Хороших девочек не убивают
Часть 59 из 67 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Алло! – На конце линии раздался другой голос. – Полиция слушает. Чем могу вам помочь?
– Меня зовут Пиппа Фитц-Амоби, – дрожащим голоском начала она. – Я из Литтл-Килтона. Пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Нужно послать наряд в дом сорок два, Милл-Энд-роуд, Уэндовер. В доме находится человек, его зовут Эллиот Уорд. Пять лет назад в Килтоне Эллиот похитил девушку по имени Энди Белл. Он удерживает ее в этом доме. Еще он убил парня по имени Сэл Сингх. Свяжитесь с инспектором Ричардом Хокинсом, который вел дело Энди Белл, и сообщите ему: я убеждена, что Энди жива и находится в доме взаперти. Прямо сейчас я войду и окажусь лицом к лицу с Эллиотом Уордом. Возможно, мне угрожает опасность. Пришлите наряд побыстрее.
– Постойте, Пиппа. Откуда вы звоните?
– Я нахожусь рядом с домом и собираюсь войти.
– Оставайтесь на улице. Наряд будет выслан к вам. Пиппа, вы можете…
– Я вхожу в дом. Пожалуйста, поторопитесь.
– Пиппа, не входите туда!
– Простите, я должна.
Пиппа опустила телефон, не дослушав голос диспетчера, и дала отбой.
Она вышла из машины. Пересекла лужайку и направилась в сторону подъездной дорожки к дому номер сорок два. Машина Эллиота стояла перед небольшим коттеджем из красного кирпича. Два окна на первом этаже светились, разгоняя сгущающуюся тьму.
Сработал датчик движения, и дорожку залило ослепительно ярким светом. Пиппа прикрыла глаза и двинулась ко входу, таща за собой гигантскую, высотой с дерево, тень.
Три раза громко постучала в дверь.
Внутри послышался шум, однако ничего не последовало.
Она ударила в дверь кулаком еще и еще раз.
Внутри вспыхнул свет, и за матовым стеклом показалась чья-то фигура.
Звякнула цепочка; затем проскрежетал засов, и дверь с глухим щелчком приоткрылась.
На Пиппу уставился Эллиот. Он был в той же самой светло-зеленой рубашке, что и в школе; с плеча свисали кухонные рукавицы.
– Пип? – Его голос от ужаса сорвался на хрип. – Что… что ты здесь делаешь?
Она взглянула в его увеличенные стеклами очков глаза.
– Я… – прохрипел он. – Я просто…
Пиппа тряхнула головой.
– Полиция приедет через десять минут. У вас есть время мне все объяснить. – Она переступила порог. – Объясните, и тогда я помогу вашим дочерям пройти через все. И Сингхи должны наконец узнать правду.
Кровь отхлынула от его лица. Он отшатнулся, едва не ударившись о стену. Затем закрыл глаза ладонями и выдохнул.
– Все кончено. Я погиб.
– Время истекает, Эллиот.
Собственный голос казался Пиппе более храбрым, чем звучал на самом деле.
– О’кей. Ты войдешь?
Пиппа помедлила; желудок сжался и прилип к позвоночнику. Однако полиция уже едет; значит, можно не бояться. Она должна войти.
– Мы оставим дверь открытой. Для полиции, – сказала она и последовала за ним через холл, сохраняя дистанцию в три шага.
Они свернули направо и оказались на кухне, где не было абсолютно никакой мебели, кроме большого стола, заваленного продуктами и кухонной утварью; имелась даже полочка со специями. Рядом с пакетом макарон поблескивал маленький ключик. Эллиот наклонился и выключил плиту. Пиппа отошла к противоположной стене, стараясь держаться от него как можно дальше.
– Не прикасайтесь к ножам!
– Пип, я не собираюсь…
– Руки прочь от ножей!
Эллиот попятился назад.
– Она здесь, верно? Энди жива и находится здесь?
– Да.
Пиппу затрясло, хотя она была в теплой куртке.
– Вы с Энди встречались в марте 2012 года. Рассказывайте все с самого начала, Эллиот; у нас немного времени.
– Это с-совсем не т-то… – застонал он и опустил голову. – Это…
– Эллиот!
Он шмыгнул носом и выпрямился.
