Господин маг. Новые возможности
Часть 35 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
На прощанье обнялись. Что-то Клавдия вела себя на редкость тихо. Робела перед ним, что ли? Раньше, насколько он помнил, она за словом в карман не лезла и вообще была, скорее, нахальной, чем скромной.
В общем, сам расчувствовался и наложил на сестру, прощаясь, еще одно «среднее исцеление». На лицо. Чтобы окончательно его в порядок привести.
Ну а потом, когда вернулся в гостиницу, обнаружил, что его там ждет письмо в казенном конверте со штампом канцелярии генерал-губернатора. Которое ему дежурный на вытянутых руках на подносе подал. Уважают тут графа Палена.
Сообщение было кратким. Едут в столицу. Завтра. Отъезд в полдень. Интересно, на чем? Проводив сестру, он расписание посмотрел, нет на завтра никаких поездов. Или генерал-губернатору расписание не указ?
Глава 13
В столицу, по делу, срочно!
Оказалось, действительно не указ. На вокзале у первой, наиболее удобной платформы стоял поезд, не обозначенный в расписании. Паровоз и три вагона. Причем только один из них обычный, первого класса (каретного типа), как уже привык ездить Петя, а два других – что-то совершенно новое. Кучеряво генерал-губернаторы живут. В том, что это вагоны повышенного комфорта, сомневаться не приходилось.
Петя немного замешкался, подходя к поезду. Знакомых лиц на платформе рядом с ним нет. Зато в небольшом отдалении, у края платформы напротив поезда, собралась целая толпа. Генерал-губернатора пришли проводить? Или на пленных магов поглазеть? Их ведь Пален с собой взять собирался.
У самих же вагонов стояли несколько человек с блокнотами в руках, а один даже ящик на штативе перед собой выставил. Дагерротипы делать собрался? Птахину стало интересно, и он подошел поближе. Ящик как ящик. Деревянный, не слишком большой. С одной стороны на него какая-то медная блямба наверчена. Вроде большого наперстка, в котором просверлили дырку, а потом эту дырку крышечкой прикрыли. И как это работает?
К Пете подошел какой-то господин чиновного вида:
– Это особый поезд. Пассажиров не принимает.
После чего уставился на академический знак кадета, явно что-то в уме прикидывая.
– Видимо, мне на него и нужно. – Тот решил не напускать важный вид, а быть вежливым. – Я Петр Птахин. Его высокопревосходительство граф…
Договорить чиновник ему не дал:
– Прошу простить. Был предупрежден, но думал, что вы вместе с остальными подъедете. Пойдемте, я вас в вагон провожу.
– Минуточку! – Господа с блокнотами решительно перекрыли дорогу. – Пару слов о том, как вам удалось пленить магов, которые выше вас по разряду.
– Господа! Не заслоняйте! Сочинить заметку вы и сами можете, а дагерротип сам собой не нарисуется. Петр Григорьевич! Посмотрите на меня!
Птахин обернулся. Больше из интереса посмотреть, что же этот господин собрался делать.
– Не шевелитесь, пожалуйста! Застыньте, кому говорю! Считаю. – Сказав это, господин отодвинул заслонку на «наперстке» в сторону. – Раз, два, три… Да не шевелитесь вы! Пластинку испортите! Шесть, семь…
На счете «пятнадцать» заслонка была повернута на место, и господин потерял к Пете всякий интерес. Накрыл свой ящик куском плотной ткани и стал что-то под ним делать руками.
– Что он делает? – невольно спросил Птахин у перекрывшего ему дорогу господина с блокнотом.
– Камеру свою перезаряжает, пластинку меняет.
– А почему до пятнадцати считал?
– Так камера новейшей конструкции. Раньше, чтобы портрет сделать, по полчаса ждать надо было. А чтобы не шевелились, голову специальным зажимом фиксировали.
– Ничего себе!
Тут вмешался чиновник-распорядитель:
– Пойдемте, Петр Григорьевич…
– Позвольте, Илья Львович, – вот как, оказывается, этого чиновника зовут, – это нам надо материал собрать, а пока именно мы только на вопросы Петра Григорьевича отвечали. Теперь наша очередь. Всего несколько вопросов. А поезд не уедет, генерал-губернатора все равно пока нет.
– Пойдемте! – Илья Львович был непреклонен. Видимо, хотел гарантированно освободиться от Пети к моменту приезда начальства.
А вот тому стало неловко. Нехорошо как-то от таких вежливых господ убегать.
– Извините, господа. Я только вещи в вагоне оставлю и к вам выйду. Я всего лишь кадет академии, так что во многое не посвящен, но что знаю, постараюсь рассказать.
