Хорошие девочки умирают первыми

Ее внимание привлекли раздавшиеся со стороны зеркала медленные хлопки. Шепчущий наблюдал за ней с выражением, отдаленно напоминавшим ухмылку.

– Отлично справляешься, – промурлыкал он.

– Отпусти Джоли! – рявкнула Ава. Он только улыбнулся в ответ, и она замахнулась своим оружием на зеркало. Стекло разлетелось на тысячи сверкающих осколков.

Но Шепчущий материализовался в следующем зеркале. Теперь он не выглядел настолько довольным.

– Ты все еще не понимаешь, да? Правила игры устанавливаю я, а не ты. Ты не имеешь права просить меня о чем-то.

– Я не просила, – парировала она.

– Ты утомила меня. Думаешь, я никогда не лишал Единственных языка?

– Я никогда не буду твоей Единственной.

– Тогда ею будет Эсме, а ты не сможешь помочь Джоли. Я позабочусь об этом. Единственный способ спасти Джоли – это впустить меня. Либо ты, либо Эсме. Выбирай.

– Я выберу третий вариант. Ни одна из нас.

– Альфред был таким же, как ты. Он отказывался быть моим Единственным, но все равно не смог помешать мне. Все, что мне оставалось делать, – это ждать, когда придет маленькая виноватая Ливия. Бессмертная сущность вроде меня не будет переживать из-за сорокалетнего ожидания.

– Ты будешь ждать вечно. Запертый в своем мире, наедине с собой.

– Ты считаешь себя сильной, но в конце концов все ломаются, – вздохнул он. – Это твой выбор. Убей Эсме и спаси Джоли или спаси свою собственную душу, но тогда Джоли умрет.

– Иди к черту! – Ава замахнулась на его зеркало, но Шепчущий исчез прежде, чем разбилось стекло. Он не вернулся. Ава предположила, что он сказал все, что хотел. Он вытолкнул игроков на арену и теперь намерен сидеть и смотреть.

У Авы не было другого выхода, кроме как идти дальше по избранному пути. Сквозь дверной проем, в бесконечные арки лабиринта. Сотня проходов во всех направлениях, и только один из них настоящий. Тысяча отражений Авы наблюдала за ней. И вдруг что-то зашевелилось. В зеркала шагнула Эсме. Тысяча Эсме, три тысячи воющих волков. Белоснежные волосы ее были растрепаны, глаза лихорадочно горели.

– Не стоило тебе приходить, – сказала тысяча Эсме.

– Буря не оставила мне особого выбора, – откликнулась Ава. Она попыталась вычислить настоящую Эсме, но это было невозможно. Она замахнулась на первую. Зеркало. Осколки стекла хрустели под ногами, когда она переходила к следующей мишени.

– Признайся, и мне не придется причинять тебе боль, – предложила Эсме. – Я не хочу причинять тебе боль.

– Не могу с тобой не согласиться. – Ава снова замахнулась. Она старалась не задумываться о том, каково это – разбить человека, а не зеркало. Другого выхода не оставалось. Она шла, чувствуя тяжесть дерева в руках и вспоминая обожженную кожу Джоли, ее неглубокое дыхание и запах дыма.

Еще одно зеркало разбилось вдребезги.

– Джоли умирает, потому что ты впустила Шепчущего! Но ты все еще можешь признаться и покончить с этим. – Хотя Ава уже знала, что Эсме не станет этого делать. Так же как и она сама.

– А какой в этом смысл? – Эсме вздохнула. – Пожертвовать собой, чтобы спасти тебя? Я говорила тебе, что убью, чтобы спасти свою жизнь, Ава. Я же говорила тебе, что дружба – это слабость.

– На самом деле ты так не думаешь. Я видела, как ты смотрела на Ливию. Ты любила ее…

– И она мертва!

– Но ты все еще можешь спасти Джоли. Если ты не признаешься, то не оставишь мне выбора.

– Ну вот и все, – сказала Эсме, слабо улыбнувшись. Она вытащила перочинный нож и открыла его.

– Это точно.

Они закружились по лабиринту. Эсме исчезала на секунду, чтобы появиться уже с другой стороны. Ава вела пальцами по стенам. Пыталась запомнить расположение дверных проемов.

Она снова замахнулась, но разбила лишь очередное отражение. Ава посмотрела на паутину трещин, расползающуюся по ближайшему зеркалу. Она поползла вниз, на плитки пола. Ава отвлеклась, засмотрелась на раскалывающиеся стекла. Трещины прорезали все отражения Эсме. Кроме одного.

Ава взмахнула дубинкой и попала по настоящей плоти и костям. Эсме упала на землю, из разбитого носа брызнула кровь и заструилась по лицу. Вокруг сыпались осколки зеркала. Ава уронила деревяшку, медленно наклонилась и подхватила осколок зеркала. Держа его, будто кинжал, Ава ощущала, как он впивается в ладонь.

В зеркалах послышались шепот и восторженные аплодисменты. Ава взглянула на Шепчущего, нетерпеливо смотревшего на нее своими черными глазами.

– Чего же ты ждешь? – Он насмехался, и его голос эхом отдавался в маленьком пространстве. – Разве ты не хочешь спасти Джоли?

Ава сделала шаг к Эсме, но ей показалось, будто она пробирается сквозь патоку. Идти дальше не получалось. Даже теперь, когда на кону стояла жизнь Джоли, она не могла решиться. Было слишком страшно.

