Хозяин «Логова»
Часть 33 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Его дрогнувшие руки и опасливый поворот головы в сторону Асда были красноречивее слов. Так, значит, оборотень запретил парню приближаться к Эмме, при этом сам слишком многое позволил себе в отношении Иянс. Редкий засранец! Дать бы ему по шее, но ни сил, ни желания, ни смысла нет. Впрочем…
– Ланиг, я дозволяю вам ехать. А чтобы у охраны из сопровождения не возникло вопросов, моя Тень отправится вместе с вами.
Получив мое согласие, влюбленный маг поспешил откланяться, свекровушка возжелала его проводить, а двуликий ожидаемо отбросил приборы. Я слышала, как он отодвинул стул, как двинулся ко мне, огибая корзины цветов. Несомненно, Асд уже нашел оправдание своим поступкам и сверхважное дело, что должно задержать его в столице. И шел сейчас, тяжело ступая, чтобы усовестить одну невозможную ЭлЛорвил Дори, ведь он, давно уставший бегать по поручениям, не намерен ехать с Ланигом как сопровождение.
– Тора, я…
– Асд Гаррат, ты нарушил мой приказ не трогать Иянс, – отрезала жестко.
– Вообще-то ты советовала, а не приказывала, – попытался парировать он. И зря, я была не в настроении спорить.
– Я давала совет в надежде на твою вменяемость и понимание. Поэтому сейчас ты едешь. На обратном пути заглянешь в «Логово», а затем узнаешь, как обстоят дела у четы Тюри, – плавно махнула рукой в сторону корзин. – Ведь цветы от Эванаса Тюри для напоминания, я правильно поняла? Он все еще ждет обещанную баньши.
Ответом мне было напряженное сопение, а затем и дважды хлопнувшая дверь. Это оборотень из кабинета вылетел и тотчас вернулся, чтобы развернуть меня к себе и с рыком потребовать:
– А ну, посмотр-р-ри на меня!
– Асд, тебе лучше убраться с моих глаз долой, пока я не позвала Злата полетать.
Это предупреждение его остановило, но не остудило. Лапищи на моих плечах сжались.
– Я пожалуюсь Инваго, – решился пригрозить якобы в шутку.
– А я – Храну. Посмотрим, кто кого? – ответила, все так же не поднимая глаз.
И он ушел. В этот раз ушел тихо, помянув Волчицу, ее ослиное упрямство и злопамятность. Пожалуй, это была самая яркая вспышка за вечер, тихо перешедший в ночь. Небо засияло россыпью звезд, когда Эванжелина еще раз заглянула ко мне, чтобы поделиться новостями.
– Иянс Рессо нашлась! Немного отрешенная, с припухшими губами, но все такая же серьезная. Она крайне удивилась, узнав, что ее мать без сторонней помощи поднимается с кровати, а малышка Инни забыла о шалостях и изъявила желание учиться. Это так неожиданно и так прекрасно! – Свекровушка улыбнулась своему отражению в окне, поправила складки на платье и почти пропела: – Ах, что творит с нами мужское внимание!
– С нами? – в очередной раз я зацепилась за ее слова, но ответа не получила.
Поцеловав меня, Эванжелина выпорхнула из кабинета так же быстро, как вошла. Пожелала напоследок не засиживаться за делами. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бумаги.
Знаю. Жизнь слишком коротка, чтобы ненавидеть. Чтобы мстить, обижаться, цепляться за прошлое, разгребать душевные руины, помнить промахи юности и слова окружающих, коих хлебом не корми – дай кого-нибудь в грязь втоптать. Жизнь слишком коротка, даже для радостей. Дается долгих девять месяцев, обрывается мгновенно. И несмотря на все нарекания, в этом есть здравая мысль. Если каждый новый день, час, миг может стать последним, то каким ты хочешь, чтобы он был? Счастливым, полным горечи, громким, тихим?
Я выбрала – тихим. Жаль, не все зависело от меня.