Чиновник посмотрел на Петю не то с осуждением, не то с сочувствием, но ни слова не сказал. Только подвел к вагону (тому, который обычный) и вручил ему ключ от купе. Попав в знакомое помещение, юноша там надолго не задержался. Пристроил баулы на багажной полке и снова вышел… к кому? Газетчикам, наверное. Ранее ему с этой братией общаться не доводилось, так что предубеждений не было – лишь легкое опасение, как бы чего лишнего не сказать, вызвав тем самым гнев начальства, но он вроде в курсе позиции генерал-губернатора. Можно сказать, вместе ее вырабатывали.
Петю сразу обступили люди с блокнотами. Посыпались вопросы, на которые он старался отвечать.
– Кадет магической академии, что в городе Баяне. Закончил два курса, перешел на третий, здесь на практике…
Да, с Виктором Паленом был знаком по академии. Его там все знали, лучший выпускник этого года. Сильный маг – четвертый разряд; наверное, скоро третьего достигнет. Специализация – вода-воздух. Да, идеальное сочетание для флота…
Я? Целитель. Пока только шестого разряда. Чем Палена заинтересовать мог? Наверное, тем, что я немного необычный целитель. С сильно развитой аурой. Раньше было такое направление развития магии, когда энергия копилась не только в хранилище, но и в ауре. Сейчас от него отошли, но у меня как-то все само собой получилось. Так-то по хранилищу я шестого разряда, но если ауру накачать, разово могу исполнить заклинание пятого разряда. И оперировать аурой могу на большее расстояние, чем многие другие маги. При столкновении с Фиртина-беем это очень пригодилось…
Как попал на эскадру, блокировавшую Томы? Так при прохождении практики направили. Меня в этот раз вообще по разным направлениям кидали. Жандармерия – таможня – порт – минный носитель «Князь Константин». С Виктором Паленом уже только на «Князе Михаиле» встретились…
Далее Петя всячески расхваливал старшего (на год) товарища, перечисляя все его подвиги. От первого места среди выпускников академии до пленения самого Фиртина-бея. Про потопленный османский крейсер в начале блокады тоже чуть не в лицах рассказал. Встретил полнейшее одобрение и живейший интерес пишущей братии, которые действительно строчили в блокнотах со скоростью митральезы и даже уточняющие вопросы задавали, не поднимая глаз от записей.
Петя сам не понял, почему он столько рассказывает. Если бы не знал точно, что на магов гипноз не действует, решил бы, что под его влияние попал.
А потом вдруг вокруг Пети резко образовалась пустота, и он от неожиданности на секунду застыл с открытым ртом, оборвав фразу посредине. Правда, быстро пришел в себя. К последнему вагону шла целая колонна военных. Ну как колонна… около полусотни человек, среди которых выделялись (одеждой) четверо магов. И двое пленников посередке.
Разглядеть это Птахин смог, только поднявшись на подножку своего купе, так как к подошедшим не только корреспонденты рванули, но и вся толпа, до этого державшаяся вдоль стены вокзала, подалась вперед и закрыла ему обзор.
Часть солдат (впрочем, это для Пети все рядовые военные – солдаты, а то были морские пехотинцы) немедленно образовали оцепление. Не слишком умело, но, подгоняемые парой унтеров, справились. Большинство оставшихся попытались организовать сопровождение магов в вагон. Получилось не очень. Дверей в вагоне было только две – в начале и в конце его, и входить в них можно было только по одному. Тем более непонятно, чем они могли бы помешать двум магам воздуха, если бы те решили попытаться удрать. Городские маги – другое дело. Наверное, еще артефакты используются. К сожалению, в академии такие знания только на третьем курсе давать будут, но что средства, мешающие магам использовать магию, существуют, кадет знал. И даже представлял, как это можно сделать с помощью зелий. Но не похоже, чтобы пленных чем-то одурманивали. Шли они спокойно и вполне мирно о чем-то переговаривались со своими конвоирами-магами. Солдат игнорировали.
Посадка завершилась довольно быстро, но толпа зрителей не расходилась. Даже как-то громче стала. В смысле обсуждение увиденного пошло без понижения голосов. Что там обсуждать-то – во что был одет Фиртина-бей? В несколько непривычный мундир – с вполне европейского вида кителем и шароварами. Китель, судя по обилию золотого шитья, парадный, на корабле проще был одет. Интересно, здесь пошили или ему из дома прислали? Похоже, Пален-старший хочет государю товар лицом показать. Но Птахина это мало касается.
А вот, кстати, и сам генерал-губернатор. Вышел из здания вокзала в сопровождении… много кого. Тут и супруга, и адмирал Хилков, и Виктор, и еще целая куча народа. Включая Мышкина, который скромно в передние ряды не лез, чуть ли не последним шел.
