Гробница Крокодила
Часть 34 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Маленькая львица бежала среди камышей, а крики девочки царапали ей уши, будто когтями. Но разве львица может ее спасти? Против стольких людей-воронов она бессильна.
Даже мальчик и тот дал деру – видно, тоже понял, что дело безнадежное. Львица чует его запах. Он спрятался среди валунов возле склона.
Но кажется, мальчик что-то задумал. Одна из лошадей напилась вдоволь и медленно побрела прочь от Реки, фыркая и встряхивая головой. Она шагает мимо мальчика, а тот подбирается к ней. Мальчик старается двигаться как можно тише, но красться бесшумно люди не умеют. Но мальчик не охотится. Он хочет, чтобы лошадь его увидела. Мальчик ласково почесал ей шею, а потом на глазах у опешившей львицы вскарабкался лошади на спину.
Это он ловко придумал. Теперь мальчик скачет верхом к ущелью. Но ни он, ни лошадь не заметили, что у входа в ущелье затаились еще воины и их там очень, очень много.
Тут маленькая львица медлить не стала. Выскочив из камышей, она поспешила мальчику на выручку, петляя между приземистыми глиняными логовами людей. На львицу кинулась собака. Один взмах лапы – и собака отлетела в сторону, ударилась о стену, заскулила и убежала. За львицей с яростным лаем погнались еще три пса. Она развернулась, рыча и размахивая когтистыми лапами. К ее удивлению, все три поджали хвосты и укрылись в ближайшем логове.
Львица ринулась к ущелью. Мальчик скачет прямиком в ловушку. Люди-вороны сидят в засаде за валунами. Как же их много! Львицу они не заметили. Схватив храбрость за шкирку, она прыгнула на них со свирепым рычанием, почти переходящим в рев. Люди-вороны бросились врассыпную, будто перепуганные мыши, а лошадь наконец-то почуяла львиный запах и с грохотом понеслась по ущелью. А мальчик все прижимается к лошадиной спине.
Отлично. Пока он в безопасности. Давненько у львицы не было такого хорошего настроения. Она взбежала на вершину скалы.
Из пылающих земель, куда ускакал мальчик, дует горячий ветер. Мальчик вернется, как только сможет, разыщет маленькую львицу, и вместе они придумают, как спасти девочку от людей-воронов. Львица знает это наверняка, потому что они с мальчиком и девочкой из одного прайда, а члены прайда всегда держатся вместе.
Жаль только, что соколиха считает по-другому.
Львица с грустью вскинула голову, но знакомого шороха крыльев не слышно, а во Тьме не скользит знакомый силуэт. Соколиха, конечно, птица вредная, но, когда она садится рядом, у львицы на душе почему-то становится спокойнее.
Соколиха отыскала на дереве отличную ветку над камышами. Место – лучше не придумаешь. Ни единого муравья.
Ей все здесь нравится. Это место просто создано для соколов: деревьев полным-полно, влаги для купания – тоже, ветер продувает подкрылки и охлаждает клюв, заросли у воды кишмя кишат вкусными и очень медлительными водяными птицами и хрустящими стрекозами. А на скалах даже живут другие соколы, но их здесь не слишком много – ровно столько, чтобы было не скучно.
И все же соколиха здесь совсем одна. Ни мальчика, ни молодой львицы. А самое главное, рядом нет девочки.
Соколиха плохо помнит, как сидела в Яйце. Ее настоящее Рождение произошло в тот момент, когда она встретила девочку. Увидела это странное лицо без единого перышка. И никакого клюва – только маленький мягкий нос. Но глаза у девочки большие и темные, совсем как у соколихи. А ее неукротимый дух и тяга к полету и вовсе точь-в-точь соколиные.
Эхо скучает по девочке – даже здесь, в этом идеальном месте. А еще соколиха чувствует: девочка в беде, она рвется на волю, но тщетно. Соколиху охватил отчаянный страх: казалось, птица тоже в ловушке и не может летать.
Нет, сегодня ей не до сна. Но что предпринять, соколиха не знает.
Маленькую львицу мучила жажда.