До двух часов ночи в срочном порядке просматривала прошения родственников, искала биографии просителей по книге рода и писала отказы. Много отказов. Затем прочитала набежавшую за несколько дней почту к главе рода Дори. Удивительно, о благополучии своих детей, уехавших к храму, не интересовались ни матери, ни отцы, ни даже те, что очнулись недавно и были перевезены в усадьбу.
– Северный? – позвала, точно зная: он рядом. – Асд как-то сообщает родителям, что с их детьми все хорошо?
– Сообщает. Индивидуально, – последовал ответ.
– Письмом?
– Нет. Его отсутствием.
Я повернулась в сторону голоса, и нечистокровный оборотень объявился сидящим на ближайшем ко мне подоконнике.
– Как на войне, – объяснил он. – Если нет весточки о гибели – ребенок жив, здоров и доволен. Это Тария, здесь все через… устав. Воинский. – Тут Северного что-то привлекло во дворе, и, глянув вниз, он поманил меня к себе и приоткрыл тяжелую створку окна. – Хранителя привезли.
– Уже? – Мне совсем не хотелось видеть демона, из-за которого древний предок Уроса, а затем и сам урод Урос получил в услужение сильнейшего мага и часть демонической силы. Ни видеть, ни слышать, ни знать.
– Странно, мы первые и единственные, к кому его привезли. – Северный нахмурился. – Одно из двух: либо хранитель уничтожен, либо вот-вот окончательно лишится сил.
В последнее верилось с трудом. Впрочем, я не видела, как Храна забирали, однако его возврат был более чем подозрителен. Среди ночи, в закрытых санях, из которых трое тарийцев вытолкнули плоский короб, стянутый железом. Еще не гроб, но очень похожий на него. Один из воинов, сопровождавших сани, махнул рукой нашему растрепанному со сна дворецкому.
– Король сожалеет, – сказал он и протянул запечатанный конверт.
Валриус Эсфен не смог его взять, застыл, пораженный последними словами. Даже с высоты я увидела, как дернулась и повисла его правая рука, а плечи сгорбились. Бумаги забрал управляющий, с иголочки одетый даже среди ночи. Он спустился по ступеням, поблагодарил воинов за возвращение хранителя и забрал конверт. Поразительный мужчина, я еще ни разу не общалась с ним лично, только письменно по делам усадьбы, но благодаря некоторым рассказам Эванжелины воспринимала как умного и достойного доверия.
– Передайте главе рода Инваго Дори. Лично в руки, – долетел до нас приказ. Сани тронулись обратно.
– Его даже в дом не внесут? У нас проблема! – Северный распахнул окно, тонко свистнул и невидимкой спрыгнул вниз.
Я успела заметить, как от порога до саней по неубранному снегу пролегла цепочка следов, а в следующий миг обзор закрыла мужская рука или, правильнее сказать, лапища. Широкая ладонь, короткие пальцы, жуткие темные когти вместо ногтей.
– Торика, отойдите от окна, если не желаете простудиться. Я Упы. И в следующие сорок восемь часов буду вашей охраной.
Еще один оборотень из приближенной четверки Асда. Узнала по голосу и, не оборачиваясь, спросила:
– А Северный?
– Ушел играть в шпиона. Через два дня вернется.
В коридоре послышались шаги, короткий стук, и в распахнувшиеся двери влетел бледный дворецкий Валриус Эсфен.
– Госпожа… – начал он и, напоровшись взглядом на не способного к исчезновениям Упы, громко выругался: – Адова задница!
– Кто? – переспросили я, оборотень и вошедший следом управляющий. Пожалуй, я впервые его рассмотрела. Высокий статный блондин, с проседью на висках, тонким носом с горбинкой, на которой уютно устроились очки. Круглые, отчего стальной взгляд умных глаз не казался пробирающим до мурашек.
– П-про-ростите! – Дворецкий побелел, осознав свою оплошность, и привалился плечом к книжному стеллажу.