Петя на всякий случай обозначил поклон. Аккуратно, чтобы со ступеньки не свалиться.
В толпе провожающих раздались приветственные крики. Любят генерал-губернатора? Или просто зрелищу рады?
Газетчики уже были в первых рядах, причем Пален сбавил шаг и о чем-то их спросил. Задержался на минуту, дав себя запечатлеть на фоне вагона. Сначала с Хилковым, потом с женой и сыном. Но разговоры разводить не стал, а сразу за этим скрылся в вагоне. Даже супруге руку не подал. Впрочем, там и без него желающих хватало, адъютанты сразу столько рук протянули, что могли бы Елизавету Константиновну в вагон по воздуху занести. А, может, именно так и сделали. Как-то очень уж легко она над толпой взлетела. Благосклонно улыбаясь.
Петя еще раз поклонился. Кажется, заметила. Наверняка заметила. Улыбка улыбкой, а взгляд у нее цепкий.
Теперь, кажется, и Пете пора в его купе перебираться, тем более что солдаты оцепления сами по вагонам разбежались. По всем. Где они в генерал-губернаторском вагоне размещаться собираются, понять было сложно, а вот в Петином заняли по два купе в начале и в конце. Охрана на высшем уровне. Наверное. Как государя охраняют, оставалось только догадываться.
Купе было самым обычным и привычным, можно сказать, почти дома себя почувствовал. Тем более где у него дом? Точно не в академии. Там только до конца обучения, да и то на третьем курсе опять в новое помещение переселить должны будут. Непонятно зачем. Нет, после казармы первого курса переехать в подобие гостиничного номера было приятно. А теперь что? Номер люкс будет? Как-то ему на повышенный комфорт наплевать. Да и неизвестно еще, какие у него условия будут после окончания. А ну как снова в палатке жить придется, как на прошлой практике…
Впрочем, все это лирика. Пока же у него было три дня, чтобы отоспаться, помедитировать всласть и потренировать заклинания. В последнее время он что-то тренировки запустил.
Можно было еще «духа» по вагонам погонять, но Петя не видел в этом смысла. Генерал-губернатора подслушивать? Или адмирала? Сомнительно, чтобы обсуждение важных вопросов отложили до посадки в поезд. А просто подслушивать ради подслушивания – как-то нехорошо.
Вот османских магов он бы с интересом послушал, да языка не знает. Начать учить? За два дня не выучить.
Вообще, иностранные языки – это вопрос интересный. Основные европейские он, спасибо зельям, которые им давали на занятиях для укрепления памяти, хотя бы на начальном уровне освоил. При нужде сможет объясниться и понять, что ему говорят, если будут делать это медленно и не используя слишком уж заковыристых (литературных?) слов. Словарь у него все-таки маловат, надо бы расширить. Но еще важнее понять, какие языки ему могут по работе понадобиться. Какой-нибудь тюркский? Или чжурчжэньский с ханьским? Хорошо бы знать, куда его после академии на три года служить отправят. Только Левашов ведь ни за что не скажет. А если даже намекнет, потом все равно переиграет. Так что лучше просто медитировать.
Чем Петя и занялся. Вообще, дорога прошла на редкость скучно. В смысле без происшествий. Никто его ни разу не побеспокоил. Только на остановках в буфетах с Мышкиным или Макаровым удавалось поздороваться, но в разговоры они с ним не вступали. А ни высокого начальства, ни пленных магов он не видел. То есть османов видел один раз издалека, когда их зачем-то в генерал-губернаторский вагон провели. Да так там и оставили. Или вернули назад, когда Петя этого не заметил. В принципе возможно, один раз поезд зачем-то ночью останавливался. Но опять же все это – праздные рассуждения. Главное, что его ни на какие совещания не вызывали, а сами Палены из вагона не выходили. Даже Виктор ни разу этого не сделал.
С другой стороны, жаловаться было грех. Едет первым классом, за билет денег не платил. А в Баян все равно бы пришлось через столицу возвращаться.
В Пронске ситуация почти повторилась. Все тот же чиновник-распорядитель (получается, вместе с ними ехал) перехватил у поезда Петю с Макаровым и Мышкиным и попросил (приказал) следовать за солдатом к экипажу. Мышкин презрительно фыркнул, но возражать не стал.
– Вы, Василий Львович, наверняка не в первый раз так путешествуете, – обратился к нему Петя. – Все знаете. Наверное, сопровождающий вам ни к чему?
– Так положено. Не будем мешать Пуговкину его работу делать.
Получается, чиновника-распорядителя зовут Пуговкин. Забавная фамилия. Как-то Мышкин ее специально голосом выделил, чтобы показать, что тот ему не ровня. Но тихо. Так что не так уж и сильно его чин выше. Если это вообще именно так обстоит.
