Господин маг. Новые возможности
Часть 33 из 42 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Что вы, я к государю искренне испытываю самые верноподданнические чувства.
Чиновник только головой покачал, развивать тему не стал.
– Вообще-то у нас с вами остался нерешенным до конца вопрос о моих призовых. Или если вам больше нравится другая формулировка – моем поощрении за участие в блокаде, – напомнил Петя.
– Почему же, я от своих слов не отказываюсь. – Прямое указание генерал-губернатора Мышкин упоминать не стал.
После чего повернулся вместе с креслом и открыл дверцу сейфа у себя за спиной, восхитив Петю своей ловкостью. Скорее всего, ножки кресла войлоком подбиты.
К сожалению, пачки банкнот, как надеялся кадет, на полках не лежали. В основном какие-то папки. Но выдвижной денежный ящичек все-таки нашелся. Прикрыв его от Петиных глаз спиной и рукой, хозяин кабинета отсчитал несколько купюр:
– Пять тысяч, как и договаривались.
– Во-первых, договаривались мы на сто рублей с каждого корабля, а их было пятьдесят три. Во-вторых же, за последний боевой корабль явно больше положено. Он сам трофеем стал, а не только его товар. К тому же взят в бою с превосходящими силами противника. По каперским правилам от его цены половина абордажной команде шла.
– Гм! – Мышкин выразительно посмотрел на наглого кадета. Потом достал еще несколько купюр. – Хорошо. Шесть тысяч, и больше от меня вы ничего не получите.
На Петю все это не произвело никакого впечатления.
– Грех вам, Василий Львович, так на бедном кадете экономить. Который иных доходов, кроме стипендии, не имеет. Но раз уж вы так о казенных деньгах радеете, придется с вами согласиться. Но у меня еще две просьбы есть. Точнее, нужна ваша помощь в решении еще двух вопросов. Во-первых, не могли бы вы мне помочь полученные деньги в какое-нибудь предприятие вложить? Наверняка же есть купеческие товарищества, что с вами дела ведут. Например, снаряжают вскладчину корабли с зерном в Европу, а оттуда товары для вашего ведомства поставляют…
Некоторое, впрочем, недолгое время Мышкин размышлял. Потом решительно схватил так и лежавшую перед Петей на столе неровную пачку купюр:
– Хорошо. Я дам вам записку в торговый дом Самохваловых. Чтобы учли в ваших интересах шесть тысяч. Финансами я сам с ними разберусь.
– Видите ли, Василий Львович, у меня и еще немного денег сверх ваших есть. Со стипендии накопил. Так я бы хотел их к этой сумме присовокупить.
Чиновник с подозрением посмотрел на Петю, но каким-то чутьем понял, что у того с собой денег нет.
– Хорошо. Думаю, это можно устроить.
– Тогда вторая просьба, вы уж простите. Не денежная, – спешно уточнил Петя. – Просто может случиться так, что ехать с его высокопревосходительством Паленом в столицу придется уже скоро, боюсь не успеть семейные дела решить. Видите ли, где-то под Тмутараканью у меня старший брат служит во втором Ахеронском полку. Простым солдатом, как я понимаю. И вместе с ним сюда еще и сестра поехала. Не могли бы вы как-нибудь посодействовать встрече родственников, а то я даже не знаю, где этот полк дислоцируется.
Мышкин пожевал губами, видимо прикидывая про себя, стоит ли идти кадету навстречу. Но все-таки решил помочь:
– Хорошо.
Как он вызвал помощника, Петя не понял. То ли за шнурок какой дернул, то ли артефакт какой использовал, но через мгновение в кабинет вошел вышеуказанный господин. Лет тридцати пяти, невысокий, с аккуратно подстриженными бородой и усами и внимательными «собачьими» глазами.
– Эрнст Филиппович, вот молодому магу помочь надо.
После чего кратко, но точно поставил задачи. Подготовить записку Самохвалову и найти родственников.
– Только вам, Петр Григорьевич, самому ехать в полк не резон. Это довольно далеко за городом, весь день потратить придется, а вдруг вы его высокопревосходительству понадобитесь? Так что лучше Эрнст Филиппович их к вам вызовет. Вы где остановились?
Что же, тем лучше. Искренне поблагодарив Мышкина, Петя подождал в приемной, пока не будет готова записка, после чего покинул присутствие. Завести знакомство с секретаршами даже не пытался. Слишком уж строго они на него смотрели. И не факт, что он в этом кабинете еще хотя бы раз окажется. Разве что по распределению после окончания академии. Но сам Птахин проситься в Тмутаракань точно не будет. Флот – явно не его призвание.