Пока люди-вороны сердито мяукали то друг на друга, то на девочку, а Великий Лев Наверху поднимался ввысь во всем своем серебряном великолепии, львица отыскала другой путь к Большому Мокрому. Она нашла хорошее место: ни людей, ни собак там не оказалось.
Львица подозрительно обнюхала грязь. Да, огромные ящерицы здесь ползали, но сейчас их поблизости нет. Львица подошла к краю и села, собираясь напиться вдоволь.
И тут же испуганно отскочила. Из Мокрого на нее глядела взрослая львица!
Маленькая львица замерла в ожидании. Но взрослая львица не спешила выходить. Малышка легла на живот и подползла ближе.
Вот она, незнакомка, глядит на нее, но во взгляде нет враждебности, только удивление и любопытство – совсем как у маленькой львицы.
Малышка осторожно вытянула переднюю лапу.
Львица сделала то же самое.
До Мокрого они дотронулись одновременно, а потом обе отпрянули.
И тут маленькой львице пришла в голову удивительная мысль. Она прыгнула прямо в Мокрое и стала топтаться по взрослой львице. Та сразу исчезла. Малышка отошла назад и застыла, выжидая. Постепенно Мокрое успокоилось, и взрослая львица возникла снова.
Выходит, малышка не ошиблась. Львица так и села. Открытие не укладывалось в голове. Взрослая львица – это она сама! Теперь понятно, почему собаки так ее испугались. Она ведь больше не малышка. Она огромная, сильная взрослая львица.
28
«Настоящему вождю неведомы страхи и сомнения», – говорил себе Теламон, шагая по берегу. Истинный вождь любую неудачу превращает в победу.
И все же Теламон едва не лопался от злости. Целый день он вместе с воинами просидел в засаде, подстерегая Гиласа. Теламон ведь понимал, что он обязательно вернется на Западный Берег. А с наступлением ночи они удвоили бдительность: Гилас точно попытается прошмыгнуть мимо под покровом темноты.
И вдруг такой конфуз! Тут подбежал Иларкос, правая рука Теламона.
– Он скрылся, мой господин, – доложил запыхавшийся воин.
– Как? – холодно спросил Теламон.
– Поймал лошадь и проскакал на ней через ущелье…
– Через ущелье, которое ты должен был охранять.
– Он несся очень быстро, к тому же воины… воины кое-что увидели.
– Ну что, опять?!
– Огромного льва. А может, демона в львином обличье.
Теламон уставился на Иларкоса:
– То есть воины испугались?!
Иларкос опустил голову.
«И снова я принял неверное решение», – досадовал Теламон. Половину людей отправил к ущелью, остальным приказал рассредоточиться по берегу, а сам засел посередине и оттуда наблюдал, как все идет наперекосяк.
От этих мерзких египтян никакой помощи! Стражники, охранявшие гробницы, наотрез отказались покидать пост, а рабы Меритамен не отходили от лодки. В деревнях и мастерских тем временем царили темнота и тишина: местные жители затаились, дожидаясь, когда уплывут варвары.
Теламоном овладело уныние. Что ни шаг, то роковая ошибка! Кинжал уже был бы у него, но Теламон недоглядел за Меритамен. А поднимись он к гробнице вместе с воинами, прикончить Гиласа не составило бы труда. Как же будет насмехаться Алекто, когда узнает об этом поражении! А с каким удовольствием она расскажет обо всем Короносу, когда они вернутся в Микены!
Ну что ж, по крайней мере, им удалось схватить Пирру. Этим надо воспользоваться.
Ломая руки, Меритамен подбежала к Теламону. Когда он нашел ее среди гробниц после бегства Гиласа, она делала то же самое.
«Твой драгоценный кинжал у меня», – пренебрежительно бросила она. Но презрение сменилось ужасом, когда Теламон размотал бинты и вместо кинжала Короносов увидел потертый старый нож.
Теперь настала очередь Теламона взирать на нее свысока. Почему эта египтянка не сбежала обратно в Па-Собек? Мало она им хлопот доставила!
– Не трогай девчонку, – взмолилась Меритамен. – Она ничего плохого не сделала!
– А тебе до нее какое дело? – проворчал Теламон.
