Город ненужных принцесс

Молекулы кислорода охнули и ахнули, наблюдая за волнительным поворотом сюжета, ветер так распереживался, что не знал, в какую сторону ему дуть, а острые скалы у подножия горы в испуге ощетинились, боясь скорого столкновения с непутевой девой.

Поскольку принцесса-без-имени привыкла полагаться только на себя, она схватилась за локон золотых волос, подобно лассо раскрутила его в воздухе и метнула прямиком к вытянутой шее золотого дракона.

Ох как же Румпелю это не понравилось! Мало того, что он соизволил услышать крик принцессы и ринуться за ней вниз, так ему еще не позволили спасти нахальную особу, и та накинула петлю на его шею, как поводок на собаку (не любил он собак, слишком уж те были доверчивы и расположены к люду мирскому!)

Они благополучно спустились на землю, недовольный Румпель пыхтел дымом и огнем, а принцесса-без-имени никак не могла освободить шею дракона от запутавшихся на нем локонов волос, продолжая тянуть их и пытаясь разорвать, чтобы освободиться обоим. Но волшебство так просто не разрушить. Нужен был меч, но коли никто его еще никогда не находил, то и ей придется стоять тут вечно, покуда у кого-то из них не закончится терпение. Но дракон, недолго думая, взял и перекусил золотую удавку. Как говорится — клин клином вышибают (а в их случае — волшебство волшебством, ибо драконы тоже волшебные создания, но пока никто из них об этом не догадывался).

Любую даму повергло бы в шок, что ее лишили столь прекрасной длинной шевелюры, но только не принцессу-без-имени. Она осмотрела откусанные волосы, устилавшие серую каменистую землю. Парочка любопытных волн стремительно утаскивала с берега дивное сокровище на дно морское (видать, решили выслужиться перед королем всех темных вод). А девушка вдруг ощутила доселе неизвестную ей легкость и щекочущие ощущения на плечах. Она пропустила сквозь пальцы неровные короткие локоны и подняла взгляд, полный счастья и восторга, на золотого дракона. Тот аж чуть не поперхнулся дымом.

Многие на него смотрели с восхищением, ведь он был поистине красив, но стоило узнать его скверный характер, как он тут же терял всю свою привлекательность в глазах смотрящих. И потому ему стало не по себе, ведь принцесса взирала на него, как на настоящего героя. Уж кем-кем, а героем он быть не желал, правда, не помнил почему, но был в этом однозначно уверен. Тем временем, сам не ведая того, дракон спас принцессу от бремени волшебных волос, из-за которых та была заточена всю свою жизнь, оттого и ненавидела каждую золотую волосинку на своей голове.

Не в силах сдержать своих чувств, девушка подлетела к груди Румпеля и с благодарностью прижалась к нему. Драконы, как и принцессы, — ласковые и ранимые создания. И конечно же, ни одному могущественному и сильному существу не хотелось признавать в себе эту одну из сторон своей натуры — нежную. Но что-то внутри него вдруг затеплилось — совсем крохотное и неизвестное, что оживилось благодаря хрупкой и самодостаточной принцессе. И потом оно сделало свой первый застенчивый удар. Так стало биться сердце дракона.

***

— Выше! Еще выше! — Азалия пыталась перекричать недовольный гул ветра, которого уже второй раз за сутки тревожат взбалмошные принцессы и не менее надоедливые драконы, извечно снующие по небу то туда, то сюда. Совсем никакого почтения к труду ветродува!

Эра взмахнул сильными кожистыми крыльями, рывками пробиваясь за серые кучные облака. Наконец они оказались поверх пелены, и Азалия стала набивать мешок воздушной полупрозрачной белой ватой, имеющей мятно-пряный аромат.

