Город ненужных принцесс

Спустя время Эра нашел для принцессы приличное место проживания. Нацарапал когтем на дубовой двери символ тыквы, чтобы та ненароком не перепутала дверь (ибо была она, по всеобщему утверждению, непутевой), и без прощаний взмыл в небо.

========== Глава 5. «Революционные идеи» ==========

Азалия, как и любая принцесса, была чутким и изнеженным созданием, а утонченные пальчики ни единого дня не знали труда.

Несмотря на удручающее положение, девушку посетили провокационные мысли, которым не до́лжно возникать в умах принцесс. Она была решительно настроена на генеральную уборку своего нового жилища (даже всемогущие Боги не смогли изгнать из юной головушки эту неподобающую для принцесс задумку!)

Сняв с себя верхние атласные юбки, оставаясь в белых кружевных панталонах и сорочке, она принялась рвать ткань на лоскутки и тряпки, чтобы прибраться в своем новом доме.

Соседка Бель пришла на помощь, и в четыре руки девушки стали выметать паутину из углов, вычищать большой камин, мыть окна и полы, выбивать матрасы и покрывала.

Соседка с длинными волосами устроилась по-турецки на обеденном столе и стала до блеска натирать кубки и бокалы, что столетиями пылились в серванте. Она запела свою странную песню про тридцать три коровы (была у этой принцессы неизлечимая любовь к цифре тридцать три), а волосы ее засветились ярче солнца, освещая девушкам пространство.

Из камина подул сильный ветер, и на отчищенное от золы дно упали жареные цыплята, свертки с орехами и медом, плошка с кремовым пудингом и бочонки с ягодными настоями.

— Глянь, как старается, — улыбнулась Бель, играючи боднув локотком в бок принцессы, и крикнула в дымоход: — Спасибо, Эра!

Настало время долгожданного пира! Несмотря на то, что Азалия обычно ела куда более изысканные блюда, присланные драконом угощения были несравненно вкуснее всего того, что она ранее пробовала (видимо, калории добавляли пище особенный насыщенный привкус). Труд облагораживает не только человека, но и его вкусовые рецепторы! — заключила принцесса в первый же день своей самостоятельной жизни.

Азалия была рада находиться в компании новых подруг. По правде говоря — единственных. Ведь будучи принцессами, соревнующимися за право выбора самой удачной партии для замужества, никто из них и не думал заводить дружбу с соперницами. Да и времени на общение с сотоварками не было. Но теперь у Азалии появились действительно хорошие и верные друзья!

История Бель была ей знакома. Красавица вовсе не печалилась о своей судьбе, а даже напротив, задорно смеясь, рассказывала о ней. Занимая почетное второе место в списке самых лучших принцесс, проиграв первое место самой покладистой, которая никогда и ни с кем не спорила, — спящей красавице (ибо постоянно спала она и оттого никому не перечила), Бель, на удивление всем и на одобрение своей семьи, по устоявшимся традициям и классике жанра выбрала в супруги Чудовище. Состоялся пир на весь мир! Обоими — принцем и принцессой — были даны клятвы в вечной любви. Но, как показал ночной побег Чудовища из опочивальни, — вечная любовь продлилась несколько часов. Бель была не из робкого десятка. Скинув ночной пеньюар, она облачилась в мужскую одежду охотника и на рассвете вознамерилась отправить в путь, дабы отыскать трусливое создание. На балконе, через который она собиралась сбежать из дворца, ее поджидал уродливый дракон, ждавший, будто верный пёс у порога, радостно виляя хвостом и высунутым из пасти подрагивающим языком. Пожалуй, в тот момент перед Бель стоял один из простейших выборов в её жизни между: покорно принять свою судьбу брошенки или же угнать дракона и отправиться в эпическое путешествие. Красавица, взобравшись по покорно склоненной шее дракона, уселась тому на спину и взмыла в небеса. Вот так она оказалась в «Городе ненужных принцесс».

А у принцессы с волшебными волосами была иная история. И та поведала Азалии свой рассказ.

Белокурая девочка появилась из утробы матери с уже длинной, до пят, золотой шевелюрой. Закон страны гласил — та, что будет наделена сим даром, обязана быть заточенной в башне и ждать, пока по ее волосам не взберется принц и не освободит длинноволосую деву.

Поскольку волосы девушки были ослепительной красоты (в буквальном смысле — они светились), то и родители, обомлев от прекрасного зрелища, совсем позабыли дать имя своей дочери. Принцессу-без-имени уже давно не печалило отсутствие у неё хотя бы прозвища. Ведь беды и страдания девы были куда сильнее, чем расстройство от безымянности.

