Хаммер

— Ай, какой молодец, — Цап артистично развел руками. — Пришел, сел и думает уже битый час, что я думаю. Почему я должен ломать свою голову — за какое место брать Беспалову? Думай, Витя, думай, а то я рассержусь.

— Даже не знаю. Сложную задачу поставил Солин.

— Ничего, ты парень башковитый

На столе завертелась мобила, звуковой сигнал был отключен, работал виброзвонок. Цап посмотрел на экран, взял телефон и ответил:

— Да, Ваня, я слушаю.

Звонил Потапов, новости от него для Кости были утешительными. Оказалось, все дело было в заводчанах, они где-то прокололись, на них наехал ОБОП, и теперь по банковским проводкам проводились встречные проверки. Но для Цапа все должно было обойтись без осложнений, правда, как сказал Потапов, кое с кем придется немного поделиться. Настроение у Кости изменилось в лучшую сторону. Выходило, с крысой в своей конторе он погорячился. То, что заводчане когда-нибудь влипнут, он не сомневался. Они вконец обнаглели, это факт. Прикрывал их очень высокопоставленный чиновник, лидер одной из крупной партии в стране. Периодически политический ветерок в стране менялся, был момент, когда этот лидер даже свалил за рубеж, тогда грозовые облака сконцентрировались над ним очень плотно. Однако опять наступило потепление, и дядя вернулся на свое место в парламент. Это, конечно, их дело, но все равно доверяться одному человеку не стоило, Костя на такое не пошел бы. А с другой стороны, и деваться им некуда, если прет у них, как из рога изобилия. Суммы у них были умопомрачительные, Цап для них был так — мелкий эпизод, и готовы они были проводить через его ресторан более крупные суммы и почаще. Он не соглашался: один раз в месяц и не более ста тысяч — таковым было его условие. Завод раскрутился, и они просто тонули в своих оборотах.

Как бы там ни было, но Костя должен был перестраховаться, срочно подготовить документы по реализации закупленного товара через свою кухню и зал, выездные точки. Обычно он проделывал это в течение месяца, но сейчас нужно было оприходовать последними двумя неделями. А тут Птица притащился со своими проблемами. Конечно, Солин так велел, но у Кости и свои проблемы могли быть, это почему-то никогда не учитывалось. Птица тоже хорош, для начала мог бы своими мозгами пошевелить, прийти хоть с каким-то предложением, а то, посмотрите, он думает, что я думаю. Пацан оборзел, зеленка, как с такими работать, большие дела делать, а приходится.

— Не силен я таких вопросах, — Цап раздраженно хлопнул газетой по столу. — Не мой это профиль. Ну, пошлю я своих ребят, и что? Сам знаешь, как они работают. А тут дело, можно сказать, ювелирное, они даже толком разговаривать не умеют.

— В том-то и оно, — согласился Воробей. — Сам ломаю голову, ничего толкового на ум не приходит. Как к ней подступиться?

— Какие у нас есть варианты? — Костя успокоился, откинулся на спинку кресла и, упершись взглядом в потолок, неторопливо начал перечислять возможные варианты воздействий на Анну Ивановну Беспалову. — Силовое давление…

— Но… — попытался возразить Птица.

— Подожди, пока перечислим все варианты, а потом рассмотрим каждый в отдельности, — и он стал загибать пальцы. — Силовое давление, отступные, банкротство предприятия, обвинение в незаконности владения акциями, переоценка балансовой стоимости предприятия и выпуск дополнительных акций, и потом Гринева с ее тридцатью процентами.

Воробей развел руками:

— А говоришь, вариантов нет. Давай думать теперь над каждым. Силовой. Самый результативный, можно сказать — стопроцентный. Я не понимаю почему, но свыше не позволяют. Пока его отставим. Далее, подкуп. Купить у нее акции, думаю, можно, но все дело в цене. Реальная балансовая стоимость «ТехноСтар» на сегодня примерно чуть более ста миллионов долларов. Такие деньги ей никто не даст. Ну, сто, двести тысяч долларов, не больше. На эти деньги она не согласится, не дура, и тогда возникает первый вариант — силовое давление, а это мы уже прошли. Следующий вариант что у нас было? Банкротство предприятия. Вариант реальный, но требует много времени для его осуществления, а с этим у нас туго. Далее, обвинение в незаконности владения акциями. Нужны хорошие адвокаты и свои люди в суде.