Она решила заняться «консервацией» — очередным занятием, недавно приснившимся ей. Одни драконы по ее наводке разогревали своим огненным дыханием песок, чтобы после выдуть из расплавленных частиц стекольные банки, другие драконы выгрызали руду металлических пород, чтобы сделать круглые крышки, а принцессы готовили маринады и рассолы, чтобы законсервировать овощи. Эра протяжно вздохнул, сетуя, что именно его принцессе взбрело в голову законсервировать облака. Но долго он не расстраивался, ведь ему нравились совместные с ней полеты. И вот сейчас его распростёртые крылья поддерживали ветряные потоки, а девушка, сидевшая на его спине, хохотала и веселилась.

Днями напролет они парили в облаках, спускаясь к темным водам Бермудского моря, и кружили вокруг острова, где Азалия примечала места, до которых еще не добрались ее облагораживающие реформы.

Эра сдался уговорам принцессы и согласился показать свою пещеру, только с тем условием, что та опишет её в своей книге во всех величественных красках и формах. Девушка дала клятвенный обет, что и словом дурным не обмолвится, и Эра влетел в одно из круглых отверстий в горе.

Дракон с усмешкой наблюдал за девой, что с явным разочарованием оглядывала полумрачную обитель в которой не было ничего, кроме белесого облачного тумана, плавающего под сводами пещеры, и гладкого каменного ложа, отполированного до зеркального блеска, точь-в-точь как обсидиановый клинок.

— Дай угадаю, — самодовольно протянул ящер, щуря от удовольствия желтые ехидные глаза, — ожидала увидеть злато, драгоценные камни всех цветов и как я чахну над украденными богатствами, — как обычно, утвердил Эра.

— Ну, что-то вроде того, — тоскливо откликнулась принцесса, но тут же в ее глазах загорелся знакомый дракону огонек. — Не беда, Эра, и ваши каморки благоустроим!

— Нет! — испуганно ощетинился дракон и встал напротив Азалии, стараясь укрыть своим телом всё то, на что падал взгляд принцессы. — Руки прочь от мужской берлоги! Цветочков и пушистых ковров мне ещё тут не хватало!

— А может, и не хватает! Глядишь, как уют тут наведу, и сам станешь прилежным и покладистым! — серьезно проговорила принцесса, но Эра был категорически против дизайнерского вмешательства.

— Аки домашний кот? — съязвил дракон и свернулся клубком на своем каменном ложе, спрятав морду в лапы. Лишь желтые глаза с настороженностью следили за принцессой, которая уже выстраивала план по переустройству его обители.

— Что же ты упрямый-то такой?

— Какой есть, — обиженно фыркнул ящер.

— И как же тебя угораздило таким родиться, дракон? — спросила Азалия, нечаянно высказав мысль вслух, а сама продолжала ощупывать каменные стены и прикидывать в голове, где бы ей развесить гобелены, чтобы прикрыть эту необтесанную срамоту.

Поскольку Азалия не знала, что драконы (так уж они устроены) отвечают на все вопросы, то и не поняла, что совершила непоправимую ошибку.

Драконы знают многое, только вот забывают единственно главную вещь — как рождаются на свет. И если кому вздумается погубить дракона, то именно это необходимо у них спросить.

По шкуре Эра прошла мелкая дрожь, желтые глаза расширились и наполнились ужасом. Он вспомнил, как родился.

Грудь дракона опалило нестерпимой болью, а потускневший шрам заалел, светясь огнем изнутри и освещая собой полумрачное пространство пещеры.

— Эра! Что с тобой? — Азалия с испугом бросилась к ящеру, которого сводило мучительными судорогами.

— Болит… — простонал он, — болит в груди…

Азалия стала звать на помощь, успокаивая своего дракона, но тот продолжал сбивчивую речь.

— Я обратился тогда, когда вырезал собственное сердце. Оно страдало. Я не мог больше этого терпеть. На закате того дня человек умер. С восходом солнца родился дракон.

Он свернулся в комок, в его груди болела пустота там, где отсутствовало сердце.

========== Глава 7. «Следственно-причинные связи» ==========

— Надо разыскать его сердце и вернуть на место! — Азалия была уверена, что именно так она сможет спасти своего дракона.

