза-угольки. – Причастен, с этим спорить не буду. – Он сглотнул и зажмурился, прежде чем продолжить: – Но, Тора, я лишь косвенно виноват. Не я войной пошел на Вдовию. Не я отправил Даруша Темного к стенам Гьязы. Не я дал распоряжение всех уничтожить, а тебя привезти к королю. Не я! Слышишь?!
С каждым произнесенным словом голос его становился все громче и громче. Пришлось ответить, чтобы всю усадьбу не разбудил:
– Слышу.
– Поверь, до столкновения с тобой на дальней заставе я не знал, через что ты прошла. О твоем первом браке стало известно во время вашего с Инваго обряда, а о городе Гьязе – позже, намного позже. И не потому, что не хотел, – мне не позволяли. Как осужденный я о делах Уроса не должен был знать и приближаться к нему не должен был. В противном случае… – На мгновение в воздухе появился контур когтистой руки, и демон указал на себя, вернее, на все, что от него осталось, невесело усмехнулся: – Ты видишь результат нашего соседства.
– Вижу.
Судя по движению рогов, он сокрушенно покачал головой.
– Я понимаю. Я не имею права на извинения… – набрал воздуха перед признанием, но произнести его не успел. Упы перебил приказом:
– Уважаемый хранитель, освободите меня. Нужно срочно разбудить Инваго и позвать остальных…
– Мои слова не предназначены для чужих ушей! – Горный фыркнул и не сдвинулся с места. – К тому же Инваго без сил. Иначе он бы не выпустил ее из рук.
– Тора, вызывайте Златогривого! – последовал новый приказ от двуликого. – Сюда идет маг. Сильный… Сверхсильный! Мы его не удержим, вы должны бежать. Скорее!
Бежать?
Это был миг, растянувшийся в вечность. Когда цвета гаснут, звуки глохнут, а пространство начинает расплываться мутной рябью. Я подняла руку к лицу, произнесла лишь неоконченное «Зла…». Хран обернулся тростиночкой, складки многослойной юбки водопадом опали на голову Упы. Тот тихо присвистнул, говоря: «Какой вид!» – и пинком отлетел к дальней стене. Дверь хлопнула. В кабинет ворвался маг – высокий, молодой и очень красивый, в черном костюме, сшитом кем-то из старых мастеров в память о давних, очень давних временах, когда мужчины носили высокие сапоги из тонкой кожи, узкие брюки, слитно скроенные с рубашкой и плащи, напоминающие крылья.
– Тора, – неизвестный поприветствовал меня полупоклоном. – Двуликий, – короткий кивок в сторону оборотня. – Ты… – стремительный шаг к черноглазой красавице и восторженный взгляд на нее. – Это ты!
Что-то знакомое было в голосе мага и в порывистых движениях рук, что обхватили запястье тростиночки.
– Мэног? – произнесла, не веря самой себе.
Невозможно представить, как из усохшего возвращенца он превратился в молодого мужчину, полного жизни и сил. Перевела взгляд на демона, от которого осталось всего ничего, и мысленно застонала. Не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять – силы Горного перешли к проклятому искуснику мрака. И теперь маг всесилен, а Хран… Хран, забыв об образе черноглазой красавицы, прошипел нечто демоническое и щелкнул пальцами. Но ожидаемого не получил. Щелкнул еще раз – и снова не вышло. С проклятьем на устах он махнул рукой, и путы с двуликого опали.
– Уведи Торику, – скомандовал демон.
Упы тотчас очутился подле меня, подхватил, как совсем недавно короб, и сделал шаг в сторону двери.
– Я прав! Наконец-то… – Мэног не обратил внимания на наш побег. Словно до сих пор не верил в свою удачу, он широко улыбнулся, опустился на колено, лбом прижался к руке тростиночки и прошептал: – Призови своего надзирателя! Заклинаю, призови его.
Надзирателя?! О ком он говорит?
Упы почти вынес меня за пределы кабинета, но сквозь узкую щелочку неплотно закрывшейся двери я успела увидеть опасливый взгляд Храна, брошенный в нашу сторону. А еще мне удалось уловить тихий голос помолодевшего Мэнога:
– …я хочу договориться… на выгодных для всех условиях.
Договориться? О чем?! И на каких это условиях?
– Упы, – я похлопала двуликого по плечу, – вернись назад. Мне нужно там быть.
– Хран против.
– Упы…
– Этот Мэног тоже против.