К Самохваловым Петя отправился только на следующий день. Деньги же у него не в банке лежали. А в свертке. В вырезанном в камне тайничке под землей.
Пока шел к месту своей захоронки, изрядно волновался. Вроде место в стороне от основных путей контрабандистов и лежат там деньги не слишком давно, но все равно его даже потряхивать стало. Пришлось себя одернуть и даже немного посидеть у стенки, помедитировать. А потом сдерживать себя, чтобы дальше не бежать, а идти тихо, вглядываясь во все стороны магическим зрением, чтобы ни на кого не напороться. Нельзя сказать, что по подземелью полно народу шастает, разве что только когда из пригородов на работу или с работы идут, но – мало ли.
Один раз действительно кого-то засек и даже за кинжал схватился, но, к счастью, люди (вроде двое) за стенкой оказались. Но подождал, затаившись, пока они не прошли куда-то дальше. Вроде через стенку им не пересечься, но вдруг шаги его услышат и заинтересуются?
Потом было полчаса состояния, близкого к истерике, когда Птахин никак не мог в нужный коридор попасть. Ходы-то без всякой системы нарыты, а меток он, по понятным соображениям, не ставил, на память понадеялся. И ведь вроде все помнит, но то ли кто-то лишние ходы по дороге успел прорубить, то ли он сам со счета шагов и поворотов сбился, но выйти к нужному месту с первого раза не удалось. Со второго – тоже. А потом он минут десять просто метался по ходам, тычась в стены, пока не сумел взять себя в руки.
Призвал на помощь собственное чувство расстояния и ориентации в пространстве. И вдруг понял, что нужное место каким-то образом под ним оказалось.
Плюнув на все, Петя просто прорезал своим кинжалом в камне колодец вниз. Метра полтора пробил – хорошо камень относительно легкий. Не так сложно отходы выгребать было.
Идея оказалась рабочая, но не самая лучшая. В конце концов вниз он просто свалился вместе с кусками камня. Себя-то аурным щитом прикрыть еще удалось, а вот одежда изрядно порвалась. Конечно, ходил по лабиринту ходов Петя не в парадной форме, а в старой, из которой он уже порядком вырос (в основном за счет ширины плеч, но и в росте тоже немного прибавил), но сейчас-то ему переодеться было не во что. Пока он в подземелье – не страшно, но ведь до гостиницы ему еще через полгорода идти. Хотя есть же извозчики…
К счастью, тайник оказался цел, а по дороге назад на него никто не напал. Хотя пару раз он срочно сворачивал с намеченного пути в боковые ответвления, чтобы никому не попасться на глаза. Мелькнула даже кровожадная мысль, что можно было бы кинжал «подзарядить», но Петя ее отмел. Убивать ради энергии ничуть не лучше, чем разбойничать на дорогах. А он все-таки человек порядочный. Маг. Будущий столп общества, можно сказать.
С последней мыслью Птахин над собой сам посмеялся. «Столп общества»! Разве что если в совсем глухой провинции осядет. В столице генералов полно, а ему выше подполковника (надворного советника) не подняться. Но – тоже неплохо.
Контора и склады Самохваловых располагались, можно сказать, в козырном месте – рядом с портом, прямо на задах казенных зданий городской и портовой администрации. От присутствия Мышкина – десять минут пешком. От Петиной гостиницы, к сожалению, много дальше.
Называлось сие товарищество вовсе не от имени Самохваловых, как думал Петя, а «Южное общество товарных складов». А Петр Ильич Самохвалов, купец первой гильдии, был одним из ее учредителей и авторитетным членом правления.
К нему кадета никто пропускать и не думал, но, поглядев на записку, какой-то приказчик средних лет, больше напоминавший мелкого чиновника, отправил его к какому-то другому не то чиновнику, не то купчику, молодому и дальнему родственнику Петра Ильича – Василию Юлиевичу Роте.
Идти оказалось далеко, довольно сложными переходами, что косвенно указывало на невысокое положение Василия Юлиевича в иерархии товарищества. Дорогу несколько раз пришлось переспрашивать, для чего Петя вежливо, но решительно врывался в попадавшиеся по дороге комнаты. В те, которые не были заперты.
В последний раз уточнил, когда уже добрался до нужной двери. Таблички с именем на ней не было, только номер. Впрочем, попал он не в комнату с многими столами, а приемную вполне солидного кабинета. Чем-то антураж напоминал контору Карташова на золотом прииске. Петя мысленно еще раз провел переоценку роли Роте в товариществе. Теперь в сторону увеличения.
