Голоса из подвала

Гильдия банщиков




Одиннадцатого октября девяносто третьего года Игорю Желтому позвонили из Гильдии банщиков.

Желтый в подобной организации не состоял, да и само словосочетание слышал впервые. Однако в памяти сразу всплыл подзабытый образ татарина, Назима Салеха.

Салех был хозяином бани, которую коммерсант Желтый посещал часто и с размахом. Существовала еще одна связь: именно Желтый убил банщика.

Завтра была годовщина со дня его смерти.

– Как, вы сказали, вас зовут? – переспросил Желтый и, хотя жил один, прикрыл телефонную трубку ладонью.

– Шишков, – ответил бодрый голос. – Вы должны меня помнить, мы встречались как-то в «Добром Паре».

Желтый вспомнил: худощавый молодой человек, которого Салех представил ему как своего способного и талантливого ученика. «Добрым Паром» называлась та самая злосчастная салеховская баня.

– Назим Саламатович вас очень ценил. Восхищался, какие люди к нему захаживают: меценаты! Местные знаменитости!

Желтый и правда был меценатом, выйдя из тени и «очеловечив» свой бизнес, он спонсировал строительство церкви и регулярно помогал школам. Что до Салеха, то банщик запомнился ему простодушным добряком и отличным хозяином. Сервис его удивлял качеством. Салех исполнял любую причуду клиента, что не попроси. Желтый специально проверял: если закажет что-то эдакое, справится ли татарин? Всегда справлялся. И китаянку посреди ночи находил, и гигантского осетра живым в бассейн запускал. В течение двух лет Желтый отдыхал у Салеха, пока однажды, спьяну, не подпалил его баню.

Салех прибыл немедленно, но пожар уже охватил деревянную постройку. Будь Желтый трезвый, возможно, решил бы дело деньгами, в конце концов, ему, атеисту, что церковь строить, что баню – разница несущественная. Но помутившийся от водки рассудок уже принял решение.

Вспомнив темное прошлое, меценат задушил банщика и бросил тело в огонь, после чего героически вытащил из пожара своего спящего товарища Глебушку Понтеева.

Майор Понтеев расследовал смерть Салеха и пришел к заключению, что причиной стал несчастный случай. Возгорание же, по мнению милиции, произошло из-за неисправной проводки.

Тот случай успел выветриться из памяти Желтого, и звонок Шишкова застал его врасплох. Чего не любил Игорь Константинович, так это внезапности.

– Ближе к делу, – мрачно сказал он.

– Да какое тут дело, тут отдых для души и тела, – сладко пропел Шишков. – Я баньку новую открыл, русскую, обзваниваю вот друзей Назима Саламатовича, формирую, так сказать, клиентскую базу. Прошу и вас, как эксперта, оценить пар да веник.

Желтый прислушался к внутреннему голосу. Голос сомневался. Угрозы в словах Шишкова не было, обыкновенный банщик. С другой стороны, навевала подозрение символическая дата…

«Проверить стоит», – подумал коммерсант.

Если бы в свое время он оставлял хвосты, дожить до тридцати семи ему было бы не суждено.

Желтый спросил координаты.

– О, нас несложно найти! Восемнадцать километров за город по Первомайскому шоссе. Там поворот будет, и на повороте мы. «Спарта» называемся. Мимо не проедете.

Коммерсант повесил трубку и задумался.

В последний год круг тех, кому он мог беззаветно доверять, сильно сузился. Кто-то из товарищей лежал в земле, кто-то – ел казенный хлеб. Теперь Желтый выпивал с депутатами, попами и народными артистами.

Оставался Глебушка.

Желтый позвонил ему, рассказал в двух словах о странном звонке.

Майор не воспринял опасения друга всерьез, но и попариться вместе не отказался.

– Давно нам дерябнуть надо.

Договорились встретиться завтра, в десять тридцать, прямо там, на восемнадцатом километре.

Ночью Желтый спал беспокойно, и с утра позвонил Мише, своему племяннику. Миша был здоровым девятнадцатилетним лбом с купленным в военкомате диагнозом «энурез». Он сидел на шее у матери, и та слезно просила брата взять оболтуса в бизнес.

Желтый подумал, что пора испытать племяша.

По телефону он сделал лишь пару намеков, но Миша понял правильно. Когда они встретились, при парне был свинцовый кастет и самопал. Дядя усмехнулся, рассматривая конструкцию из стальной трубки, грубо отесанной рукояти, резинки и альпинистского карабина, заменяющего курок и спусковой крючок. Давно он не держал в руках такие изобретения.