— Знаю, с чего начать поиски! — Бель уверенно кивнула и поведала, что ответы на все вопросы они смогут найти в королевстве Знаний, что хранило всю историю про всех и каждого.

— Знаю, на чем мы туда полетим! — принцесса-без-имени похлопала по золотой шее Румпеля, и девушки тут же отправились в путь, оседлав дракона.

Как и ожидалось, никто из наблюдавших за небом не углядел в Румпеле дракона, а лишь проказливый лучик, выбившийся от материнского светила. Ящер зацепился за золотой шпиль высокой башни, и принцессы пробрались внутрь замка. Каждое пространство в нём занимали упорядоченные по особому образу стеллажи с книгами и картины, запечатлевшие каждого некогда рожденного жителя страны. И девушки разбрелись по разные стороны, ища подсказку — где отыскать сердце дракона и как вернуть его на место, дабы спасти тому жизнь.

Сонные совы в очках смахивали пыль с книг, и им не было никакого дела до снующих по замку незнакомок, а уж выпрашивать у тех читательский билет они и вовсе были не намерены.


Принцесса-без-имени ушла в восточное крыло. Пока она искала книгу, которая содержала бы в себе что-нибудь о драконах, ее взгляд наткнулся на знакомый портрет. Она тут же узнала в нем невзрачного соловушку, что был ее единственным спутником, помогавшим коротать заключение в башне. Под рамой она прочитала гравировку на позолоченной таблице.

«Румпельштильцхен XIX. Принц королевства Соловьев. Родился в СМXXXVIII (девятьсот тридцать восьмом) поколении с основания страны. К восемнадцати годам жизни пропал бесследно в поисках волшебного меча».

Следственно-причинные связи посетили принцессу-без-имени, и та тут же все сопоставила и поняла.

Бель ушла в западное крыло. На стороне красавицы была удача. Ей удалось найти старинный фолиант, в котором открывалась тайна рождения драконов.

«Создание дракона. Рецепт № 3»

Ингредиенты:

Принц — одна единица.

Стремление — две с половиной пригоршни.

Страдание — безмерное.

Надломленность — горка на кончике обсидианового клинка размером семь и восемьдесят семь сотых дюйма.

Слезы — две унции.

Отчаянный стон — четыре децибела.

Обреченность — сорок восемь драхм, поделенных на общую массу тела.

Заветная мечта — утрата одной штуки.

Приготовление:

Смешать все ингредиенты, но не взбалтывать. Добавить две оливки.

Припорошить обсидиановый клинок утренней росой, собранной с хрустальных паутинных нитей. Вспороть грудь принца по «Z-образной» форме. Аккуратно вынуть трепещущее сердце. Выбросить страдающий орган за ненадобностью.

Бель задумчиво закрыла книгу, переваривая прочитанное. Тут она невзначай взглянула на противоположную сторону, и сердце ее защемило незабытой тоской и обидой, которую она никогда и никому не высказывала, кроме как своему верному уродцу-дракону Адаму.

На стене висел портрет того самого Чудовища, который бросил её в первую же брачную ночь. Она мало что о нем знала. Только имя. В тот значимый день, лишь стоило ей увидеть Адамоса на площади, сердце её тут же встрепенулось, и когда настало её время выбирать себе кандидата в мужья, она указала на самого последнего из списка. Это было её Чудовище, предначертанное судьбой. Она точно знала. Вот только Бель не знала, что тот в итоге бросит её и сбежит.

Под картиной сверкала отполированная золотая табличка.

«Чудовище по кличке Адамос из рода Чудовищно застенчивых Чудовищ. Родился в СМXXXVI (девятьсот тридцать шестом) поколении с основания страны. К восемнадцати годам жизни в страхе и смущении сбежал из опочивальни красавицы-супруги и пропал бесследно».

Следственно-причинные связи посетили и Бель, и та тут же всё сопоставила и поняла.

