Хаммер

— Не переживай, дружище, я ведь тоже не в отпуске.

Воробей набрал номер, пошли гудки вызова, и наконец знакомый женский голос произнес:

— Да, я вас слушаю.





Глава восемнадцатая





Анна Ивановна предложила Воробью встретиться в парке имени Шевченко, у памятника поэту.

Была хорошая погода, и прогуляться среди людей, цветочных клумб и вековых деревьев было куда приятнее, чем находиться в кабинете один на один с Виктором Семеновичем Воробьем, тем более что он всегда был ей, если мягко сказать, недостаточно симпатичен. Беспалова относилась к нему осторожно, что-то ее заставляло не верить этому парню, как бы гладко ни стелил он и красиво ни пел. Да и встреча эта ничего хорошего для нее не могла предвещать, она, опять же, это чувствовала.

Виктор Семенович оставил машину метрах в пятидесяти от памятника и, ожидая Беспалову, стоял за каменной спиной Шевченко. Он долго не мог решить, что надеть на эту встречу, почему-то волновался, а не следовало. Футболку не стал даже примерять, и так знал, в ней отчетливо выделялся живот и проступали неразвитые плечи. Надел рубашку «Вранглер» стального цвета, в мелкий вельвет, навыпуск, и черные вельветовые джинсы.

«Камри» замедлила ход и остановилась, Анна Ивановна вышла из машины и оказалась рядом с Воробьем.

— Здравствуйте, Виктор, — сдержанно произнесла она. — Вы хотели со мной встретиться?

— Да, Анна Ивановна. Добрый день. Хотел.

Она осмотрелась. В разные стороны тянулись цветочные аллейки, аккуратные скамейки вдоль них, зеленые лужайки в поливных фонтанчиках воды и тенистые раскидистые каштаны вперемежку с липами.

— Давайте пройдемся. Давно я здесь не была, — предложила Беспалова. — Полагаю, разговор не много займет времени?

— Надеюсь, да. Разрешите, я вас возьму под руку.

Анна Ивановна ничего не ответила, но и не отстранилась.

Непонятно почему, но разговор он начал с больной для нее темы:

— Мне не хотелось бы лишний раз напоминать, но очень жаль, что так случилось с вашим мужем. Поверьте, это и наше горе. Уверен, подонков скоро найдут.

— Хотелось бы верить, но я сомневаюсь. И все же что вас заставило искать встречи со мной?

Воробей не знал, с чего начать. Разговор повести нужно было правильно, тонко и в предсказуемом направлении. Анна Ивановна могла догадываться о сути встречи и заблаговременно подготовиться, возможно, и наоборот — тема разговора могла быть для нее неожиданной. Что лучше, он пока не знал.

— Не знаю, в курсе ли вы? Недавно на собрании трудового коллектива я окончательно был утвержден генеральным директором.

— Да, я слышала, — кивнула Беспалова. — Поздравляю.

— Спасибо. Сейчас наша фирма переживает не лучшие времена. Вы это тоже знаете. Причины есть, и разные. Конкуренты подпирают, недоброжелатели, мягко говоря, тоже имеются, некоторые финансовые проблемы испытываем, а главное, — Воробей чувственно вздохнул, — нам очень сильно недостает Евгения Петровича. Я никогда не смогу его заменить. Его опыт, знания, тонкое чутье бизнесмена — у меня всего этого нет, и будет ли когда, не знаю. Я не могу равняться с вашим мужем, да и не хочу, но люди выбрали меня, и теперь я должен, просто обязан оправдать их надежды. Вы согласны со мной?

Анна Ивановна пожала плечами:

— Возможно, да.

— Да, Анна Ивановна, да. В мире бизнеса — это как в стае диких и голодных зверей, стоит кому-то заболеть, подраниться, ослабнуть, тут же накинутся другие, сильные и здоровые, и разорвут, просто съедят. Если мы сейчас отдадим инициативу конкурентам, потеряем рынки сбыта и снизим объемы — это конец. Когда резко падают доходы, а расходы остаются на прежнем уровне, предприятие обескровливается практически мгновенно, долги по реализациям растут, остаются неоплаченные кредиты, банкротство и крах, в результате все мы у разбитого корыта. Я против этого.

— Но я-то здесь при чем?

