Гробница Крокодила

Они добрались до горы камней, за которой их не разглядеть даже со скал. Пирра остановила колесницу.

Стряхивая с грив пыль, лошади запрокидывали головы и кашляли. Гилас привязал их к колючим кустам и обложил колеса камнями, чтобы кони не убежали вместе с колесницей. А потом мальчик пошел проверять, нет ли здесь павианов.

Спустившись на твердую землю, Пирра покачнулась. Руки и плечи болели, а колесница будто до сих пор ходила ходуном у нее под ногами.

Гилас вернулся с мертвой змеей за поясом.

– Павианов нет, зато есть очень удобный выступ. Укроемся под ним от Солнца. – Тут Гилас удивленно умолк. – Это что, бурдюк с водой?

Пирра отвязала бурдюк от стенки колесницы и бросила Гиласу.

– Ты все предусмотрела, – с уважением заметил мальчик.

– Вот только еды не захватила.

Гилас помахал змеей:

– Огонь разводить опасно, но ее можно съесть и сырой.

Дав лошадям по две пригоршни воды, Гилас и Пирра выпили по одной сами. Но конечно, жажду таким количеством не утолить, и, судя по укоризненным взглядам лошадей, животные того же мнения.

Под каменным выступом Гилас разделал змею, а потом бросил кишки и голову Эхо. Пирра боялась, что вкус у змеи будет мерзкий, но мясо оказалось вполне съедобным. А может, девочка просто сильно проголодалась.

Они ели молча. Эйфория прошла, и на Пирру навалилась усталость, вдобавок жажда давала о себе знать. Девочка гадала, что они будут делать дальше. Гилас радостно объявил, что «можно возвращаться домой». Легко сказать! Сначала надо найти Разбойницу. Да и без воды им не обойтись. Но как добраться до Реки, не попавшись на глаза врагам? А потом еще нужно украсть лодку и проплыть через весь Египет, да так, чтобы их не поймали. Мало того – придется искать корабль, команда которого согласится взять на борт двух варваров, сокола и львицу и перевезти их через Море… Вот только куда? Где теперь их дом? На Кефтиу возвращаться нельзя, а родина Гиласа под властью Воронов.

А кинжал? Единственный способ от него избавиться – убедить какое-нибудь божество его уничтожить, а иначе Вороны рано или поздно вернут кинжал себе.

Гилас сидел, прислонившись к камню и положив локти на колени, и глядел на пустыню.

Его голову по-прежнему обвивает папирус с заклинанием Небетку. Вид у Гиласа суровый: сразу видно, парень за себя постоять умеет. Даже одетый в юбку с красным поясом, предназначенную для знатного египтянина, Гилас – акиец до мозга костей: прямой ликонианский нос, длинные золотистые косы воина.

Поймав на себе взгляд Пирры, Гилас кривовато улыбнулся. Только в этот момент Пирра сообразила, как неряшливо выглядит. А Меритамен, должно быть, прекрасно смотрелась в лунном свете! Пирра стала сердито расплетать косы, выдергивая из прически цветы и перья.

Гилас тоже принялся расплетать волосы.

– Почему меня выпустила она, а не ты?

Пирра рассказала, как Меритамен подкараулила их на пути к гробнице и угрожала бросить Гиласа умирать внутри, если Пирра не позволит египтянке занять ее место.

– Другого способа тебя спасти не было, но я выставила условие: соглашусь, только если Меритамен меня отпустит. Пока Херихор вел ее к гробнице, мы с Ренси побежали в конюшни. Их никто не охранял, все дежурили возле гробниц. Я решила украсть колесницу: умчим на ней, только нас и видели. Но я все гадала, жив ли ты… – Пирра нахмурилась. – А потом у Реки я заметила Воронов. Уже совсем отчаялась, но тут прибежал Ренси. Сказал, что Меритамен выпустила тебя, забрала кинжал и даже показала тебе дорогу до пустыни. Ренси и Херихор помогли мне украсть колесницу. Остальное ты знаешь.

Пирра глядела на Эхо. Соколиха прижала ногой змеиную голову и принялась рвать ее клювом.

– А ведь эта египтянка скрыла от меня, что Вороны уже на Западном Берегу, – с горечью прибавила Пирра.

– По-моему, она сама этого не знала, – возразил Гилас.

– Мне показалось или ты за нее заступаешься?

– Она ведь сказала мне про тропу, а могла просто уйти.

Пирра фыркнула:

– Уродину ты бы так выгораживать не стал!

– Пирра, Меритамен тебе не соперница.

У девочки жарко запылали щеки, и она принялась торопливо расчесывать волосы пальцами, а потом достала нож, чтобы обрезать подол ниже колена. В платье покороче ходить удобнее, а полоски ткани можно обернуть вокруг головы, чтобы Солнцем не напекло.

Потом Пирра размотала бинты Небетку и достала кинжал Короносов. Гилас зачерпнул пригоршню песка и отполировал клинок до блеска.

– Как странно все сложилось, – задумчиво произнес Гилас. – Теламон хотел расправиться со мной сам, чтобы вся слава досталась ему, и пошел вперед один. А не будь он таким гордым, приказал бы воинам окружить гробницу, и я бы оттуда живым не ушел.

– Даже рассуждать про это не смей! – возмутилась Пирра.

Повисло молчание. А потом девочка тихонько спросила, что Гилас видел в гробнице.