– А я за! – почти прошипела и наконец-то была услышана.
И хотя повороты коридоров, картины и канделябры обратно проносились вдвое медленней, меня принесли очень вовремя. Можно сказать, к пиковому накалу страстей. Мы оказались у двери, когда искусник мрака заявил, что остатки сил не отберет и надзирателя не задержит. Тростиночка очередным проклятьем обозначила свое мнение на этот счет, подкатала рукава платья и со словами «Смотри не пожалей!», швырнула в пол крошечную молнию. Не долетев до ковра, та бесследно исчезла и ничего не вызвала. Или это мне показалось, что ничего, а Упы вдруг сжал меня в своих руках и зажмурился.
– Так и знал, – шепнул он и ладонью прикрыл мои глаза. – Не смотрите.
– Что знал? Куда не…
Слепящий белый свет вырвался из пола широким лучом. Заметался по пространству, разогнал тени, опалил жаром и застыл мягко светящимся факелом шириной в метр, высотой в два человеческих роста. Я отодвинула руку двуликого. Неужели перед нами сияет небесный светоч? Столб пламени, разрывающий время и пространство? Так служители храмов описывали явление божества, когда всесильный пересекает границы нашего мира, дабы раз в столетие осветить главное пристанище веры. Боги Ариваски из светочей спускаются к храмам на молниях, высшие силы Ратии прилетают с буранами, в Дагассу боги являются в сопровождении стаи белых птиц, наш Кудес настолько обрюзг от вечной пьянки, что скрывает зеленой дымкой и себя, и трех крылатых коней, и натужно скрипящую телегу, на которой он возлежит. Иллирия выплывает из светоча, стоя на облаке, и только бог войны Адо приходит, как обычный смертный, через дверь.
Читая об этом в легендах, я не могла представить, что когда-либо увижу небесный светоч, смогу лице-зреть, как он загорелся всего в паре-тройке метров от земли, на полу, в обычной комнате обычной усадьбы, как вдруг прорезался прямоугольником, приобрел резную ручку и распахнулся. Если бы к нам из новоявленной двери шагнул Адо, каким его рисуют, огромным паладином в тяжелых, покрытых кровью и гарью латах, я бы встретила бога с оторопью и содроганием, но к нам вышел хорошо знакомый Сато Суо, и это было ужасом!
Слуга Инваго Дори, что обхитрил меня и заставил вернуться в «Логово», древний маг, коего демон возродил из мертвых для наблюдения за троицей нелюдей, старик, сгорбленный и сухой, как ветка, непривычно легким шагом вошел в кабинет. Слишком бойко развернулся, движением уверенной руки уменьшил светоч до размера монетки, сжал ее в кулаке и ехидно ухмыльнулся, обращаясь к тростиночке:
– Звал?
– Тут с просьбой. – Робкий демонический голос совсем не шел черноглазой красавице, но принимать свой истинный облик Хран не захотел. – Он сам пришел, – добавил сухо.
Бог в образе старика перевел взгляд на дрогнувшего всем телом просителя. Осмотрел с ног до головы, удивленно вскинул косматую бровь, затем опять с прищуром глянул на тростиночку.
– Нет. Цветы – это весточка от Эванаса Тюри. Ему вновь срочно требуется баньши для усмирения супруги. Нужно дать распоряжение, чтобы разбили на букеты и по всей усадьбе разнесли.
– Все равно король настырнее всех, – подвел черту насмешливый воин, начиная раскачиваться, как в танце. – Не могу сказать, что яд мне сильно повредит, пусть я сейчас и чрезмерно измотан… – Он зевнул и носом потерся о мою шею. – А по какому поводу Оргес IV раскидывается ядовитой корреспонденцией?
– Ну…
– Что?
Продолжая покачиваться под неслышную музыку, заставляя доверчиво подчиниться, Инваго отступал к двери в коридор. Я отступала вслед за ним, мучительно размышляя над ответом. Если уж рассказывать, то все и с самого начала – с момента нашего расставания. Мне придется упомянуть и короб-гроб, обессилевшего в кристалле Храна, которого я видеть не хочу. А затем еще про завесу сказать, иначе с чего вдруг мне так непостижимо хочется, чтобы ополовиненный демон издох столь же мучительно, как и клятый маг, уничтоживший мой город. Странное это было желание, тревожно звенящее в мерзлоте моей души, обрастающее ледяными иглами.