День за днем, год за годом, девушка знакомилась с миром только посредством единственной связи — окна своей башни. У неё не было ни подруг, ни нянюшек, ни даже горничных, ибо им всем было запрещено подниматься в комнату принцессы. Только добрые птицы приносили ей пищу и воду, регулярно залетая во всегда открытое окно. И один лишь невзрачный соловушка, что пел для неё трели с самого детства, знал о печалях и тоске длинноволосой принцессы. Так она росла до своего восемнадцатилетия, готовая выйти замуж за первого встречного — кто сможет её вызволить из башни и решить сей неудобный квартирный вопрос.

Настал заветный день. До глубокой ночи она провела у окна и спела тридцать три песни, надеясь, что хоть кто-нибудь увидит яркий свет, лучившийся из её волос, и спасет, подарив открытый мир. Но принц так и не явился. В чем была причина — доподлинно неизвестно (ведь не все принцы славились пунктуальностью, и не всем принцам можно было доверять столь ответственное задание по спасению!). За окном продолжали меняться сезоны, проходили года; волосы девушки росли все длиннее и длиннее, устилая собой покров земли у подножия башни, а принцесса-без-имени по-прежнему была одна-одинешенька. Всеми брошенная, забытая и никому не нужная.

У Азалии было два вопроса: почему же та не обрезала свои длинные волосы и как же всё-таки оказалась здесь?

Ответ на первый вопрос был незатейлив — волосы-то были волшебными, и только заколдованный меч мог обрубить их (хотя поговаривали, что на это был способен не только меч).

А ответ на второй вопрос был еще проще, чем первый. Принцесса пусть и не имела имени, зато обладала отвагой, решительностью и была весьма серьезна (так казалось потому, что девушка никогда не улыбалась). Уже многие годы она не тешила себя надеждой на спасение из заточения (хотя ей, как принцессе, непременно полагалось надеяться — второе правило свода, ну а первым правилом, позвольте напомнить, было мечтать и ждать принца). Принцесса решила нарушить правила. Она стала ждать! Только не подумайте, что принца! Она ждала момент! И дождалась. Ни о чем не подозревающий дракон совсем замечтался в облаках и спустился ниже положенной границы для полета. Поскольку шкура его была золотая, то многие видели в нём лишь проказливый лучик солнца. Но тот, кто очень сильно ждет, всегда разглядит свой шанс. Тут-то принцесса-без-имени смекнула, что к чему, схватила свой локон, завязала на конце петельку и накинула на хвост пролетающего мимо дракона. Вот так нежданно-негаданно девушка оказалась в «Городе ненужных принцесс».

А что же с тем драконом? — спросите вы. Румпель — так звали нечаянного спасителя с золотой чешуёй на теле, который вовсе и не намеревался вызволять дев (нрав у него был непростой, потому он решил не исполнять драконьи обязанности и не спасать никому не нужных принцесс. А почему? Да кто же его знает? Забыл он, почему стал таким отрешенным). Разобиделся дракон на сей произвол принцессы-без-имени (ведь тот дракон, что принесет с собой деву, и будет являться её драконом, исполняя пожелания и волю хозяйки) и с того дня не сказал ей ни слова. Принцесса с длинными волосами была не против. И тоже в его сторону не смотрела. Ведь она так же разобиделась! Не только на драконов, но и на весь мужской род. А уж непунктуальных принцев она так и вовсе терпеть не могла!

Азалии все больше и больше нравился ее новый дом, в который часто захаживали в гости подруги. По утрам на своем пороге она то и дело находила подброшенные вещи: шторы для окон, гобелены и картины, мягкие башмачки и шелковые ткани. Хотя своего дракона она ни о чем не просила, но была уверена — его лап дело!

Шить девушка не умела, но принцесса-без-имени научила её делать простые выкройки штанов-шаровар, как у персидских принцесс, да простенькие блузки. Азалии этого вполне хватало. И смирившись со своей судьбой, стала жить-поживать да добра наживать.

Сказка бы могла окончиться на этом, если бы не странные желания, регулярно посещающие голову принцессы.

