Хозяин «Логова»
Часть 29 из 44 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Я вздрогнула и от досады в голосе двуликого, и от силы осуждения, прозвучавшего в словах. Изма – карга, с этим не поспоришь, но при всем при этом она еще и Дори.
– Изма жива?
– Ненадолго. Ей сами родственники вскоре припомнят все тычки. Но это мелочи, – отмахнулся он. – Итак, заказчиком убийства торговки оказался врачеватель. Старый, никем не привечаемый, пропитавшийся ядами, которые сам же варил.
– Мел – его творение? – поняла я. – Но зачем? Зачем он травил семью Рессо? Где они ему дорогу перешли?
– А вот это, как я ни старался, он не вспомнил. Страшный склеротик.
– И все?
Злат, как по команде, вскочил, Асд тоже, но лишь для того, чтобы стремительно перегнуться через стол и похлопать меня по руке.
– Есть наводка, что это бывший врач одной небезызвестной в столице семьи. Ивелл. Знаешь такую?
– Ивелл? Что-то знакомое, – прошептала я, краем глаза заметив, как Злат плюхнулся на хвост и с удрученным видом стал когтем водить по контуру букв на книге рода.
– Очень знакомое. – Асд тоже не спускал взгляда со зверя. – Это девичья фамилия супруги Вильгема Дори.
Гавеллия Ивелл Дори! Я вспомнила хладнокровную лицемерную тарийку, что в нашу первую встречу ворвалась в мои покои вместе с недалекой кузиной, а затем с беззаботным видом попыталась разыграть из себя глупышку-простушку.
– Так эта травля – ее рук дело? Решила убрать соперницу как можно более тихо и изощренно.
Предположив, что диалог зашел в тупик, мелкий ящер вскинул голову, всем своим видом выражая готовность лететь. Асд передернул плечами.
– Не уверен, – осторожно ответил он, стремясь отстрочить свой полет. – В том-то и дело, если избавляться, то быстро и без следов. Но у нее на это четыре года ушло. Да и к чему избавляться, от кого? От женщины, которая Вильгему даром не сдалась, или от ребенка, которого он в глаза не видел и не собирался?
Оставшуюся недосказанность разрушил тактичный стук в дверь.
– Наконец-то! – воскликнул оборотень, а Златогривый со страдальческим выражением на морде разлегся поверх книги рода. И слепому стало ясно – прогулка откладывается на неопределенный срок. Асд с предвкушением проследил за тем, как сразу три горничные внесли подносы с едой.
Щелкнул языком, когда они расставили блюда на столе, и почти благодушно попросил: – Тора, открой окно и позови ту падаль Северную.
– Я здесь, – ответил собственно Северный, неожиданно объявившийся у входа в кабинет. – Уже минуту стою. – Он галантно пропустил девушек на выход, закрыл дверь и быстро занял место за столом. – Ваш нюх не спешит восстановиться.
– Дело дрянь, – буркнул Асд, и на мое потрясенное «В смысле?» нехотя пояснил: – В прямом. На последней охоте в меня сквырг плюнул, ядовитый. – Он потер ухо, затем шею. – Прицельно плюнул. Я частично потерял свой нюх. Поэтому не сразу учуял девушку в переодетой Иянс и мальчика в ребенке этой, как ее…
– Дважды Дори, – подсказал Северный, набирая себе полную тарелку яств. – Вот почему меня приставили следить за Рессо.
– И ты, облезлый, пошел помогать Инни в пр-р-роказах! – рыкнул Асд.
Его соплеменник вспышки гнева вожака не испугался. В одну руку взял свои приборы и тарелку, во вторую поднос с отбивными, кивнул мне и исчез со словами:
– Я помогал, чтобы у вожака с Иянс было полчаса.
– Каких полчаса? – просипела я спустя минуту безмерного изумления. – Асд, ты же вчера довел ее до истерики, ты порвал на ней белье, ты перед усадьбой выдернул ее из кареты, когда она отказалась выходить, ты…
– Я хотел ее понести, чтобы не замерзла.