– Лучше расскажи, как прошел твой день, – проявила я малодушие и закусила губу. Позволит уйти от темы?
– Ммм, – протяжно выдохнул Инваго и остановился.
Подняла взгляд, уловила момент, когда он скривился, и вспомнила его прошлые слова.
– А где и почему Гилт должен был еще немного продержаться? И где ты должен был его сменить? Вы что, боретесь поочередно?
Мычание повторилась.
– Да, работаем над уничтожением одного… нескончаемо восстающего. – Муж потянул меня прочь из кабинета по темным коридорам, к лестнице, мимо галереи глав рода, в жилое крыло. – Одно могу сказать точно, – он толкнул дверь в спальню, – я теперь тоже мечтаю о завесе воспоминаний. Как думаешь, Тороп согласится мне ее бесплатно поставить? Или вначале придется ему крестную с концами отдать?
Вопрос о маге и завесе померк в сравнении с глубинным недоумением:
– Думаешь, Тороп ею прельстится? Она может быть сколь угодно высокородной, надменной и гордой, отец все равно ценит в женщинах совсем другое. Как по мне, Гаммире еще нужно постараться, чтоб его заслужить.
– Но-но, она не так плоха, как кажется, – заявили мне.
– Скорее ужасна, – не согласилась решительно, и меня впервые за вечер поцеловали. Очень нежно, волнующе, а еще заманчиво непринужденно. Будь моя воля, я бы продлила негу на час или два, но мой партнер по поцелуям на ногах уже не стоял.
Как супруги со стажем, мы помогли друг другу раздеться и умыться, не сговариваясь, затушили свечи, легли в кровать. Я придвинулась к Инваго, он поправил на мне одеяло, крепко обнял, губами прижался ко лбу. Тишина и покой воцарились вокруг, за окном все так же мерно поскрипывала калитка, вот только сон ко мне не шел, как ни пыталась его призвать. Тяжелые мысли одолевали, а может, и недоброе предчувствие. В комнате давно отгорел камин, теплом продолжал делиться только натопитель, и слабый свет, нисходящий из расписанных морозом окон, освещал лишь небольшую часть комнаты: подоконники и кусок стены, кресла, столик, трюмо… два мерцающих огонька, зависших у двери в коридор.
Подумалось, что это блики свечей, затем – что отражение фонаря, который горит в саду, после заметила – огоньки подплыли ближе и сузились, словно бы кто-то пристально вглядывался в меня и Инваго. Тени, вдруг получившие движение, и неприятный холодок, скользнувший по моей спине, стали подтверждением чужого присутствия. Что это? Привет от бывшего муженька? Еще одно смертельное послание короля? Или маг, пробравшийся в усадьбу?
Я покосилась на реликвию рода Дори и выдохнула. Злат спокоен, значит, нежданных гостей здесь нет. Так что же это за огоньки? Блики из камина или?..
– Не спишь? – вопросил кто-то очень сердитый с очень знакомой интонацией.
Искренне понадеялась, что демонический голос с хрипотцой мне показался, закрыла глаза, придвинулась ближе к супругу.
– Не спишь, – удовлетворенно протянул – теперь я точно знаю – Хран и схватил меня за руку. – А ну идем, поговорим!
Глава 15
Местом для разговоров он выбрал малую гостиную в двух дверях от кабинета. В ней было сумрачно, гулко и отчего-то холодно. Или же это во мне холод проявил свои колючки в ответ на слова демона о гостеприимстве, внимании к хранителю, которая вроде как хрупкий дух ведьмы, и о справедливости. Последнее отозвалось особенно остро – резью в районе сердца. Перед глазами как наяву возник мой родной город Гьяза, мама, папа, брат, мой жених Аламас, дядя с кузиной, соседи, подруги… а напротив них – убийца Урос и его всесильный маг родом из Мории, чтоб его разорвало. Проклятый Мэног, который ни за что и никогда не попал бы в услужение, не будь один демоняка самонадеянным и наивным дурнем.
– Я не понял, а почему меня никто не встречает?! Почему никто не разбил кристалл? Закрыли непонятно как и где… Еле выбрался! А этот мордатый пытался меня остановить!
Мордатый был здесь же. Связанный по рукам и ногам, лежал в центре комнаты среди щепок от короба-гроба. Раздосадованный демон, маршируя из угла в угол, переступал через оборотня на каждом шестом шагу. И я бы побеспокоилась за сохранность Упы, но Горный вряд ли мог ему навредить. После заточения в кристалле от него осталось немного. Лишь огнем пылающие глаза и рога.