Прогуливаясь по полупустым улочкам, Азалия была крайне недовольна внешним видом города: мало того, что солнце из-за туч еле-еле пробивало к ним свои лучи, так что в этом полумраке дома сливались друг с другом в одну сплошную серую массу, так еще и на каменистом острове ничего, кроме роз, не росло. Кстати, роз она тоже не видела, ибо те цвели исключительно на горных вершинах, куда могли добраться только драконы, питаясь корнями растений и сбрасывая вниз завядшие бутоны. Ох и утомилась же она разгребать эти кучи возле своего порога.

И потому в ее чуткой душе стали рождаться революционные идеи! Необходимо было срочно что-то с этим делать. И Азалия собрала на площади всех принцесс, чтобы поделиться мыслями по благоустройству их города.

Драконы спустились вниз, расположившись на крышах низеньких домов (и слава небесам, что низеньких, ибо каждую из никому не нужных принцесс воротило только об одном упоминании башен!), и любопытно смотрели вниз, хихикая и перешептываясь о чем-то между собой.

На общем собрании городского совета было принято — изменить удручающую обстановку. И девушки стали подзывать к себе драконов, раздавая поручения. У тех, кто узнавал свои задания, тут же спадала ухмылка и кривились рты, будто бы они проглотили целиком кислое лимонное дерево, однако с принцессами почему-то никто не спорил.

Поговаривают, дело было в том, что давным-давно некто чародейских кровей наслал на драконов проклятье, и те были вынуждены повиноваться желаниям похищенных ими принцесс. Да уж, доля у драконов незавидная и отбивает все желания кого-либо выручать из беды.

Ну что же! Они взмахнули крыльями и полетели за загаданным. Только Румпель искоса бросил пренебрежительный взгляд на принцессу-без-имени, которая, естественно, не намеревалась ни о чем его просить, язвительно фыркнул и полетел в свою пещеру.

Длинноволосая девушка и ухом не повела, не в ее правилах было выклянчивать подачки от надменных ящеров; вооружилась киркой и в меру своих сил стала разбивать каменные дорожки. Выходило у нее плохо, но ведь главное — она старалась и верила в успех.

Постепенно город преображался. Каменистая почва была проработана мощными лапами драконов, усыпана свежей плодородной землей, после засеяна и засажена плодовыми деревьями, ягодными кустарниками и клумбами. Драконы опаливали каменные стены домов и обтесывали их своими шкурами, превращая стены в гладкие и зеркальные покрытия. Тут и там возводились новые колодцы, выстраивались фонтаны, потекли ручейки в выдолбленных каналах, построились резные и крайне романтичные мостики. Из некогда пустых горшков густо росли розовые кусты, пьяня своим ароматом урчащих от удовольствия драконов.

Теперь летающим ящерам ни к чему было разорять чужие далекие поля и варварски вырывать с корнем плодоносные деревья, чтобы прокормить принцесс. Они теперь сами себе растили сады, ухаживали за посевами и лелеяли каждый трудом добытый колосок.

Как и другие никому не нужные девушки, Азалия была довольна градостроительными и хозяйскими реформами. Теперь никто бы не посмел назвать их город унылым и невзрачным. Но все равно каждый вечер она не могла сомкнуть глаз, пытаясь придумать новые способы улучшения их жизни.

Частенько, когда она засиживалась у горящего камина, до нее доходили топтание лап, мягко ступавших по крыше ее дома, тихие протяжные зевки и иногда мерное гулкое урчание.

— Эра, — как-то одной безлунной ночью девушка потрепала драконий хвост, свалившийся к ней на подоконник, и вышла поговорить с сонным ящером, устроившим лежбище на её крыше.

Драконы были умны и мудры, и совсем не удивительно, что принцесса обращалась к Эра за советом. Долгими тихими ночами они обсуждали идеи принцессы. Не все из них возможно было воплотить, как, например, «автобусные остановки». Что это такое и зачем это было нужно, принцесса и сама не до конца понимала. Порой ей снились эти странные видения, в которых она узнавала о всевозможных нелепых вещах, вроде большой стальной птицы, в брюхе которой можно было перелетать с континента на континент; мудрёный прибор, называвшийся «радио», чтобы слышать далекие голоса; маленькое черное зеркало, в которое можно посмотреть и узнать всё, что угодно; и другие прочие фантазийные вещи, посещающие ее во снах.


Проходили недели, а может быть, даже и месяцы. Азалия не следила за временем так же, как счастливые не наблюдали за часами. Ей было настолько приятно и интересно проводить время с Эра, что она уже забыла тяготы своей прошлой жизни при дворце: что когда-то была принцессой, ждавшей принца и жившей по семитомному своду четких правил.

