Гробница Крокодила
Часть 21 из 40 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Нет, Река его защитила. Тело нашли в камышах, его вынесло на берег. – Гилас помолчал. – Я не вру. Только что спрашивал у Небетку.
Девочка кивнула.
– Пирра, ты не виновата.
– Нет, вина моя.
– Неправда. Смерть Усеррефа на совести Воронов, а не на твоей.
Тут появился карлик. Он доходил Пирре до пояса, однако держался так властно, что всем своим видом вызывал уважение.
– Я Ренси, изготовитель шабти, – с деловитым видом представился он. – Я друг Небетку. Я перевезу вас через Реку.
Пирра перевела его слова Гиласу. Мальчик скрестил руки на груди:
– Скажи ему, что без кинжала мы никуда не уйдем.
Ренси фыркнул. Тут показался седовласый мужчина вместе с тремя здоровенными каменщиками.
– Это Херихор, – обратился карлик к Пирре. – Имена остальных вам знать не обязательно. Идите за мной. Будете делать, что я говорю.
Сидя на носу лодки, Пирра вполуха слушала, как Гилас препирался с египтянами на акийском, а Ренси и Херихор бранили его на своем языке. Но какой смысл в спорах? Неужели Гиласу трудно хоть на пять минут забыть о кинжале?
Пирра мимоходом заметила, что они плывут через Реку не напрямик, а описывают широкую дугу. Гилас тоже обратил на это внимание.
– Спроси почему, – подозрительным тоном велел мальчик.
Пирра послушно задала вопрос. Египтяне ответили, что на коротком пути сильное течение, к тому же там много подводных камней. Пирре хотелось только одного – чтобы Гилас оставил ее в покое.
Она вдыхала запах болотистой Реки, смотрела, как Эхо кружит среди звезд. «Если умершего похоронят со всеми необходимыми ритуалами, у его духа вырастут крылья сокола, – однажды рассказывал Усерреф. – Тогда можно весь день летать вместе с богами под Солнцем, а в гробницу возвращаться только на ночь, чтобы отдохнуть…»
Пирре на глаза навернулись слезы. Она яростно заморгала. «Что ж, по крайней мере, Усерреф умер в Египте», – сказала себе девочка. Он всегда этого хотел.
Потом она спросила Ренси, хорошее ли погребение устроили для Усеррефа, все ли нужные ритуалы провели.
Похоже, ее вопрос возмутил карлика. Сердито зыркнув в ее сторону, Ренси отвернулся и до окончания переправы даже не смотрел на Пирру.
У Восточного Берега они причалили в безлюдной бухточке, окруженной акациями. В лунном свете Пирра разглядела вдалеке поля, покрытые жнивьем, и темные ряды бобовых стеблей.
– Где мы? – насторожился Гилас.
– Тсс! – прошипел Херихор и обратился к Пирре: – Даже здесь лучше говорить тихо, а то шпионы подслушают. Вы должны вернуться в свои родные края, и как можно быстрее.
– Что?! Мы даже не знаем, где находимся!
Херихор только отмахнулся от Пирры длинными костлявыми руками.
– Вам здесь делать нечего! Возвращайтесь, откуда приплыли!
Он направился к лодке вместе с остальными, но вдруг Ренси обернулся и, переваливаясь, зашагал обратно к Гиласу и Пирре. Он до сих пор кипел от гнева, возмущенный вопросом Пирры про погребальные ритуалы.
– Ты не влезай. – Ренси ткнул пальцем в Гиласа.
А Пирре он сказал:
– Как тебе не стыдно! Разумеется, мы сделали все, что нужно! Как же иначе? Усерреф один из нас, к тому же он брат Небетку.
– Что он говорит? – поинтересовался Гилас. – Спроси про кинжал!
– Я делаю шабти! – вскипел Ренси. Его голос дрожал от ярости. – Знаешь, кто такие шабти? Человечки, которые служат умершему в Дуат, загробном мире! Для Усеррефа я изготовил своих лучших шабти! А Херихор… – Карлик указал на седого мужчину. – Он бальзамирует тела. Еще один наш друг делает гирлянды, другой смешивает мази. А сам Небетку превосходный писарь! Мы устроили для Усеррефа (да звучит его имя вечно в устах живых) погребение, достойное самого Перао!
Ренси остановился, чтобы набрать в грудь воздуха.