— При том Анна Ивановна. Очень даже при том. Только вы нас и спасете.

Беспалова улыбнулась, остановившись, поправила на плече ремешок сумочки и, повернувшись к Воробью, посмотрела ему в глаза. Со стороны по сравнению с ней он казался великаном, почему-то ее это забавляло:

— И каким же это образом? — спросила она.

— Нам нужны ваши акции. Только они спасут предприятие, — Воробей изложил свою мысль кратко, но твердо и точно. Именно так он и хотел это сделать. Всякие издалека и осторожно в данной ситуации, как он считал, были нежелательны. Ей нельзя было давать почувствовать близость хитрых ходов и мудреных комбинаций. Откровенность и прямота всегда располагают к оппоненту, и тем более для нее.

Анна Ивановна ничего не ответила, повернулась на левом каблуке и продолжила движение дальше, Воробей следовал рядом. Она молчала, он не торопил.

Как и предполагалось, ничего хорошего эта встреча ей не принесла. Насколько серьезно заинтересовался Воробей акциями, она не имела ни малейшего понятия, и то, что ее мужа убили, собственно, по той же причине — завладеть предприятием и акциями, она тоже догадывалась. В настоящий момент ее больше интересовали последствия этой цепи страшных событий, а именно — как все скажется на ней с дочерью. То, что с акциями придется расстаться, она не сомневалась, все равно правильно ими распорядиться она не сможет. Но умно и выгодно использовать это обстоятельство в своих целях хотелось. Какие шаги будут предприняты по отношению к ней, если она откажет, не хотелось даже и думать, но то, что, Воробей или те люди, которые за ним стоят, достаточно решительные, можно было не сомневаться. А с другой стороны, возможно, это и хорошо, если акции перейдут Воробью, а не к кому-то другому. Виктор — это первая ласточка, а вслед за ним, не исключено, появятся и другие жаждущие заполучить бумаги предприятия. И те, другие, пожалуй, так мягко и деликатно разговаривать с ней не будут.

— Так что вы скажете, Анна Ивановна?

— Вы от меня ждете быстрого ответа?


— Хотелось бы.

— Придется подождать. Я должна подумать, посоветоваться, проконсультироваться, — она опять остановилась и, повернувшись, предложила двигаться в обратном направлении.

— Это, конечно, ваше право. И потом, вы должны понимать, не я лично покупаю акции, у меня нет таких денег.

— А кто? — Анна Ивановна посмотрела на Воробья. — У кого такие деньги есть? Если не секрет.

— Речь не идет конкретно об одном человеке. Во-первых, я беру кредит в банке, и во-вторых, несколько достаточно влиятельных представителей нашего города готовы помочь нам с покупкой акций и глобальной реконструкцией предприятия.

— И в какую сумму оценивается мой актив?

Вот и подошел момент разобраться с главным вопросом — стоимостью бумаг. Солин на эту сделку выделил полмиллиона долларов. С какой цифры начинать, Воробей до сих пор не решил. И продешевить не хотелось, и лишнего отдавать тоже. Сумма полмиллиона долларов — хорошая сумма, красивая, настолько роскошная и абсолютная, что он не сомневался: небольшой кусочек, примерно тысяч в семьдесят, обязательно отвалится и в его сторону. Уж он придумает, как это организовать, в этом не было сомнений. Поэтому его соображения в основном крутились около цифры двести или триста тысяч, с этого значения он и решил стартовать.

— Я уполномочен предложить вам триста тысяч долларов.

Анна Ивановна отнеслась к сказанному спокойно. Она не знала, много это или мало и сколько в действительности стоят акции.

— И это в чистом виде, — уточнил Воробей. — Все накладные расходы вас не касаются, вы получаете все, до единого цента.