В приемной дежурила не секретарша, не приказчик, а какой-то дедок. Как он здесь оказался и чем связан с хозяином кабинета, оставалось только гадать. Возможно, был именно что дядькой-воспитателем при мальчике из богатой семьи, пока тот рос, да так при нем и остался. По крайней мере, держался он тут вполне по-хозяйски.
Записку Мышкина внимательно прочитал, придирчиво оглядел кадета с головы до ног, задержав взгляд не столько на орденах, сколько на знаке академии.
– Маг, значица… – подвел он итог своим наблюдениям. – И за какие-то заслуги его высокопревосходительство хочет, чтобы мы вам денег дали…
– Вообще-то деньги у меня свои. Просто Василий Львович, – называя Мышкина по имени-отчеству, Петя специально подчеркнул хорошее с ним знакомство, – рекомендовал вложить их в ваше товарищество. И положенную мне за блокаду одного османского города премию в размере шести тысяч тоже вам переслать.
– Томы, что ли? – ворчливо переспросил дедок. – Чего тень на плетень наводите?… Ладно, пойду доложу.
И скрылся за дверью вместе с запиской, ворча на ходу:
– Переслать, как же…
Появился дед только минут через пять. К сожалению, сквозь дверь ничего слышно не было, а запустить ему вслед «духа» Петя не догадался. Точнее, не ожидал, что это может понадобиться.
– Вы, ваше благородие, – дед наконец появился и сделал приглашающий жест, – только не перепутайте. Роте – немецкая фамилия, означает «румяный». И к роте солдат никакого отношения не имеет.
Птахин улыбнулся, дескать, понял – и вошел в кабинет.
Назвать хозяина кабинета – молодого человека лет двадцати пяти – румяным было сложно. Он был рыжим. В классическом смысле этого слова – с огненной шевелюрой и конопушками по всему белому, как алебастр, лицу. На тыльной стороне рук они тоже присутствовали. Остальное тело было скрыто под партикулярным платьем из дорогой ткани. С массивной золотой цепочкой от часов. Петя мысленно похвалил себя, что тоже при часах с цепочкой. Может, не такой толстой, но достаточно солидной. А еще при орденах. В общем, тоже не лыком шит.
– Записку вашу я, Петр Григорьевич, прочитал, – довольно хмуро приветствовал его Василий Юлиевич. – Значит, вы хотите принять участие в ближайшей торговой операции нашего товарищества на сумму в шесть тысяч рублей, кою господин Мышкин просит зачесть при дальнейших взаиморасчетах «Южного общества товарных складов» с интендантской управой Тмутараканского порта. Не скажу, что меня это обрадовало, но с такими большими людьми лучше не ссориться.
– К сожалению, – Птахин заговорил доверительным тоном, – я оказался в том же положении. Указанные шесть тысяч я рассчитывал получить вчера наличными и только между делом поинтересовался, не посоветует ли мне опытный человек, куда их можно вложить. В результате получил вместо денег эту записку. Но, сами понимаете, отказываться от своих кровных не собираюсь.
Роте предпочел держать дистанцию и заговорил сухо, не отвлекаясь на обсуждение ситуации:
– Сейчас снаряжается судно с грузом овса в Англию. Здесь овес стоит шестьдесят пять копеек за пуд, в Саутгэмптоне рассчитываем его продать в среднем за рубль. То есть за вычетом дорожных и торговых расходов вы можете рассчитывать на тысячу-полторы прибыли. Если все пройдет благополучно, по возвращении судна в Тмутаракань эта сумма и ваши шесть тысяч будут переведены на ваш счет в нашем банке. Вы сможете получить ее в любом другом банке любого города княжества за вычетом комиссии за перевод. Как правило, это десять процентов, если вы не в курсе.
– Знаете, я немного в курсе торговых дел. – Петя скромно не стал уточнять, откуда у него такие знания. – Так вот, в южных губерниях цена пуда овса никогда не превышала тридцати копеек.
– При казенной торговле с интендантской управой? – Вот теперь голос купца сочился иронией. – Это еще небольшая наценка. Так сказать, доверенным партнерам.
Птахин прикинул в уме. Если тот же овес он закупит сам, прибыль получается вообще тройная. Только так не бывает. Зерно надо купить, где-то сохранить до отправки, нанять место на корабле и так далее. Этапов куча, и на каждом он может все потерять. Наверняка все тут уже без него поделено и новички не приветствуются.
Но, главное, нет у него времени всем этим заниматься. Тут самому надо вместе с товаром ехать, глаз с него не спускать, обо всем договариваться. А ему через два-три дня придется ехать вместе с Паленами в столицу, если хочет в академии доучиться. Так что вариант самому становиться купцом можно расценивать только как запасной. Если вдруг с карьерой мага проблемы начнутся. Начальный капитал у него теперь есть. Надо его только сохранить.