– Даже по морде не дашь, – заметила я с досадой.
Хран фразу не понял, но подхватил:
– Вот именно! Я после заточения безмерно уставший, а вы даже по морде… – На этом моменте он резко остановился. Повторил фразу тише и уставился на меня круглыми глазами. – В смысле?! Тора, это как понимать?
– Как сожаление.
Несколько долгих секунд он взирал на меня в недоумении, а затем с усилившейся хрипотцой в голосе попросил разъяснить.
– Инваго рассказал мне всю историю твоего наиумнейшего поступка, заключения в цепи и последующего суда, – сообщила тихо. Опустила взгляд вниз и обратилась к Упы, над которым Горный в момент перешагивания остановился: – Встать не хочешь?
Он помотал головой, согнув одну ногу в колене, прижал ее к полу стопой и затих, хмуро к чему-то «прислушиваясь». Хотела бы спросить, в чем дело, но меня отвлекли.
– Тора, и ты… ты считаешь меня виновным… в том, что случилось с тобой и твоим городом…
– А не должна?
– …поэтому ты и не выпустила меня из кристалла, – закончил демон и потух. Остались только очертания рогов и помутневшие глаза-угольки. – Причастен, с этим спорить не буду. – Он сглотнул и зажмурился, прежде чем продолжить: – Но, Тора, я лишь косвенно виноват. Не я войной пошел на Вдовию. Не я отправил Даруша Темного к стенам Гьязы. Не я дал распоряжение всех уничтожить, а тебя привезти к королю. Не я! Слышишь?!
С каждым произнесенным словом голос его становился все громче и громче. Пришлось ответить, чтобы всю усадьбу не разбудил:
– Слышу.
– Поверь, до столкновения с тобой на дальней заставе я не знал, через что ты прошла. О твоем первом браке стало известно во время вашего с Инваго обряда, а о городе Гьязе – позже, намного позже. И не потому, что не хотел, – мне не позволяли. Как осужденный я о делах Уроса не должен был знать и приближаться к нему не должен был. В противном случае… – На мгновение в воздухе появился контур когтистой руки, и демон указал на себя, вернее, на все, что от него осталось, невесело усмехнулся: – Ты видишь результат нашего соседства.
– Вижу.
Судя по движению рогов, он сокрушенно покачал головой.
– Я понимаю. Я не имею права на извинения… – набрал воздуха перед признанием, но произнести его не успел. Упы перебил приказом:
– Уважаемый хранитель, освободите меня. Нужно срочно разбудить Инваго и позвать остальных…
– Мои слова не предназначены для чужих ушей! – Горный фыркнул и не сдвинулся с места. – К тому же Инваго без сил. Иначе он бы не выпустил ее из рук.
– Тора, вызывайте Златогривого! – последовал новый приказ от двуликого. – Сюда идет маг. Сильный… Сверхсильный! Мы его не удержим, вы должны бежать. Скорее!
Бежать?
Это был миг, растянувшийся в вечность. Когда цвета гаснут, звуки глохнут, а пространство начинает расплываться мутной рябью. Я подняла руку к лицу, произнесла лишь неоконченное «Зла…». Хран обернулся тростиночкой, складки многослойной юбки водопадом опали на голову Упы. Тот тихо присвистнул, говоря: «Какой вид!» – и пинком отлетел к дальней стене. Дверь хлопнула. В кабинет ворвался маг – высокий, молодой и очень красивый, в черном костюме, сшитом кем-то из старых мастеров в память о давних, очень давних временах, когда мужчины носили высокие сапоги из тонкой кожи, узкие брюки, слитно скроенные с рубашкой и плащи, напоминающие крылья.
– Тора, – неизвестный поприветствовал меня полупоклоном. – Двуликий, – короткий кивок в сторону оборотня. – Ты… – стремительный шаг к черноглазой красавице и восторженный взгляд на нее. – Это ты!
Что-то знакомое было в голосе мага и в порывистых движениях рук, что обхватили запястье тростиночки.
– Мэног? – произнесла, не веря самой себе.
Невозможно представить, как из усохшего возвращенца он превратился в молодого мужчину, полного жизни и сил. Перевела взгляд на демона, от которого осталось всего ничего, и мысленно застонала. Не нужно семи пядей во лбу, чтобы понять – силы Горного перешли к проклятому искуснику мрака. И теперь маг всесилен, а Хран… Хран, забыв об образе черноглазой красавицы, прошипел нечто демоническое и щелкнул пальцами. Но ожидаемого не получил. Щелкнул еще раз – и снова не вышло. С проклятьем на устах он махнул рукой, и путы с двуликого опали.
– Уведи Торику, – скомандовал демон.
Упы тотчас очутился подле меня, подхватил, как совсем недавно короб, и сделал шаг в сторону двери.
– Я прав! Наконец-то… – Мэног не обратил внимания на наш побег. Словно до сих пор не верил в свою удачу, он широко улыбнулся, опустился на колено, лбом прижался к руке тростиночки и прошептал: – Призови своего надзирателя! Заклинаю, призови его.
Надзирателя?! О ком он говорит?
Упы почти вынес меня за пределы кабинета, но сквозь узкую щелочку неплотно закрывшейся двери я успела увидеть опасливый взгляд Храна, брошенный в нашу сторону. А еще мне удалось уловить тихий голос помолодевшего Мэнога:
– …я хочу договориться… на выгодных для всех условиях.
Договориться? О чем?! И на каких это условиях?
– Упы, – я похлопала двуликого по плечу, – вернись назад. Мне нужно там быть.
– Хран против.
– Упы…
– Этот Мэног тоже против.
– А я за! – почти прошипела и наконец-то была услышана.
И хотя повороты коридоров, картины и канделябры обратно проносились вдвое медленней, меня принесли очень вовремя. Можно сказать, к пиковому накалу страстей. Мы оказались у двери, когда искусник мрака заявил, что остатки сил не отберет и надзирателя не задержит. Тростиночка очередным проклятьем обозначила свое мнение на этот счет, подкатала рукава платья и со словами «Смотри не пожалей!», швырнула в пол крошечную молнию. Не долетев до ковра, та бесследно исчезла и ничего не вызвала. Или это мне показалось, что ничего, а Упы вдруг сжал меня в своих руках и зажмурился.
– Так и знал, – шепнул он и ладонью прикрыл мои глаза. – Не смотрите.
– Что знал? Куда не…
Слепящий белый свет вырвался из пола широким лучом. Заметался по пространству, разогнал тени, опалил жаром и застыл мягко светящимся факелом шириной в метр, высотой в два человеческих роста. Я отодвинула руку двуликого. Неужели перед нами сияет небесный светоч? Столб пламени, разрывающий время и пространство? Так служители храмов описывали явление божества, когда всесильный пересекает границы нашего мира, дабы раз в столетие осветить главное пристанище веры. Боги Ариваски из светочей спускаются к храмам на молниях, высшие силы Ратии прилетают с буранами, в Дагассу боги являются в сопровождении стаи белых птиц, наш Кудес настолько обрюзг от вечной пьянки, что скрывает зеленой дымкой и себя, и трех крылатых коней, и натужно скрипящую телегу, на которой он возлежит. Иллирия выплывает из светоча, стоя на облаке, и только бог войны Адо приходит, как обычный смертный, через дверь.
Читая об этом в легендах, я не могла представить, что когда-либо увижу небесный светоч, смогу лице-зреть, как он загорелся всего в паре-тройке метров от земли, на полу, в обычной комнате обычной усадьбы, как вдруг прорезался прямоугольником, приобрел резную ручку и распахнулся. Если бы к нам из новоявленной двери шагнул Адо, каким его рисуют, огромным паладином в тяжелых, покрытых кровью и гарью латах, я бы встретила бога с оторопью и содроганием, но к нам вышел хорошо знакомый Сато Суо, и это было ужасом!
Слуга Инваго Дори, что обхитрил меня и заставил вернуться в «Логово», древний маг, коего демон возродил из мертвых для наблюдения за троицей нелюдей, старик, сгорбленный и сухой, как ветка, непривычно легким шагом вошел в кабинет. Слишком бойко развернулся, движением уверенной руки уменьшил светоч до размера монетки, сжал ее в кулаке и ехидно ухмыльнулся, обращаясь к тростиночке:
– Звал?
– Тут с просьбой. – Робкий демонический голос совсем не шел черноглазой красавице, но принимать свой истинный облик Хран не захотел. – Он сам пришел, – добавил сухо.
Бог в образе старика перевел взгляд на дрогнувшего всем телом просителя. Осмотрел с ног до головы, удивленно вскинул косматую бровь, затем опять с прищуром глянул на тростиночку.