– Ты ее в снег уронил! И после этого всего еще и полчаса уединения?! – Я старалась говорить тихо, очень старалась, чтобы до него дошло. Но на последних словах все-таки сорвалась на крик и запустила в увальня тарелкой.
Теряю хватку. Тарелку он поймал, слизнул оставшийся на ней мясной мини-рулет, сжевал и буркнул:
– Уронил, потому что она вырывалась, да еще что-то магическое плела, – пожаловался и показательно потер поясницу. – А что до уединения, его не было, Инни справилась с проделками за пять минут. И, кстати, не хочешь узнать, что она сделала со смолой и красильным камнем?
Я не хотела, о чем и сообщила в грубой форме, еще раз настоятельно посоветовав двуликому держаться от зеленоглазой Рессо подальше. В противном случае Асд познакомится со Златом поближе, как вариант – изнутри. На этом нас прервали. В кабинет ворвались две синие фурии с просмоленными волосами, охрана, дворецкий Эсфен и врачеватель с заплечной сумкой. И лишь спустя двадцать минут выслушивания взаимных обвинений и криков двух одинаково пострадавших тариек я заметила, что Гаррат сбежал через окно, оставив мелкого ящера с ужином, а меня с носом. Злат без прогулки вряд ли вернется в кольцо.
Последняя тарелка, в которую он еще не забрался и не опустошил, попутно превратив в песок, хранила пять перепелок и два куска пирога. Надеюсь, их поедание растянется хотя бы на пять минут… Надеждам не суждено было сбыться. Зверь размером с мой мизинец схрумкал все в два счета, ковырнул вилкой в зубах, основательно при этом оплавив ее, вернулся на книгу и в ожидании чуда уставился на меня.
Вздохнув, попыталась в очередной раз вникнуть в суть ора Эонки и Райсы, коих я не собиралась разуверять. Пусть продолжают заблуждаться насчет вредителя. Да, младшая Рессо поступила недостойно и будет наказана, но выдавать ребенка двум умалишенным стервозам я не намерена. Ко всему прочему с оскорблений они давно перешли на территориальные разборки. Оказалось, что помимо внешности у дам безвозвратно испорчены комнаты. Не уверена, что Инни успела сильно навредить за пять минут.
– Простите! – рявкнула я, устав зажимать ладонями уши. – Эонка, повторите, пожалуйста, что, по-вашему, сделала Райса.
– Многое! И, по-моему… – Тарийка запыхалась бесперебойно выдвигать обвинения. Но это не помешало ей ткнуть пальцем в сторону противницы и прореветь: – Эта дрянь блудливая достойна смерти!
– Сама сейчас сдохнешь! Я тебя…
Дамочки сцепились не на жизнь, а на смерть, пришлось прибегнуть к помощи охраны. И пока воины их разнимали, пачкались и оттаскивали в разные углы, я обратилась к дворецкому:
– А что там с комнатами, Эсфен?
– Разгромлены.
Мне с поклоном передали два внушительных списка с описью разрушений. Сломанная мебель, растерзанные и изрезанные шторы и ковры, выбитые окна, подпалины и сколы на отделке стен, разбитые зеркала, сорванные люстры, вывернутая решетка из камина, сажа на потолке, расколоченная ванна, раскрошенные вазы для цветов. У ребенка на такое силенок не хватило бы, Северный ей только с красящим камнем и смолой помогал, и получается…
– Когда это все произошло? – Я оторвала взгляд от списков и посмотрела на пытавшихся плюнуть друг в дружку идиоток. До противницы, понятное дело, ни одна из них достать не могла, поэтому все плевки оказались на полу. – Да заткните их чем-нибудь, – попросила я охрану. Но им мараться не пришлось, в кабинете наступила изумленная тишь после моих слов.
– Это произошло незадолго до ужина. По словам уважаемых дам, во время послеобеденного сна, – ответил дворецкий и сгорбился. – Так как, по их словам, обе они спали… надеюсь, вы не подумаете на горничных, госпожа. Поверьте, они не могли! Мне доложили о грохоте из их комнат, и я сам отпирал многоуважаемых Дори. Своим ключом, а таких в поместье больше нет, – говоря об этом, он продемонстрировал собственно ключ и сложил руки в просительном жесте. – Умоляю, будьте милостивы.
