Господин маг. Новые возможности

– В первую очередь мне хотелось бы услышать ваши пояснения, – голос Палена-старшего построжел. – Почему досмотр корабля с магами был проведен по обычному порядку? Специально утром выезжал в порт посмотреть на него. Разве это обычное торговое судно? Совершенно не похож. На нем даже орудийная башня есть. Почему это вас не насторожило? Вы представляете, в каком бы я оказался положении, если бы не эти двое юношей взяли в плен двух османских боевиков, а те – их?!

Макаров с неудовольствием посмотрел на Мышкина, вздохнул и сказал:

– К сожалению, капитан-лейтенант Фонтобин заподозрил в нем военный корабль только после того, как небезызвестный вам маг воздуха с помощником уже вылетели. Минный носитель «Князь Константин» немедленно ускорился, но смог догнать подозрительный корабль только через четверть часа.

При этом как бы вскользь покосился на адмирала. Мол, если сочтете нужным кого-нибудь наказать, то вот вам кандидатура.

«Насчет четверти часа капитан загнул, – подумал Петя. – Никуда они не спешили. Догонять стали только после того, как команда османов начала в шлюпки грузиться».

Но вслух это не сказал. Пусть флотские сами между собой разбираются. Обошлось, и ладно.

Видно было, что Хилков настроен более благодушно. Или заинтересован в другом решении:

– Николай Петрович, давайте мы уж с вами окончательно решим, что здесь имело место быть. Сложная показательная операция, завершившаяся полным успехом, или головотяпство, за которое надо наказывать?

Произнесено все это было так, что мнение самого адмирала было однозначно ясно – надо награды получать, а не взыскания. А то как на себя представление писать, если все было плохо организовано?

Пален и Мышкин с этим были согласны, а вот Елизавета Константиновна – не очень:

– То есть за то, что нашего мальчика так подставили, и только чудом удалось одержать победу, надо еще и награждать?!

Вот такой оборот Птахину совсем не понравился. Мало того что о нем забыли, так еще и победу случайной объявляют?!

– Гм. Прошу прощения, что вмешиваюсь, – робко кашлянув для начала, дальше Петя говорил уже решительно: – Не надо так уж занижать возможности Виктора Николаевича. Да и вашего покорного слуги.

Губернаторский сынок все это время стоял чуть в стороне, скромно опустив глаза. Наверное, ему было неприятно, что о нем говорят не как о взрослом маге, вернувшемся с победой с трудного задания, а как о маленьком мальчике, которого мама неосмотрительно отпустила погулять одного. А он нос себе расшиб и коленки ободрал.

– Виктор – лучший выпускник академии этого года, и это, поверьте, очень дорогого стоит, – продолжил Птахин. – И что важнее – опыт или талант, это еще посмотреть надо. Успешная операция с крейсером в начале блокады – целиком его заслуга. И против двух боевиков он тоже держался блестяще, дав мне подобраться к ним поближе.

– Только не говорите, что все у вас так и было запланировано, – не выдержал Хилков. – В остальное готов поверить, но это уже чересчур будет.

– Нет, конечно, ваше высокопревосходительство. Но мы с Виктором Николаевичем друг друга с полуслова понимаем. А здесь и вариантов особых не было.

– Но раны! – напомнила Елизавета Константиновна.

– Так я на что? Какой-никакой, а целитель. Хранилище невелико, но у меня с собой накопитель есть. Весь учебный год его заряжал.

Петя продемонстрировал алмаз, вытащив его за шнурок из-за ворота.

– Алмаз? – Женщины есть женщины. Изящная холеная ручка потянулась к указанному предмету. Пришлось снимать шнурок через голову.

Комментариев не последовало, все-таки народ в комнате собрался тертый и небедный. Однако во взглядах промелькнуло что-то этакое. Вроде «не так уж и плохо бедные кадеты живут».

– А у тебя почему такого нет? – повернулась графиня к сыну. Но ответил опять-таки Петя:

– Алмаз – трофей, прошлым летом от чжурчжэньского мага достался. И, кстати, на османских магах тоже артефакты надеты были. В основном в виде перстней. А так как оба владели воздухом, уверен, подходящие для Виктора Николаевича среди них найдутся. В том числе и накопители.