— Такие есть, — Константин уверенно мотнул головой.

— Найти человека, якобы настоящего владельца фирмы, не проблема, и свидетели будут, и документы нотариально заверенные организуем, и решение суда тоже. Но это опять требует затрат временных, но вариант неплохой, как говорил Беспалов — красивый. Мне он тоже нравится, но, к сожалению, отпадает. Идем дальше, выпуск дополнительных акций. Насколько я знаю, в этом случае владельцы акций имеют первоочередное право выкупа дополнительных активов в процентном отношении к уже имеющимся у них. В таком случае ей достаточно докупить акций как минимум до пятидесяти одного процента, и мы опять останемся с носом. А ведь с финансами у нее все в порядке. Вот если сначала урезать ее капиталы, тогда да, этот вариант прокатил бы. Но в сущности это та же тягомотина, что и с акциями. Что у нас еще остается?

— Гринева, — подсказал Цап.

— Гринева, — Воробей задумался.

Это была интересная фигура. Еще на похоронах она приглянулась ему. Красивая женщина, в его вкусе. Сильная духом, волевая, физически крепкая, развитая и здоровая. Она, казалось, была полна эмоций и желаний, излучала жизнь, а вместе с этим и все земные радости. К ней влекло, даже тянуло, уже от блудной мысли по телу распространялось чувство странной немоты и сладостного предвкушения. Вот на такой красавке Воробей, пожалуй, и остановил бы свой жизненный выбор. Вот только согласится ли она? А если заняться, как говорится, вплотную? Чем черт не шутит, вдруг получится, и тогда это даст ему возможность подобраться к акциям Гринева очень близко. Все же тридцать процентов много значат, а там, глядишь, недостающие одиннадцать-двенадцать процентов Беспалова продаст без возражений. Бредовая идея, забыть и никогда не вспоминать. Он для Гриневой просто ноль, а может, даже еще и презренный. От этой мысли ему стало нехорошо. Воробей никогда не задумывался, нет, он даже не допускал мысли, что какой-то женщине мог не нравиться, а более того — быть неприятным, нежеланным, отвратным.

— Так что Гринева? — Цап терпеливо наблюдал за тягостными размышлениями Воробья.

— Голый вариант. Баба кремень, скала, кобыла степная. Характер хуже некуда.

— Я знаю, — согласился Цап.

— Не хочу даже связываться.

— Хорошо. Но к чему мы пришли?

— Варианты хоть и есть, но все они хлипкие, — заключил Воробей. — Самый реальный — это выкупать акции. Как договариваться с Беспаловой, пока еще не знаю, но постараться уболтать надо. С одной стороны, суммой Солин ограничил, и это понятно, а с другой — она тоже человек реальный, думаю, небольшая, но надежда есть. Может, ей советчики понадобятся, а тут уже мы должны подсуетится и точно в срок, прямо к столу, нужного советчика, и чтобы ни одна собака не догадалась, откуда он притопал.

— Думаю, референта она среди своих найдет.

— Найдет, если искать будет. А мы должны опередить, и возникнет он как бы нечаянно, ненамеренно, и лучше, если человек этот будет из ее же окружения. А с окружением мы ее знакомы. Мне пришлось потрудиться в этом направлении, когда готовили акцию по отстранению Беспалова.

Воробей намеренно изменил слово «устранение» на «отстранение». Цап клялся, что прослушки у него быть не может, помещения проверяются каждый день, и все равно он сказал именно так.