От такой неожиданности едва не потеряла голос.
– Валриус Эсфен, вы за кого меня принимаете?
– Я?! Нет, что вы… Ни за кого… То есть… – Он вжал голову в плечи и почти беззвучно прошептал: – Госпожа Гаммира Дори в схожих вопросах всегда выбирала сторону…
– Чистокровных?
– Я хотел сказать «сторону рода».
– Нет, чистокровных. Свою любовь к роду она уже проявила. Те телеги для перевозки детей я не скоро забуду. – Я отпустила изумленного Эсфена и обратилась к родственницам с самым неожиданным для них сообщением: – С сегодняшнего дня и до окончания года вы, дорогие дамы, будете жить в своих разгромленных комнатах и отрабатывать каждый золотой, что будет потрачен на восстановление обстановки. Окна так и быть, застеклим, все же зима на улице. Но все остальное…
– Как?! – воскликнула одна.
– Почему-у-у-у? – протянула вторая.
– Потому что, если уж соседка и испортила вам внешность, то бедлам вы устроили сами. Дабы усугубить наказание. – Их одинаково вытянувшиеся синие лица подтвердили мою правоту. – Поздравляю, вы своего добились! – Я даже им поаплодировала. – А так как веры в ваше здравомыслие больше нет, завтракать, обедать и ужинать вы будете только в своих комнатах, а работать на улице. Со снегом и льдом. На этом все. Увести.
– Адо всевоитель! – пробасил кто-то из охраны, и его поддержали глухим многоголосым «ага» из коридора. Видимо, никто здесь не верил в хозяйскую справедливость.
Потерявших дар речи тариек вывели из кабинета. Дверь закрыли. Все тот же бас вознес всевоителю слова благодарности. Я посмотрела на стол, отметила степень скуки Златогривого, а также то, что на столе среди осколков и песка появились целые поднос и тарелка. Смесь вампира и оборотня вернулась в кабинет.
– Златогривый, на взлет. Северный, передай Асду список.
Я успела выудить из-под книги рода листок с именами детей, а невидимый оборотень взять его, прежде чем мир вокруг меня стал подземным и пылающим.
Глава 13
Беды ничего не предвещало.
Злат аккуратно спустился в подземные чертоги, ревом спугнул всю живность с небольшого утеса над огненным морем, оставил меня на нем и, как добрый домашний питомец, сам покружил под каменными сводами. А я только диву давалась, отмечая ту скорость, с которой он перемещался, а затем и скорость, с которой он уменьшался и увеличивался. Казалось, зверь пытался вспомнить навык резкого перехода из мелкого крылатого ящера в огромнейшего драконоподобного. На двадцатом по счету круге он смог из размера собаки стать размером с корову, а затем резко гигантом. На тридцатом переход был уже от мышки-полевки в ящера размером с дом, затем в гиганта, и почти сразу же от едва заметной мелочи в немыслимую крупность и обратно.
К этому моменту я уже почти спала, не обращая внимания ни на твердость скалы подо мной, ни на то, что пролетавший мимо Злат коварно потирал свои лапы. Мне мерещился Инваго. Его горячая каменная грудь, сильные руки, поцелуи и шипение… Шипение?! Я дернулась, сбрасывая оковы сна, и по привычке потянулась за кинжалом, отсутствующим. Паника накатила и отступила, когда я увидела черные шипы, затем саблевидные клыки и жуткие змеиные глазища.
– Мгм-ш! – поздоровался со мной знакомый Черночешуйный гад и пополз выше.
– И тебе здрасте, – прошептала сипло.
Сердце стучало в горле, правая рука все еще пыталась нащупать родную сталь, левая тянула ворот платья. Перед глазами мельтешили предвестники обморока – черные точки и одна золотая. Странная точка. Она не кружилась, а летела прямо в скалу над моей головой. Сталкивалась с ней, отлетала назад и целеустремленно летела вновь. «Галлюцинация», – подумала я, и потерла глаза, поморгала и только потом поняла – золотая точка, к которой подполз Змей, это Злат в своей самой минимальной форме. И не может он стучаться в скалу без причины, во-первых, характер явно не тот, а во-вторых, просто так подельника по охоте не вызывают.
