Гортензия в огне

– Будто предназначен только для приёма императорской семьи и двора? Да. Именно с этой целью и построен. Вир, конечно, разделил со мной почётную обязанность и на следующий местный год Бесцейны отправятся к нему. Но в этом году… Бесцейн будет гостить столько, сколько захочет. И ты должен продержаться без скандалов.

– Ты имеешь в виду Эссу? Я бы не оскорбил её всё равно. Никак, поверь! Во-первых, я помню, что ты всегда относился к ней особенным образом, а во-вторых…

– Ты слегка солгал.

– Нет же…

– Ты действительно пялился на её грудь так, что всем стало ясно, каким образом, сколько раз и каким местом ты хотел бы её оскорбить. А позже… да не будь она дочерью императора, и в живых Эссу не оставил бы, наверное, нравится она мне или нет.

– Преувеличиваешь, конечно, но… доля правды есть. Поставь себя на моё место!

– Я был бы счастлив оказаться на твоём месте! – загремел голос отца, но тут же снова стал мелодичным, бархатистым и проникновенным, как обычно: – Однако я для неё слишком архаичный, уж не знаю, почему кажусь Эссе таким.

– Счастлив? Мой целибат – вполне реален! А она… – Элайн глубоко вздохнул и извинился перед отцом: – Прости за всё это.

– Надеюсь, ты понял, что даме лучше смотреть в глаза, а не на грудь.

– Мне не семнадцать лет, не надо мне объясня…

– Но на Эссу ты реагируешь так, будто тебе семнадцать, а она – первая встреченная тобой женщина.

– Ничего подобного, – тихонько рассмеялся Уоррен.

Не смеяться над этим просто невозможно.

– Хорошо, в таком случае обговорим охоту, – устав спорить, продолжил принц Мэйн, ведя Элайна меж стойлами и кивая работникам конюшни. – Тебе предстоит первый день, и он будет сложным. Для приёма императора и выращены, и выучены и первоклассные кони, и вёрткие хитрые кремолы всех возможных расцветок. Эсса-при, однако, объявляет охоту провалом года каждый раз, когда её отцу удаётся подстрелить слишком много зверюшек. Да и сам император со временем начал всё больше ценить по-настоящему изворотливых ушастых противников. Но на самом деле я волнуюсь за жизнь императора. Игрейна Пятая как-то обронила, что падение с лошади – не такая уж редкая причина смерти человека. Они довольно хрупкие существа.

– Просто привяжешься к принцессе крови, а Сапфир пусть следует за императором.

– Сапфир увяжется за Игрейной.

– Не хочешь же ты, чтобы я…

– Я, как хозяин владений, должен буду сопровождать императора, куда бы его ни понесла нелёгкая. Фенимор Бесцейн не азартный охотник, а вот Эсса-при… раз десять видел, как она рискует лошадью, якобы случайно направляя её наперерез императору. Я ей уже выговаривал, но она отвечает, что ей жалко кремолов. А лошадей, говорю, не жалко? А она говорит, что они с отцом слишком хорошие наездники, чтобы причинить вред лошадям. Тем более что императора это забавляет. Но бесит меня! Не позволяй ей делать это, хорошо?

– Хорошо. То есть… Ты только что дал мне понять, что Эсса-при целенаправленно…

– Да, именно, она каждый раз пытается сорвать охоту императора. И каждый раз венценосный отец приглашает дочь снова. Значит, ему всё происходящее нравится. Пожалуй, это собственная игра Бесцейнов друг с другом.

– Но ты хочешь, чтобы в этот раз я помешал Эссе-при?

– Игрейна Пятая всё ещё кандидат на трон империи. Мы с Сапфиром хотим подстраховаться, а Эсса… займи её. Она действительно способна выкинуть что-то не то.

– Эсса-при до сих пор тебя волнует, – понял сын. – Почему ты так и не женился на ней?