Его можно было понять. Упы разительно отличался от привычного Асда, да и от невидимого Северного тоже. Здоровый, лысый и бородатый, он был на голову ниже вожака, но вдвое шире в плечах. Одетый в меховую жилетку на голое тело и охотничьи кожаные штаны, двуликий щеголял красными татуировками на груди и руках. Помимо прочего, он не носил обуви и обходился без носков. И, скорее всего, именно это, а не татуировки смутили дворецкого больше всего. Потому что его взгляд как упал на пол, так и не поднялся выше.
– Простите, госпожа, он несколько переволновался. Не часто хранителей рода возвращают в состоянии опустевшей оболочки, – вмешался в немую сцену управляющий. – Эсфену стоит прилечь. Отпустите его.
– Идите, – милостиво разрешила я.
– Но… – попытался воспротивиться все еще бледный дворецкий.
– Идите. И молчите о случившемся, – оборвал его управляющий, имя которого я все никак не могла вспомнить.
В памяти всплывали ненужные факты о его личной жизни и пристрастиях. Пятьдесят лет, вдовец, есть малолетний сын, небольшой дом в столице, тридцатилетний стаж работы на род Дори, любовь к лошадям и клубнике. Даже интересно стало, почему свекровушка сообщила эти детали, упустив имя. Впрочем, все обращались к нему исключительно «управляющий» или «господин управляющий», когда о чем-то просили.
Посеребренный блондин проследил за тем, как Валриус Эсфен поклонился мне, моей новой Тени и вышел, после чего перевел взгляд на оборотня и спокойно спросил:
– Поможете с ящиком? Возможно, слугам не стоит знать, в каком состоянии хранителя рода доставили домой.
– Тоже думаешь, что паника накроет всех? – хмыкнул Упы и молниеносно оказался рядом с управляющим. – Наш человек. Дальновидный. Отдай письмо и пошли! – хлопнул изумленного мужчину по плечу и вдруг изменил свои планы. – А нет, погоди… – Сам полез в чужой карман, когтями выудил конверт, принюхался и рыкнул. – Знаешь, иди вначале руки помой раза три, с дегтярным мылом. – И уже мне: – Торика, конверт отравлен. Но вам бояться нечего, держите.
Мысленно застонала. Еще один дурень, не следящий за своими скоростью, звериными повадками и словами. И на кого Северный меня оставил?!
– Он вас догонит, – сказала управляющему, забирая письмо, – через минуту.
В минуту я не уложилась, потратила три, чтобы доходчиво объяснить Упы, что он может делать, а что нет. Где ему стоит говорить и где молчать. А также во что он должен быть одет и обут в ближайшие два дня.
– Одежду сменю. Но обуваться не буду, – с усмешкой ответили мне.
– Почему?
– Я вижу ногами.
– А если обуешься, то ослепнешь? – спросила с недоверием.
– Начну видеть как все, – пожал плечами двуликий. – Все в мире, от тела до его движения и мыслей, есть вибрации. Это мой особый дар, «видеть» вибрации за сотню метров отсюда. И вот что я вам скажу, если мы управляющего сейчас же не отпустим, Эванжелина его в оранжерее не дождется. А у них там пикник, – произнес со значением.
После такой новости я незамедлительно освободила посеребренного блондина от обязанностей, а Упы охотно похвалил меня. Для босоногого двуликого разыгрывать немощного смерти подобно. Смысл фразы стал понятен, когда оборотень сам легко поднял короб в кабинет и опустил его на жалобно скрипнувший стол. Когтями вспорол закрепы, сорвал замки и отбросил крышку. Бледно-розовое сияние осветило его недовольную гримасу и растаяло.
– Так и знал. Почти полностью опустошили.
– Демона? – Мое замешательство прорвалось даже сквозь обледенение, зазвенело тревогой.
– Нет, только хранителя, запечатанного в кристалле. Хотя демон тоже энергичности не проявляет. Будь он в силах, выбрался бы сам.
Выдохнула с облегчением, но к коробу не подошла. Жив – и на том спасибо.
– Вы не хотите его освободить? – спросил Упы как бы между делом, при этом четко давая понять – я знаю, вы на него злы.