– Эй, Златогривый, что ты там делаешь? – вопросила я, но ответа не дождалась. Точка продолжала стучаться. – Злат?! – ноль внимания. – Змей? – позвала второго и получила невнятное помахивание хвостом. Меня то ли услышали, то ли попросили не мешать. – Вы что задумали?
Помахивание стало интенсивнее. Точно что-то затеяли, и опять без предупреждения.
– Слушайте, вы, что вы на этот раз собираетесь учудить… – начала решительно, и золотая точка вдруг исчезла в скале, следом подо мной исчезла опора. С тихим «Чтоб тебя!» я ухнула в красную черноту с удушливым запахом серы. За время короткого полета вспомнила всю свою недолгую жизнь, непутевое замужество, незавершенные планы и шмякнулась на пушистый куст, более напоминающий перину.
Справа от удобного представителя флоры подземных чертогов приземлился Злат, размером едва ли достигающий коровы, слева по скале сполз Змей. Короткая переброска взглядами, шлепок хвостами, и монстры разделились. Черный остался под кустом, золотой потащил меня с собой. За шкирку. К ближайшей луже с булькающей красной грязью, в которую бесчестный зверь попытался меня макнуть. С трудом вывернулась, шлепнула ладошкой по наглой морде, приказала отпустить и была проигнорирована! Златогривая сволочь развернулся и спиной рухнул в грязь, подняв тучу брызг и утянув вслед за собой меня. «Бестолочь, решил испачкать», – подумала я и не испугалась, когда красная жижа сошлась над головой.
Но это оказалась не лужа, а тоннель, полный грязи, по которому мы стремительно проплыли, прежде чем выбрались наружу!
– Вот же… Да чтоб тебя… – вот то единственное, что я успела рявкнуть, прежде чем меня потянули в чуть более темную грязь.
– Зла…
Переход в третью по счету и почти черную лужу был еще более коротким. Так что, не желая более знать привкус здешних земель, я, теряя воздух и терпение, позволила протянуть себя и через четвертый тоннель, затем безмолвно стерпела купание в ледяном водопаде. Мысли мои были столь далеки от мирных, что Злат ощутил их, а может, и просто добрался до желанного места, и именно поэтому с виноватым выражением на грязной морде согрел меня своим дыханием. После чего все так же зубами за шкирку аккуратно посадил на огромный мягкий гриб и протянул ярко-красный цветок. Я взять его не смогла – руки дрожали. Поэтому бессовестная зверюга положила его на мои дрожащие колени. Тихонько когтем сняла с невесть как уцелевшего платья цепкую колючку и пристально посмотрела на меня.
Прошли долгие пять секунд. Подземный мир продолжал существовать, я продолжала дышать, хотя больше всего мне хотелось швыряться камнями, орать и… На мои колени упал фрукт, похожий на персик, затем странная груша и плод, похожий на арбуз. К счастью, его не шмякнули сверху всего, а положили рядом и разрезали когтем, после чего одна из крупных долек была предложена мне с заискивающим видом. Это Злат так извинялся, а я… Глаза наполнились влагой, из груди вырвался полузадушенный всхлип.
– Т-т-ты-ы-ы скотина!.. – начало чуть слезливой отповеди было тихим, но многообещающим. – Жестокосердная, подлая тварь! Га-а-а-а-дина хвостатая! Бес-столочь златогривая. По-погань летающая… Засранец бесчувственный…
От меня тотчас забрали арбуз, персик и грушу, решив, что причина моего плачевного состояния в них. Попытались отобрать и цветок, но фраза: «Не смей больше…» – была неверно расценена, поэтому цветок остался, но окончание фразы: «Молчать о своих планах!» – я произнесла в спину безжалостного чудовища, оставившего меня одну. На грибе. Эмоционально раздавленную. Слово «сволочь» – повторила раз двадцать, когда эта сволочь вернулся. Приволок кусок жареного, дурманящего запахом мяса, вдвое больше, чем тот, что он подал мне на охоте. Сорвал с ближайшего дерева огромный лист, помыл его под водопадом, положил рядом со мной, а сверху разместил трофей.
