Хорошие девочки умирают первыми

– Я все еще могу проникнуть в твою голову, – прошептал голос.

– Но не можешь остаться, – возразила она. – Я не впущу тебя. Ты не превратишь меня в убийцу.

Он медленно улыбнулся.

– Ты мне не нужна, – заявил он. – У меня есть Эсме.

Эсме забилась в угол, слезы капали с ее подбородка.

– Подними его, – приказал Шепчущий.

Эсме наклонилась схватить лежащий в ногах перочинный нож.

– Это она виновата в смерти Ливии, – слащаво прошипел Шепчущий. – Ава подняла камеру на крышу, и я слышал все, что рассказывала Ливия. Я слышал ее признание.

Эсме посмотрела на Аву, раненая и растрепанная. Она выглядела потерянной.

– Ава знала, но никому не сказала. Она могла предупредить Ливию об опасности, но предпочла этого не делать.

– Он морочит тебе голову, – буркнула Ава.

– Это действительно так? – уточнила Эсме.

Ава не смогла соврать. Она продолжала молчать.

– Убей ее, – прорычал Шепчущий. – Вместе мы сделаем что-нибудь прекрасное, Эсме.

Волосы Эсме свисали на окровавленное лицо, придавая ей не совсем человеческий вид.

– Это его игра убила Ливию. – Ава попятилась, когда Эсме приблизилась к ней. – Это он убил Джоли, а не ты.

– Ты убила Ливию, – прошептала Эсме. – Ты забрала ее у меня.

– Нет. – Ава попятилась за угол, спотыкаясь о ковер из битого стекла.

В зеркалах отразилась Эсме с дикими глазами.

– Она была для меня всем.

– Ливия хотела бы этого? – спросила Ава.

– Не смей говорить о ней, не смей!

– Она была и моей подругой.

– Заткнись, заткнись!

– Эсме, прошу тебя. Посмотри. – Ава махнула в сторону стен, где призрачная Ливия порхала между зеркалами. Лицо ее покрывали черные вены. – Это не Ливия.

– Это все, что у меня осталось от нее.

Ава глубоко вздохнула. Она перестала отступать, шагнула к Эсме и позволила ей прижать нож к шее.

– Ливия тут, – сказала Ава, касаясь ладонью груди Эсме. – Вспомни ее.

– Я не могу, – всхлипнула Эсме. – Все исчезло.

– Убей ее, – прошипел Шепчущий из зеркал. – Докажи мне свою преданность, и ты никогда больше не будешь голодать. Я дам тебе все, о чем ты только можешь мечтать.

Ава проигнорировала его и вновь обратилась к Эсме:

– Помнишь, как ты впервые встретила Ливию? Я помню. Это было в тот день, когда ты переехала в Портгрейв. Некоторые из нас проезжали мимо на велосипедах, чтобы посмотреть на новую семью. Помнишь, что было дальше?

Она медленно кивнула.

– Я так махала вам всем, что ударилась о дверь фургона, и Ливия подбежала, чтобы помочь мне.

– Я видела, как она мчалась через забитую транспортом дорогу, пытаясь до тебя добраться. Неужели она хотела бы, чтобы ты убивала в ее честь?

– Ее здесь нет, она не ответит на этот вопрос, – тихо откликнулась Эсме.

– И ты думаешь, она хотела бы, чтобы ты отказалась от своей свободы во имя мести? Потому что стоит тебе согласиться на сделку с Шепчущим – и ты окажешься в его власти.

По лицу Эсме потекли слезы.


– Она хотела бы, чтобы я поступила правильно, но она была лучше меня. Я не уверена, что смогу быть такой, как она.

– Все время, пока мы были на этом острове, ты говорила, что никто, кроме тебя самой, тебя не заботит. Только я в это не верила и не верю. Я видела тебя настоящую и знаю, что ты хорошая. Ливия тоже это знала. Она никогда не отказывалась от тебя.

– Ты испортишь мой имидж, – выдавила улыбку Эсме.

Ава протянула руку, осторожно забирая нож. Призрак Ливии в зеркальном отражении исчез, растворившись в пустоте. Ава медленно выдохнула и обвила руками шею Эсме.

– Нет, нет, нет! – закричал Шепчущий, скорее как капризный малыш, чем как жуткий монстр. Его образ расплывался и вспыхивал, то появляясь, то исчезая, словно он изо всех сил пытался удержаться.

– Я пришла на пирс не из-за магазинной кражи, – сказала Эсме. – Из-за Ливии. Я нашла ее приглашение и знала, что она придет, поэтому и я пришла. Ливия была моей тайной. Мы расстались полгода назад, потому что я слишком испугалась и не смогла признаться в любви. Теперь уже слишком поздно, она меня не услышит.