Казалось, он был на правильном пути, еще немного, и Беспалова примет нужное для него решение. Во всяком случае, она не возразила, не потребовала увеличить сумму. А если она просто была далека от понимания реальной стоимости ее доли предприятия и поэтому пока просто приняла к сведению? Действительно, теперь она будет консультироваться, советоваться. Но где и с кем? Очень жаль, если Беспалова просто откажется. Бедная, убитая горем и практически одинокая женщина, разве сможет она противостоять такому грозному механизму, как он, Солин и Цап. Это исключено. Она обречена на поражение. С ее друзьями, как и было запланировано, уже начали работать люди Цапа, а в зависимости от результатов его сегодняшних переговоров уже завтра садовник установит в комнатах ее дома прослушивающие устройства, и тогда каждый шаг, каждое слово, произнесенное в ее доме, будет им известно. Если все же она захочет получить профессиональную консультацию у адвоката или референта, уже до встречи с ней этот консультант будет обработан соответствующим образом и, разумеется, не в ее пользу. Она обречена на неудачу. Еще вчера ему была, честно говоря, безразлична эта женщина, и вот сегодня при встрече, таком коротком общении вдруг изменилось многое. Этот моральный фактор личного контакта, пожалуй, только вредил большому делу, и он знал это, идя на встречу. Ему действительно теперь не хотелось причинять ей вреда, а тем более боль и унижения, и чем быстрее она согласилась бы на его условия, тем было бы лучше для всех.

— Анна Ивановна, поверьте, это хорошее предложение, у вас еще остается недвижимость, кое-какие сбережения, соглашайтесь.

— Вы не хотите дать мне возможность подумать?

— Нет, думайте, но… — Воробей не знал, как объяснить ей, что это не имело смысла. — Я не знаю, сколько вам нужно времени? До завтра хватит?

— До послезавтра.

— Хорошо, — согласился он. — Я знаю, вы мудрая женщина.

— Виктор Семенович, не льстите мне. Я должна подумать, это решение достаточно важное. Согласитесь.

Воробей отреагировал по-своему:

— Давайте я вас мороженым угощу, — предложил он, остановившись у небольшой открытой площадки летнего кафе.

Они устроились за пластиковым столиком у крошечного фонтанчика из диких гранитных камней и, ознакомившись с меню, заказали две порции мороженого под неожиданным названием — «Недоумение». Когда принесли заказ и была снята проба, мороженое оказалось обычным, возможно, в этом и заключалась фишка.

— Вам не кажется, что это мороженое сродни своему названию и вызывает такое же ощущение?

— А по-моему, — предположил Виктор Семенович, — я рад, что этим ощущением не оказалось разочарование, и особенно сейчас.

— Однако вы настойчив.

— Есть немного. Не хотел вас обидеть, так получилось.

— Да нет, что вы. Нас многое еще ждет впереди, и ощущения, разумеется, тоже различные. И если бы все оставалось не дальше понимания, что «если даже и обидеть, то легко», это было бы неплохо. Не так ли?

— Я не совсем, Анна Ивановна, вас понял, наоборот, мне кажется, между нами есть и, думаю, будет полное взаимопонимание, и никаких осложнений никогда не возникнет.

— Вы так считаете? — она вопросительно посмотрела на Воробья.

— Уверен. Вы мудрая женщина, — повторился Воробей.

— А разве все зависит только от меня?

— На сегодня да.

— А завтра? — она продолжала вопросительно смотреть на собеседника.

— Очень скоро, думаю, я понадоблюсь вам и тогда буду только рад оправдать надежды.

Беспалова на некоторое время задумалась и осторожно произнесла:

— Мне бы не хотелось.

Воробей гонял ложечкой по чаше последний зеленый шарик мороженого. Не хотел он обижать сейчас эту женщину, не только потому, что так надо для дела, а еще и потому, что просто не хотел. Как это ни странно, но оказывалось, было еще немало вокруг порядочных и симпатичных людей, где-то даже наивных, ведь на самом деле мир был не таким, каким представлялся этим люди.

— Я хотела сказать, лучше нам не попадать в нехорошие ситуации, — она посмотрела вокруг. — Красиво. Давно я здесь не была. А ведь когда-то училась в университете и тоже, как эта молодежь, спешила на занятия. Погода замечательная. Тихо, ни малейшего ветерка, и жары нет. Будний день, полдень, а людей много — взрослые, дети, студенты. Замечательный день.

— Вы правы, и день хороший, и место. Я уже и забыл, когда последний раз здесь гулял. Разве что проездом мимо.

Беспалова посмотрела в сторону машины. Андрей припарковался метрах в двадцати от кафе у детской площадки и, оперевшись о заднее крыло «камри», курил, поглядывая в сторону хозяйки.