Волна негодования, обиды и злости поднялась во мне с новой силой.
– Изма жива?
– Ненадолго. Ей сами родственники вскоре припомнят все тычки. Но это мелочи, – отмахнулся он. – Итак, заказчиком убийства торговки оказался врачеватель. Старый, никем не привечаемый, пропитавшийся ядами, которые сам же варил.
– Мел – его творение? – поняла я. – Но зачем? Зачем он травил семью Рессо? Где они ему дорогу перешли?
– А вот это, как я ни старался, он не вспомнил. Страшный склеротик.
– И все?
Злат, как по команде, вскочил, Асд тоже, но лишь для того, чтобы стремительно перегнуться через стол и похлопать меня по руке.
– Есть наводка, что это бывший врач одной небезызвестной в столице семьи. Ивелл. Знаешь такую?
– Ивелл? Что-то знакомое, – прошептала я, краем глаза заметив, как Злат плюхнулся на хвост и с удрученным видом стал когтем водить по контуру букв на книге рода.
– Очень знакомое. – Асд тоже не спускал взгляда со зверя. – Это девичья фамилия супруги Вильгема Дори.
Гавеллия Ивелл Дори! Я вспомнила хладнокровную лицемерную тарийку, что в нашу первую встречу ворвалась в мои покои вместе с недалекой кузиной, а затем с беззаботным видом попыталась разыграть из себя глупышку-простушку.
– Так эта травля – ее рук дело? Решила убрать соперницу как можно более тихо и изощренно.
Предположив, что диалог зашел в тупик, мелкий ящер вскинул голову, всем своим видом выражая готовность лететь. Асд передернул плечами.
– Не уверен, – осторожно ответил он, стремясь отстрочить свой полет. – В том-то и дело, если избавляться, то быстро и без следов. Но у нее на это четыре года ушло. Да и к чему избавляться, от кого? От женщины, которая Вильгему даром не сдалась, или от ребенка, которого он в глаза не видел и не собирался?
Оставшуюся недосказанность разрушил тактичный стук в дверь.
– Наконец-то! – воскликнул оборотень, а Златогривый со страдальческим выражением на морде разлегся поверх книги рода. И слепому стало ясно – прогулка откладывается на неопределенный срок. Асд с предвкушением проследил за тем, как сразу три горничные внесли подносы с едой.
Щелкнул языком, когда они расставили блюда на столе, и почти благодушно попросил: – Тора, открой окно и позови ту падаль Северную.
– Я здесь, – ответил собственно Северный, неожиданно объявившийся у входа в кабинет. – Уже минуту стою. – Он галантно пропустил девушек на выход, закрыл дверь и быстро занял место за столом. – Ваш нюх не спешит восстановиться.
– Дело дрянь, – буркнул Асд, и на мое потрясенное «В смысле?» нехотя пояснил: – В прямом. На последней охоте в меня сквырг плюнул, ядовитый. – Он потер ухо, затем шею. – Прицельно плюнул. Я частично потерял свой нюх. Поэтому не сразу учуял девушку в переодетой Иянс и мальчика в ребенке этой, как ее…
– Дважды Дори, – подсказал Северный, набирая себе полную тарелку яств. – Вот почему меня приставили следить за Рессо.
– И ты, облезлый, пошел помогать Инни в пр-р-роказах! – рыкнул Асд.
Его соплеменник вспышки гнева вожака не испугался. В одну руку взял свои приборы и тарелку, во вторую поднос с отбивными, кивнул мне и исчез со словами:
– Я помогал, чтобы у вожака с Иянс было полчаса.
– Каких полчаса? – просипела я спустя минуту безмерного изумления. – Асд, ты же вчера довел ее до истерики, ты порвал на ней белье, ты перед усадьбой выдернул ее из кареты, когда она отказалась выходить, ты…
– Я хотел ее понести, чтобы не замерзла.
– Ты ее в снег уронил! И после этого всего еще и полчаса уединения?! – Я старалась говорить тихо, очень старалась, чтобы до него дошло. Но на последних словах все-таки сорвалась на крик и запустила в увальня тарелкой.