– И куда нас повезут?
– Как куда? В гостиницу. Не думаю, что его сиятельство нас к себе в особняк пригласит погостить.
Во время этого диалога Макаров, напустив на себя небрежный вид, молчал, но прислушивался. Небось нечасто в столице бывает, и ему даже больше, чем Птахину интересно, что их ждет. Но спросить стесняется, чтобы совсем простаком не показаться. Зато Пете, как молодому и неопытному, стесняться нечего. Наоборот, от него таких вопросов ждут. Мышкин – чтобы покрасоваться, а Макаров – чтобы получить информацию. Почему бы им не подыграть? Хотя самому ему по большому счету безразлично и куда их везут (уже ясно, что на улице не оставят), и мнение о его персоне со стороны спутников. Маловероятно, что их пути еще раз пересекутся. Но все равно лучше даже со случайными попутчиками расставаться по-хорошему.
Гостиница оказалась самой обычной. Разве что снаружи о назначении этого здания догадаться было трудно. Обычная трехэтажная коробка, слегка украшенная лепниной, среди соседних зданий никак не выделялась и больше походила на какое-нибудь присутствие. Здания явно казенные, так как при входе у каждого была будка с охранником. Разве что стояли в них не обычные будочники, а жандармы. И вывесок на здании что-то не было. Но таблички не на всех и размещают только там, где прием просителей ведут. Получается, гостиница эта – не для всех.
Если бы Петя раскатал губу, ожидая увидеть внутри особый шик, то был бы разочарован. Все оказалось очень скромно. Но он ни на что этакое и не рассчитывал. Так, мысль мелькнула, но, скорее, в качестве шутки.
Впрочем, жандармы в роли коридорных его не то чтобы сильно напрягли, но немного обеспокоили.
Выделенный ему номер оказался тоже довольно скромным, без излишеств. Комната где-то в пять квадратных саженей, с одним окном и самым минимумом мебели, к тому же на вид не слишком удобной. Зато со всеми удобствами (в смысле небольшая туалетная комната в комплект входила). В академии условия, пожалуй, чуть получше были, но привыкнуть к «роскоши» кадет не успел, так что счел предоставленное ему помещение вполне достойным. Опять же денег за него платить не надо, поэтому, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. К тому же Мышкина и Макарова разместили в соседних номерах, значит, никого из их компании тут не выделили. Ерунда, но настроение Пете это подняло.
А потом на три дня про него как будто совершенно забыли. От Палена никаких указаний не поступало, Макаров и Мышкин куда-то по своим делам ушли, а ему что делать? Сидеть в номере и ждать? Как-то неинтересно. Он как-никак в столице на несколько дней оказался. Надо хотя бы достопримечательности посмотреть.
Если в первый день Петя волновался и трижды в течение дня возвращался узнать, не спрашивали ли его, то на второй и третий гулял уже смело. Был бы нужен, Пален (или чиновник-распорядитель Пуговкин) его бы предупредили заранее. Хотя бы попросили из номера не отлучаться, если бы он, вероятно, мог понадобиться. А так – можно гулять свободно. Пока. Через неделю он и сам беспокоиться начнет. Все-таки лето подходит к концу, не за горами новый учебный год. Хотелось бы не только успеть к началу занятий в академию, но и практику закрыть с наибольшей пользой для себя. Шансы на орден не слишком велики (выслуги лет не хватает), но хоть медальку могли бы дать. Если специальную «За блокаду Томы» не отчеканят, есть же еще медали «За храбрость», «За отличие», «За веру и верность», да мало ли еще какие. Возможно, во флоте и свои особые имеются. И обязательно нужно письмо с высокой оценкой его деятельности, желательно за подписью генерал-губернатора. Чтобы Левашову не к чему придраться было. Так что дел еще полно. Но пока можно не суетиться, а попытаться узнать столичный Пронск получше.
Первый же достойный объект оказался буквально под боком. Прямо рядом с комплексом безликих зданий, где стояла Петина гостиница, через небольшой парк или сквер оказался ни много ни мало государев дворец. Куда ходу посторонним, понятно, не было, но через кованую ограду вполне можно было полюбоваться.
Впрочем, в архитектуре Петя разбирался весьма слабо, но монументальность строения, помноженная на осознание величия его обитателей, произвела на него сильное впечатление. Даже позавидовал Палену с Хилковым, которые, наверное, проводят это время внутри, среди роскошных интерьеров. Впрочем, им там, скорее всего, не до красот. Свои задачи решают.
Через площадь, чуть по диагонали от дворца находилось здание гвардейских казарм. Тоже красивое, но выдержанное в более архаичном классическом стиле. Впрочем, очень может быть, что фасад там куда лучше внутреннего убранства. Казармы все-таки. Солдатам, даже гвардейцам, излишества не положены.