– Что скажешь? – это уже мужу.

Кажется, разговор свернул в нужное русло. Обвинения закончились, зато запахло трофеями и наградами. Взгляды всех присутствующих оживились, а позы слегка изменились. Подобрались они, что ли.

– Думаю, – решил высказать свое мнение капитан Макаров, – молодые люди заслужили некоторую долю трофеев, тем более добытых лично ими.

Генерал-губернатор неожиданно рассердился. Или сделал вид:

– Вы мне тут каперскую вольницу не разводите! Не то время, и случай совсем не тот.

После чего повернулся к Пете, но говорил уже не раздраженно, а, скорее, назидательно:

– Вот вы, Птахин, в какой отряд входили, когда свои трофеи на Дальнем Востоке добывали?

Кажется, Петя понял, к чему он ведет:

– За диверсантами там в основном казаки гоняются.

– Вот именно, а у нас тут не казацкая вольница. Хотя странно, что вам вообще такой камень в качестве доли добычи выделили…

– Небольшие проблемы были, – не стал врать кадет. – Но обошлось. И от всего другого отказаться пришлось.

– Богатые на Дальнем Востоке диверсанты, – мечтательно проговорил Мышкин, чем вызвал у всех улыбки. Но развития шутка не получила, Пален-старший снова стал серьезен:

– Я про поездку к государю не оговорился. Вызывать он пока не вызывал, но мне к нему с докладом ехать необходимо, а Мстислав Васильевич в мудрости своей часто из первых рук сведения получать предпочитает. Он за всю великую страну в ответе, ошибаться не любит.


Граф чуть изменил позу и слегка повел глазами, но как-то это у него получилось очень… верноподданнически, что ли. Сразу всем показал и свое восхищение государем, и неустанность его работы.

– Очень непростого мага мы в плен взять умудрились. Самого Фертина-бея.

«Фертина-бей, Фертина-бей… – Петя судорожно рылся в памяти и вспомнил: – Имя-то и впрямь знакомое. На филмаге его поминали, когда об османских войнах говорили. Только о нем ли самом или о его предшественнике? Последняя война лет двадцать назад была. Хотя это если крупные считать. Стычки-то постоянно идут. Сам участвовал. Фертина – это вроде как «гроза». То ли «Грозовой бей», то ли «Бей грозы» его кличут. Получается, речь о том маге идет, что молниями орудовал. Неприятный господин. Такому мину подорвать, как он грозил, труда не составит».

– Непонятно только, – продолжил тем временем Николай Петрович, – как же его бейлербей одного отпустил? Он обычно без пары линкоров сопровождения не путешествует.

– Было сопровождение, – как-то очень спокойно подал реплику Хилков. – Макарову очень повезло от него уйти. Да и напарник у него был – маг-воздушник и водник, как ваш Виктор. Видать, очень ему захотелось хитростью вашего сына пленить, чтобы свою волю на переговорах навязать. Да только осман, как говорится, пошел за шерстью, а быть ему теперь самому стриженым.

– Это да, – поддержал его генерал-губернатор. – Этого Фертина-бея не просто на наших купцов обменять можно, тут и Томы целиком себе прихватить реально. Если бы они нам только нужны были… Так что государю надо магов передать в целости и вместе со всеми их артефактами. Что бы вы, Петр Григорьевич, про казацкие принципы про «снятое с бою» ни думали.

Птахину оставалось только изобразить понимание важности происходящих событий и своей перед ними ничтожности. Но ожидание продолжения своей позой при этом все-таки выразил. И граф продолжил:

– Впрочем, если получится, постараюсь намекнуть государю, что в качестве поощрения и для лучшего несения службы можно и из казны на какой-нибудь артефакт-накопитель для выпускника академии расщедриться.

Петя склонился еще чуть ниже, но внутри совсем поскучнел. Ему, похоже, никаких артефактов не обломится. Хорошо если вообще какая-нибудь награда будет. Попросить, что ли, отзыв о прохождении практики за подписью государя? Левашова бы удар хватил. Но видно, что граф сам нервничает. Попросишь что-нибудь такое – только вызверится. А жаль… Что-то ему с генерал-губернаторским семейством пока не фартит совсем. Явно его всерьез не воспринимают, только собственной карьерой и Викторовой озабочены. Зря он Елизавете Константиновне про сведение бородавок вякнул. Не оценила. Если еще и супруга ее чем-нибудь рассердить умудрится, можно и вовсе без наград остаться. Ему и пять тысяч от Мышкина пока только обещаны, а не выданы. Но с тем хотя бы разговаривать проще.