– Ты спросишь, как же мы так быстро управились, и я отвечу! Еще в прошлом году Небетку подготовился к своему собственному погребению, поэтому для его брата у нас нашлось все, что нужно! Гроб, амулеты, Заклинания для Выхода в День – оставалось только поменять имя! Ну а что касается тела, то Херихор – лучший бальзамировщик из всех, кого я встречал! Спеленатые – смысл его жизни, он с ними проводит больше времени, чем с живыми! Херихор вынул внутренности – осторожно, как полагается…
Пирра прижала ладони ко рту.
– …очистили тело при помощи хесмена и смолы, даже взяли мирру, которую Небетку приберегал для себя. Когда Херихор сделал из Усеррефа Спеленатого, казалось, будто перед нами живой человек! Кожа упругая, на глазах ваджу, прекрасный парик из настоящих волос! А гроб! – Ренси даже губами причмокнул. – Никаких дешевых корзин! Настоящий сикомор! Росписи и внутри, и снаружи! А про обряд погребения и говорить не приходится! Мы наняли плакальщиков, пропели все молитвы, заполнили гробницу едой и про гирлянды не забыли. Погребение – лучше не придумаешь, все как полагается!
– Пирра… – нетерпеливо перебил Гилас.
Ренси бросил на мальчика уничижительный взгляд:
– Этому варвару есть дело только до его кинжала! Но я ведь сказал вам, что мы выполнили все пожелания Усеррефа! Все до единого! А Усерреф сказал Небетку, что в случае его смерти это проклятое оружие нужно завернуть в папирусы с заклинаниями, призывающими богов его уничтожить. Так мы и сделали. Усерреф хотел, чтобы кинжал похоронили вместе с ним, – мы и это исполнили!
Пирра опешила:
– Что?! Вы похоронили кинжал с Усеррефом?
Ренси развел короткими ручками:
– А я разве не так сказал? Вы, варвары, не только тупые, но и глухие!
Ошарашенная Пирра перевела для Гиласа слова Ренси.
Мальчик разинул рот:
– Кинжал в гробнице?!
Пирра кивнула.
Гилас ненадолго задумался.
– Ну что ж, значит, надо его оттуда забрать.
Пирра уставилась на Гиласа во все глаза.
– Нельзя тревожить покой Усеррефа!
– Ничего не поделаешь, придется.
– Нет, Гилас. Послушай меня. Ренси сказал, что кинжал положили в гробницу вместе с особыми заклинаниями. Боги его уничтожат. Разве мы не можем положиться на…
– Не можем! Для богов десять тысяч лет – одна секунда! Нет, так кинжал, пожалуй, нас переживет!
– Но…
– А что, если Вороны найдут Усеррефа? Разыщут его гробницу? Мы должны успеть первыми!
Гилас был прав, но на какую-то секунду Пирра его за это возненавидела.
– Скажи карлику, что мы должны забрать кинжал немедленно, – велел Гилас.
Ренси, конечно, чуть не лопнул от негодования:
– Проникнуть в гробницу?! Все вы, варвары, одинаковые! Но – слава Узару, Величайшему из Великих! – вам до гробницы не добраться!
– Почему? – спросила Пирра.
Карлик мерил шагами берег, потом упер руки в бока и злобно поглядел на Пирру снизу вверх.
– Семейную гробницу Небетку много лет назад выкопали его предки, – яростно прошипел он. – Они попали в немилость к Хати-аа и вырыли гробницу в тайном месте, чтобы никто не смог ее разрушить. Они спрятали ее так хитро, как могут только те, кому знаком каждый камень в Домах Вечности. Шли годы, род Небетку снова заслужил благоволение, но гробница оставалась укрытой от посторонних глаз! Где она, знают только Небетку и несколько его преданных друзей! – Ренси ударил себя кулаком в широкую грудь. – И мы никому не выдадим тайну! Никто не проникнет в эту гробницу! Будете искать столько лет, сколько песчинок в пустыне, – все равно не найдете!
16
– Время истекает, – сказал Теламон Меритамен, юной жене Хати-аа. – А ты до сих пор не вернула мне кинжал.
– Скоро верну, – тихо ответила она.
– Что значит – скоро?
Тут между ними прошел раб, покачиваясь под весом огромной охапки синих васильков и алых маков. За ним последовали три служанки с корзинами, полными хлеба. По крайней мере, Теламон решил, что это хлеб. Каждая буханка в форме коровы с пятнами из толченых фиников и большими глазами из жареного миндаля.
«И все-то этим египтянам надо украсить! Даже хлеб!» – с отвращением подумал Теламон.
А вслух он велел Меритамен:
– Объясни толком, хватит прятаться за отговорками.