– Я и так причинила много вреда! А если еще ее кровь будет на моей совести…
Теламон молча прошел мимо египтянки.
Рядом с воинами, которые схватили Пирру, девочка выглядит особенно маленькой и беззащитной. Вовсе незачем было связывать ей руки за спиной, однако, к радости Теламона, воины все равно это сделали. Пирра всегда считала его варваром. Во время их последнего разговора на Кефтиу эта девица заявила, что Гилас воплощает собой все лучшее, что есть в Акии, а Теламон – все худшее. Но скоро она запоет по-другому.
Пирра стоит с идеально прямой спиной и глядит мимо Теламона, будто он пустое место. Раскрашенное на египетский манер лицо неподвижно, точно маска, и все же сразу видно: ей страшно.
Теламон демонстративно поигрывал маленьким аметистовым соколом на запястье: раньше это была печать Пирры. Потом Теламон упер руки в бока, обращая внимание пленницы на свой пояс с пластинами из кефтийского золота. Когда-то они тоже принадлежали ей.
Но Пирра не дрогнула.
Странно. Казалось бы, Меритамен красивее, зато в душе Пирры пылает огонь, который притягивает и не отпускает.
Подойдя к Теламону, Меритамен сказала:
– Мне надо возвращаться в Па-Собек. Могу взять ее с собой. Пожалуйста, отпусти ее, тебе от нее никакой пользы!
– Позволь с тобой не согласиться, – вежливо произнес Теламон и обратился к Пирре: – Похоже, Гилас сбежал. Сбежал! – повторил он. – Сел на лошадь и умчался в пустыню!
– Отлично, – по-прежнему не глядя на него, произнесла Пирра.
Теламон улыбнулся:
– Он бросил тебя без малейших колебаний. Выходит, не такой уж Гилас и храбрец.
– Вас двадцать, а он один. В драку ввязался бы только безумец. Я сама велела Гиласу спасаться.
У Теламона с языка уже рвался резкий ответ, как вдруг его осенило: Пирру можно использовать в качестве приманки! Он обратился к Меритамен:
– Я сам перевезу тебя через Реку в Па-Собек, а твоя команда пусть остается здесь. Своим гребцам я больше доверяю.
Потом Теламон приказал Иларкосу:
Даже мальчик и тот дал деру – видно, тоже понял, что дело безнадежное. Львица чует его запах. Он спрятался среди валунов возле склона.
Но кажется, мальчик что-то задумал. Одна из лошадей напилась вдоволь и медленно побрела прочь от Реки, фыркая и встряхивая головой. Она шагает мимо мальчика, а тот подбирается к ней. Мальчик старается двигаться как можно тише, но красться бесшумно люди не умеют. Но мальчик не охотится. Он хочет, чтобы лошадь его увидела. Мальчик ласково почесал ей шею, а потом на глазах у опешившей львицы вскарабкался лошади на спину.
Это он ловко придумал. Теперь мальчик скачет верхом к ущелью. Но ни он, ни лошадь не заметили, что у входа в ущелье затаились еще воины и их там очень, очень много.
Тут маленькая львица медлить не стала. Выскочив из камышей, она поспешила мальчику на выручку, петляя между приземистыми глиняными логовами людей. На львицу кинулась собака. Один взмах лапы – и собака отлетела в сторону, ударилась о стену, заскулила и убежала. За львицей с яростным лаем погнались еще три пса. Она развернулась, рыча и размахивая когтистыми лапами. К ее удивлению, все три поджали хвосты и укрылись в ближайшем логове.
Львица ринулась к ущелью. Мальчик скачет прямиком в ловушку. Люди-вороны сидят в засаде за валунами. Как же их много! Львицу они не заметили. Схватив храбрость за шкирку, она прыгнула на них со свирепым рычанием, почти переходящим в рев. Люди-вороны бросились врассыпную, будто перепуганные мыши, а лошадь наконец-то почуяла львиный запах и с грохотом понеслась по ущелью. А мальчик все прижимается к лошадиной спине.
Отлично. Пока он в безопасности. Давненько у львицы не было такого хорошего настроения. Она взбежала на вершину скалы.