В общем, сам расчувствовался и наложил на сестру, прощаясь, еще одно «среднее исцеление». На лицо. Чтобы окончательно его в порядок привести.
Ну а потом, когда вернулся в гостиницу, обнаружил, что его там ждет письмо в казенном конверте со штампом канцелярии генерал-губернатора. Которое ему дежурный на вытянутых руках на подносе подал. Уважают тут графа Палена.
Сообщение было кратким. Едут в столицу. Завтра. Отъезд в полдень. Интересно, на чем? Проводив сестру, он расписание посмотрел, нет на завтра никаких поездов. Или генерал-губернатору расписание не указ?
Глава 13
В столицу, по делу, срочно!
Оказалось, действительно не указ. На вокзале у первой, наиболее удобной платформы стоял поезд, не обозначенный в расписании. Паровоз и три вагона. Причем только один из них обычный, первого класса (каретного типа), как уже привык ездить Петя, а два других – что-то совершенно новое. Кучеряво генерал-губернаторы живут. В том, что это вагоны повышенного комфорта, сомневаться не приходилось.
Петя немного замешкался, подходя к поезду. Знакомых лиц на платформе рядом с ним нет. Зато в небольшом отдалении, у края платформы напротив поезда, собралась целая толпа. Генерал-губернатора пришли проводить? Или на пленных магов поглазеть? Их ведь Пален с собой взять собирался.
У самих же вагонов стояли несколько человек с блокнотами в руках, а один даже ящик на штативе перед собой выставил. Дагерротипы делать собрался? Птахину стало интересно, и он подошел поближе. Ящик как ящик. Деревянный, не слишком большой. С одной стороны на него какая-то медная блямба наверчена. Вроде большого наперстка, в котором просверлили дырку, а потом эту дырку крышечкой прикрыли. И как это работает?
К Пете подошел какой-то господин чиновного вида:
– Это особый поезд. Пассажиров не принимает.
После чего уставился на академический знак кадета, явно что-то в уме прикидывая.
– Видимо, мне на него и нужно. – Тот решил не напускать важный вид, а быть вежливым. – Я Петр Птахин. Его высокопревосходительство граф…
Договорить чиновник ему не дал:
– Прошу простить. Был предупрежден, но думал, что вы вместе с остальными подъедете. Пойдемте, я вас в вагон провожу.
– Минуточку! – Господа с блокнотами решительно перекрыли дорогу. – Пару слов о том, как вам удалось пленить магов, которые выше вас по разряду.
– Господа! Не заслоняйте! Сочинить заметку вы и сами можете, а дагерротип сам собой не нарисуется. Петр Григорьевич! Посмотрите на меня!
Птахин обернулся. Больше из интереса посмотреть, что же этот господин собрался делать.
– Не шевелитесь, пожалуйста! Застыньте, кому говорю! Считаю. – Сказав это, господин отодвинул заслонку на «наперстке» в сторону. – Раз, два, три… Да не шевелитесь вы! Пластинку испортите! Шесть, семь…
На счете «пятнадцать» заслонка была повернута на место, и господин потерял к Пете всякий интерес. Накрыл свой ящик куском плотной ткани и стал что-то под ним делать руками.
– Что он делает? – невольно спросил Птахин у перекрывшего ему дорогу господина с блокнотом.
– Камеру свою перезаряжает, пластинку меняет.
– А почему до пятнадцати считал?
– Так камера новейшей конструкции. Раньше, чтобы портрет сделать, по полчаса ждать надо было. А чтобы не шевелились, голову специальным зажимом фиксировали.
– Ничего себе!
Тут вмешался чиновник-распорядитель:
– Пойдемте, Петр Григорьевич…
– Позвольте, Илья Львович, – вот как, оказывается, этого чиновника зовут, – это нам надо материал собрать, а пока именно мы только на вопросы Петра Григорьевича отвечали. Теперь наша очередь. Всего несколько вопросов. А поезд не уедет, генерал-губернатора все равно пока нет.
– Пойдемте! – Илья Львович был непреклонен. Видимо, хотел гарантированно освободиться от Пети к моменту приезда начальства.
А вот тому стало неловко. Нехорошо как-то от таких вежливых господ убегать.
– Извините, господа. Я только вещи в вагоне оставлю и к вам выйду. Я всего лишь кадет академии, так что во многое не посвящен, но что знаю, постараюсь рассказать.