– Нет! – вырвалось прежде, чем я нашла достойное оправдание. – Завтра всем сообщим о случившемся с хранителем. А сегодня пусть еще поспит. Может, хоть немного восстановится.
– И будет дальше всех строить, – по-своему закончил мысль оборотень, споро приделал крышку к коробу, поклонился и вынес «посылку».
Я вскрыла конверт. Письмо не изменилось, разве что чернила выцвели и поплыли, сделав послание о временном бессилии хранителя не сочувствующим, а соболезнующим. Больше всего удивили последние две строчки: «Инваго Дори, ввиду случившегося мы обязуемся после вашей кончины опекать вашу супругу». Про мать и сестер ни слова, про наших совместных детей – тоже, то есть свое покровительство Оргес IV предлагает уже сейчас? И на это весь расчет? Представила себе подобное развитие событий. Хранитель без сил и не может никого защитить, Инваго получает отравленное письмо, так как реликвия рода на мне, с письмом он получает и дозу яда, умирает, перстень переходит Вильгему Дори, а беззащитная вдова в моем лице – под опеку короля и его доброго друга лорда Уроса. Да чтоб вас всех!
С остервенением зашвырнула скомканный листок в камин, развернулась уйти и неожиданно оказалась в крепких объятиях. Инваго. Признала его не столько по запаху или крепости рук, сколько по странному чувству «еще одно Мое пришло». Есть одна часть Меня, вот я и вот вторая столь же внимательная, заботливая, временами крайне упрямая Я. Руки сами собой обвились вокруг его шеи, нос уткнулся в широкое плечо.
– Привет.
– Здравствуй. – Меня крепко сжали в ответ и спросили, шевеля дыханием макушку: – Торика, ты что сожгла?
– Письмо.
– Любовное? Неужели очередной конкурент объявился на мою голову? – спросил Инваго с усмешкой, абсолютно не сомневаясь в своей незаменимости.
– Отравленное. От короля. Прислали исключительно для тебя.
– И конкурент этот куда более настырный, чем вместе взятые Асд, Гилт и тот рыжий с заставы. Еще и цветы прислал. Прискорбно.
– Ланиг, я дозволяю вам ехать. А чтобы у охраны из сопровождения не возникло вопросов, моя Тень отправится вместе с вами.
Получив мое согласие, влюбленный маг поспешил откланяться, свекровушка возжелала его проводить, а двуликий ожидаемо отбросил приборы. Я слышала, как он отодвинул стул, как двинулся ко мне, огибая корзины цветов. Несомненно, Асд уже нашел оправдание своим поступкам и сверхважное дело, что должно задержать его в столице. И шел сейчас, тяжело ступая, чтобы усовестить одну невозможную ЭлЛорвил Дори, ведь он, давно уставший бегать по поручениям, не намерен ехать с Ланигом как сопровождение.
– Тора, я…
– Асд Гаррат, ты нарушил мой приказ не трогать Иянс, – отрезала жестко.
– Вообще-то ты советовала, а не приказывала, – попытался парировать он. И зря, я была не в настроении спорить.
– Я давала совет в надежде на твою вменяемость и понимание. Поэтому сейчас ты едешь. На обратном пути заглянешь в «Логово», а затем узнаешь, как обстоят дела у четы Тюри, – плавно махнула рукой в сторону корзин. – Ведь цветы от Эванаса Тюри для напоминания, я правильно поняла? Он все еще ждет обещанную баньши.
Ответом мне было напряженное сопение, а затем и дважды хлопнувшая дверь. Это оборотень из кабинета вылетел и тотчас вернулся, чтобы развернуть меня к себе и с рыком потребовать:
– А ну, посмотр-р-ри на меня!
– Асд, тебе лучше убраться с моих глаз долой, пока я не позвала Злата полетать.
Это предупреждение его остановило, но не остудило. Лапищи на моих плечах сжались.
– Я пожалуюсь Инваго, – решился пригрозить якобы в шутку.