Из пылающих земель, куда ускакал мальчик, дует горячий ветер. Мальчик вернется, как только сможет, разыщет маленькую львицу, и вместе они придумают, как спасти девочку от людей-воронов. Львица знает это наверняка, потому что они с мальчиком и девочкой из одного прайда, а члены прайда всегда держатся вместе.
Жаль только, что соколиха считает по-другому.
Львица с грустью вскинула голову, но знакомого шороха крыльев не слышно, а во Тьме не скользит знакомый силуэт. Соколиха, конечно, птица вредная, но, когда она садится рядом, у львицы на душе почему-то становится спокойнее.
Соколиха отыскала на дереве отличную ветку над камышами. Место – лучше не придумаешь. Ни единого муравья.
Ей все здесь нравится. Это место просто создано для соколов: деревьев полным-полно, влаги для купания – тоже, ветер продувает подкрылки и охлаждает клюв, заросли у воды кишмя кишат вкусными и очень медлительными водяными птицами и хрустящими стрекозами. А на скалах даже живут другие соколы, но их здесь не слишком много – ровно столько, чтобы было не скучно.
И все же соколиха здесь совсем одна. Ни мальчика, ни молодой львицы. А самое главное, рядом нет девочки.
Соколиха плохо помнит, как сидела в Яйце. Ее настоящее Рождение произошло в тот момент, когда она встретила девочку. Увидела это странное лицо без единого перышка. И никакого клюва – только маленький мягкий нос. Но глаза у девочки большие и темные, совсем как у соколихи. А ее неукротимый дух и тяга к полету и вовсе точь-в-точь соколиные.
Эхо скучает по девочке – даже здесь, в этом идеальном месте. А еще соколиха чувствует: девочка в беде, она рвется на волю, но тщетно. Соколиху охватил отчаянный страх: казалось, птица тоже в ловушке и не может летать.
Нет, сегодня ей не до сна. Но что предпринять, соколиха не знает.
Маленькую львицу мучила жажда.
Пока люди-вороны сердито мяукали то друг на друга, то на девочку, а Великий Лев Наверху поднимался ввысь во всем своем серебряном великолепии, львица отыскала другой путь к Большому Мокрому. Она нашла хорошее место: ни людей, ни собак там не оказалось.
Львица подозрительно обнюхала грязь. Да, огромные ящерицы здесь ползали, но сейчас их поблизости нет. Львица подошла к краю и села, собираясь напиться вдоволь.
И тут же испуганно отскочила. Из Мокрого на нее глядела взрослая львица!
Маленькая львица замерла в ожидании. Но взрослая львица не спешила выходить. Малышка легла на живот и подползла ближе.
Вот она, незнакомка, глядит на нее, но во взгляде нет враждебности, только удивление и любопытство – совсем как у маленькой львицы.
Малышка осторожно вытянула переднюю лапу.
Львица сделала то же самое.
До Мокрого они дотронулись одновременно, а потом обе отпрянули.
И тут маленькой львице пришла в голову удивительная мысль. Она прыгнула прямо в Мокрое и стала топтаться по взрослой львице. Та сразу исчезла. Малышка отошла назад и застыла, выжидая. Постепенно Мокрое успокоилось, и взрослая львица возникла снова.
Выходит, малышка не ошиблась. Львица так и села. Открытие не укладывалось в голове. Взрослая львица – это она сама! Теперь понятно, почему собаки так ее испугались. Она ведь больше не малышка. Она огромная, сильная взрослая львица.
28
«Настоящему вождю неведомы страхи и сомнения», – говорил себе Теламон, шагая по берегу. Истинный вождь любую неудачу превращает в победу.
И все же Теламон едва не лопался от злости. Целый день он вместе с воинами просидел в засаде, подстерегая Гиласа. Теламон ведь понимал, что он обязательно вернется на Западный Берег. А с наступлением ночи они удвоили бдительность: Гилас точно попытается прошмыгнуть мимо под покровом темноты.
И вдруг такой конфуз! Тут подбежал Иларкос, правая рука Теламона.
– Он скрылся, мой господин, – доложил запыхавшийся воин.
– Как? – холодно спросил Теламон.
– Поймал лошадь и проскакал на ней через ущелье…
– Через ущелье, которое ты должен был охранять.