Жена Хати-аа вздрогнула от его тона. Младшая сестра Меритамен, стоявшая у нее за спиной, прижала к себе кошку.
Девочка кивнула.
– Пирра, ты не виновата.
– Нет, вина моя.
– Неправда. Смерть Усеррефа на совести Воронов, а не на твоей.
Тут появился карлик. Он доходил Пирре до пояса, однако держался так властно, что всем своим видом вызывал уважение.
– Я Ренси, изготовитель шабти, – с деловитым видом представился он. – Я друг Небетку. Я перевезу вас через Реку.
Пирра перевела его слова Гиласу. Мальчик скрестил руки на груди:
– Скажи ему, что без кинжала мы никуда не уйдем.
Ренси фыркнул. Тут показался седовласый мужчина вместе с тремя здоровенными каменщиками.
– Это Херихор, – обратился карлик к Пирре. – Имена остальных вам знать не обязательно. Идите за мной. Будете делать, что я говорю.
Сидя на носу лодки, Пирра вполуха слушала, как Гилас препирался с египтянами на акийском, а Ренси и Херихор бранили его на своем языке. Но какой смысл в спорах? Неужели Гиласу трудно хоть на пять минут забыть о кинжале?
Пирра мимоходом заметила, что они плывут через Реку не напрямик, а описывают широкую дугу. Гилас тоже обратил на это внимание.
– Спроси почему, – подозрительным тоном велел мальчик.
Пирра послушно задала вопрос. Египтяне ответили, что на коротком пути сильное течение, к тому же там много подводных камней. Пирре хотелось только одного – чтобы Гилас оставил ее в покое.
Она вдыхала запах болотистой Реки, смотрела, как Эхо кружит среди звезд. «Если умершего похоронят со всеми необходимыми ритуалами, у его духа вырастут крылья сокола, – однажды рассказывал Усерреф. – Тогда можно весь день летать вместе с богами под Солнцем, а в гробницу возвращаться только на ночь, чтобы отдохнуть…»
Пирре на глаза навернулись слезы. Она яростно заморгала. «Что ж, по крайней мере, Усерреф умер в Египте», – сказала себе девочка. Он всегда этого хотел.
Потом она спросила Ренси, хорошее ли погребение устроили для Усеррефа, все ли нужные ритуалы провели.
Похоже, ее вопрос возмутил карлика. Сердито зыркнув в ее сторону, Ренси отвернулся и до окончания переправы даже не смотрел на Пирру.
У Восточного Берега они причалили в безлюдной бухточке, окруженной акациями. В лунном свете Пирра разглядела вдалеке поля, покрытые жнивьем, и темные ряды бобовых стеблей.
– Где мы? – насторожился Гилас.
– Тсс! – прошипел Херихор и обратился к Пирре: – Даже здесь лучше говорить тихо, а то шпионы подслушают. Вы должны вернуться в свои родные края, и как можно быстрее.
– Что?! Мы даже не знаем, где находимся!
Херихор только отмахнулся от Пирры длинными костлявыми руками.
– Вам здесь делать нечего! Возвращайтесь, откуда приплыли!
Он направился к лодке вместе с остальными, но вдруг Ренси обернулся и, переваливаясь, зашагал обратно к Гиласу и Пирре. Он до сих пор кипел от гнева, возмущенный вопросом Пирры про погребальные ритуалы.
– Ты не влезай. – Ренси ткнул пальцем в Гиласа.
А Пирре он сказал:
– Как тебе не стыдно! Разумеется, мы сделали все, что нужно! Как же иначе? Усерреф один из нас, к тому же он брат Небетку.
– Что он говорит? – поинтересовался Гилас. – Спроси про кинжал!
– Я делаю шабти! – вскипел Ренси. Его голос дрожал от ярости. – Знаешь, кто такие шабти? Человечки, которые служат умершему в Дуат, загробном мире! Для Усеррефа я изготовил своих лучших шабти! А Херихор… – Карлик указал на седого мужчину. – Он бальзамирует тела. Еще один наш друг делает гирлянды, другой смешивает мази. А сам Небетку превосходный писарь! Мы устроили для Усеррефа (да звучит его имя вечно в устах живых) погребение, достойное самого Перао!
Ренси остановился, чтобы набрать в грудь воздуха.
– Ты спросишь, как же мы так быстро управились, и я отвечу! Еще в прошлом году Небетку подготовился к своему собственному погребению, поэтому для его брата у нас нашлось все, что нужно! Гроб, амулеты, Заклинания для Выхода в День – оставалось только поменять имя! Ну а что касается тела, то Херихор – лучший бальзамировщик из всех, кого я встречал! Спеленатые – смысл его жизни, он с ними проводит больше времени, чем с живыми! Херихор вынул внутренности – осторожно, как полагается…
Пирра прижала ладони ко рту.