– А я – Храну. Посмотрим, кто кого? – ответила, все так же не поднимая глаз.
И он ушел. В этот раз ушел тихо, помянув Волчицу, ее ослиное упрямство и злопамятность. Пожалуй, это была самая яркая вспышка за вечер, тихо перешедший в ночь. Небо засияло россыпью звезд, когда Эванжелина еще раз заглянула ко мне, чтобы поделиться новостями.
– Иянс Рессо нашлась! Немного отрешенная, с припухшими губами, но все такая же серьезная. Она крайне удивилась, узнав, что ее мать без сторонней помощи поднимается с кровати, а малышка Инни забыла о шалостях и изъявила желание учиться. Это так неожиданно и так прекрасно! – Свекровушка улыбнулась своему отражению в окне, поправила складки на платье и почти пропела: – Ах, что творит с нами мужское внимание!
– С нами? – в очередной раз я зацепилась за ее слова, но ответа не получила.
Поцеловав меня, Эванжелина выпорхнула из кабинета так же быстро, как вошла. Пожелала напоследок не засиживаться за делами. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на бумаги.
Знаю. Жизнь слишком коротка, чтобы ненавидеть. Чтобы мстить, обижаться, цепляться за прошлое, разгребать душевные руины, помнить промахи юности и слова окружающих, коих хлебом не корми – дай кого-нибудь в грязь втоптать. Жизнь слишком коротка, даже для радостей. Дается долгих девять месяцев, обрывается мгновенно. И несмотря на все нарекания, в этом есть здравая мысль. Если каждый новый день, час, миг может стать последним, то каким ты хочешь, чтобы он был? Счастливым, полным горечи, громким, тихим?
Я выбрала – тихим. Жаль, не все зависело от меня.
До двух часов ночи в срочном порядке просматривала прошения родственников, искала биографии просителей по книге рода и писала отказы. Много отказов. Затем прочитала набежавшую за несколько дней почту к главе рода Дори. Удивительно, о благополучии своих детей, уехавших к храму, не интересовались ни матери, ни отцы, ни даже те, что очнулись недавно и были перевезены в усадьбу.
– Северный? – позвала, точно зная: он рядом. – Асд как-то сообщает родителям, что с их детьми все хорошо?
– Сообщает. Индивидуально, – последовал ответ.
– Письмом?
– Нет. Его отсутствием.
Я повернулась в сторону голоса, и нечистокровный оборотень объявился сидящим на ближайшем ко мне подоконнике.
– Как на войне, – объяснил он. – Если нет весточки о гибели – ребенок жив, здоров и доволен. Это Тария, здесь все через… устав. Воинский. – Тут Северного что-то привлекло во дворе, и, глянув вниз, он поманил меня к себе и приоткрыл тяжелую створку окна. – Хранителя привезли.
– Уже? – Мне совсем не хотелось видеть демона, из-за которого древний предок Уроса, а затем и сам урод Урос получил в услужение сильнейшего мага и часть демонической силы. Ни видеть, ни слышать, ни знать.
– Странно, мы первые и единственные, к кому его привезли. – Северный нахмурился. – Одно из двух: либо хранитель уничтожен, либо вот-вот окончательно лишится сил.
В последнее верилось с трудом. Впрочем, я не видела, как Храна забирали, однако его возврат был более чем подозрителен. Среди ночи, в закрытых санях, из которых трое тарийцев вытолкнули плоский короб, стянутый железом. Еще не гроб, но очень похожий на него. Один из воинов, сопровождавших сани, махнул рукой нашему растрепанному со сна дворецкому.
– Король сожалеет, – сказал он и протянул запечатанный конверт.
Валриус Эсфен не смог его взять, застыл, пораженный последними словами. Даже с высоты я увидела, как дернулась и повисла его правая рука, а плечи сгорбились. Бумаги забрал управляющий, с иголочки одетый даже среди ночи. Он спустился по ступеням, поблагодарил воинов за возвращение хранителя и забрал конверт. Поразительный мужчина, я еще ни разу не общалась с ним лично, только письменно по делам усадьбы, но благодаря некоторым рассказам Эванжелины воспринимала как умного и достойного доверия.