Теряю хватку. Тарелку он поймал, слизнул оставшийся на ней мясной мини-рулет, сжевал и буркнул:
– Уронил, потому что она вырывалась, да еще что-то магическое плела, – пожаловался и показательно потер поясницу. – А что до уединения, его не было, Инни справилась с проделками за пять минут. И, кстати, не хочешь узнать, что она сделала со смолой и красильным камнем?
Я не хотела, о чем и сообщила в грубой форме, еще раз настоятельно посоветовав двуликому держаться от зеленоглазой Рессо подальше. В противном случае Асд познакомится со Златом поближе, как вариант – изнутри. На этом нас прервали. В кабинет ворвались две синие фурии с просмоленными волосами, охрана, дворецкий Эсфен и врачеватель с заплечной сумкой. И лишь спустя двадцать минут выслушивания взаимных обвинений и криков двух одинаково пострадавших тариек я заметила, что Гаррат сбежал через окно, оставив мелкого ящера с ужином, а меня с носом. Злат без прогулки вряд ли вернется в кольцо.
Последняя тарелка, в которую он еще не забрался и не опустошил, попутно превратив в песок, хранила пять перепелок и два куска пирога. Надеюсь, их поедание растянется хотя бы на пять минут… Надеждам не суждено было сбыться. Зверь размером с мой мизинец схрумкал все в два счета, ковырнул вилкой в зубах, основательно при этом оплавив ее, вернулся на книгу и в ожидании чуда уставился на меня.
Вздохнув, попыталась в очередной раз вникнуть в суть ора Эонки и Райсы, коих я не собиралась разуверять. Пусть продолжают заблуждаться насчет вредителя. Да, младшая Рессо поступила недостойно и будет наказана, но выдавать ребенка двум умалишенным стервозам я не намерена. Ко всему прочему с оскорблений они давно перешли на территориальные разборки. Оказалось, что помимо внешности у дам безвозвратно испорчены комнаты. Не уверена, что Инни успела сильно навредить за пять минут.
– Простите! – рявкнула я, устав зажимать ладонями уши. – Эонка, повторите, пожалуйста, что, по-вашему, сделала Райса.
– Многое! И, по-моему… – Тарийка запыхалась бесперебойно выдвигать обвинения. Но это не помешало ей ткнуть пальцем в сторону противницы и прореветь: – Эта дрянь блудливая достойна смерти!
– Сама сейчас сдохнешь! Я тебя…
Дамочки сцепились не на жизнь, а на смерть, пришлось прибегнуть к помощи охраны. И пока воины их разнимали, пачкались и оттаскивали в разные углы, я обратилась к дворецкому:
– А что там с комнатами, Эсфен?
– Разгромлены.
Мне с поклоном передали два внушительных списка с описью разрушений. Сломанная мебель, растерзанные и изрезанные шторы и ковры, выбитые окна, подпалины и сколы на отделке стен, разбитые зеркала, сорванные люстры, вывернутая решетка из камина, сажа на потолке, расколоченная ванна, раскрошенные вазы для цветов. У ребенка на такое силенок не хватило бы, Северный ей только с красящим камнем и смолой помогал, и получается…
– Когда это все произошло? – Я оторвала взгляд от списков и посмотрела на пытавшихся плюнуть друг в дружку идиоток. До противницы, понятное дело, ни одна из них достать не могла, поэтому все плевки оказались на полу. – Да заткните их чем-нибудь, – попросила я охрану. Но им мараться не пришлось, в кабинете наступила изумленная тишь после моих слов.
– Это произошло незадолго до ужина. По словам уважаемых дам, во время послеобеденного сна, – ответил дворецкий и сгорбился. – Так как, по их словам, обе они спали… надеюсь, вы не подумаете на горничных, госпожа. Поверьте, они не могли! Мне доложили о грохоте из их комнат, и я сам отпирал многоуважаемых Дори. Своим ключом, а таких в поместье больше нет, – говоря об этом, он продемонстрировал собственно ключ и сложил руки в просительном жесте. – Умоляю, будьте милостивы.
От такой неожиданности едва не потеряла голос.
– Валриус Эсфен, вы за кого меня принимаете?