Чиновник посмотрел на Петю не то с осуждением, не то с сочувствием, но ни слова не сказал. Только подвел к вагону (тому, который обычный) и вручил ему ключ от купе. Попав в знакомое помещение, юноша там надолго не задержался. Пристроил баулы на багажной полке и снова вышел… к кому? Газетчикам, наверное. Ранее ему с этой братией общаться не доводилось, так что предубеждений не было – лишь легкое опасение, как бы чего лишнего не сказать, вызвав тем самым гнев начальства, но он вроде в курсе позиции генерал-губернатора. Можно сказать, вместе ее вырабатывали.
Петю сразу обступили люди с блокнотами. Посыпались вопросы, на которые он старался отвечать.
– Кадет магической академии, что в городе Баяне. Закончил два курса, перешел на третий, здесь на практике…
Да, с Виктором Паленом был знаком по академии. Его там все знали, лучший выпускник этого года. Сильный маг – четвертый разряд; наверное, скоро третьего достигнет. Специализация – вода-воздух. Да, идеальное сочетание для флота…
Я? Целитель. Пока только шестого разряда. Чем Палена заинтересовать мог? Наверное, тем, что я немного необычный целитель. С сильно развитой аурой. Раньше было такое направление развития магии, когда энергия копилась не только в хранилище, но и в ауре. Сейчас от него отошли, но у меня как-то все само собой получилось. Так-то по хранилищу я шестого разряда, но если ауру накачать, разово могу исполнить заклинание пятого разряда. И оперировать аурой могу на большее расстояние, чем многие другие маги. При столкновении с Фиртина-беем это очень пригодилось…
Как попал на эскадру, блокировавшую Томы? Так при прохождении практики направили. Меня в этот раз вообще по разным направлениям кидали. Жандармерия – таможня – порт – минный носитель «Князь Константин». С Виктором Паленом уже только на «Князе Михаиле» встретились…
Далее Петя всячески расхваливал старшего (на год) товарища, перечисляя все его подвиги. От первого места среди выпускников академии до пленения самого Фиртина-бея. Про потопленный османский крейсер в начале блокады тоже чуть не в лицах рассказал. Встретил полнейшее одобрение и живейший интерес пишущей братии, которые действительно строчили в блокнотах со скоростью митральезы и даже уточняющие вопросы задавали, не поднимая глаз от записей.
Петя сам не понял, почему он столько рассказывает. Если бы не знал точно, что на магов гипноз не действует, решил бы, что под его влияние попал.
А потом вдруг вокруг Пети резко образовалась пустота, и он от неожиданности на секунду застыл с открытым ртом, оборвав фразу посредине. Правда, быстро пришел в себя. К последнему вагону шла целая колонна военных. Ну как колонна… около полусотни человек, среди которых выделялись (одеждой) четверо магов. И двое пленников посередке.
Разглядеть это Птахин смог, только поднявшись на подножку своего купе, так как к подошедшим не только корреспонденты рванули, но и вся толпа, до этого державшаяся вдоль стены вокзала, подалась вперед и закрыла ему обзор.
Часть солдат (впрочем, это для Пети все рядовые военные – солдаты, а то были морские пехотинцы) немедленно образовали оцепление. Не слишком умело, но, подгоняемые парой унтеров, справились. Большинство оставшихся попытались организовать сопровождение магов в вагон. Получилось не очень. Дверей в вагоне было только две – в начале и в конце его, и входить в них можно было только по одному. Тем более непонятно, чем они могли бы помешать двум магам воздуха, если бы те решили попытаться удрать. Городские маги – другое дело. Наверное, еще артефакты используются. К сожалению, в академии такие знания только на третьем курсе давать будут, но что средства, мешающие магам использовать магию, существуют, кадет знал. И даже представлял, как это можно сделать с помощью зелий. Но не похоже, чтобы пленных чем-то одурманивали. Шли они спокойно и вполне мирно о чем-то переговаривались со своими конвоирами-магами. Солдат игнорировали.
Посадка завершилась довольно быстро, но толпа зрителей не расходилась. Даже как-то громче стала. В смысле обсуждение увиденного пошло без понижения голосов. Что там обсуждать-то – во что был одет Фиртина-бей? В несколько непривычный мундир – с вполне европейского вида кителем и шароварами. Китель, судя по обилию золотого шитья, парадный, на корабле проще был одет. Интересно, здесь пошили или ему из дома прислали? Похоже, Пален-старший хочет государю товар лицом показать. Но Птахина это мало касается.
А вот, кстати, и сам генерал-губернатор. Вышел из здания вокзала в сопровождении… много кого. Тут и супруга, и адмирал Хилков, и Виктор, и еще целая куча народа. Включая Мышкина, который скромно в передние ряды не лез, чуть ли не последним шел.
Петя на всякий случай обозначил поклон. Аккуратно, чтобы со ступеньки не свалиться.
В толпе провожающих раздались приветственные крики. Любят генерал-губернатора? Или просто зрелищу рады?
