Гоф-медик

Судя по взгляду Силестрии, мою командиршу развели «на слабо», как маленькую.

Дальше дело в свои руки взяла герцогиня. Она очень вежливо попросила… не приказала, именно попросила… убрать до бала оспины хотя бы с лица фельдфебеля. Жемчуг будет в достаточном количестве. Тут я пояснил:

– Ваша светлость, для лечения стоит сделать мазь. Тогда можно использовать самый дешевый, мелкий жемчуг, не ювелирного качества. Он же все равно будет растворен в специальном составе.

– Мы не будем экономить на здоровье. Пусть будет дороже жемчуг, но лучше результат, – гордо заявила герцогиня.

Решили, что гвардии фельдфебель придет ко мне в понедельник. Дабы соблюсти приличия, встреча произойдет в присутствии статс-дамы и двух офицеров полка.

Дальше разговор переключился на приданое Лауры. Женщины обсуждали, что уже есть. Четыре шубы, шесть дюжин платьев, золотой кофейный сервиз, серебряный столовый сервиз весом в двенадцать пудов, ткани для платьев, кружева, много другого разного, и всего… ВСЕГО! Три дюжины украшений! Большей частью с аметистами, бриллиантами и изумрудами. Девочке же хотелось больше, дабы не ударить перед женихом в грязь лицом. Тетя стала ее успокаивать – скоро еще кое-что из герцогства подвезут, наверняка там хоть сколько-нибудь драгоценностей будет.

Оказывается, на снаряжение первого сына своего господина, на приданое первой дочери и на выкуп самого господина из плена подданные должны скидываться. По одному разу на каждое событие, но все же обязаны. Лаура сейчас и есть властелин, вот ей на приданое сейчас по герцогству и собирают с каждого владельца земли, а с ее личных земель наособицу.

Ну я попал! У меня тоже там имения, опять же я вассал. Пришлось отпроситься на четверть часа.

Я чего подумал? Вот что у меня есть на ритуальный подарок? Почитай, ничего такого, кроме кольца с алмазом и ракушки с жемчугом… Жемчуг хорошо пойдет невесте на свадебное платье… Немного жаба давит, однако переживу.

Никогда не дарите девушкам подарки! Принес перламутровую раковину и с приличествующими словами о свадебном даре положил ее на стол. Раковина была немедленно вскрыта, а жемчуг пересчитан и оценен. Не поверите! Каждая жемчужина была осмотрена. Без исключения! Лаура и Силестрия сразу начали решать, какому ювелиру отдать жемчуг и что из него стоит сделать. Остальные женщины давали советы, участвовали в обсуждении и хвалили подарок. А мне даже забыли сказать «спасибо». Оно конечно, полная ерунда, но, знаете ли, неприятно как-то. Правда, когда ажиотаж улегся, вспомнили, поблагодарили, отпустили отдыхать и даже велели служительнице подготовить соответствующую бумагу. Дескать, подарок на свадьбу получен, причем рыцарь герцогини преподнес его самым первым из подданных. Кстати, количество, качество и примерную стоимость подаренного принято писать. Но осадочек остался: жемчуг интереснее меня.

Пошел в комнату переодеваться, докладывают – меня портной на примерку гражданского костюма ожидает. И служитель со значением информирует:

– Граф Иснадор опять в карты изволил проиграться. Долги у него неподъемные. Даже свой выезд продал. Всю прислугу рассчитал. Как бы на меч не бросился.

– Интересно, конечно. Однако я с ним не знаком.

– Пока его бывший камердинер свободен, можно его успеть вам на службу нанять. Очень удачный и редкий вариант. Человек он опытный, знающий и преданный.

Вообще прислуга мне нужна. Договорились встретиться в моем доме, в котором судейский раньше жил.