Жизнь текла своим чередом, хорошие дни сменялись еще более хорошими днями. Но несмотря на то, что Азалия воплотила все свои идеи, ее продолжало глодать что-то неуловимое, отсветом каминного костра отражающееся в желтых глазах Эра.

Мудрый дракон исподтишка наблюдал за своей спасенной принцессой. Острое зрение способно было разглядеть ее за сотни метров над землей, четко определяя рыжую макушку. Любопытное создание все время куда-то шло, заходя в один пустующий дом и, все пыльное, вылезая вдруг из другого, соседнего. Она что-то искала и никак не могла угомониться. Иногда вечерами она задумчиво смотрела в его глаза, пытаясь найти в них ответ на свои неозвученные мысли. Поскольку Эра, как упоминалось, был мудрым драконом, он терпеливо ждал, пока это нечто созреет в голове принцессы и выльется на свет.

И дождался.

Ранним утром его разбудил далекий крик Азалии, призывающий к ней. Как и любой дракон, он мог услышать свою собственную принцессу, как бы далеко она от него ни находилась. Он разлепил сонные веки, вдохнул мятно-пряный аромат облаков, кучковавшихся под сводами пещеры на верхушке горы, потянулся передними лапами, точно кот, и, расправив черные крылья, вылетел из драконьего убежища.

— Эра, нам надо поговорить, — бодро объявила Азалия, удерживая в руках букет из алых и желтых роз с аппетитными ветвистыми корнями на концах.

Дракон подозрительно прищурился. Где-то в глубине его древней памяти сохранилось знание, что фраза «Нам надо поговорить» не сулила добра ни одному живому существу. А нежданный подарочный завтрак лишь прибавлял недоверия к добродушной улыбке принцессы.

Они уединились на излюбленном ими склоне каменистого пляжа (том самом, куда впервые Эра принес Азалию).

Девушка расхаживала из стороны в сторону, что-то бубня про себя, будто репетировала королевскую речь. Эра спокойно лежал, изредка подрагивая хвостом, с хрустом невозмутимо пожёвывал корни роз, выбрасывая их стебли со свежими бутонами в высокую кучу других уже пожухлых цветов и все с тем же подозрительным прищуром одними лишь желтыми глазами следил за метанием девы.

— Это крайне несправедливо! — строго отчеканила Азалия, смотря на черные волны, будто бы именно к ним относился упрек. Одна из них даже обиженно вспенилась, обдав принцессу солеными брызгами.

Эра сохранил молчание, подмигнув оскорбленной волне. Поскольку драконы не очень-то любили вопросы, то и сами старались их не задавать, говоря лишь прямыми утверждениями, а все остальное со знаком вопроса облачали то в шутку, то в сарказм.

— Я знаю, что должна сделать! — горящие голубые глаза обратились к успевшему заскучать дракону. — И я смогу побороть несправедливость!

— Всего мира? — подтрунивал дракон на пару с волнами, потешаясь над мокрым воинственным видом девушки. Ох уж эти принцессы, чего им только не взбредет в их головушку. Эра кое-как удержался, чтобы напоказ не закатить глаза от ее очередной революционной идеи, и с напущенным шутливым вниманием приготовился слушать.

— Нет, — бойко отозвалась Азалия, — мы с тобой покончим с несправедливостью по отношению к драконам. Всё, что говорилось о вас, было неправдой. И это нужно исправить!

Эра не решился переспрашивать, что именно на этот раз затеяла принцесса и что ее не устраивало по отношению к драконам. Ему же неверное представление о драконах было на руку (на лапу, если уж быть совсем точным), и он не особо хотел делиться со всем миром правдой, кем они были в действительности.

Вскоре принцесса посвятила его в замысел своего победоносного плана, который он не смог переспорить, и она для этого намеревалась сделать то, что ни один дракон не любил.

— И у меня к тебе будет несколько вопросов.

Эра знал, что у Азалии под «несколько» совсем не подразумевалось малое количество. И он, как и любой другой дракон, жутко не любил вопросы… Ведь они так устроены, что были вынуждены давать на них ответы. А не все вопросы были для них безопасны.

========== Глава 6. «К чему приводят вопросы» ==========

Эра под всеми предлогами старался держаться подальше от нацеленной на успех принцессы. Но та даром времени не теряла. Азалия вооружилась пергаментной бумагой, чернильницей и вороным пером и стала вести последовательные записи. Как-то ей приснилось что-то о причинно-следственных связях, и она категорично решила разузнать, как, зачем и почему никому не нужные принцессы достаются драконам.