– Передайте главе рода Инваго Дори. Лично в руки, – долетел до нас приказ. Сани тронулись обратно.
– Его даже в дом не внесут? У нас проблема! – Северный распахнул окно, тонко свистнул и невидимкой спрыгнул вниз.
Я успела заметить, как от порога до саней по неубранному снегу пролегла цепочка следов, а в следующий миг обзор закрыла мужская рука или, правильнее сказать, лапища. Широкая ладонь, короткие пальцы, жуткие темные когти вместо ногтей.
– Торика, отойдите от окна, если не желаете простудиться. Я Упы. И в следующие сорок восемь часов буду вашей охраной.
Еще один оборотень из приближенной четверки Асда. Узнала по голосу и, не оборачиваясь, спросила:
– А Северный?
– Ушел играть в шпиона. Через два дня вернется.
В коридоре послышались шаги, короткий стук, и в распахнувшиеся двери влетел бледный дворецкий Валриус Эсфен.
– Госпожа… – начал он и, напоровшись взглядом на не способного к исчезновениям Упы, громко выругался: – Адова задница!
– Кто? – переспросили я, оборотень и вошедший следом управляющий. Пожалуй, я впервые его рассмотрела. Высокий статный блондин, с проседью на висках, тонким носом с горбинкой, на которой уютно устроились очки. Круглые, отчего стальной взгляд умных глаз не казался пробирающим до мурашек.
– П-про-ростите! – Дворецкий побелел, осознав свою оплошность, и привалился плечом к книжному стеллажу.
Его можно было понять. Упы разительно отличался от привычного Асда, да и от невидимого Северного тоже. Здоровый, лысый и бородатый, он был на голову ниже вожака, но вдвое шире в плечах. Одетый в меховую жилетку на голое тело и охотничьи кожаные штаны, двуликий щеголял красными татуировками на груди и руках. Помимо прочего, он не носил обуви и обходился без носков. И, скорее всего, именно это, а не татуировки смутили дворецкого больше всего. Потому что его взгляд как упал на пол, так и не поднялся выше.
– Простите, госпожа, он несколько переволновался. Не часто хранителей рода возвращают в состоянии опустевшей оболочки, – вмешался в немую сцену управляющий. – Эсфену стоит прилечь. Отпустите его.
– Идите, – милостиво разрешила я.
– Но… – попытался воспротивиться все еще бледный дворецкий.
– Идите. И молчите о случившемся, – оборвал его управляющий, имя которого я все никак не могла вспомнить.
В памяти всплывали ненужные факты о его личной жизни и пристрастиях. Пятьдесят лет, вдовец, есть малолетний сын, небольшой дом в столице, тридцатилетний стаж работы на род Дори, любовь к лошадям и клубнике. Даже интересно стало, почему свекровушка сообщила эти детали, упустив имя. Впрочем, все обращались к нему исключительно «управляющий» или «господин управляющий», когда о чем-то просили.
Посеребренный блондин проследил за тем, как Валриус Эсфен поклонился мне, моей новой Тени и вышел, после чего перевел взгляд на оборотня и спокойно спросил:
– Поможете с ящиком? Возможно, слугам не стоит знать, в каком состоянии хранителя рода доставили домой.
– Тоже думаешь, что паника накроет всех? – хмыкнул Упы и молниеносно оказался рядом с управляющим. – Наш человек. Дальновидный. Отдай письмо и пошли! – хлопнул изумленного мужчину по плечу и вдруг изменил свои планы. – А нет, погоди… – Сам полез в чужой карман, когтями выудил конверт, принюхался и рыкнул. – Знаешь, иди вначале руки помой раза три, с дегтярным мылом. – И уже мне: – Торика, конверт отравлен. Но вам бояться нечего, держите.
Мысленно застонала. Еще один дурень, не следящий за своими скоростью, звериными повадками и словами. И на кого Северный меня оставил?!