Кстати, а ведь с этим тоже проблемы могут быть. Деньги-то он собирается совсем чужим людям доверить. А ну как скажут, что корабль потонул, или, что вероятнее, в дороге именно его зерно подмокло и испортилось? Хотя и об османах забывать тоже не стоит. А вдруг и они каперствуют?
– Товар страхуется? – спросил он поэтому.
– Только на начальную стоимость, чтобы совсем не разориться. За вычетом двадцати процентов ставки страхования.
Нет, Петю такое явно не устраивает.
– Вложить деньги не в товар, а в ваше товарищество можно? Какая у вас прибыль за прошлый год была? Не общая, а та, что пошла в качестве дохода членам товарищества?
Молодой купец ответил после небольшой паузы, видимо, прикинув, стоит ли об этом с кадетом говорить вообще.
– В отчетах общества публикуется. Порядка двадцати процентов. Только по записке я вас в него принять не могу. Вот вернется корабль с прибылью, милости прошу, вносите живые деньги и ждите барышей. А так, извините.
– Так я как раз наличные и хотел внести. Сверх того, что в записке было.
Скептическое выражение лица господина Роте сменилось на заинтересованное, когда Петя стал выкладывать на стол небольшие пачки купюр, сложенные так, чтобы в каждой было по тысяче рублей.
Дальше последовал небольшой торг, на сколько можно увеличить эту сумму за счет той, что в записке указана. Считать ее за восемь тысяч или даже за шесть купец отказался категорически. Чем окончательно убедил Птахина в том, что его в этой торговой операции (с овсом) собирались надуть. Махнул рукой и согласился на пять тысяч. Торговаться можно было еще долго, но стало ясно, что молодой купец не уступит. Возможно, даже не из жадности, а потому, что на большее прав не имеет. Такое в лавке Петя чувствовать научился хорошо. Даже если устроить хороший скандал и пригласить Мышкина, не факт, что дело улучшить удастся. Тот ему не с членством в товариществе обещал помочь, а в разовой торговой операции. И опять же – все это время, а его нет. Вдруг прямо на завтра отъезд назначат?
Так что дал себе Птахин зарок на будущее никогда интендантам на слово не верить и расписок от них не принимать. Только наличные деньги.
Оказалось, это было только началом долгого разговора. В привлечении дополнительных денег товарищество заинтересовано. И делает это тремя путями. Во-первых, можно просто сделать вклад в их банк. У «Южного общества товарных складов» как у солидной организации есть свой. С гарантией возврата денег в любой момент. «Если банк не лопнет», – хмыкнул про себя Петя. И выплатой пяти процентов дохода ежегодно.
Второй вариант – товарищество выпускает облигации. У них доход – десять процентов годовых, но получить начальный вклад можно только при погашении облигаций. У этих срок еще четыре года. Впрочем, никто не мешает Пете самому продать эти облигации другим частным лицам или банкам, но уже по той цене, на которую сумеет договориться.
Есть и третья возможность – купить акции товарищества. По их текущей рыночной цене. Тогда Петя будет получать не фиксированный доход, а долю в прибыли пропорционально количеству его акций. Но продавать акции, если захочется вернуть деньги, Пете в любом случае придется самостоятельно. Товарищество их у него выкупать не будет.
Было над чем задуматься. Больших денег у Птахина раньше никогда не было. Более того, их не было и у Куделина, в лавке которого он работал. Так что ни о каких облигациях с акциями он раньше не слышал. Так что делать?
Просто в банк положить? Так за перевод денег из банка в банк тоже проценты берут. А ездить за своими кровными в Тмутаракань – не лучшая идея. Если он здесь сам после академии не осядет, конечно. Но последнее маловероятно. Город, конечно, красивый, но душа у Пети к нему не лежала.
Облигации? Или акции? По акциям доход больше, но как оно получится в итоге, неясно. Это пока у товарищества все хорошо. А сменится генерал-губернатор, и новый Мышкина погонит? Ведь может такое случиться? Запросто. Тогда акции могут в цене очень сильно упасть, никакие прошлые прибыли не окупят потери.
Остаются облигации. Доход маловат. Всего десять процентов. Это притом, что рейс корабля в Англию чуть ли не тройную прибыль дает. Но хотя бы шансов на то, что деньги не пропадут, намного больше. Пален-старший сидит здесь вроде крепко. Судя по особняку, никуда уезжать не собирается. Так что за четыре года, скорее всего, ничего не изменится. А там видно будет.