– Может, тебе нужны зрители? – поинтересовался Шепчущий, щелкнув пальцами. Комната заполнилась призраками, которые, казалось, наблюдали за происходящим. Все они – Скарлетт, Тедди, Олли, Ливия, Имоджен, Клем, Ноа – пялились пустыми глазами. И Рэйчел, стоявшая рядом с Шепчущим, сломленная и перекошенная.

– Убей ее, – проскрежетали они, этот жуткий звук словно не принадлежал никому из них и одновременно исходил изо всех ртов. – Вот какая ты на самом деле.

– Я не знаю, так ли это, – тихо сказала Ава. Она ослабила хватку.

Шепчущий медленно улыбнулся.


– Если ты неспособна убить ее, чтобы спасти свою подругу, то как насчет мести?

Он щелкнул пальцами, и в зеркалах появился еще один призрак. Джоли в обожженном костюме панды, потрескивающая и дымящаяся, с глазами-угольками. Она смотрела сквозь Аву, на лице не отражалась прежняя, даже ехидная улыбка. Один лишь гнев.

– Джоли, – пробормотала Ава, и ноги у нее подкосились. Осколок стекла со звоном упал на пол.

Шепчущий стоял позади, его дыхание касалось ее уха. Ава чувствовала его, и не только в своей голове, но и во всем теле, как что-то неправильное, покалывающее под кожей и вызывающее во рту привкус ржавчины. Наверно, именно это ощущаешь, если впускаешь его и становишься его Единственной.

– Она умерла совсем одна, – усмехнулся Шепчущий. – Ты не смогла ее спасти. Но ты можешь отомстить за нее.

– Заставь ее заплатить, – простонал призрак Джоли, выдыхая дым и искры. – Настоящая подруга поступила бы именно так.





Тридцать




Внутри все перевернулось, вина Авы словно сорвалась с цепи. Ярко полыхнула вся история их с Джоли дружбы. Лето за летом они проводили на пляже, бросая чайкам чипсы. Выкрадывали ментоловые сигареты у брата Джоли. Прыгали с волнолома, вопя и хохоча. Валялись на кровати Джоли, мечтая о будущем, близком и осуществимом.

И это все сожрала какая-то огненная отрыжка, превратила в обуглившуюся черную точку.

– Ты убила ее, – задохнулась Ава, нащупывая на полу осколок разбитого зеркала.

Эсме села. Казалось, она не замечала осколков стекла, которые впивались в ее руки и заставляли сверкать волосы, словно прическа была украшена бриллиантами. Эсме вытерла кровоточащий нос тыльной стороной ладони, размазывая кровь по щеке и волосам, и надменно посмотрела на Аву, словно бросая ей вызов.

Ава с трудом поднялась на ноги. Взмахнула зеркальным осколком, зажатым в трясущейся ладони.

– Подъем, – выплюнула она.

Эсме выпрямилась, оставляя на зеркалах кровавые отпечатки ладоней. Призраки растянули челюсти в ухмылках, слишком широких для человека.

– Убей ее, – шипели они, сжимая и разжимая руки в предвкушении.

Эсме снова вытерла лицо. Теперь от слез. Но Аве было все равно.

– Настоящая подруга убила бы ее, – заявил призрак Джоли.

Ава крепче сжала стеклянный кинжал. Она шагнула к Эсме, подняла осколок зеркала, а затем заметила собственное отражение в его сверкавшей поверхности. Болезненно четкое по краям, жесткое. На лице отражалась горечь, рот был полон острыми гнилостно-коричневыми зубами. Что-то внутри Авы сжалось.

Она помедлила.

– Джоли? – окликнула она. – Помнишь, когда нам было по тринадцать лет, у меня во внутреннем дворике разбилась чайка?

Джоли оскалила зубы.

– Конечно. А теперь убей ее.

– Когда я не могла перестать плакать, помнишь, что ты мне сказала?

Она отвернулась от Эсме и стала наблюдать за реакцией Джоли. Призрак зарычал на нее, глаза вспыхнули огнем.

– Ты сказала мне, что любишь меня потому, что я переживаю из-за всякого дерьма, даже из-за больных, вороватых, жадных до чипсов летающих крыс, как ты выразилась. Ты сказала, я всегда напоминаю тебе, что мир может быть прекрасным, стоит просто посмотреть на него под правильным углом. Именно в тот миг я решила стать фотографом. Я просто хотела показать тебе то, что вижу.

– Ну и? – фыркнул призрак.

– Та Джоли, которую я знаю, последние полгода очень злилась на меня. Потому что я стала для нее чужим человеком. Она не хотела бы, чтобы я убивала, потому что знала, какая я на самом деле.

– Давай! – закричал призрак, но этот голос уже не принадлежал Джоли.

– Нет. – Ава уронила зеркало. Вся ладонь была в крови.

– Ты мне не подруга, – выплюнул призрак Джоли.

– А ты не Джоли, – парировала Ава сорвавшимся голосом. – Прости. За все, что случилось. За то, что пыталась быть той, кем не являюсь, и забыла о нашей дружбе. За то, что не спасла тебя. Но теперь я знаю, кем хочу стать.

Джоли зарычала. Ава шагнула к ней и протянула руку. Джоли шевельнулась, будто собиралась ответить на ее жест, но после первого же прикосновения растворилась в дыму. Шепчущий выскользнул из Авы и вернулся в зеркала.

– Нет! – закричал он. – Нет! Это не по правилам!

– Не по правилам, которые придумал ты? – Ава смахнула слезу и заставила себя посмотреть в его черные глаза.