Дальше граф довольно дотошно выпытывал у всех участников операции (кроме собственного сына) подробности захвата магов. Начал с Пети, но довольно быстро перешел к Макарову и Мышкину, которых мучил не в пример дольше. Странно, Макарова же там и вовсе не было, а теперь получалось, что он чуть ли не главный очевидец.

В ходе этого странного полудопроса, полуразговора детально прорабатывалась история, мало имевшая общего с реальностью. Петя вроде сам заложил ее основы, приукрасив роль Виктора, но теперь на первый план постепенно выходил тандем из стратегов – самого генерал-губернатора и адмирала Хилкова. Они не просто взяли на себя смелость ввести блокаду города Томы, но и предусмотрели все варианты развития событий, среди которых появление сильной османской эскадры с магами был чуть ли не основной. То, что магов удалось захватить в плен – удачное стечение обстоятельств и блестящая работа исполнителей, возглавляемых Макаровым. Но живыми Фертина-бей с товарищем не ушли бы ни в коем случае.

Личному мужеству и блестящей выучке Палена-младшего тоже отдавалось должное, но он как-то скромно отошел на второй план. Что не понравилось супруге. И Пете, роль которого свелась к своевременному исполнению не самых сложных (?!) для целителя действий. Вроде как подошел со спины и ударил «дубинкой» по головам обоих противников, пока товарищ крепко держал их, не давая пошевелиться. Но мнения практиканта никто не спрашивал. Разве что ловил на себе несколько раз оценивающие взгляды. Мол, все ли кадет правильно понимает, не подведет ли?

– Не беспокойся, дорогая, государь всегда внимателен к деталям, – успокоил Елизавету Константиновну Николай Петрович. – Роль Виктора он оценит по достоинству. Но если слишком ее выпячивать, можно самим вместо наград по шапке получить. Все должны действовать, как им положено по чину, никак иначе.

– Надеюсь, Петр Григорьевич, вы свою роль тоже понимаете правильно. – Птахин удостоился персонального обращения. – Постараюсь обойтись на приеме без вас: в принципе одного Виктора будет более чем достаточно. Но кто знает… Государь может проявить интерес. Или государыня. Она тоже маг жизни. Посильнее вас, но вдруг ее что-то конкретное заинтересует… Очень надеюсь, что нет, но на всякий случай будьте готовы. И главное! Не противоречить. Лишнего не болтать. Если можно промолчать – молчите.

Последние фразы граф говорил коротко и рублено. Кажется, хотел еще что-то добавить, но передумал. Еще раз пристально посмотрел. Петя изобразил почтение и рвение, почти как в лавке перед придирчивым покупателем. Кажется, прокатило. Взгляд генерал-губернатора чуть подобрел.

– Василий Львович, – обратился он к Мышкину. – Подготовьте мне список и оценку всех конфискованных кораблей и грузов. Пока только для меня, не думаю, что это государя может заинтересовать. Вы бы подучили пока хоть немного Птахина, как себя при дворе держать следует. И призовые ему выдайте, раз обещали.

Настроение немного поднялось. Не зря Петя сюда пришел. Хоть какую-то награду ему все-таки утвердили. И хорошо что без указания конкретных сумм. Хилкова граф постеснялся, что ли? Или ему все равно? Но с такой формулировкой и поторговаться немного можно. Чем Петя и занялся сразу же после того, как их отпустили. Один Хилков в кабинете помимо, хозяев остался. Но уже выходя, Петя успел услышать несколько фраз. Не о себе, но достаточно занимательных.

– Николай Николаевич, – графиня обратилась к Хилкову, – все-таки будете и на Фонтобина представление подавать?