– О’кей. В конце февраля Энди начала… уделять мне внимание. Я у нее не преподавал – она не выбрала историю в качестве профильного предмета. Однако старалась поймать меня в вестибюле, спрашивала, как прошел день. И я не знаю почему… знаки внимания с ее стороны казались мне… приятными. После смерти Изобель я чувствовал себя таким одиноким! А затем Энди принялась выпытывать у меня номер телефона. На тот момент между нами ничего не было; мы не целовались, и вообще ничего такого. Она не унималась. Я сказал, что это неприемлемо. Однако вскоре после того неожиданно для себя зашел в магазин и купил вторую симку, чтобы иметь возможность тайно общаться с Энди. Сам не знаю, почему я так поступил; возможно, рассудок помрачился из-за потери Изобель. Просто хотелось найти кого-то, чтобы поговорить. Я вставлял симку в телефон поздно вечером, чтобы Наоми не догадалась, и мы начали переписываться. Энди вела себя тактично; позволяла мне выговориться – о моей жене и о том, как я переживаю за Наоми и Кару.
– Вы забываете о времени, – бесстрастно напомнила Пиппа.
– Да. – Он снова шмыгнул носом. – Затем Энди взялась уговаривать меня устроить свидание где-нибудь на нейтральной территории. Например, в отеле. Я отказал ей в категорической форме. Однако в момент безумия… в момент слабости… я вдруг забронировал номер. О, Энди умела убеждать! Мы согласовали дату и время, однако в последнюю минуту пришлось отменить бронирование, потому что Кара заболела ветрянкой. Я пытался покончить со всем этим, пока дело не зашло слишком далеко, но Энди не унималась. И на следующей неделе я снова заказал номер в отеле.
– Отель «Зеленый дом» в Чалфонте.
Он кивнул.
– Тогда это и случилось в первый раз. – От стыда его голос стал совсем тихим. – Мы провели в отеле всего несколько часов; я не мог оставить девочек одних на ночь.
– Вы спали с ней?
Эллиот промолчал.
– Ей было семнадцать лет! Ровесница вашей дочери! И вы, учитель, воспользовались ее слабостью! Вы взрослый человек и должны были понимать!
– Ты не можешь представить, насколько я сам себе противен. И ничто не заставит меня испытывать большее отвращение. Я сказал ей, что это не должно повториться. Однако Энди не желала меня отпускать. Начала угрожать полицией. Однажды вызвала с урока и прошептала, что припрятала в классной комнате свое фото в обнаженном виде, и я должен найти его, пока снимок не попался на глаза кому-то другому. Так она меня запугивала. И через неделю я снова оказался в «Зеленом доме», потому что не знал, что она еще может выкинуть, если не получит своего. Думал, в конце концов ей надоест, и она отвяжется.
Он замолчал и почесал в затылке.
– Это было наше второе и последнее свидание. А потом наступили пасхальные каникулы. Мы с девочками целую неделю гостили у родителей Изобель. И там, вдали от Килтона, я опомнился и написал Энди: между нами все кончено, и пусть она сдает меня в полицию, если хочет. Она ответила, что после каникул уничтожит меня, если не выполню ее требований. Я не знал, что ей надо. И тут мне неожиданно повезло: выпал шанс остановить ее. Я узнал о кибербуллинге в отношении той девочки и, как тебе уже известно, позвонил отцу Энди. Сказал ему, что, если он не примет меры, я вынужден буду доложить руководству школы, и его дочь отчислят. Само собой, Энди понимала, что это значит: гарантированное взаимоуничтожение. Она может засадить меня в тюрьму, однако я могу добиться ее исключения из школы и разрушу ей будущее. Мы загнали друг друга в угол. Я решил, что все позади.
– Зачем вы похитили Энди в ту пятницу 20 апреля?
– Это не… Не было никакого похищения. Энди заявилась ко мне домой около десяти вечера. Она словно с цепи сорвалась. Начала кричать, какой я нудный и отвратительный, и что она прикасалась ко мне только ради поступления в Оксфорд – ведь я помогал Сэлу. Энди не хотела, чтобы Сэл уехал учиться один. Вопила, что должна бежать из дома и вообще из Килтона, потому что здешняя обстановка ее убивает. Я пытался ее успокоить – куда там! И она точно знала, как сделать мне больно.
Эллиот заморгал.
– Энди бросилась ко мне в кабинет и начала уничтожать картины Изобель, которые та рисовала перед смертью. С радугой. Разорвала в клочья две работы. Я потребовал прекратить, и тут она схватила мою любимую картину… И я… я толкнул Энди. Я не хотел причинить ей вреда. Она упала и ударилась головой о стол. Очень сильно. И… – он всхлипнул, – вот она лежит на полу, в крови. Сознания не потеряла, однако язык заплетается. Я помчался за аптечкой, а когда вернулся, Энди сбежала, оставив дверь открытой. Она ушла пешком – машины у дома не обнаружилось, звука мотора я не слышал. Ушла и не вернулась. Ее телефон я нашел на полу в кабинете, она выронила его во время ссоры.