Газетчики уже были в первых рядах, причем Пален сбавил шаг и о чем-то их спросил. Задержался на минуту, дав себя запечатлеть на фоне вагона. Сначала с Хилковым, потом с женой и сыном. Но разговоры разводить не стал, а сразу за этим скрылся в вагоне. Даже супруге руку не подал. Впрочем, там и без него желающих хватало, адъютанты сразу столько рук протянули, что могли бы Елизавету Константиновну в вагон по воздуху занести. А, может, именно так и сделали. Как-то очень уж легко она над толпой взлетела. Благосклонно улыбаясь.
Петя еще раз поклонился. Кажется, заметила. Наверняка заметила. Улыбка улыбкой, а взгляд у нее цепкий.
Теперь, кажется, и Пете пора в его купе перебираться, тем более что солдаты оцепления сами по вагонам разбежались. По всем. Где они в генерал-губернаторском вагоне размещаться собираются, понять было сложно, а вот в Петином заняли по два купе в начале и в конце. Охрана на высшем уровне. Наверное. Как государя охраняют, оставалось только догадываться.
Купе было самым обычным и привычным, можно сказать, почти дома себя почувствовал. Тем более где у него дом? Точно не в академии. Там только до конца обучения, да и то на третьем курсе опять в новое помещение переселить должны будут. Непонятно зачем. Нет, после казармы первого курса переехать в подобие гостиничного номера было приятно. А теперь что? Номер люкс будет? Как-то ему на повышенный комфорт наплевать. Да и неизвестно еще, какие у него условия будут после окончания. А ну как снова в палатке жить придется, как на прошлой практике…
Впрочем, все это лирика. Пока же у него было три дня, чтобы отоспаться, помедитировать всласть и потренировать заклинания. В последнее время он что-то тренировки запустил.
Можно было еще «духа» по вагонам погонять, но Петя не видел в этом смысла. Генерал-губернатора подслушивать? Или адмирала? Сомнительно, чтобы обсуждение важных вопросов отложили до посадки в поезд. А просто подслушивать ради подслушивания – как-то нехорошо.
Вот османских магов он бы с интересом послушал, да языка не знает. Начать учить? За два дня не выучить.
Вообще, иностранные языки – это вопрос интересный. Основные европейские он, спасибо зельям, которые им давали на занятиях для укрепления памяти, хотя бы на начальном уровне освоил. При нужде сможет объясниться и понять, что ему говорят, если будут делать это медленно и не используя слишком уж заковыристых (литературных?) слов. Словарь у него все-таки маловат, надо бы расширить. Но еще важнее понять, какие языки ему могут по работе понадобиться. Какой-нибудь тюркский? Или чжурчжэньский с ханьским? Хорошо бы знать, куда его после академии на три года служить отправят. Только Левашов ведь ни за что не скажет. А если даже намекнет, потом все равно переиграет. Так что лучше просто медитировать.
Чем Петя и занялся. Вообще, дорога прошла на редкость скучно. В смысле без происшествий. Никто его ни разу не побеспокоил. Только на остановках в буфетах с Мышкиным или Макаровым удавалось поздороваться, но в разговоры они с ним не вступали. А ни высокого начальства, ни пленных магов он не видел. То есть османов видел один раз издалека, когда их зачем-то в генерал-губернаторский вагон провели. Да так там и оставили. Или вернули назад, когда Петя этого не заметил. В принципе возможно, один раз поезд зачем-то ночью останавливался. Но опять же все это – праздные рассуждения. Главное, что его ни на какие совещания не вызывали, а сами Палены из вагона не выходили. Даже Виктор ни разу этого не сделал.
С другой стороны, жаловаться было грех. Едет первым классом, за билет денег не платил. А в Баян все равно бы пришлось через столицу возвращаться.
В Пронске ситуация почти повторилась. Все тот же чиновник-распорядитель (получается, вместе с ними ехал) перехватил у поезда Петю с Макаровым и Мышкиным и попросил (приказал) следовать за солдатом к экипажу. Мышкин презрительно фыркнул, но возражать не стал.
– Вы, Василий Львович, наверняка не в первый раз так путешествуете, – обратился к нему Петя. – Все знаете. Наверное, сопровождающий вам ни к чему?
– Так положено. Не будем мешать Пуговкину его работу делать.
Получается, чиновника-распорядителя зовут Пуговкин. Забавная фамилия. Как-то Мышкин ее специально голосом выделил, чтобы показать, что тот ему не ровня. Но тихо. Так что не так уж и сильно его чин выше. Если это вообще именно так обстоит.
– И куда нас повезут?
– Как куда? В гостиницу. Не думаю, что его сиятельство нас к себе в особняк пригласит погостить.