– Я хотела, чтобы Рэйчел умерла, – призналась Ава, и слова сами собой полились из ее рта. – По крайней мере, мне так казалось. А потом все прошло.

Эсме нахмурилась и отступила. Вперед выступил призрак Рэйчел.

– Наверное, мне было скучно. Я хотела, чтобы что-нибудь произошло. История, которую я смогу рассказать. Я наблюдала за ней с крыши «Оракула». Я сделала дюжину снимков с разных ракурсов и ждала, когда она прыгнет.

– А потом она это сделала?

– Падение заняло всего несколько секунд, и все это время я жалела, что не могу вернуться и как-то ей помочь. Вот перед тобой стоит живой человек – и вот его уже нет.

– Ты не знала меня, – звонко и перепуганно сказал призрак Рэйчел.

– Жаль, что не узнала, – откликнулась Ава. – Жаль, что я не положила камеру и не узнала, кто ты на самом деле.

Призрак кивнул и исчез. Эсме взяла Аву за руку.

– Я думаю, что сожаление и чувство вины – не такие уж страшные вещи, если они сделают нас лучше.

– Они не превращают вас в хороших людей, – прорычал Шепчущий. Он не мог приблизиться и смотрел на них из глубины зеркал. Маленький, ослабленный, затухающий. – Все это не спасет вас.

– Тогда мы сами постараемся быть лучше, – сказала Ава.

– Мы сами себя спасем, – заявила Эсме. – И тебе не хватит вины, чтобы удержаться здесь.

– Вы этого не сделаете! – Шепчущий метался между тысячами различных изображений, не задерживаясь ни в одном из них.

Эсме схватила деревянную палку, принесенную в лабиринт Авой. Она с криком швырнула ее в стену и пробила в зеркале дыру. Длинная трещина потянулась вниз, змеясь к тому месту, где стояла Ава. Подобно молнии, она разветвлялась и росла, пока каждая стена не превратилась в такую же раскалывающуюся поверхность.

Шепчущий ревел от ярости. Эсме снова взмахнула оружием, и разбитые зеркала посыпались вниз, как падающие звезды. Осколки со звоном падали на пол, покрывая его сверкающим ковром. Ава и Эсме оказались в центре пустой черной коробки с мерцающими лампочками, свисающими с потолка. Зеленая табличка над дверью гласила: «Пожарный выход». А над ней – ясное ночное небо.

– Он ушел? – прошептала Эсме.

Ава взглянула на мерцающие волшебные огоньки над головой.

– Уснул. Ослаб, – ответила она. – В любом случае давай убираться отсюда к чертовой матери.

Поддерживая Эсме одной рукой, Ава, спотыкаясь, пробиралась сквозь потоки воды. Тускнели и гасли ярмарочные огни. Из-за облаков выкатилась луна и осветила остров ярким, потусторонним светом.

– Куда мы идем? – поинтересовалась Эсме.

– Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. Подальше от Портгрейва. Подальше от всего этого, – добавила Ава. – Мы должны оставить все это позади.

Эсме взглянула на дым и искры, поднимавшиеся из-за утеса, за которым горел лодочный сарай.

– Я стану лучше, – вздохнула она. – Должна стать.

– Пойдем со мной, – предложила Ава. – Путешествовать по миру и никогда не оглядываться назад.

– И разрушить весь мой образ одинокого волка? – Она искоса взглянула на Аву, и ее лицо расплылось в улыбке. – Ага, почему бы и нет.

Ава провела ее мимо палаток. Они быстро миновали портретную хижину Шепчущего на краю острова. Море мрачно билось о берег. На глазах у Авы хижина рухнула в воду, обломки унесло волнами, словно и не существовало никогда этой лачуги.

– Надеюсь, он никогда не найдет дорогу обратно в наш мир, – сказала Ава.

– И навсегда останется один, – согласилась Эсме.

– Позабытый, – добавила Ава.

Ей показалось, что все закончилось. Но потом Ава услышала треск дерева и шум волн, набегающих на берег. Что-то поднялось из воды темной фигурой на фоне ночного неба. Оно походило на человека, только высотой со скалу и какого-то неправильного: ноги из каменных осколков, сброшенных утесами; руки сплетены из водорослей и вонючих мертвых медуз с глянцевыми телами; на месте лица поблескивают осколки, будто фасеточные мушиные глаза.

– Никто не убежит, – заговорило существо, дерево и металл скрежетали, образуя слова.