— Давай, Константин Сергеевич, рассмотрим ее ближайший круг родственников, друзей, знакомых. В первую очередь это дочь Юля. Далее — отец и мать, сваха, которые живут отдельно и далеко отсюда. Водитель Андрей, домработница Галина Юрьевна, уже немолодая женщина, и ее муж Григорий Степанович, скажем так, от садовника до электрика и сантехника. Из друзей в первую очередь Гриневы, хотя я друзьями их бы не назвал. Всю жизнь они держались вместе, стояли друг за друга. Беспалов тащил за собой Гринева, и тот отвечал ему честным и безукоризненным служением. Они часто проводили время семьями, но дружбой я бы это не назвал, как бы там ни было — один начальник, другой подчиненный, и этим все сказано. Думаю, Гриневу нельзя сейчас отнести к подругам Беспаловой, разве что их может сблизить только общее горе. А вот Белова Марина действительно подруга, самая что ни на есть настоящая, они на матфаке в одной группе учились, еще тогда сдружились и, можно сказать, на всю жизнь. Потом еще Светлана Портнова, школьный историк по профессии, они с Беспаловой разного возраста, но почему-то сблизились, давно, лет десять назад. Анна Ивановна тогда преподавала математику в средней школе, до сих пор регулярно встречаются. Разведенная, скромного достатка, обычно Портнова приезжала к Беспаловым, и, видимо, богатая и сытая жизнь друзей как-то грела ей душу. Есть еще некоторые знакомые по школе, детству, но с ними она практически не контактирует. Предлагаю обратить внимание на садовника, Белову Марину с мужем и Портнову.

— Думаешь, согласятся?

Что ни говори, а голова у Воробья варила, Цап только успевал следить за его мыслью.

— Все зависит от предложенной суммы. И потом, никаких последствий для них это иметь не будет. Каждый вправе судить со своей колокольни и давать советы. Причем если грамотно все излагать, никакого умысла в этом никто не заподозрит. К примеру, садовник Григорий Степанович: для него сумма в двести тысяч долларов просто колоссальная, и поставь он себя на место Беспаловой, этих денег хватило бы ему на всю жизнь, а что проку от акций, одна только головная боль, и потом — вообще без головы можно из-за них остаться. Того же мнения будут и остальные. Завтра я согласую этот вариант с Солиным, передам тебе адреса всех этих подруг Беспаловой, и начнем с ними работать. Но сначала я приглашу к себе Анну Ивановну. Нет, пожалуй, лучше, пусть она сама назначит место и время, дадим ей себя почувствовать приоритетнее. После этого постепенно, по очереди, начнем подпускать подруг, а дальше по обстоятельствам.

Цап только согласно кивал:

— А говоришь, соображалка туговата насчет подумать. Можешь, когда хочешь.

— Толчок нужен.

— Предлагаю на сегодня все, — Цап подхватился, демонстративно пододвинул кресло к столу. — В бухгалтерии куча дел, сегодня проблемы возникли, надо разгребать.

— Как скажешь. Главное мы с тобой все же сделали, план набросали.


Летняя пора Воробью нравилась больше, чем другие. Вовсю грело солнце, но воздух, как и надлежало для июня, не был еще жарким и душным. Он даже пока еще не включал кондиционер в салоне автомобиля, встречный ветерок приятно трепал волосы на голове, можно было выставить локоть в открытое окно, положить руку на зеркало бокового обзора или, направив вперед ладонь, ловить пальцами упругую струю невидимой атмосферы. Настроение, в тон погоде, было хорошим.

В каком направлении пойдет обработка Беспаловой, он не знал, но чувствовал, что в результате все сложится, как ему нужно. А дальше открывались очередные перспективы, только дерзай. В целом хорошее время наступило, Птице нравилось, можно было и проявить, и выразить себя, и, главное, стимул был, результаты просто радовали своими величинами. Трудно сказать, как высоко он поднимется, но пока получалось.

Несмотря на то, что кафе «Гульчитай» было для него не по пути, Воробей все же решил заехать и пообедать именно там. Скорее всего, потому, что хотелось увидеть Марину. Он неожиданно поймал себя на том, что непроизвольно движется в направлении этого кафе, и когда начал задумываться, почему именно туда, понял, хочет повидаться с официанткой Мариной.