Гилас с запинками поведал ей обо всем: о том, как лежал в гробу, будто в западне, как маду нетчер ожили, как он полз по туннелю, как усердно трудились шабти. И наконец, рассказал про крылатую фигуру в погребальной камере.

Участь Усеррефа оказалась еще страшнее, чем Пирра себе представляла.

– Но теперь все хорошо, – успокоил ее Гилас. – Когда я положил в гроб нужный свиток, дух исчез, а значит, Усерреф освободился – или он на пути к свободе.


Тут Пирра в первый раз заметила, что на груди у Гиласа висят два амулета: львиный коготь и уаджет Усеррефа.

– Ты не вернул ему уаджет.

– Я пытался, но Усерреф хотел, чтобы я оставил его себе.

– Почему?

– Не знаю. На, возьми.

– Нет, – медленно покачала головой Пирра. – Если так хочет Усерреф, пусть будет у тебя. Наверное, у него есть на это причины.

Вдруг Пирра погрузилась в глубокое уныние. Да, кинжал Короносов у них, но Усерреф погиб, его не вернешь. И даже если они с Гиласом найдут способ уплыть из Египта, Теламон и Алекто останутся безнаказанными и смерть Усеррефа так и не будет отомщена.

Эхо у себя на камне отрыгнула аккуратный шарик из змеиных костей и блестящей чешуи. Гилас подошел к краю каменного выступа и замер, глядя вперед. Солнце палило беспощадно, от зноя пустынный воздух дрожал. Гилас взял бурдюк и взвесил в руках.

– Для двух человек и двух лошадей этого даже на день не хватит, – заметил Гилас и повернулся к Пирре. А потом, будто прочитав ее мысли, сказал: – Придется возвращаться к Реке.

– Знаю. Но Вороны с ущелья глаз не спустят.

– Что верно, то верно.

– А может, есть другой путь через скалы? К югу отсюда я видела впадину, похожую на седло. Что, если подняться туда и перебраться на другую сторону?

– А вдруг у Воронов и там выставлены дозорные?

– Разве у нас есть выбор?

И снова сердце Пирры сжалось от страха. Судьба, боги, Разбойница, жажда – они будто угодили в ловушку, и теперь сеть затягивается все крепче.

– Как ни крути, а вернуться придется, – произнесла Пирра.





Казалось, палящий зной никогда не отступит, но вот день сменился вечером, и Гилас с Пиррой пустились в путь.

Лошадей они решили отпустить: пусть животные сами возвращаются через ущелье. Появление коней отвлечет Воронов, пока беглецы поднимаются к седловине на юге. План хлипкий, но в такой ситуации ничего лучше не придумаешь.

К ущелью Гилас и Пирра подъехали, описав по пустыне широкую дугу. Добравшись до цели, они сбавили скорость. Почуяв запах Реки, лошади вскинули головы. Гилас осторожно распряг их и повел ко входу в ущелье. Вокруг тишина. Ни следа Воронов. Стоило Гиласу отпустить коней, как те взмахнули хвостами и порысили к Реке.

Гилас взглянул на Пирру. Она растерла по белому платью пыль, чтобы его не было видно в темноте, и Гилас поступил точно так же со своей юбкой. Даже в темноте заметно, как побледнела Пирра, однако вид у нее решительный.

К облегчению Гиласа, козью тропу они нашли почти сразу. Она оказалась крутой, но вполне преодолимой. Когда карабкались вверх, Гилас молился, чтобы Разбойница почуяла знакомый запах и отыскала их на другой стороне.

Через некоторое время земля стала ровной, а ветер усилился. Значит, они добрались до вершины. Луна еще не взошла, но при свете звезд Гилас разглядел далеко на севере погруженные в темноту мастерские и деревни. Внизу раскинулось поле, рядом поблескивает серебром Река. На берегу мальчик заметил большую лодку с великолепным навесом: должно быть, она принадлежит Меритамен. Дальше на севере возле лесистого островка виднеется черный силуэт корабля Воронов. Так вот где они пришвартовались.

Пирра дотронулась до руки Гиласа и указала пальцем на ущелье. Из него галопом выбежали лошади, а следом за ними показались несколько воинов. Воронов! Пирра расплылась в довольной улыбке. Ее белые зубы блеснули в темноте. Гилас кивнул. Пока все идет по плану. Если повезет, воины не разглядят, что на спинах коней нет седоков, и будут преследовать лошадей, думая, будто гонятся за Гиласом и Пиррой.

Спуск с седловины оказался круче, чем подъем, зато терновые кусты скрывали беглецов от глаз возможных преследователей, а внизу Гилас и Пирра очутились среди валунов.

Река текла в сорока шагах от них, но ее загораживали камыши. Тут Гилас оживился. Среди зарослей он заметил то, чего не разглядел сверху: на берегу лежала небольшая гребная лодка.

– Вот так удача! – обрадовалась Пирра и побежала к лодке.

Гилас кинулся следом, но тут увидел Разбойницу: навострив уши, львица припала к земле среди камышей. Серебристые от лунного света глаза следили за чем-то, чего Гиласу было не видно.

– Пирра! – шепотом позвал мальчик.

Вдруг Разбойница бросилась наутек, а из темноты вышли воины Воронов и окружили девочку.

– Беги! – прокричала она.





27