Хаммер

— Я думаю, наберем команду, — продолжил свою мысль Борька, — и клятву давать будем.

— Кровью?

— Конечно, — он посмотрел по сторонам, словно их кто-то мог подслушать. — Хочешь, покажу что-то?

— Покажи.

— Клянись, что никому не скажешь.

— Клянусь.

Борька долго рылся в кармане, наконец достал средних размеров перочинный нож. Нажал на меленькую кнопочку, и лезвие со щелчком выбросилось наружу. Мишка своим глазам не поверил, он смотрел как завороженный.

— Настоящий?

— Да. С выкидным лезвием.

— Покажь… Вот это да.

Мишка несколько раз сложил лезвие и, нажав на кнопочку, выстрелил его наружу. Да, это был настоящий нож, с выкидным лезвием. Невероятно — Борька владел таким сокровищем. Мишку вообще оружие просто завораживало. Он сколько угодно мог слушать рассказы тех, кто прошел войну, и особенно то, что касалось оружия. Его интересовало все, и каких размеров диск на ППШ, и как он устроен, насколько тяжел немецкий автомат, и какие патроны в пулемете, и как далеко стреляет ТТ. Он мечтал найти в лесу винтовку или наган, пусть негодный, полусгнивший, но настоящий. И вот перед ним был такой нож.

— Борь, откуда у тебя такая вещь? Достань мне. На что хочешь махнусь.

— Не. Это не мой, у Семена на время взял. Их тюремщики делают. Они разные делают, финки тоже, я видел одну, Семен показывал.

— Не может быть.

— Точно. Руб за сто. Вот такое лезвие, на три ладони. Знаешь, как определить, сколько до сердца?

— Как?

— Покажи ладонь.

Мишка протянул руку и разжал кулак.

— У тебя расстояние до сердца — ширина твоей ладони, у взрослого дядьки ладонь в два раза шире, и расстояние в два раза больше.

Он приложил лезвие к Мишкиной ладони:

— Видишь, еще немного выступает, вот этот кусочек лезвия до сердца и достанет. А у финки вот такое лезвие. Сначала расширяется, потом загибается и сужается, посередине канавка, кровосток, понял, чтобы кровь стекала. А ручка, ты бы видел. Наборная из плексигласа и разноцветная.

Где-то недалеко послышался ребячий смех. Борька замолчал и прислушался. На всякий случай сложил нож и спрятал в кармане. Смех повторялся, то приближаясь, то отдаляясь. Вскоре стало очевидно, что голос был не детский, а девичий, а вместе с ним изредка неотчетливо прослушивался и мужской.

— Ау! — закричала девушка. — Мы заблудились! Спасите нас! — И опять она рассмеялась.

Неожиданно совсем рядом мужской голос прозвучал громко и даже пугающе:

— Я все равно найду это место. Иришка, не отходи далеко, здесь иногда бродят медведи.

Борька затушил сигарету, но выбрасывать не стал, положил в пачку и спрятал за пазухой:

— Потом докурю, — буркнул он. — Шляются тут всякие.

Боком между ветвями протиснувшись в проход, на середину поляны вышел незнакомый парень. Ему было лет семнадцать-восемнадцать на вид, высокого роста, крепкого телосложения, светловолосый и чертами лица уже не мальчика.

Он осмотрел место и, подняв вверх руку, громко произнес:

— Ира. Смотри, не потеряйся. Я здесь. Кажется, я нашел это место.

Вскоре появилась и девушка. Небольшого роста, не толстушка, но крепко сбитая и с достаточно выразительными женскими формами тела.

— Ну как тебе? — спросил парень.

— Очень даже ничего. Прямо отдельная квартирка, только без крыши.

— А зачем нам крыша. Наша крыша, небо голубое… — пропел парень.

— А если дождь?

— Уже месяц, как ни одной капли.

— Да, но скоро осень.


— Ой, лучше не напоминай.

