Грядет Тьма

– Ты можешь убегать всю жизнь, – сказала Эфира. – Ты можешь провести всю свою жизнь, оглядываясь через плечо, ожидая, когда тебя догонит прошлое. Или можешь перестать прятаться и наконец встретиться с этим лицом к лицу. Мне это кажется вариантом.

Антон впился ногтями в ладонь.

– Я просто хочу дышать без ощущения, что тону.

– А я просто хочу найти способ поддерживать жизнь моей сестры, – ответила Эфира. – Мы можем помочь друг другу. Ты не можешь пользоваться Даром, пока жив твой брат. Но если бы его не стало…

Если бы его брата не стало, освободился ли бы Антон от всех воспоминаний, освободился ли бы от кошмаров, сжимающих его в своей пасти?

– Я не могу точно знать, изменит ли это что-то, – сказал он. – Смогу ли я воспользоваться своим Даром и тем более найти для вас Чашу Элиазара.

– Но может быть, сможешь, – сказала Эфира. – А это лучше, чем то, что у нас есть без тебя, то есть ничего.

Девушка вновь протянула руку, но в этот раз не угрожала. А предлагала.

– Мы можем помочь друг другу, – сказала она.

Антон посмотрел мимо нее на сверкающие волны, поднимающиеся сразу за гаванью. Какой-то его части безумно хотелось оставить все позади – угрозы брата, Бледную Руку, таинственную эшу, которую он почувствовал в бухте. Покинуть этот город разрушенной веры и не оборачиваться. Он всегда так поступал.

Но Эфира права. Он всегда будет оглядываться. Кошмар, воспоминания, озеро – они всегда будут его тенью. Юноша все еще оставался в ледяной воде, подвешенный в мгновениях тьмы. Он мог сдаться и дать себе утонуть или постараться потянуться к поверхности.

Антон принял руку Эфиры.

– Тогда договорились.





12

Хассан





ХАССАН ПОДАВИЛ ЗЕВОК, убирая чашку из-под самовара. За последние пять дней ему удалось еще два раза выбраться на агору, забирая туда всю еду и одежду, которую он только мог достать. Он сочинил какую-то небылицу про то, что собирал их у других студентов Академоса, когда Кхепри спросила его об этом. Юноша проводил время, выполняя разную работу в лагере – собирал хворост, приглядывал за детьми и убирал мусор.

Но в основном он проводил время с Кхепри. Казалось, что она участвует почти во всех аспектах жизни лагеря – от тренировок беженцев до приготовления обеда – и ей не было совестно заставлять Хассана работать. Никто им раньше так не понукал, и все четко высказанные приказы удивляли его и вызывали любопытное приятное чувство. Впервые после переворота – впервые в своей жизни – Хассан чувствовал себя полезным.

Во время последнего визита он заглянул на рынок к плотнику и обменял набор золотых застежек для плаща на дюжину тележек. Потом он отправился к горшечнику и выкупил его товар, аккуратно наполняя тележки мисками и кувшинами.

– Что это такое? – спросила Кхепри, когда он объявился с помощником горшечника и дюжиной других детей, которых нанял, чтобы отвезти тележки на агору.

– Халима говорила, что иногда проводит по три часа в день в очереди за водой, – сказал Хассан, помогая детям выставить тележки у стены фонтанного дома. – Что, если вместо этого ты бы поручала некоторым из своих учеников доставлять воду?

– О, – произнесла Кхепри, постукивая пальцами по корпусу одной из тележек.

– Что? – спросил Хассан, внезапно заволновавшись, что переступил границу и девушка начала его подозревать. Но она лишь улыбнулась, качая головой, и отправилась за учениками.

Хассан проснулся, думая об этой улыбке.

– Сегодня утром ты пропустил завтрак, – сказала Летия, выкладывая крошечное количество ярко-красного чатни[4] ложкой на тарелку.

– Прости, – машинально ответил Хассан, лениво помешивая чай маленькой золотой ложкой. Прошлой ночью он сильно рисковал, оставаясь в лагере почти до рассвета. Но не жалел об этом – те мгновения между ним и другими хератскими беженцами ему были нужнее, чем еда, которую он теперь ел, или хороший ночной сон.

– Полагаю, ты, должно быть, устал после того, как тебя не было всю ночь, – как бы между прочим продолжила Летия.

Хассан замер.

– Ты же не думал, что я не подозреваю о твоих маленьких вылазках на агору?

Думал, если честно, и был уверен, что она ничего не знает.

– Ты не такой уж мастер-обманщик, Хассан, – продолжила Летия легким и шутливым тоном. – О, ради Керика, ты можешь говорить. Я не злюсь.

– Не злишься?