– Сапфир запретил, если честно, – негромко сказал Рональд Мэйн. – Я не то, чтобы с ума по ней сходил, но она мне нравилась настолько, чтобы как минимум… а потом Сапфир предупредил, что её судьба ходит совсем рядом.

Уоррен слышал продолжение этой истории с десяток раз. И об Эссе-при был наслышан достаточно. Её нельзя было назвать любимой дочерью императора, и особенно выдающейся она тоже не числилась, не была ни самой заметной из людей или даже из принцесс крови, не считалась красивой, никто не цитировал её слова и не ставил в пример, но она, как говорили, внушала симпатию почти с первого взгляда. Непосредственная, любознательная, улыбчивая и общительная, она часто покровительствовала самым разным личностям, но никогда не оказывалась участницей скандалов. Впрочем, лучше всего о ней рассказывал тот факт, что Классик – принц-перевёртыш, принц-коварство и принц-садист – настолько проникся обаянием Эссы-при, что женился на ней и несколько раз перезаключал с ней брачный контракт. И это значит, что Эсса либо настолько светлое существо, что даже Классик проникся, либо она изворотлива, хитра и умна настолько, что способна к чему-то такому, что будет запутаннее интриг всех знакомых женщин. Уоррену что-то подсказывало, что Эсса и светлое существо, и всё же хитра одновременно.

Отец показывал лошадей, подготовленных для членов семьи императора. Все породистые, быстроногие.

Непонятное предчувствие пронзило Элайна.

– Рональд! – радостно взревело существо, шагающееся к отцу от дверей.

– Алекс? – удивился принц Мэйн, обернувшись.

Уоррен оглянулся и увидел принца империи Алекса Санктуария, хозяина проклятого дворца Три-Алле. Один из древнейших, по рождению этот солнцеподобный гигант был человеком. Но в нём не было ни неуклюжести, ни размашистости, какую так и ожидаешь от таких, внешне добродушных огромных разумных, как принц Санктуарий.

– Наверное, ты рад меня видеть.

– Само собой. Как быстро ты отреагировал на приглашение! – улыбнулся принц Мэйн.

– Бриана заставила. Сам я бы из постели не вылез в такую мёрзлую рань.

– Надеюсь, жена с тобой?

– А как же. Мы с эрцеллет не виделись семнадцать лет, – довольно улыбался Санктуарий. – Думаешь, отпустила бы куда-нибудь одного?

– Не могу представить, какого чёрта ты не взял её с собой во вторую экспедицию.

– Она была дико зла на меня и за те сорок четыре года, на которые я оторвал её от дочурок. Ещё семнадцать? Да она разорвала бы меня в клочья! А вот в Элайне я злости не вижу.


Уоррен только хмыкнул. Не то, чтобы ему было безразлично то, что он пропустил полвека, но он делал в этих путешествиях то, что должен был. И делал это, по сути, ради империи. Это повод для гордости, а не злости.

– Иди, Уоррен, я кое о чём расспрошу Алекса, – отослал Мэйн сына.

Элайн кивнул и с лёгким полупоклоном отошёл.

– Больше не нюхаешь волосы? – поддел вдогонку Санктуарий, вспомнив кое-что из прошлого совместного приключения.

Уоррен демонстративно вдохнул запах своих волос, подняв кончики к лицу:

– М-м-м! Никакого запаха дыма!

– Чем вы там занимались? – засмеялся Мэйн.

– Кто чем, – быстро ответил Санктуарий и сменил тему.

Уоррен Элайн, вернувшись в замок, в первой же гостиной застал Бриану, сидевшую неподалёку от своего старшего сводного брата Джулиана Дарка, главнокомандующего поднебесными. Обоих знал с рождения, так как с их отцом, Роджером Кардифом, дружил с тринадцати лет.

Тишина в гостиной стояла полная. Разве что Бриана постукивала кончиками пальцев по столу и мечтательно улыбалась, глядя на электросвечу, отмеряющую непрерывно уходящее время.

Серв аккуратно внёс шоколад для обоих отпрысков Роджера. Бриана же схватила Уоррена за руку и усадила рядом с собой. Она выглядела счастливой.