Портной явился с практически готовым костюмом. Зачем примерка была нужна, не понимаю. Зачем костюм – тоже. Да, по фасону не мундир, но никакой разницы с аналогичными костюмами нет. Представьте себе фрак в нашем мире, так и здесь торжественный костюм для выходов – тот же мундир. От других таких же ничем не отличается, разве вместо погон и петлиц знаки отличия на обшлагах, а награды вышиты на лацканах. Мне обычный, партикулярный костюм больше нужен, но его куплю себе сам.





Принц


Уже почти ушел, когда вызвали к его милости.

– Ты, братец, зелье свое принес? Обещал дать мне посмотреть.

– Так точно, ваша милость!

С поклоном подал флакон, и мой принц с интересом стал его разглядывать. Потом сообщил:

– Видел твоего отца. Прическа точно хороша. Я решил сам попробовать, как оно действует. Скажи там, как и что с ним делать. Мой куафер ждет тебя. Объясни в подробностях, чтобы не ошибся.

– Слушаюсь, ваша милость!

– Погоди. Еще вопросы остались. Если кто спрашивать будет, про прическу ты мне объяснял. Как долго отвод глаз держать можешь? Хотя бы минуты три продержишь?

– Если не на солнце, то и пять минут спокойно продержусь, ваша милость. А на солнце вовсе не смогу. В битве или если что делать начну – сразу появляюсь.

В тени продержусь сколько надо, и не отвод это, а невидимость, но зачем все карты сразу раскрывать.

– Это хорошо. Это полезно. А биться тебе вовсе без надобности, бойцов и так достаток на любой вкус. Хоть стрелки, хоть дуэлянты, хоть просто убивцы. А вот людей с отводом глаз у нас недостача. С магией ты как?

– Не обучен, ваша милость! Кое-что могу изобразить, силы прилично, а вот знаний маловато. Дядюшка перегорел, только теории мог учить.

– Подучим. Учителей тебе найдем, все остальное тебе тоже будет, и деньги, и карьера. Ты ничего такого себе не придумывай, но из дворца я тебя немного подвину. Не совсем: будешь Лауркиным представителем, уже пущен слух о конце твоей карьеры. При себе дежурить оставлю, однако про свои способности молчи. Никому ничего. Куклит пусть тоже будет в неизвестности. А то уж больно много мнит о себе в последнее время. Берет не по чину. А тут повадился к отцу на доклад ходить. И ведь мне не докладывает, о чем государю рассказывает. Думает, я ничего не знаю, однако помимо него люди есть. Причем верные. Они-то и доложили. Так что помни, ему – ничего. Дочурке я тоже велел молчать. Даже государю не хвастай. Будешь только при мне одном. Служба непростая – тишком сходить куда, посмотреть, что там творится. Или попытаться найти письмо какое, а может, что другое. Тут оружием махать не нужно, даже вредно, здесь тонкость и осторожность нужна. Согласен так служить?

– Так точно, ваша милость!

– Подумай. Забоишься – уезжай с Лауркой, препятствовать не буду, только молчания потребую. Останешься – будешь служить при мне до самого конца. Хорошего – моей коронации – или плохого – моей смерти или моего бегства, – но до конца. Служба опасна, не скрою. Но знать, что в письме написано, иной раз важнее, чем армию разбить. Сейчас сразу не соглашайся. Время подумать тебе дам до вторника, там вызову, и тогда скажешь решение.

– Ваша милость, одно меня только волнует – что скажет на это леди Лаура?

– Она будет не против. У нее тоже интерес есть. Причем великий. Ты дневник мерзавца добыл, а хорошо ли его читал?

– Мельком, ваша милость. Времени мало было.

– А вот я подробно листы про Лаурочку читал. С листочком и карандашиком. Натравили подлеца на мою дочурку. Поспешил ты, братец. Живым надо было брать. Он бы смерти как милости просил. Я из изверга душу бы вытряс, но узнал, кто его хозяин. Хотя денщик вспомнил одного странного офицерика, осталась ниточка. А ты, коли согласишься, сходишь по одному адресочку, поищешь, глядишь, вдруг чего и найдешь.