Он достал из холщовой сумки покрывало, развернул его, встряхнув, постелил на траве, и они сели.

Борька посмотрел на Мишку, сделал гримасу и вопросительно пожал плечами. Они толком еще не поняли, в какой ситуации оказались, но то, что удалиться незамеченными им вряд ли удастся, это уж точно.

— Уйду в армию, — продолжил парень. — Ты в институт поступила, учиться будешь. Вокруг тебя будет полно парней крутиться. Я не вынесу этого, — он посмотрел на девушку и отвернулся, словно она уже была в чем-то виновата.

— Александр, — девушка почему-то называла его именно так, положив свою ладонь на его плечо и, слегка толкнув, настоятельно заметила: — Ты очень горяч и ревнив. Так нельзя. Я хочу учиться. Надо учиться. Я же не виновата, что ты не поступил, будешь пробовать еще, после армии, я уверена, поступишь.

Он глубоко вздохнул:

— Да разве в этом дело.

— А в чем?

— Я буду там, понимаешь, где-то очень далеко, может, на Дальнем Востоке, а ты здесь. И ничего знать не буду, и ничего сделать не смогу.

— Ну почему? Я тебе писать буду.

— Да ладно, — он досадливо махнул рукой.

— Ты мне не веришь? — она посмотрела ему в глаза.

Парень ничего не ответил. Извлек из сумки газету и расстелил на покрывале, затем краюху хлеба, несколько свежих огурцов и помидоров, ломоть докторской колбасы, плавленый сырок и в конце бутылку кагора и два бумажных стаканчика.

— Давай лучше мой день рождения отметим. Мы для чего сюда пришли?

Он порезал хлеб, помидоры и откупорил бутылку.

— Нет, ты все же скажи, веришь мне или нет?

— Ну, верю, верю, — он налил вино.

— Саша, — девушка взяла стаканчик. — Я поднимаю этот бокал и хочу выпить за тебя. Ты очень хороший, ты умный, добрый, веселый. Но немного вспыльчив и ревнив. А это не очень хорошо. Вот ты сейчас уйдешь в армию, а вдруг тебе что-то обо мне нехорошее напишут. Я боюсь. Давай договоримся, если вдруг такое случится, ты никому не верь, это все будет неправда, злые языки, не более. Хорошо?

Парень не отвечал, молча только смотрел в свой стаканчик.

— Ну не молчи. Отвечай. Не будешь ревновать?

— Буду.

— Нет, я так не хочу. Я обиделась, — и девушка демонстративно надула губы.

Парень опять глубоко вздохнул:

— Ну, хорошо, хорошо, договорились, никому не верю. Только не ревновать я все равно не смогу. Ты ведь у меня красивая. Ты ведь знаешь, я тебя люблю.

— Ну, хорошо, — согласилась девушка. — Только чуть-чуть разрешаю.

Они выпили и закусили.

— Ира, а ты меня любишь?

— Ну конечно. Что за вопрос. Конечно, люблю.

— Почему, нормальный вопрос. Я думаю, может, давай поженимся? Мне так спокойнее в армии будет.

— Нет, ну что ты, — девушка почему-то с этим была не согласна. — А вдруг ты там другую найдешь.

— Я? Да ты что?

— Ну, мало ли. Окрутит тебя там какая-нибудь. Нет. Лучше отслужишь, приедешь, тогда и свадьбу сыграем. Вино такое вкусное, налей еще немного. — Глаза ее игриво заблестели, голосок зазвучал как-то особенно сладко.

Парень наполнил стаканчики, и они выпили. Девушка опустилась на спину и закрыла глаза.

— Как хорошо. Какой здесь воздух, — чуть слышно промолвила она.

— А ты докажи, — предложил парень, глядя, как то вздымается, то опускается ее молодая девичья грудь.

Она открыла глаза и посмотрела на любимого:

— Что?

— То, что любишь меня.