Чиновник только головой покачал, развивать тему не стал.
– Вообще-то у нас с вами остался нерешенным до конца вопрос о моих призовых. Или если вам больше нравится другая формулировка – моем поощрении за участие в блокаде, – напомнил Петя.
– Почему же, я от своих слов не отказываюсь. – Прямое указание генерал-губернатора Мышкин упоминать не стал.
После чего повернулся вместе с креслом и открыл дверцу сейфа у себя за спиной, восхитив Петю своей ловкостью. Скорее всего, ножки кресла войлоком подбиты.
К сожалению, пачки банкнот, как надеялся кадет, на полках не лежали. В основном какие-то папки. Но выдвижной денежный ящичек все-таки нашелся. Прикрыв его от Петиных глаз спиной и рукой, хозяин кабинета отсчитал несколько купюр:
– Пять тысяч, как и договаривались.
– Во-первых, договаривались мы на сто рублей с каждого корабля, а их было пятьдесят три. Во-вторых же, за последний боевой корабль явно больше положено. Он сам трофеем стал, а не только его товар. К тому же взят в бою с превосходящими силами противника. По каперским правилам от его цены половина абордажной команде шла.
– Гм! – Мышкин выразительно посмотрел на наглого кадета. Потом достал еще несколько купюр. – Хорошо. Шесть тысяч, и больше от меня вы ничего не получите.
На Петю все это не произвело никакого впечатления.
– Грех вам, Василий Львович, так на бедном кадете экономить. Который иных доходов, кроме стипендии, не имеет. Но раз уж вы так о казенных деньгах радеете, придется с вами согласиться. Но у меня еще две просьбы есть. Точнее, нужна ваша помощь в решении еще двух вопросов. Во-первых, не могли бы вы мне помочь полученные деньги в какое-нибудь предприятие вложить? Наверняка же есть купеческие товарищества, что с вами дела ведут. Например, снаряжают вскладчину корабли с зерном в Европу, а оттуда товары для вашего ведомства поставляют…
Некоторое, впрочем, недолгое время Мышкин размышлял. Потом решительно схватил так и лежавшую перед Петей на столе неровную пачку купюр:
– Хорошо. Я дам вам записку в торговый дом Самохваловых. Чтобы учли в ваших интересах шесть тысяч. Финансами я сам с ними разберусь.
– Видите ли, Василий Львович, у меня и еще немного денег сверх ваших есть. Со стипендии накопил. Так я бы хотел их к этой сумме присовокупить.
Чиновник с подозрением посмотрел на Петю, но каким-то чутьем понял, что у того с собой денег нет.
– Хорошо. Думаю, это можно устроить.
– Тогда вторая просьба, вы уж простите. Не денежная, – спешно уточнил Петя. – Просто может случиться так, что ехать с его высокопревосходительством Паленом в столицу придется уже скоро, боюсь не успеть семейные дела решить. Видите ли, где-то под Тмутараканью у меня старший брат служит во втором Ахеронском полку. Простым солдатом, как я понимаю. И вместе с ним сюда еще и сестра поехала. Не могли бы вы как-нибудь посодействовать встрече родственников, а то я даже не знаю, где этот полк дислоцируется.
Мышкин пожевал губами, видимо прикидывая про себя, стоит ли идти кадету навстречу. Но все-таки решил помочь:
– Хорошо.
Как он вызвал помощника, Петя не понял. То ли за шнурок какой дернул, то ли артефакт какой использовал, но через мгновение в кабинет вошел вышеуказанный господин. Лет тридцати пяти, невысокий, с аккуратно подстриженными бородой и усами и внимательными «собачьими» глазами.
– Эрнст Филиппович, вот молодому магу помочь надо.
После чего кратко, но точно поставил задачи. Подготовить записку Самохвалову и найти родственников.
– Только вам, Петр Григорьевич, самому ехать в полк не резон. Это довольно далеко за городом, весь день потратить придется, а вдруг вы его высокопревосходительству понадобитесь? Так что лучше Эрнст Филиппович их к вам вызовет. Вы где остановились?
Что же, тем лучше. Искренне поблагодарив Мышкина, Петя подождал в приемной, пока не будет готова записка, после чего покинул присутствие. Завести знакомство с секретаршами даже не пытался. Слишком уж строго они на него смотрели. И не факт, что он в этом кабинете еще хотя бы раз окажется. Разве что по распределению после окончания академии. Но сам Птахин проситься в Тмутаракань точно не будет. Флот – явно не его призвание.