– Я?! Нет, что вы… Ни за кого… То есть… – Он вжал голову в плечи и почти беззвучно прошептал: – Госпожа Гаммира Дори в схожих вопросах всегда выбирала сторону…
– Чистокровных?
– Я хотел сказать «сторону рода».
– Нет, чистокровных. Свою любовь к роду она уже проявила. Те телеги для перевозки детей я не скоро забуду. – Я отпустила изумленного Эсфена и обратилась к родственницам с самым неожиданным для них сообщением: – С сегодняшнего дня и до окончания года вы, дорогие дамы, будете жить в своих разгромленных комнатах и отрабатывать каждый золотой, что будет потрачен на восстановление обстановки. Окна так и быть, застеклим, все же зима на улице. Но все остальное…
– Как?! – воскликнула одна.
– Почему-у-у-у? – протянула вторая.
– Потому что, если уж соседка и испортила вам внешность, то бедлам вы устроили сами. Дабы усугубить наказание. – Их одинаково вытянувшиеся синие лица подтвердили мою правоту. – Поздравляю, вы своего добились! – Я даже им поаплодировала. – А так как веры в ваше здравомыслие больше нет, завтракать, обедать и ужинать вы будете только в своих комнатах, а работать на улице. Со снегом и льдом. На этом все. Увести.
– Адо всевоитель! – пробасил кто-то из охраны, и его поддержали глухим многоголосым «ага» из коридора. Видимо, никто здесь не верил в хозяйскую справедливость.
Потерявших дар речи тариек вывели из кабинета. Дверь закрыли. Все тот же бас вознес всевоителю слова благодарности. Я посмотрела на стол, отметила степень скуки Златогривого, а также то, что на столе среди осколков и песка появились целые поднос и тарелка. Смесь вампира и оборотня вернулась в кабинет.
– Златогривый, на взлет. Северный, передай Асду список.
Я успела выудить из-под книги рода листок с именами детей, а невидимый оборотень взять его, прежде чем мир вокруг меня стал подземным и пылающим.
Глава 13
Беды ничего не предвещало.
Злат аккуратно спустился в подземные чертоги, ревом спугнул всю живность с небольшого утеса над огненным морем, оставил меня на нем и, как добрый домашний питомец, сам покружил под каменными сводами. А я только диву давалась, отмечая ту скорость, с которой он перемещался, а затем и скорость, с которой он уменьшался и увеличивался. Казалось, зверь пытался вспомнить навык резкого перехода из мелкого крылатого ящера в огромнейшего драконоподобного. На двадцатом по счету круге он смог из размера собаки стать размером с корову, а затем резко гигантом. На тридцатом переход был уже от мышки-полевки в ящера размером с дом, затем в гиганта, и почти сразу же от едва заметной мелочи в немыслимую крупность и обратно.
К этому моменту я уже почти спала, не обращая внимания ни на твердость скалы подо мной, ни на то, что пролетавший мимо Злат коварно потирал свои лапы. Мне мерещился Инваго. Его горячая каменная грудь, сильные руки, поцелуи и шипение… Шипение?! Я дернулась, сбрасывая оковы сна, и по привычке потянулась за кинжалом, отсутствующим. Паника накатила и отступила, когда я увидела черные шипы, затем саблевидные клыки и жуткие змеиные глазища.
– Мгм-ш! – поздоровался со мной знакомый Черночешуйный гад и пополз выше.
– И тебе здрасте, – прошептала сипло.
Сердце стучало в горле, правая рука все еще пыталась нащупать родную сталь, левая тянула ворот платья. Перед глазами мельтешили предвестники обморока – черные точки и одна золотая. Странная точка. Она не кружилась, а летела прямо в скалу над моей головой. Сталкивалась с ней, отлетала назад и целеустремленно летела вновь. «Галлюцинация», – подумала я, и потерла глаза, поморгала и только потом поняла – золотая точка, к которой подполз Змей, это Злат в своей самой минимальной форме. И не может он стучаться в скалу без причины, во-первых, характер явно не тот, а во-вторых, просто так подельника по охоте не вызывают.