Азалия пошла в саму дальнюю и древнюю секцию замка, куда уже давным-давно не прилетали совы, чтобы смахнуть вековую пыль.

Мягкие сапожки глушили звуки ее шагов, и она озиралась по сторонам, не зная, как же ей найти искомое. Поскольку замок был волшебным и устроен таким образом, что мог считывать пожелания ищущих, то подавал всевозможные вербальные сигналы, дабы привести странника в нужный отсек. Арсенала по наведению у него было немного, но замок работал с тем, что у него было. То приоткроет окошко, чтобы впустить струйки ветра, нашептывающие направления; то пропустит сквозь каменистую щель капельку воды, чтобы та звонко шлёпнулась в нужном проходе; то поручит паучкам сплести паутину, где не стоило проходить; то разрешит лучику солнца мигнуть на нужной книге, освещая ее корешок.

Азалия чутко прислушивалась и шла в верном направлении, думала, что ведут её внутренние чувства, а вовсе не магия замка (это, несомненно, расстраивало и оскорбляло замок, ведь всё это стоило ему немалых трудов, но тот непреложно исполнял свой долг главного библиотекаря и навигатора, потому лишь устало вздохнул, всколыхнув пыль, и был таков).

Картина, на которую упал солнечный свет («совершенно случайно и удачно» — так подумала принцесса, вопреки всем стараниям замка), представляла на всеобщее обозрение принца. Она увидела в этом образе что-то до боли знакомое. Иссини-черные перья напоминали шкуру Эра, желтого цвета глаза были точь-в-точь такого же оттенка, а самое главное — ухмылка принца состояла из тех же эмоциональных реакций: слегка надменная, слегка игривая, слегка задумчивая и совсем немного грустная, как и у её дракона.

На табличке под портретом было выгравировано:

«Эрасмос. Принц из королевства Любящих. Родился в DXLIV (пятьсот сорок четвертом) поколении с основания страны. К восемнадцати годам жизни отправился на поиски истинной любви и пропал бесследно».

Следственно-причинные связи сформировались в сознании принцессы, та тут же все сопоставила и поняла.

— Это он! — воскликнула Азалия, а сонные паучки недовольно шикнули на неё, призывая соблюдать положенные для этого места тишину и покой.

Принцессам было известно всё, что нужно, и Румпель вместе с ними взмыл в небеса. Отряд спасителей направился на поиски сердца Эра к королевству Любящих. Они знали, что и где искать. Выброшенное сердце оставляет в том месте кратер, как от упавшей звезды, которая исполнила загаданное заветное желание и прекратила суть своего существования, для которого и была рождена.

Путь был не близок, но сильные крылья Румпеля несли их навстречу брошенному сердцу, а ветер свистел им в спину, подгоняя к цели.

Острый глаз дракона углядел кратер, и он стрелой полетел вниз.

Увы. Их ждало ужасающее разочарование и страх от бессилия что-либо исправить. Ведь вместо сердца они нашли маленький черный камушек.

— Иссохло, — печально и скорбно проговорил Румпель, — слишком долго лежало без любви.

— И как же теперь быть? — поникла Азалия, и по её щекам потекли слезы, орошая мертвый холодный камушек.

Бель пролистала книгу, но не нашла ни слова о том, как спасти дракона, лишившегося сердца. Принцесса-без-имени прижалась к Румпелю и заглянула в карие глаза, точь-в-точь как у своего соловушки, кем и являлся золотой дракон, который пока что не знал об этом.

— Скажи, как спасти Эра? — она повторила вопрос Азалии, и тот нахмурился, не желая давать ответ. Но был вынужден подчиниться древнему заклятью, что наложил на весь драконий род один обидчивый маг — Дамбульдур из рода Мерлюнгов (он же после и писал про драконов всякие гадости, пороча их репутацию: мол, те едят принцесс, кичатся златом, что неправомерно загребают к себе в пещеры, и вообще ведут себя совершенно неприличнейшим образом).