Начало было положено, и путь ее был тернист. Узнала она от жительниц острова немного, поскольку те сами мало что могли поведать о драконах, зато охотно делились историями своего знакомства с ними. Но практически все рассказы были однотипны и мало чем отличались друг от друга. Всё же, как не бывает худа без добра, так и в общей печальной картине жизни никому не нужных принцесс Азалия углядела закономерность.

Всё, что требовалось, чтобы стать похищенной драконом, — это быть рожденной от короля и королевы, благополучно провалить экзамены по Своду правил поведения принцесс, разочароваться в жизненных постулатах, быть брошенной или не выбранной принцем и отчаяться в возможности лучшей доли. И из этого можно было почерпнуть очень много полезного.

И так ненароком началось появление первой книги от лица принцесс — «Что делать, если вас похитил дракон. Том первый: Как рационально использовать труд дракона, а также простые выкройки штанов» (*бестселлер по версии «Принцесс-таймс»).

— Незаконный труд, неуплата налогов, отсутствие профсоюза для драконов. Да вас, дамочек, засудить за такие непотребства легче пареной репы, — со знанием толка заключил Эра, вычитывая записи из-за плеча принцессы.

— Не подглядывай, — встрепенулась Азалия, чуть не сделав чернильную кляксу на только что написанном филигранными буквами заголовке следующей главы — «Кто такие драконы и что им скармливать на ужин».

Эра положил голову на подоконник, рядом с которым стоял письменный стол принцессы, и нахально ухмыльнулся, обнажив кончики острых зубов.

— Лучше бы написала — как нам, драконам, пережить сожительство с принцессами.

— Как раз этому и будет посвящена третья глава, — весьма серьезно ответила Азалия и мечтательно протянула: — любая принцесса способна облагородить чудище.

Дракону бы стоило обидеться, ибо чудищем он себя не считал, а даже напротив — очень красивым и импозантным мужчиной в самом расцвете драконьих сил (что наступают после первых пятисот лет юношеского мытарства), но Эру забавляла доставшаяся ему необычная принцесса (непутевая — по всеобщему утверждению), и потому он лишь фыркнул на её высказывание и по привычке уткнулся носом в теплое девичье плечо, чтобы та почесала ему макушку.

Уютная комната наполнилась урчанием, смешанным с запахом апельсинового джема и ароматного букета роз, оставшихся после завтрака дракона.

***

«Вот к чему приводят вопросы», — понуро подумала принцесса-без-имени, болтаясь над пропастью. Юный ум так сильно захватила идея познать о драконах всё, чтобы внести и свою лепту в написание главы, посвященной месту обитания чудищ, что дева с волшебными волосами вознамерилась пробраться в святую святых, где никто из них прежде никогда не был. Жилище летающих созданий располагалось в самой высокой горе, испещренной пещерами, словно головка дырявого сыра. Отвесный склон оказался слишком крут, принцесса сорвалась с уступа, но успела зацепиться локоном волос за выступающее иссушенное древо.

Пролетающие мимо нее птицы неодобрительно раскачивали головой, причитая, что нынче пошло сумасбродное поколение дев. Хотя чего еще им было ожидать от никому не нужных принцесс?

«Как бы не пришлось звать на помощь», — ужаснулась девушка, представляя, как тогда ущемится ее гордость. Ведь принцесса-без-имени была горда тем, что никогда и никого ни о чем не просила. И менять своих привычек не собиралась.

«Уж лучше я пострадаю, — взмолилась гордость, надеясь переубедить свою упрямую хозяйку, — чем мы разобьёмся о скалы».

Но девушка старательно игнорировала плач возвышенного чувства и изо всех сил старалась и дальше продолжать подтягиваться. Вновь забраться на уступ — дело непростое, ведь волосы ее были длинные-предлинные, а с каждым рывком сухое дерево жалобно скрипело.

Устав терпеть, древо надломилось, и принцесса-без-имени камнем полетела вниз. Вскрикнув, девушка широко раскрыла глаза, прощаясь с удаляющимся от нее серым облачным небом, а в утешение ее скорой погибели пробившийся сквозь облака луч света решился показаться на ответное прощание.

Вот именно так ей суждено было бы погибнуть — смертью храбрых искательниц ответов на вопросы, если бы луч солнца оказался всего лишь лучом солнца. Но это был золотой дракон. Как прямая остроконечная стрела, он летел за принцессой, безжалостно рассекая свистящий ветер.