Они были примерно одного возраста. Где и как жила Марина, он не знал. Как-то сказала, что имеет квартиру однокомнатную и живет с сыном лет девяти, мужа не было.

Наверно, Воробью было с ней комфортно — из одного времени выросли, интересы сходные, суждения равные. Как это важно — опережать в намерениях, предугадывать желания, предусматривать потребности, она это умела. Реакция, темперамент, жизненный опыт — все вместе, а главное, видимо, ум — если женщина симпатичная, да еще и умная… Вот поэтому Воробей и ехал в «Гульчитай».

Свободных мест было мало, и это при том, что на открытой площадке все было занято. О своем столике можно было и не думать, Виктор Семенович сел, куда получилось, за свободный, на двоих у стенки. Официантку ждать пришлось долго. Ожидая, смотрел по сторонам, Марина должна была вдруг появиться, как обычно, в тунике и восточных шароварах. Должна была, но не появлялась. Наконец подбежал парнишка в тюбетейке, быстро принял заказ и исчез. Как обычно, Воробей заказал на первое суп миен, на второе лук лак говяжий, сто грамм водки и чашечку кофе. Он не боялся выпить немного водки, а потом сесть за руль. Вместе с правами у него находилась бумага, подписанная большим начальником из полицейского ведомства. Правда, последнее время новая полиция не очень-то присматривалась к подобным в кавычках документам, все же по старинке чувствовал в ней силу, да и что там сто грамм. Когда официант, наконец, принес обед, Воробей поинтересовался где Марина, тот ответил, что сегодня отдыхает.

— А можно ее номер телефона? — попросил он.

— Я не имею, — ответил парень в тюбетейке и убежал.

Ничего не оставалось, как вкусно покушать в одиночестве. Вот и первая неудача на сегодня, а все так хорошо пошло с утра.

А хотелось ему сегодня отвлечься, развеяться, провести время по-иному, в приличном, может, даже в англоязычном обществе. И потом, почему бы не сходить с красивой женщиной в ресторан под стать ей. Нет, так просто не хотел Воробей сдаваться. Он опять остановил пробегающего юношу с подносом.

— Я бы директора хотел увидеть. Не подскажете, как это сделать?

— Даже и не знаю, — официант был не готов к подобному вопросу. — Велено звать только в экстренном случае.

— Ситуация, конечно, не пожарная, но скажи, школьный товарищ его ждет, Воробей. Сделай, на чай не обижу.

Виктор Семенович уже допивал кофе, когда, наконец, появился Сахно. Сел напротив, поздоровался:

— Давненько не заходил, Витя.

— Сам понимаешь, все крутимся, дела, рутина. Устал, надоело. А ты как? Смотрю, бизнес идет, мест свободных почти нет.

— Последнее время ничего, движение пошло. Видно, за зиму народ подустал, а лето больше к отдыху располагает. Когда последний раз у меня был?

Воробей задумался:

— В апреле, в конце.

— Мог бы и почаще забегать.

— Коля, от моей конторы к тебе не очень удобно добираться. Кухня у тебя хорошая, не спорю, можно сказать — отменная, потому, несмотря ни на что, выбираюсь. Ну, как жена, дети?

— Да нормально. Почти не вижу их. Эта работа все время отбирает.

— А как ты хотел. Ресторанный бизнес — хлопотное дело, чуть запустишь, где-то проморгаешь — все мимо уплывет.

— Да знаю.

— Коля, у тебя тут официантка работает, Марина, есть такая?

— Работает.

— А почему не видно?

— Выходной у нее сегодня.

— А телефон можешь дать?

Сахно усмехнулся:

— Могу. Приглянулась, что ли?

— Есть немного.

— Ты ведь не женат?

— Нет. Пока бог миловал, пока.

Сахно достал блокнот и открыл нужную страницу, продиктовал номер.

— Спасибо, дружище, — Воробей пожал ему руку. — Сейчас позвоню.

Сахно покачал головой:

— Витя, имей в виду, она завтра с утра должна быть на работе.