– Эй, Златогривый, что ты там делаешь? – вопросила я, но ответа не дождалась. Точка продолжала стучаться. – Злат?! – ноль внимания. – Змей? – позвала второго и получила невнятное помахивание хвостом. Меня то ли услышали, то ли попросили не мешать. – Вы что задумали?
Помахивание стало интенсивнее. Точно что-то затеяли, и опять без предупреждения.
– Слушайте, вы, что вы на этот раз собираетесь учудить… – начала решительно, и золотая точка вдруг исчезла в скале, следом подо мной исчезла опора. С тихим «Чтоб тебя!» я ухнула в красную черноту с удушливым запахом серы. За время короткого полета вспомнила всю свою недолгую жизнь, непутевое замужество, незавершенные планы и шмякнулась на пушистый куст, более напоминающий перину.
Справа от удобного представителя флоры подземных чертогов приземлился Злат, размером едва ли достигающий коровы, слева по скале сполз Змей. Короткая переброска взглядами, шлепок хвостами, и монстры разделились. Черный остался под кустом, золотой потащил меня с собой. За шкирку. К ближайшей луже с булькающей красной грязью, в которую бесчестный зверь попытался меня макнуть. С трудом вывернулась, шлепнула ладошкой по наглой морде, приказала отпустить и была проигнорирована! Златогривая сволочь развернулся и спиной рухнул в грязь, подняв тучу брызг и утянув вслед за собой меня. «Бестолочь, решил испачкать», – подумала я и не испугалась, когда красная жижа сошлась над головой.
Но это оказалась не лужа, а тоннель, полный грязи, по которому мы стремительно проплыли, прежде чем выбрались наружу!
– Вот же… Да чтоб тебя… – вот то единственное, что я успела рявкнуть, прежде чем меня потянули в чуть более темную грязь.
– Зла…
Переход в третью по счету и почти черную лужу был еще более коротким. Так что, не желая более знать привкус здешних земель, я, теряя воздух и терпение, позволила протянуть себя и через четвертый тоннель, затем безмолвно стерпела купание в ледяном водопаде. Мысли мои были столь далеки от мирных, что Злат ощутил их, а может, и просто добрался до желанного места, и именно поэтому с виноватым выражением на грязной морде согрел меня своим дыханием. После чего все так же зубами за шкирку аккуратно посадил на огромный мягкий гриб и протянул ярко-красный цветок. Я взять его не смогла – руки дрожали. Поэтому бессовестная зверюга положила его на мои дрожащие колени. Тихонько когтем сняла с невесть как уцелевшего платья цепкую колючку и пристально посмотрела на меня.
Прошли долгие пять секунд. Подземный мир продолжал существовать, я продолжала дышать, хотя больше всего мне хотелось швыряться камнями, орать и… На мои колени упал фрукт, похожий на персик, затем странная груша и плод, похожий на арбуз. К счастью, его не шмякнули сверху всего, а положили рядом и разрезали когтем, после чего одна из крупных долек была предложена мне с заискивающим видом. Это Злат так извинялся, а я… Глаза наполнились влагой, из груди вырвался полузадушенный всхлип.
– Т-т-ты-ы-ы скотина!.. – начало чуть слезливой отповеди было тихим, но многообещающим. – Жестокосердная, подлая тварь! Га-а-а-а-дина хвостатая! Бес-столочь златогривая. По-погань летающая… Засранец бесчувственный…
От меня тотчас забрали арбуз, персик и грушу, решив, что причина моего плачевного состояния в них. Попытались отобрать и цветок, но фраза: «Не смей больше…» – была неверно расценена, поэтому цветок остался, но окончание фразы: «Молчать о своих планах!» – я произнесла в спину безжалостного чудовища, оставившего меня одну. На грибе. Эмоционально раздавленную. Слово «сволочь» – повторила раз двадцать, когда эта сволочь вернулся. Приволок кусок жареного, дурманящего запахом мяса, вдвое больше, чем тот, что он подал мне на охоте. Сорвал с ближайшего дерева огромный лист, помыл его под водопадом, положил рядом со мной, а сверху разместил трофей.
Волна негодования, обиды и злости поднялась во мне с новой силой.