Эллиот перевел дух и продолжил:
– На следующий день Наоми рассказала об исчезновении Энди. Она убежала, с раненной головой и истекающая кровью; и как выяснилось, так и не вернулась. После выходных я запаниковал. Решил, что убил ее. Что, если она вышла от меня в спутанном сознании, заблудилась и умерла от раны? И тело лежит где-нибудь в канаве – и его непременно найдут, это лишь вопрос времени. А на теле могут оказаться улики, которые приведут ко мне: волокна, отпечатки пальцев. И я понимал: единственное, что можно сделать – это подбросить следствию другого подозреваемого. Чтобы защитить себя. Защитить моих девочек. Я знал, если меня посадят за убийство Энди, Наоми этого не переживет. А Каре было тогда всего двенадцать. И они остались без матери.
– Нет времени искать оправдания, – сказала Пиппа. – Итак, вы подставили Сэла Сингха. О ДТП узнали из дневника Наоми.
– Конечно же, я читал ее дневник! Я должен был убедиться, что моя девочка не собирается ничего с собой сделать!
– И вы заставили дочь и ее друзей опровергнуть алиби Сэла. А что произошло дальше, во вторник?
– Я отвез девочек в школу, а сам сказался больным. Дождался, пока Сэл остался на парковке один, и заговорил с ним. Он был в отчаянии. И я предложил вернуться к нему домой и побеседовать об исчезновении Энди. Сначала я планировал взять у него дома нож и воспользоваться им. Но затем в ванной мне попалось на глаза снотворное, и я решил увести Сэла в лес; так будет менее жестоко. Не хотелось, чтобы семья обнаружила тело. Мы выпили чаю, и я дал ему первые три таблетки; солгал, что от головной боли. Убедил его пойти в лес и самим поискать Энди; таким образом помочь ему не чувствовать себя беспомощным. Он поверил. Даже не поинтересовался, почему я не снял в помещении кожаные перчатки. Я взял на кухне пластиковый пакет, и мы отправились в лес. У меня был с собой перочинный нож, и когда мы удалились от дома на достаточное расстояние, я приставил его к горлу Сэла, чтобы заставить проглотить еще несколько таблеток.
Голос Эллиота задрожал, глаза увлажнились. Одинокая слезинка скатилась по щеке.
– Я сказал, что помогаю ему. Якобы он не попадет под подозрение, если все будет выглядеть так, словно и на него напали. Он начал сопротивляться. Я повалил его на землю и силой затолкал таблетки в рот. Когда его сморил сон, я начал рассказывать об Оксфорде, о его великолепных библиотеках и обеденных залах, о том, как прекрасно город выглядит весной. Чтобы он отключился, думая о чем-то хорошем. Когда Сэл потерял сознание, я надел ему на голову пакет и держал за руку до самого конца.
Пиппа не испытывала сострадания к Эллиоту. Одиннадцать лет словно испарились из памяти, и перед ней стоял совершенно незнакомый человек.
– Потом вы отправили с телефона Сэла сообщение его отцу с признанием в убийстве.
Эллиот кивнул, утирая глаза тыльной стороной ладони.
– А как же кровь Энди?
– Я протер пол не очень тщательно, немного крови осталось. И я пинцетом засунул ее Сэлу под ногти. А под конец положил телефон Энди ему в карман. Я не хотел убивать его. Я просто пытался спасти своих девочек; на их долю и так выпало много горестей. Сэл не заслужил смерти, но и мои дочери тоже. Мне пришлось сделать чудовищный выбор.
Пиппа подняла глаза, чтобы не расплакаться. Не было времени доказывать, как он неправ.
– А спустя несколько дней, – зарыдал Эллиот, – я понял, какую непоправимую ошибку совершил. Если Энди умерла от раны, ее тело уже должны были найти. А обнаружили только машину со следами крови в багажнике. Значит, она чувствовала себя не настолько плохо, даже смогла сесть за руль и куда-то уехать. Я запаниковал преждевременно, когда решил, что ее рана смертельна. Однако было уже поздно что-то изменить. Сэл мертв, и я превратил его в убийцу. Дело закрыли; жизнь пошла своим чередом.
– А как получилось, что вы заперли Энди в этом доме? – выкрикнула Пиппа.
Эллиот вздрогнул.
– Это произошло в конце июля. Я ехал домой и внезапно увидел ее. Энди плелась по обочине шоссе из Уикома в направлении Килтона. Я остановился. Было очевидно, что она употребляла наркотики… ночевала под открытым небом… Исхудавшая, вся в грязи. Так это и случилось. Я не мог позволить ей вернуться домой – тогда все поняли бы, что Сэл убит. Энди была перевозбуждена и невменяема. Я затолкал ее в машину. Объяснил, почему не могу отпустить. И дал понять, что позабочусь о ней. Я как раз выставил этот дом на продажу, а когда привез ее сюда, сразу же убрал объявление.