К Самохваловым Петя отправился только на следующий день. Деньги же у него не в банке лежали. А в свертке. В вырезанном в камне тайничке под землей.
Пока шел к месту своей захоронки, изрядно волновался. Вроде место в стороне от основных путей контрабандистов и лежат там деньги не слишком давно, но все равно его даже потряхивать стало. Пришлось себя одернуть и даже немного посидеть у стенки, помедитировать. А потом сдерживать себя, чтобы дальше не бежать, а идти тихо, вглядываясь во все стороны магическим зрением, чтобы ни на кого не напороться. Нельзя сказать, что по подземелью полно народу шастает, разве что только когда из пригородов на работу или с работы идут, но – мало ли.
Один раз действительно кого-то засек и даже за кинжал схватился, но, к счастью, люди (вроде двое) за стенкой оказались. Но подождал, затаившись, пока они не прошли куда-то дальше. Вроде через стенку им не пересечься, но вдруг шаги его услышат и заинтересуются?
Потом было полчаса состояния, близкого к истерике, когда Птахин никак не мог в нужный коридор попасть. Ходы-то без всякой системы нарыты, а меток он, по понятным соображениям, не ставил, на память понадеялся. И ведь вроде все помнит, но то ли кто-то лишние ходы по дороге успел прорубить, то ли он сам со счета шагов и поворотов сбился, но выйти к нужному месту с первого раза не удалось. Со второго – тоже. А потом он минут десять просто метался по ходам, тычась в стены, пока не сумел взять себя в руки.
Призвал на помощь собственное чувство расстояния и ориентации в пространстве. И вдруг понял, что нужное место каким-то образом под ним оказалось.
Плюнув на все, Петя просто прорезал своим кинжалом в камне колодец вниз. Метра полтора пробил – хорошо камень относительно легкий. Не так сложно отходы выгребать было.
Идея оказалась рабочая, но не самая лучшая. В конце концов вниз он просто свалился вместе с кусками камня. Себя-то аурным щитом прикрыть еще удалось, а вот одежда изрядно порвалась. Конечно, ходил по лабиринту ходов Петя не в парадной форме, а в старой, из которой он уже порядком вырос (в основном за счет ширины плеч, но и в росте тоже немного прибавил), но сейчас-то ему переодеться было не во что. Пока он в подземелье – не страшно, но ведь до гостиницы ему еще через полгорода идти. Хотя есть же извозчики…
К счастью, тайник оказался цел, а по дороге назад на него никто не напал. Хотя пару раз он срочно сворачивал с намеченного пути в боковые ответвления, чтобы никому не попасться на глаза. Мелькнула даже кровожадная мысль, что можно было бы кинжал «подзарядить», но Петя ее отмел. Убивать ради энергии ничуть не лучше, чем разбойничать на дорогах. А он все-таки человек порядочный. Маг. Будущий столп общества, можно сказать.
С последней мыслью Птахин над собой сам посмеялся. «Столп общества»! Разве что если в совсем глухой провинции осядет. В столице генералов полно, а ему выше подполковника (надворного советника) не подняться. Но – тоже неплохо.
Контора и склады Самохваловых располагались, можно сказать, в козырном месте – рядом с портом, прямо на задах казенных зданий городской и портовой администрации. От присутствия Мышкина – десять минут пешком. От Петиной гостиницы, к сожалению, много дальше.
Называлось сие товарищество вовсе не от имени Самохваловых, как думал Петя, а «Южное общество товарных складов». А Петр Ильич Самохвалов, купец первой гильдии, был одним из ее учредителей и авторитетным членом правления.
К нему кадета никто пропускать и не думал, но, поглядев на записку, какой-то приказчик средних лет, больше напоминавший мелкого чиновника, отправил его к какому-то другому не то чиновнику, не то купчику, молодому и дальнему родственнику Петра Ильича – Василию Юлиевичу Роте.
Идти оказалось далеко, довольно сложными переходами, что косвенно указывало на невысокое положение Василия Юлиевича в иерархии товарищества. Дорогу несколько раз пришлось переспрашивать, для чего Петя вежливо, но решительно врывался в попадавшиеся по дороге комнаты. В те, которые не были заперты.
В последний раз уточнил, когда уже добрался до нужной двери. Таблички с именем на ней не было, только номер. Впрочем, попал он не в комнату с многими столами, а приемную вполне солидного кабинета. Чем-то антураж напоминал контору Карташова на золотом прииске. Петя мысленно еще раз провел переоценку роли Роте в товариществе. Теперь в сторону увеличения.