– …очистили тело при помощи хесмена и смолы, даже взяли мирру, которую Небетку приберегал для себя. Когда Херихор сделал из Усеррефа Спеленатого, казалось, будто перед нами живой человек! Кожа упругая, на глазах ваджу, прекрасный парик из настоящих волос! А гроб! – Ренси даже губами причмокнул. – Никаких дешевых корзин! Настоящий сикомор! Росписи и внутри, и снаружи! А про обряд погребения и говорить не приходится! Мы наняли плакальщиков, пропели все молитвы, заполнили гробницу едой и про гирлянды не забыли. Погребение – лучше не придумаешь, все как полагается!
– Пирра… – нетерпеливо перебил Гилас.
Ренси бросил на мальчика уничижительный взгляд:
– Этому варвару есть дело только до его кинжала! Но я ведь сказал вам, что мы выполнили все пожелания Усеррефа! Все до единого! А Усерреф сказал Небетку, что в случае его смерти это проклятое оружие нужно завернуть в папирусы с заклинаниями, призывающими богов его уничтожить. Так мы и сделали. Усерреф хотел, чтобы кинжал похоронили вместе с ним, – мы и это исполнили!
Пирра опешила:
– Что?! Вы похоронили кинжал с Усеррефом?
Ренси развел короткими ручками:
– А я разве не так сказал? Вы, варвары, не только тупые, но и глухие!
Ошарашенная Пирра перевела для Гиласа слова Ренси.
Мальчик разинул рот:
– Кинжал в гробнице?!
Пирра кивнула.
Гилас ненадолго задумался.
– Ну что ж, значит, надо его оттуда забрать.
Пирра уставилась на Гиласа во все глаза.
– Нельзя тревожить покой Усеррефа!
– Ничего не поделаешь, придется.
– Нет, Гилас. Послушай меня. Ренси сказал, что кинжал положили в гробницу вместе с особыми заклинаниями. Боги его уничтожат. Разве мы не можем положиться на…
– Не можем! Для богов десять тысяч лет – одна секунда! Нет, так кинжал, пожалуй, нас переживет!
– Но…
– А что, если Вороны найдут Усеррефа? Разыщут его гробницу? Мы должны успеть первыми!
Гилас был прав, но на какую-то секунду Пирра его за это возненавидела.
– Скажи карлику, что мы должны забрать кинжал немедленно, – велел Гилас.
Ренси, конечно, чуть не лопнул от негодования:
– Проникнуть в гробницу?! Все вы, варвары, одинаковые! Но – слава Узару, Величайшему из Великих! – вам до гробницы не добраться!
– Почему? – спросила Пирра.
Карлик мерил шагами берег, потом упер руки в бока и злобно поглядел на Пирру снизу вверх.
– Семейную гробницу Небетку много лет назад выкопали его предки, – яростно прошипел он. – Они попали в немилость к Хати-аа и вырыли гробницу в тайном месте, чтобы никто не смог ее разрушить. Они спрятали ее так хитро, как могут только те, кому знаком каждый камень в Домах Вечности. Шли годы, род Небетку снова заслужил благоволение, но гробница оставалась укрытой от посторонних глаз! Где она, знают только Небетку и несколько его преданных друзей! – Ренси ударил себя кулаком в широкую грудь. – И мы никому не выдадим тайну! Никто не проникнет в эту гробницу! Будете искать столько лет, сколько песчинок в пустыне, – все равно не найдете!
16
– Время истекает, – сказал Теламон Меритамен, юной жене Хати-аа. – А ты до сих пор не вернула мне кинжал.
– Скоро верну, – тихо ответила она.
– Что значит – скоро?
Тут между ними прошел раб, покачиваясь под весом огромной охапки синих васильков и алых маков. За ним последовали три служанки с корзинами, полными хлеба. По крайней мере, Теламон решил, что это хлеб. Каждая буханка в форме коровы с пятнами из толченых фиников и большими глазами из жареного миндаля.
«И все-то этим египтянам надо украсить! Даже хлеб!» – с отвращением подумал Теламон.
А вслух он велел Меритамен:
– Объясни толком, хватит прятаться за отговорками.
Жена Хати-аа вздрогнула от его тона. Младшая сестра Меритамен, стоявшая у нее за спиной, прижала к себе кошку.