– Чем начинил?

– Стальной стружкой, пружинами, гвоздями, ну и серой, ясен пень.

Желтый усмехнулся и отодвинул пиджак так, что стала видна кожаная кобура под мышкой.


– ТТ! Учись, пацан, и у тебя скоро такой будет.

Племяш уважительно присвистнул.

В условленное время они подъехали к высокому деревянному частоколу. Никаких иных строений вокруг не было. По междугороднему шоссе проезжали редкие грузовики. Сразу за баней начиналась роща.

БМВ коммерсанта остановился у гостеприимно открытых ворот.

Телефон «Спарты» Желтый узнал в справочной. Миша позвонил туда час назад, зарезервировал сауну на ночь.

Все шло гладко, разве что Глебушка опаздывал.

– Подождем его внутри, – решил Желтый, въезжая в ворота.

Посреди безлюдного двора стояла двухэтажная изба. Справа от нее, вдоль забора, тянулись ряды беседок. Слева располагалась пустая парковка, где коммерсант и оставил свой автомобиль. Вдвоем с племянником они пошли по двору на ароматный запах жарящегося мяса. Запах привел к главному входу в избу, здесь же, у мангала, они застали первого обитателя «Спарты».

Коротышка кавказец в заломленной на затылок кепке колдовал над шашлыками.

– Вай-вай, нэ успэваю! – пожаловался он. – Вай, какие ви бистрые!

– Мы не спешим, – успокоил его Желтый, внимательно осматриваясь.

– Вот это правэльно! – похвалил кавказец. – Мясо спэшки не любит! Проходите внутрь!

Желтый жестом велел Мише следовать за ним и вошел в избу. Знакомый аромат нагретой еловой древесины наполнил ноздри.

Коридор охраняла седовласая старушка-администратор.

– У нас по записи! – сказала она.

– Записывались, – коммерсант назвал вымышленную фамилию, под которой они резервировали места.

Старушка долго всматривалась в амбарную книгу, наконец утвердительно кивнула и указала на нужную дверь.

Внутреннее убранство «Спарты» напоминало особняки из голливудских мелодрам. В зоне отдыха находились кожаные диваны, стол, камин, бильярд, телевизор и барная стойка. Стол был накрыт: на нем стояли тарелки с мясной и сырной нарезками, водка в штофе, запотевшие бутылки пива. Миша алчно посмотрел на алкоголь, но Желтый одернул его:

– Проверь второй этаж.

Племянник пошел к резной лестнице, а сам коммерсант двинулся по коридору в глубь избы. Первая дверь вела в душевую, вторая – в растопленную парилку. Заканчивался коридор прохладной комнатой с бассейном. Стенки бассейна были облицованы голубой плиткой, в нем мерно покачивалась прозрачная вода. Убедившись, что в этой части бани их не подстерегает опасность, Желтый побрел обратно. В гостиной пела Анжелика Варум. Миша возился с магнитофоном.

– Какого черта ты делаешь? – шикнул Желтый.

Парень смущенно прожевал колбасу:

– Музыку зарубил. Че в тишине сидеть-то?

– Наверху что?

– Ничего. Спальни.

Желтый вытер со лба пот и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки:

– Где ж этот мент чертов?

– Дядя Глеб? Да приедет щас, – Миша метнул взгляд на водочный штоф. – Может, мы это… по мензурке хлопнем?

Коммерсант пожал плечами. Он не видел причин, почему бы не превратить рейд-проверку в полноценный отдых. Но дождаться Понтеева стоило.

– Пей сам. Только пару рюмок.

Миша, точно спущенный с цепи пес, ринулся к столу. Желтый сел на диван и наблюдал, как племянник жадно глушит водку, запивая пивом. Скрипнула дверь. Рука Желтого потянулась к кобуре.

– Випиваете уже? Это правэльно! А я вам мяска принес, хорошее, мягкое!

Кавказец поставил перед мужчинами тарелку с веером благоухающих шашлыков.

– Если чего надо – только свистните!

Он не успел выйти, а Миша уже рвал мясо зубами и урчал от удовольствия.

– Зыбо здесь, дядь Игорь! Очень зыбо! А давайте попаримся, пока дядя Глеб едет?

«Ладно, – подумал Желтый, – баня как баня, чего зря кантоваться?»

– Я первый, – сказал он, раздеваясь. – А ты жди Глеба. И хватит буха́ть!