В приемной дежурила не секретарша, не приказчик, а какой-то дедок. Как он здесь оказался и чем связан с хозяином кабинета, оставалось только гадать. Возможно, был именно что дядькой-воспитателем при мальчике из богатой семьи, пока тот рос, да так при нем и остался. По крайней мере, держался он тут вполне по-хозяйски.
Записку Мышкина внимательно прочитал, придирчиво оглядел кадета с головы до ног, задержав взгляд не столько на орденах, сколько на знаке академии.
– Маг, значица… – подвел он итог своим наблюдениям. – И за какие-то заслуги его высокопревосходительство хочет, чтобы мы вам денег дали…
– Вообще-то деньги у меня свои. Просто Василий Львович, – называя Мышкина по имени-отчеству, Петя специально подчеркнул хорошее с ним знакомство, – рекомендовал вложить их в ваше товарищество. И положенную мне за блокаду одного османского города премию в размере шести тысяч тоже вам переслать.
– Томы, что ли? – ворчливо переспросил дедок. – Чего тень на плетень наводите?… Ладно, пойду доложу.
И скрылся за дверью вместе с запиской, ворча на ходу:
– Переслать, как же…
Появился дед только минут через пять. К сожалению, сквозь дверь ничего слышно не было, а запустить ему вслед «духа» Петя не догадался. Точнее, не ожидал, что это может понадобиться.
– Вы, ваше благородие, – дед наконец появился и сделал приглашающий жест, – только не перепутайте. Роте – немецкая фамилия, означает «румяный». И к роте солдат никакого отношения не имеет.
Птахин улыбнулся, дескать, понял – и вошел в кабинет.
Назвать хозяина кабинета – молодого человека лет двадцати пяти – румяным было сложно. Он был рыжим. В классическом смысле этого слова – с огненной шевелюрой и конопушками по всему белому, как алебастр, лицу. На тыльной стороне рук они тоже присутствовали. Остальное тело было скрыто под партикулярным платьем из дорогой ткани. С массивной золотой цепочкой от часов. Петя мысленно похвалил себя, что тоже при часах с цепочкой. Может, не такой толстой, но достаточно солидной. А еще при орденах. В общем, тоже не лыком шит.
– Записку вашу я, Петр Григорьевич, прочитал, – довольно хмуро приветствовал его Василий Юлиевич. – Значит, вы хотите принять участие в ближайшей торговой операции нашего товарищества на сумму в шесть тысяч рублей, кою господин Мышкин просит зачесть при дальнейших взаиморасчетах «Южного общества товарных складов» с интендантской управой Тмутараканского порта. Не скажу, что меня это обрадовало, но с такими большими людьми лучше не ссориться.
– К сожалению, – Птахин заговорил доверительным тоном, – я оказался в том же положении. Указанные шесть тысяч я рассчитывал получить вчера наличными и только между делом поинтересовался, не посоветует ли мне опытный человек, куда их можно вложить. В результате получил вместо денег эту записку. Но, сами понимаете, отказываться от своих кровных не собираюсь.
Роте предпочел держать дистанцию и заговорил сухо, не отвлекаясь на обсуждение ситуации:
– Сейчас снаряжается судно с грузом овса в Англию. Здесь овес стоит шестьдесят пять копеек за пуд, в Саутгэмптоне рассчитываем его продать в среднем за рубль. То есть за вычетом дорожных и торговых расходов вы можете рассчитывать на тысячу-полторы прибыли. Если все пройдет благополучно, по возвращении судна в Тмутаракань эта сумма и ваши шесть тысяч будут переведены на ваш счет в нашем банке. Вы сможете получить ее в любом другом банке любого города княжества за вычетом комиссии за перевод. Как правило, это десять процентов, если вы не в курсе.
– Знаете, я немного в курсе торговых дел. – Петя скромно не стал уточнять, откуда у него такие знания. – Так вот, в южных губерниях цена пуда овса никогда не превышала тридцати копеек.
– При казенной торговле с интендантской управой? – Вот теперь голос купца сочился иронией. – Это еще небольшая наценка. Так сказать, доверенным партнерам.
Птахин прикинул в уме. Если тот же овес он закупит сам, прибыль получается вообще тройная. Только так не бывает. Зерно надо купить, где-то сохранить до отправки, нанять место на корабле и так далее. Этапов куча, и на каждом он может все потерять. Наверняка все тут уже без него поделено и новички не приветствуются.
Но, главное, нет у него времени всем этим заниматься. Тут самому надо вместе с товаром ехать, глаз с него не спускать, обо всем договариваться. А ему через два-три дня придется ехать вместе с Паленами в столицу, если хочет в академии доучиться. Так что вариант самому становиться купцом можно расценивать только как запасной. Если вдруг с карьерой мага проблемы начнутся. Начальный капитал у него теперь есть. Надо его только сохранить.