– Придется. Иначе странно будет выглядеть. Я ему еще и благодарность от своего имени объявлю, и новый корабль дам. Тот, что ваш мальчик захватил. А что? Небольшой, но бронированный. Даже орудийная башня есть. Команды, правда, нет, вот пусть и побегает, набирая. А на «Князе Константине» у него старпом тоже капитан-лейтенант. Молодой и толковый. Пора ему самому кораблем покомандовать. Так что у нас никто от заслуженной награды не отвертится.

Последняя фраза была сказана очень выразительно. Петя даже в дверях замешкался, чтобы ее дослушать. Хитер адмирал, однако. С таким лучше не ссориться…

Впрочем, с генералами и адмиралами никогда ссориться не стоит.

– Так что там с призовыми, Василий Львович? – Птахин пристроился рядом с Мышкиным, не дав тому ускользнуть незамеченным.

– Некогда мне сейчас, Петр Григорьевич! Давайте как-нибудь потом.

– Вам всегда будет некогда. Но распоряжение генерал-губернатора лучше выполнять не откладывая. А то когда мы с вами еще увидимся? Не в приемной же государя такие вопросы решать?

Петя поймал честный взгляд чиновника своим не менее честным взглядом. И однозначно показал глазами, что «нет, не постесняется».

– Хорошо… идемте…

– Премного вам благодарен, ваше высокоблагородие.

Идти оказалось совсем недалеко. От частного особняка графа Палена до его же казенного дворца генерал-губернатора требовалось только пройти квартал по бульвару. А до департамента финансов оказалось еще ближе. Ничем не примечательный дом где-то на полпути. С крохотной вывеской у дверей, которую не сразу и заметишь. Птахин это здание с первого взгляда вообще за доходный дом принял. Хотя, возможно, квартиры служащих в нем также имелись. Вроде как квартиры преподавателей в академии Баяна.

Проверить не удалось. К себе в квартиру Мышкин Петю не приглашал, а провел через дверь рядом с табличкой во вполне нормальное присутствие.

Снаружи никакой будки с охранником не стояло, а вот за дверью выяснилось, что вход охраняют два ражих матроса. Даже не матроса, а… как во флоте унтер-офицеры называются? Кажется, старшины. Документы не проверяли, зато Мышкину пожелали здравия. Не как на плацу (или палубе), нормальным голосом, но теми же словами. На кадета покосились, но ничего не сказали.

Так и не узнал Петя, какого Мышкин ранга. Судя по тому, как ему кланялись встреченные по дороге чиновники, немаленького. И кабинет у него оказался роскошным. Начиная от двух (!) секретарш и одного помощника в приемной, заканчивая… даже трудно что-либо выделить. В кабинете стояли внушающие уважение напольные часы, а в проемах между окнами – бронзовые скульптурные группы античной тематики. Три стены (кроме той, что с окнами и скульптурами) были скрыты стеллажом красного дерева с книгами в дорогих переплетах самого разного размера. Целая библиотека! Куда ему столько? Среди книжных полок было оставлено место на три двери – через одну они вошли, другая, наверное, в комнату отдыха, а третья… как потом выяснилось, была дверцей сейфа.

Мебельный гарнитур – под стать стеллажу. Массивный, красного дерева. Громадный письменный стол начальника, к которому прислонен еще один, гладкий, без излишеств. В общем, стандартная комплектация для проведения небольших (по численности приглашенных) совещаний. Но уж очень все дорого и солидно. У ректора в академии попроще было.

Хотя… там в приемной была Наталья Юрьевна, которая одна стоила целого кабинета. На Петин вкус, по крайней мере. Здесь секретарши тоже были очень ничего, но не магини.

– Итак, Петр Григорьевич, какого инструктажа вы ожидаете? – спросил Мышкин, устраиваясь в своем кресле, что сразу же сделало его вид очень и очень значимым. Разительный контраст с тем, как он у генерал-губернатора себя держал.

– Не думаю, что он вообще требуется. – Гость, не тушуясь, также уселся в кресло напротив чиновника. Неожиданно удобное. Он почему-то считал, что начальники для посетителей специально что-нибудь жесткое и бугристое держат, чтобы те не рассиживались. – Если доведется предстать перед великим князем или членами его семьи, рот не раскрывать, смотреть преданно.

Петя изобразил, как он это будет делать. Мышкин даже улыбнулся:

– Неплохо. Не ожидал, что вы такой лицедей.