– Давно тебя такой не видел, – заметил Уоррен.

Джулиан Дарк даже не взглянул на них.

– Думаю, что рада возвращению Алекса. Он будет решать свои дела с членами принсипата, а я – скучать. Можно я увяжусь за тобой?

– Зная тебя, могу предположить…

– Да, я хочу посоветоваться.

– Хорошо, обязательно найдём время…

– Не трогай Элайна, Бриана, – посоветовал Джулиан Дарк, не отрывая глаз от метакарты. – Ему сейчас не до твоих мелочных проблем.

– Я справлюсь, – заверил главкома Уоррен.

– Справишься или нет, советую тебе не слушать её. В худшем случае, ты похоронишь своё время во имя её интересов и защиту планеты проведёшь среди рядовых. Но в этом же худшем случае я с тебя шкуру спущу.

Бриана выразительно закатила глаза и встала:

– Пора наряжаться. Ты уже готов, а я должна поторопиться.

– Пожалуй.

Вскоре охотники начали собираться на лугу, и Элайн пошёл туда, чтобы помочь дамам устроиться в сёдлах подведённых для них лошадей. По счастью рядом оказался герцог Сильвертон, и когда Эсса сделала выразительный жест пальчиком, как бы прочерчивая путь Уоррена мимо неё, Сильвертон помог принцессе взобраться на лошадь. Он сделал комплимент её внешности. Но Эсса и правда выглядела сегодня очень симпатично, улыбалась игривее и горделивее (что за сочетание!) и ей очень шёл тёмно-синий костюм со вставками псевдовоенной формы.

Эсса вдруг взглянула на Уоррена, отвела глаза, но посмотрела снова, чтобы заливисто рассмеяться, и, подъехав, сообщить, что лошадь герцогини Бон завтракает его волосами. И пока Уоррен боролся со зверюгой, а Элизабет Бон извинялась за то, что не уследила, Эсса смеялась над Уорреном, почти не скрываясь.

"Перепутала с соломой!" – заливалась принцесса.

Дамы, казалось, не перешёптывались, но никто точно не удивился, когда Уоррен, взлетев в седло, последовал за Эссой. Эрцеллет-принцесса Санктуария, Бриана, тоже последовала за ними. На лесной охоте очень легко уединиться, просто отстав или решив якобы "срезать" путь.

Эсса не оглядывалась. Уоррен мечтал догнать её, стащить с лошади, стянуть сапоги с принцессы и отправить её босиком до замка, чтобы хвоя и ветки искололи ей все ноги. Нет, Единому за эти мысли он каяться вряд ли должен. Нельзя так смеяться!..

– Уоррен, что происходит? – улучив момент, спросила у него Бриана. Совершив путешествие на Рилкой за Роджером они, конечно, необычайно сблизились, но Уоррен не был уверен, что может разговаривать с Брианой так же свободно, как говорил бы со своими старыми друзьями.

– Если бы я хорошо понимал, что происходит…

Уоррен не договорил. Ему очень не нравилось то, как Эсса подстёгивает лошадь. Деревья ненормально быстро промелькивают мимо. Не заметить какую-нибудь ветку проще простого!.. Нет, она просто сумасшедшая!..

– Я буду скакать справа от неё, а ты – слева, – начала было Бриана, уловив его беспокойство.

– А если ты сломаешь шею? Что я скажу Алексу?

– Я прямо-таки скучала по этим твоим словам.

– Правда?

– Нет, конечно! – насмешливо протянула она.

Как вдруг Эсса натянула повод и постепенно перешла на лёгкий аллюр, явно прислушиваясь. У неё тоже была своя стратегия на императорской охоте. Она хотела вспугнуть кремолов так, чтобы дать им возможность сбежать. Для этого нужно было, по её мнению, проехаться на большой скорости и, похоже, заорать во всю силу лёгких:

– Хэй, пушистики, хватит торчать в этом лесу! Бегите, что есть силы!..