Кстати, а ведь с этим тоже проблемы могут быть. Деньги-то он собирается совсем чужим людям доверить. А ну как скажут, что корабль потонул, или, что вероятнее, в дороге именно его зерно подмокло и испортилось? Хотя и об османах забывать тоже не стоит. А вдруг и они каперствуют?
– Товар страхуется? – спросил он поэтому.
– Только на начальную стоимость, чтобы совсем не разориться. За вычетом двадцати процентов ставки страхования.
Нет, Петю такое явно не устраивает.
– Вложить деньги не в товар, а в ваше товарищество можно? Какая у вас прибыль за прошлый год была? Не общая, а та, что пошла в качестве дохода членам товарищества?
Молодой купец ответил после небольшой паузы, видимо, прикинув, стоит ли об этом с кадетом говорить вообще.
– В отчетах общества публикуется. Порядка двадцати процентов. Только по записке я вас в него принять не могу. Вот вернется корабль с прибылью, милости прошу, вносите живые деньги и ждите барышей. А так, извините.
– Так я как раз наличные и хотел внести. Сверх того, что в записке было.
Скептическое выражение лица господина Роте сменилось на заинтересованное, когда Петя стал выкладывать на стол небольшие пачки купюр, сложенные так, чтобы в каждой было по тысяче рублей.
Дальше последовал небольшой торг, на сколько можно увеличить эту сумму за счет той, что в записке указана. Считать ее за восемь тысяч или даже за шесть купец отказался категорически. Чем окончательно убедил Птахина в том, что его в этой торговой операции (с овсом) собирались надуть. Махнул рукой и согласился на пять тысяч. Торговаться можно было еще долго, но стало ясно, что молодой купец не уступит. Возможно, даже не из жадности, а потому, что на большее прав не имеет. Такое в лавке Петя чувствовать научился хорошо. Даже если устроить хороший скандал и пригласить Мышкина, не факт, что дело улучшить удастся. Тот ему не с членством в товариществе обещал помочь, а в разовой торговой операции. И опять же – все это время, а его нет. Вдруг прямо на завтра отъезд назначат?
Так что дал себе Птахин зарок на будущее никогда интендантам на слово не верить и расписок от них не принимать. Только наличные деньги.
Оказалось, это было только началом долгого разговора. В привлечении дополнительных денег товарищество заинтересовано. И делает это тремя путями. Во-первых, можно просто сделать вклад в их банк. У «Южного общества товарных складов» как у солидной организации есть свой. С гарантией возврата денег в любой момент. «Если банк не лопнет», – хмыкнул про себя Петя. И выплатой пяти процентов дохода ежегодно.
Второй вариант – товарищество выпускает облигации. У них доход – десять процентов годовых, но получить начальный вклад можно только при погашении облигаций. У этих срок еще четыре года. Впрочем, никто не мешает Пете самому продать эти облигации другим частным лицам или банкам, но уже по той цене, на которую сумеет договориться.
Есть и третья возможность – купить акции товарищества. По их текущей рыночной цене. Тогда Петя будет получать не фиксированный доход, а долю в прибыли пропорционально количеству его акций. Но продавать акции, если захочется вернуть деньги, Пете в любом случае придется самостоятельно. Товарищество их у него выкупать не будет.
Было над чем задуматься. Больших денег у Птахина раньше никогда не было. Более того, их не было и у Куделина, в лавке которого он работал. Так что ни о каких облигациях с акциями он раньше не слышал. Так что делать?
Просто в банк положить? Так за перевод денег из банка в банк тоже проценты берут. А ездить за своими кровными в Тмутаракань – не лучшая идея. Если он здесь сам после академии не осядет, конечно. Но последнее маловероятно. Город, конечно, красивый, но душа у Пети к нему не лежала.
Облигации? Или акции? По акциям доход больше, но как оно получится в итоге, неясно. Это пока у товарищества все хорошо. А сменится генерал-губернатор, и новый Мышкина погонит? Ведь может такое случиться? Запросто. Тогда акции могут в цене очень сильно упасть, никакие прошлые прибыли не окупят потери.
Остаются облигации. Доход маловат. Всего десять процентов. Это притом, что рейс корабля в Англию чуть ли не тройную прибыль дает. Но хотя бы шансов на то, что деньги не пропадут, намного больше. Пален-старший сидит здесь вроде крепко. Судя по особняку, никуда уезжать не собирается. Так что за четыре года, скорее всего, ничего не изменится. А там видно будет.