Во время этого диалога Макаров, напустив на себя небрежный вид, молчал, но прислушивался. Небось нечасто в столице бывает, и ему даже больше, чем Птахину интересно, что их ждет. Но спросить стесняется, чтобы совсем простаком не показаться. Зато Пете, как молодому и неопытному, стесняться нечего. Наоборот, от него таких вопросов ждут. Мышкин – чтобы покрасоваться, а Макаров – чтобы получить информацию. Почему бы им не подыграть? Хотя самому ему по большому счету безразлично и куда их везут (уже ясно, что на улице не оставят), и мнение о его персоне со стороны спутников. Маловероятно, что их пути еще раз пересекутся. Но все равно лучше даже со случайными попутчиками расставаться по-хорошему.
Гостиница оказалась самой обычной. Разве что снаружи о назначении этого здания догадаться было трудно. Обычная трехэтажная коробка, слегка украшенная лепниной, среди соседних зданий никак не выделялась и больше походила на какое-нибудь присутствие. Здания явно казенные, так как при входе у каждого была будка с охранником. Разве что стояли в них не обычные будочники, а жандармы. И вывесок на здании что-то не было. Но таблички не на всех и размещают только там, где прием просителей ведут. Получается, гостиница эта – не для всех.
Если бы Петя раскатал губу, ожидая увидеть внутри особый шик, то был бы разочарован. Все оказалось очень скромно. Но он ни на что этакое и не рассчитывал. Так, мысль мелькнула, но, скорее, в качестве шутки.
Впрочем, жандармы в роли коридорных его не то чтобы сильно напрягли, но немного обеспокоили.
Выделенный ему номер оказался тоже довольно скромным, без излишеств. Комната где-то в пять квадратных саженей, с одним окном и самым минимумом мебели, к тому же на вид не слишком удобной. Зато со всеми удобствами (в смысле небольшая туалетная комната в комплект входила). В академии условия, пожалуй, чуть получше были, но привыкнуть к «роскоши» кадет не успел, так что счел предоставленное ему помещение вполне достойным. Опять же денег за него платить не надо, поэтому, как говорится, дареному коню в зубы не смотрят. К тому же Мышкина и Макарова разместили в соседних номерах, значит, никого из их компании тут не выделили. Ерунда, но настроение Пете это подняло.
А потом на три дня про него как будто совершенно забыли. От Палена никаких указаний не поступало, Макаров и Мышкин куда-то по своим делам ушли, а ему что делать? Сидеть в номере и ждать? Как-то неинтересно. Он как-никак в столице на несколько дней оказался. Надо хотя бы достопримечательности посмотреть.
Если в первый день Петя волновался и трижды в течение дня возвращался узнать, не спрашивали ли его, то на второй и третий гулял уже смело. Был бы нужен, Пален (или чиновник-распорядитель Пуговкин) его бы предупредили заранее. Хотя бы попросили из номера не отлучаться, если бы он, вероятно, мог понадобиться. А так – можно гулять свободно. Пока. Через неделю он и сам беспокоиться начнет. Все-таки лето подходит к концу, не за горами новый учебный год. Хотелось бы не только успеть к началу занятий в академию, но и практику закрыть с наибольшей пользой для себя. Шансы на орден не слишком велики (выслуги лет не хватает), но хоть медальку могли бы дать. Если специальную «За блокаду Томы» не отчеканят, есть же еще медали «За храбрость», «За отличие», «За веру и верность», да мало ли еще какие. Возможно, во флоте и свои особые имеются. И обязательно нужно письмо с высокой оценкой его деятельности, желательно за подписью генерал-губернатора. Чтобы Левашову не к чему придраться было. Так что дел еще полно. Но пока можно не суетиться, а попытаться узнать столичный Пронск получше.
Первый же достойный объект оказался буквально под боком. Прямо рядом с комплексом безликих зданий, где стояла Петина гостиница, через небольшой парк или сквер оказался ни много ни мало государев дворец. Куда ходу посторонним, понятно, не было, но через кованую ограду вполне можно было полюбоваться.
Впрочем, в архитектуре Петя разбирался весьма слабо, но монументальность строения, помноженная на осознание величия его обитателей, произвела на него сильное впечатление. Даже позавидовал Палену с Хилковым, которые, наверное, проводят это время внутри, среди роскошных интерьеров. Впрочем, им там, скорее всего, не до красот. Свои задачи решают.
Через площадь, чуть по диагонали от дворца находилось здание гвардейских казарм. Тоже красивое, но выдержанное в более архаичном классическом стиле. Впрочем, очень может быть, что фасад там куда лучше внутреннего убранства. Казармы все-таки. Солдатам, даже гвардейцам, излишества не положены.