– Я недовольна тобой, – согласилась женщина. – Я бы предпочла, чтобы ты не был таким неосторожным. Тебе повезло, что я знала о твоих похождениях. Я поговорила с капитаном караульных, и они удвоили пешие патрули у Священных ворот.

– У тебя есть такие полномочия? – спросил Хассан. После смерти ее мужа почти десятилетие назад Летия лишились официальной власти в Паллас Атосе, но оказалось, он недооценил ее влияние.


– Я попросила об этом капитана в качестве личной услуги, – сказала Летия. – Я решила, это будет мудрым поступком после того инцидента со свидетелями у храма.

– Ты и про это знала? – спросил в отчаянии Хассан.

Летия строго посмотрела на него поверх своей чашки.

– Мало что в городе может пройти мимо меня. И кстати, судя по всему, Орден последнего света сегодня прибыл в порт.

Хассан чуть не подавился своим чаем.

– Что ты имеешь в виду – прибыл в порт? Орден не был в Паллас Атосе уже сотню лет.

– Ну, очевидно, теперь они здесь. Видели, как они входили в Верхний город.

Глаза Хассана широко распахнулись. Он знал, что когда-то Орден был священным защитником Паллас Атоса. Воины следили за городом и пилигримами, которые собирались здесь, чтобы посетить храм Палласа. Их внезапный отъезд, сразу после исчезновения пророков, вызвал десятилетия волнений в Паллас Атосе, превратив его из Города веры и безопасности в Город опасности и греха. Хассан всегда думал, что члены Ордена вымерли после отъезда.

– Зачем им возвращаться спустя столько лет? – гадал он.

– Кажется, никто не знает, даже священники. Что, конечно же, их злит, – сказала Летия с едва заметной улыбкой.

– Леди Летия, – окликнул слуга, стоя у двери. – Во дворе ждет посланница.

– Разве вы не видите, что у меня чаепитие с моим племянником? Скажите ей подождать.

– Она сказала, что дело срочное, – робко ответил слуга.

– Срочное для нее, наверное, – ответила Летия, фыркнув и отмахнувшись.

Слуга не сдвинулся с места.

– Она сказала, что прибыла от имени Ордена последнего света.

Летия подняла брови.

Хассан уставился на слугу.

– Орден последнего света хочет поговорить с тетей Летией?

Слуга покачал головой.

– Не леди Летией. Они хотят увидеть вас, ваша светлость.

– Меня?

– Они серьезно думают, что могут вот так просто с блеском вернуться в город после всего этого времени, вызвав весь этот шум, и потом вызывать кронпринца Херата когда им заблагорассудится? – спросила Летия. – Заносчивость одаренных иногда действительно поражает меня. Откуда они вообще узнали, что он здесь?

Это был хороший вопрос, но у Хассана нашлось много своих. И он хотел получить на них ответы.

– Куда ты? – спросила Летия, когда Хассан поднялся из-за стола.

– Узнать, что происходит.

– Они не могут вызывать тебя словно простолюдина, – резко заметила Летия. – Орден потерял это право сотню лет назад, когда повернулся от мира спиной.

– Вообще-то у меня не слишком много важных встреч, – ответил Хассан. – Если Орден последнего света наконец вернулся в Паллас Атос, то причина должна быть важной. И такое совпадение по времени, должно быть, как-то связано со свидетелями и Назирой.

Летия нахмурилась, глядя на племянника.

– Ну ладно. Не то чтобы я могла бы помешать тебе ходить, куда ты хочешь и когда хочешь. Но в этот раз ты позволишь караульным сопровождать тебя. Я не приму отказа.

Хассан поразмыслил над этим. Несомненно, свидетели в Паллас Атосе знают о приезде Ордена. Спровоцирует ли это нападения, он не знал. Но это не стоило риска, особенно учитывая, что храм находился так близко к беженцам.

– Ладно, – сказал он тете. – Я возьму двух охранников.

– Пятерых, – сказала она, торгуясь.

– Трех.

– Договорились.

Полчаса спустя Хассан уже потел под полуденным солнцем, пока посланник и трое караульных сопровождали его по известняковым улицам. Их проводили несколько любопытных взглядов, когда они прошли по Священной дороге к агоре, но большинство быстро потеряло интерес.

Рынок прямо под агорой выглядел пустынным больше, чем когда-либо. Проходя через Священные ворота, Хассан заметил, что люди, обычно бродящие по рынку, пришли к подножию храма. Приезд Ордена взбудоражил всех, как беженцев, так и граждан.

Хассан удерживал свой взгляд на посланнице, ведущей его через толпу. Караульные расположились от него достаточно далеко – чтобы, как он надеялся, никто не узнал в нем любопытного и немного неловкого университетского студента, который проводил последние несколько вечеров у лагерных костров.