– Он несся очень быстро, к тому же воины… воины кое-что увидели.
– Ну что, опять?!
– Огромного льва. А может, демона в львином обличье.
Теламон уставился на Иларкоса:
– То есть воины испугались?!
Иларкос опустил голову.
«И снова я принял неверное решение», – досадовал Теламон. Половину людей отправил к ущелью, остальным приказал рассредоточиться по берегу, а сам засел посередине и оттуда наблюдал, как все идет наперекосяк.
От этих мерзких египтян никакой помощи! Стражники, охранявшие гробницы, наотрез отказались покидать пост, а рабы Меритамен не отходили от лодки. В деревнях и мастерских тем временем царили темнота и тишина: местные жители затаились, дожидаясь, когда уплывут варвары.
Теламоном овладело уныние. Что ни шаг, то роковая ошибка! Кинжал уже был бы у него, но Теламон недоглядел за Меритамен. А поднимись он к гробнице вместе с воинами, прикончить Гиласа не составило бы труда. Как же будет насмехаться Алекто, когда узнает об этом поражении! А с каким удовольствием она расскажет обо всем Короносу, когда они вернутся в Микены!
Ну что ж, по крайней мере, им удалось схватить Пирру. Этим надо воспользоваться.
Ломая руки, Меритамен подбежала к Теламону. Когда он нашел ее среди гробниц после бегства Гиласа, она делала то же самое.
«Твой драгоценный кинжал у меня», – пренебрежительно бросила она. Но презрение сменилось ужасом, когда Теламон размотал бинты и вместо кинжала Короносов увидел потертый старый нож.
Теперь настала очередь Теламона взирать на нее свысока. Почему эта египтянка не сбежала обратно в Па-Собек? Мало она им хлопот доставила!
– Не трогай девчонку, – взмолилась Меритамен. – Она ничего плохого не сделала!
– А тебе до нее какое дело? – проворчал Теламон.
– Я и так причинила много вреда! А если еще ее кровь будет на моей совести…
Теламон молча прошел мимо египтянки.
Рядом с воинами, которые схватили Пирру, девочка выглядит особенно маленькой и беззащитной. Вовсе незачем было связывать ей руки за спиной, однако, к радости Теламона, воины все равно это сделали. Пирра всегда считала его варваром. Во время их последнего разговора на Кефтиу эта девица заявила, что Гилас воплощает собой все лучшее, что есть в Акии, а Теламон – все худшее. Но скоро она запоет по-другому.
Пирра стоит с идеально прямой спиной и глядит мимо Теламона, будто он пустое место. Раскрашенное на египетский манер лицо неподвижно, точно маска, и все же сразу видно: ей страшно.
Теламон демонстративно поигрывал маленьким аметистовым соколом на запястье: раньше это была печать Пирры. Потом Теламон упер руки в бока, обращая внимание пленницы на свой пояс с пластинами из кефтийского золота. Когда-то они тоже принадлежали ей.
Но Пирра не дрогнула.
Странно. Казалось бы, Меритамен красивее, зато в душе Пирры пылает огонь, который притягивает и не отпускает.
Подойдя к Теламону, Меритамен сказала:
– Мне надо возвращаться в Па-Собек. Могу взять ее с собой. Пожалуйста, отпусти ее, тебе от нее никакой пользы!
– Позволь с тобой не согласиться, – вежливо произнес Теламон и обратился к Пирре: – Похоже, Гилас сбежал. Сбежал! – повторил он. – Сел на лошадь и умчался в пустыню!
– Отлично, – по-прежнему не глядя на него, произнесла Пирра.
Теламон улыбнулся:
– Он бросил тебя без малейших колебаний. Выходит, не такой уж Гилас и храбрец.
– Вас двадцать, а он один. В драку ввязался бы только безумец. Я сама велела Гиласу спасаться.
У Теламона с языка уже рвался резкий ответ, как вдруг его осенило: Пирру можно использовать в качестве приманки! Он обратился к Меритамен:
– Я сам перевезу тебя через Реку в Па-Собек, а твоя команда пусть остается здесь. Своим гребцам я больше доверяю.
Потом Теламон приказал Иларкосу: