Графиня на неделю

На Арабелле было черное кружевное платье. Такой наряд идеально подходил безутешной вдове, хотя кружевной чепец в тон лишь подчеркивал красоту ее золотистых локонов. Рэн заметил, что она уже привлекла к себе внимание нескольких джентльменов, и понял, что действовать надо быстро.

Уверенно он пробрался между входящими гостями, с одними перекидываясь словом, перед другими извиняясь. Наконец, он очутился у цели.

Арабелла изучала программку и не замечала Рэна, пока не стало поздно отодвигаться. Она холодно приветствовала его и представила свою спутницу, болезненного вида женщину, как свою компаньонку, миссис Хатклифф. Рэн дружелюбно кивнул и сел на свободное место рядом с Арабеллой.

— Миссис Роффи, сегодня Теддингтон вас не сопровождает?

Она пожала плечом и отвернулась, явно решив его игнорировать.

— Неужели даже ваши чары не привлекли его сегодня? — негромко заметил Рэн.

В ответ он услышал сдавленный смешок. Арабелла развернулась к нему, хотя по-прежнему смотрела в программку.

— Вот одна из причин, почему я сюда пришла, — призналась она. — Теддингтон проговорился, что ничто на свете не заставит его высидеть весь вечер, слушая итальянские песни.

— В самом деле? — Настроение у Рэна немного поднялось. — Значит, он не достоин вашего внимания.

— Жаль, что нельзя оборвать знакомство с ним.

— Почему же?

— Потому что он был с Джорджем в Девоне.

Рэн сдержал раздражение.

— Нам это уже известно. Более того, услышав о нем, вы прониклись подозрениями, как и я.

— Помню. Но он… был другом Джорджа.

Он склонился к ней, притворившись, будто изучает ее программку.

— Расскажите, как вы с ним познакомились.

— Я сделала то, что считала нужным. Написала и прямо спросила его о том, что ему известно.

— Что?! — Рэн с трудом удержался, чтобы не выругаться. — Белла, ради всего святого, неужели вы не понимаете, как рискуете?

— Понимаю. Конечно, понимаю. Одна из главных опасностей — если сейчас кто-то увидит, как я беседую с вами! И вы не имеете права называть меня иначе, чем миссис Роффи.

— Что? Мне нельзя называть вас Беллой? — Он улыбнулся, тут же отвлекшись. — Прошу прощения, само вырвалось.

— Нельзя! — прошипела она. — Никто так меня не называет!

— А следовало бы. Это имя вам идет.

Он заметил, как она краснеет.

— Мы отклоняемся от темы, — сухо заметила она. — Я как раз собиралась сказать, что в вашей помощи не нуждаюсь.

— Вы это уже говорили. И неоднократно.

Он выпрямился и сосредоточил немигающий взгляд на музыкантах, которые занимали места на небольшом возвышении перед зрителями.

Проклятие, почему ему небезразлична именно та женщина, которая упорно держит его на расстоянии?

Она коснулась его руки.

— Ну вот, теперь я вас обидела.

Ее слова тут же разоружили его. Она так раскаивалась, что ему захотелось привлечь ее к себе и расцеловать на виду у всех. Чтобы не совершить непоправимое, он даже скрестил руки на груди. Она вздохнула.

— Милорд, я прекрасно сознаю опасность. Я приехала сюда не для того, чтобы беседовать напрямую со знакомыми Джорджа. Я попросила о помощи поверенного семьи Роффи, чтобы он навел справки, но он не слишком торопится. Более того, мне показалось, что он совсем не горит желанием мне помогать. По-моему, сэр Адам велел ему не позволять мне узнать что-то новое.

Сердце у него сжалось от сочувствия к ней.

— Наверное, Роффи боятся, что вы узнаете о вашем муже нечто такое, что вас расстроит.

— Неужели лучше оставаться в неведении?

— Может быть, и лучше.

— Нет, не верю. Я знаю Джорджа лучше, чем кто бы то ни было. Он был добрейшим… и честнейшим человеком на свете. Он бы ни за что не стал меня обманывать. Зачем ему обвинять кого-то в том, что его убили, если это неправда?

— А что сказал вам о нем Теддингтон?


— Он подтвердил то, что мне известно, — с вызовом ответила она. — Назвал Джорджа лучшим из людей. Хотя… — плечи ее едва заметно опустились, — он признал, что Джордж, пожалуй, слишком много пил и очень любил азартные игры.

— Не сомневаюсь, что это вам уже известно.

Он наблюдал за тем, как в ней происходила внутренняя борьба.

— Он каждый раз говорит мне так, — произнесла она наконец. — Он ответил на мое письмо и предложил встретиться на балу у леди Олденхэм. В тот вечер, когда я увидела вас. — При последних словах она покраснела. — Потом мы договорились встретиться в парке на следующий день — и еще через день. Сегодня утром мы встретились в передвижной библиотеке.

Музыканты настраивали инструменты. Все, кто наблюдал за Рэном, вполне могли подумать, что он хмурится из-за какофонии.

— И всякий раз он скармливает вам крохи, — произнес он вслух. — Чтобы разжечь ваш аппетит.

Дрогнула ее тонкая ручка.

— Он прав, конечно. Если нас будут слишком долго видеть вместе, это может пагубно сказаться на моем добром имени. Кроме того, мы должны заботиться о том, чтобы наши разговоры не подслушивали. — Арабелла подняла программку выше и развернула ее к свету, как будто пытаясь прочесть нечто определенное. — Иногда мне кажется, что стоит пригласить его ко мне, но я знаю, что так не годится. Видите ли, мой свекор дал слугам определенные распоряжения. Ничто в доме не остается без наблюдения. Я могу доверять только Рут. — Она вздохнула. — Знаю, что Роффи принимают мои интересы близко к сердцу, но, если они узнают, что я встречалась с джентльменом наедине, даже с другом Джорджа, боюсь, сэр Адам воспользуется этим предлогом, чтобы вернуть меня в Линкольншир.

— И не без оснований, — мрачно ответил Рэндольф. — Не верю, что Теддингтон в самом деле такой хороший друг, каким притворяется.

По залу пронесся гул, когда мистер Босейл вышел вперед, чтобы представить певцов и оркестр. Под прикрытием последовавших вежливых аплодисментов Рэндольф склонился ближе к Арабелле и сделал вид, будто показывает какое-то место в программке.

— Вы разумно поступаете, что не встречаетесь с Теддингтоном наедине.

Она подняла подбородок и уделила все свое внимание представлению. Рэн понятия не имел, согласна ли она с ним, но упрямый наклон подбородка заставил его в том усомниться.

Он получил слабое утешение благодаря тому, что в перерывах она продолжала разговор.

— Мистер Теддингтон уверяет, что Джордж всеми силами старался защитить меня. Вот почему тогда он не взял меня с собой в Меон-Хаус. Он думал, что мне будет там скучно.

— Арабелла, вы не думаете, что если бы он вас любил, то взял бы вас с собой, несмотря на скучное общество? Более того, он бы и сам от вас не уехал!

Его слова задели Арабеллу за живое, и она выбранила себя за то, что не держит Рэндольфа на расстоянии. Но невозможно было не отвечать, когда он находился так близко. Его слова затронули в ней какие-то струны; возможно, они действительно родственные души. Кроме того, она знала, что он действует из лучших побуждений. И все же насчет ее мужа он ошибался. Он ведь не знал Джорджа — а она знала.

— Он меня любил, — негромко, но пылко возразила она. — А я любила его. Я добьюсь справедливости для мужа, и, если для этого придется подружиться с Чарльзом Теддингтоном, так тому и быть!

Она развернулась к миссис Хатклифф и заговорила с ней. Остаток вечера она не обращала на графа никакого внимания, хотя чувствовала себя так, словно отрезала себе руку.



«Она играет с огнем».

Эти слова не раз повторялись в голове у Рэна, когда сумрачные февральские дни сменились такими же темными и безрадостными мартовскими. Лондонское общество редело. Ему нетрудно было угадать, на каких светских приемах можно встретить молодую вдову. С помощью Джозефа, который умело подкупал нужных людей, ему удавалось следить за всеми ее передвижениями.

Те, кто заметил, что новый граф Уэстрей предпочитает балам музыкальные вечера и вечера поэзии, приписывали такую склонность тому, что он долго прожил вдали от Англии — более того, от цивилизованного общества. Бедняга просто изголодался по искусству. Рэн лишь надеялся, что наблюдатели не заметят, что его появления совпадают с появлениями «золотой вдовушки».

Как ему ни хотелось с ней поговорить, он держался на расстоянии, в крайнем случае перекидывался несколькими словами, а если ее сопровождал Чарльз Теддингтон, он лишь кивал им на ходу. Не делал ничего возбуждающего подозрений.



Вечер плохой поэзии в доме сэра Кенелма и леди Прис оказался таким скучным, что он не выдержал и нарушил решение не разговаривать с Арабеллой. В перерыве он попросил разрешения принести ей чашку чаю.

Она ответила ему удивленным и несколько подозрительным взглядом, и он развел руками.

— Мадам, у меня нет никакого скрытого мотива. Я просто хочу, чтобы мы остались друзьями.

Что-то промелькнуло в ее глазах — так быстро, что он ничего не понял.

— Мне бы тоже этого хотелось, — тихо сказала она. — Да, милорд, я с удовольствием выпью чаю.

С улыбкой он направился оказать ей эту маленькую услугу.

— Как вы это терпите? — поинтересовался он, вернувшись и передав ей чашку. — В жизни не слыхал таких плохих стихов.

Она усмехнулась.

— Особенно плох был последний молодой человек, верно? По-моему, леди Прис считает, будто разбирается в поэзии. Она надеется, что кто-то из ее молодых протеже окажется следующим Саути или Вордсвортом.

— Ни в коем случае — с такими-то стихами! — Его пылкий ответ снова насмешил ее, и он расплылся в улыбке, радуясь редкой минуте взаимопонимания.

— Какие у вас были развлечения… за границей? — спросила она.

Рэн оценил ее деликатность при упоминании его прошлой жизни.

— Совершенно не такие, как здесь, — ответил он. — В Эйрдсе, где мне пожаловали сотню акров земли, в основном обитают колонисты-овцеводы, которым их хлеб достается тяжело. Им не до стихов.