– Он вас догонит, – сказала управляющему, забирая письмо, – через минуту.
В минуту я не уложилась, потратила три, чтобы доходчиво объяснить Упы, что он может делать, а что нет. Где ему стоит говорить и где молчать. А также во что он должен быть одет и обут в ближайшие два дня.
– Одежду сменю. Но обуваться не буду, – с усмешкой ответили мне.
– Почему?
– Я вижу ногами.
– А если обуешься, то ослепнешь? – спросила с недоверием.
– Начну видеть как все, – пожал плечами двуликий. – Все в мире, от тела до его движения и мыслей, есть вибрации. Это мой особый дар, «видеть» вибрации за сотню метров отсюда. И вот что я вам скажу, если мы управляющего сейчас же не отпустим, Эванжелина его в оранжерее не дождется. А у них там пикник, – произнес со значением.
После такой новости я незамедлительно освободила посеребренного блондина от обязанностей, а Упы охотно похвалил меня. Для босоногого двуликого разыгрывать немощного смерти подобно. Смысл фразы стал понятен, когда оборотень сам легко поднял короб в кабинет и опустил его на жалобно скрипнувший стол. Когтями вспорол закрепы, сорвал замки и отбросил крышку. Бледно-розовое сияние осветило его недовольную гримасу и растаяло.
– Так и знал. Почти полностью опустошили.
– Демона? – Мое замешательство прорвалось даже сквозь обледенение, зазвенело тревогой.
– Нет, только хранителя, запечатанного в кристалле. Хотя демон тоже энергичности не проявляет. Будь он в силах, выбрался бы сам.
Выдохнула с облегчением, но к коробу не подошла. Жив – и на том спасибо.
– Вы не хотите его освободить? – спросил Упы как бы между делом, при этом четко давая понять – я знаю, вы на него злы.
– Нет! – вырвалось прежде, чем я нашла достойное оправдание. – Завтра всем сообщим о случившемся с хранителем. А сегодня пусть еще поспит. Может, хоть немного восстановится.
– И будет дальше всех строить, – по-своему закончил мысль оборотень, споро приделал крышку к коробу, поклонился и вынес «посылку».
Я вскрыла конверт. Письмо не изменилось, разве что чернила выцвели и поплыли, сделав послание о временном бессилии хранителя не сочувствующим, а соболезнующим. Больше всего удивили последние две строчки: «Инваго Дори, ввиду случившегося мы обязуемся после вашей кончины опекать вашу супругу». Про мать и сестер ни слова, про наших совместных детей – тоже, то есть свое покровительство Оргес IV предлагает уже сейчас? И на это весь расчет? Представила себе подобное развитие событий. Хранитель без сил и не может никого защитить, Инваго получает отравленное письмо, так как реликвия рода на мне, с письмом он получает и дозу яда, умирает, перстень переходит Вильгему Дори, а беззащитная вдова в моем лице – под опеку короля и его доброго друга лорда Уроса. Да чтоб вас всех!
С остервенением зашвырнула скомканный листок в камин, развернулась уйти и неожиданно оказалась в крепких объятиях. Инваго. Признала его не столько по запаху или крепости рук, сколько по странному чувству «еще одно Мое пришло». Есть одна часть Меня, вот я и вот вторая столь же внимательная, заботливая, временами крайне упрямая Я. Руки сами собой обвились вокруг его шеи, нос уткнулся в широкое плечо.
– Привет.
– Здравствуй. – Меня крепко сжали в ответ и спросили, шевеля дыханием макушку: – Торика, ты что сожгла?
– Письмо.
– Любовное? Неужели очередной конкурент объявился на мою голову? – спросил Инваго с усмешкой, абсолютно не сомневаясь в своей незаменимости.
– Отравленное. От короля. Прислали исключительно для тебя.
– И конкурент этот куда более настырный, чем вместе взятые Асд, Гилт и тот рыжий с заставы. Еще и цветы прислал. Прискорбно.