– Ваша милость, виноват. То нападение, где я вступился, тоже было подстроено?

– То – нет. Сам при допросе налетчиков присутствовал. Винились они, кровью исходили, но уверяли, что по дурости напали. Я им поверил.

– Понял, ваша милость.

– Вот и хорошо, что понял. Иди пока. Про молчание не напоминаю, ты хоть молод, но в меру умен и весьма понятлив.

Я и пошел. Серьезное предложение принц сделал, из тех, от которых нельзя отказаться. Не верится мне почему-то, что он с дочкой меня отпустит. Свое настоящее лицо мне показал. Его милость не только жуир, любитель молоденьких красоток и цветов, раз он при пытках может поприсутствовать. И за дочку любого уроет.

Вы можете представить себе дворцового парикмахера, молчаливого и не собирающего слухи? Я тоже нет. Брадобрей принца в общей сложности молчал минуты три, пока слушал мои наставления, остальное время, пока рассматривал корни моих волос и заодно приводил прическу в порядок, рассказывал слухи.

Распущенность нравов в его королевского высочества принца Торана Уланском гвардейском полку поставили в вину полковому командиру. Тот ушел в отставку. Но полк-то его королевского высочества принца Торана! Кто за своим полком смотреть должен? Полковник, конечно, тоже виноват, но не один он ответчик. Опять же в других полках принца развратники нашлись. Их полковым начальникам тоже в отставку подавать? За таким кое-кто повыше надзирать должен. Вслух сего не говорят, однако люди шепчутся. Совсем на ушко, тихо-тихо, и мне шепнул виртуоз расчески – принц Лагоз возит дам в Цветочный павильон цветы смотреть, пока жена разрешила. Оно для здоровья необходимо, да и подданные женского звания чувствуют близость к королевской семье. А принц Торан все больше офицерами себя окружает. Жене верность хранит. Оно достойно уважения, однако надо и другим дамам знаки внимания хоть изредка оказывать. Его величество и то велел при Синем дворце количество дежурных офицеров сократить, а по комнатам селить не более одного постояльца, а то, знаете ли, после вчерашнего случая мысли разные возникли… разговоры опять же… Народ не понимает… Нельзя людей в смущение вводить.

Шестеро придворных синяков, правда, из молодых, запросили перевода в гвардию, но по крайности согласны и в армейские части. Им семьи так велели, опасаются за репутацию сыновей. Очень нехорошо вышло, совсем случай, выходящий из ряда вон…

Девица, бывшая фрейлина, от дворца отставленная, сегодня в несчастный случай попала. Весьма глупо получилось – поехала на карете к порталу, а там армейский пехотный полк на плановые учения отправляют. Тысячи три солдат да обозные повозки, кухни и прочий скарб, пока все переправят, не один час пройдет. А к карете, натурально, господа офицеры подошли – ну как не поприветствовать дворянку? Та было вышла, а тут лошади чего-то испугались и понесли. Их тут же остановили. Кучер в порядке, служанка в карете в порядке, а госпожа неловко выпала, шею свернула. Насмерть! Офицеры ее на руках до лекаря принесли, ан поздно! Не дышит уже. Имя после узнали, служанка сказала. Так переброску всего полка отменили, открыли путь, тело несчастным родителям привезли с соболезнованиями. Тем-то каково! Разом сына и дочки лишиться!





Жилье


Да уж… Много нового сегодня случилось. Ну, с Рябой ладно. Девчонка не виновата, хотя и интересно, с чего ее мать на меня набросилась. Придется Фриду лечить, а это не так просто. Жемчуг опять же дадут, и что с ним делать? Хотя… что-то было из алхимических зелий на жемчуге… читал в каком-то комплитнике по D&D… связанном с морем… или морскими эльфами… Вторая редакция… AD&D… Хм… Вспомнил! Наги, а не морские эльфы. Зелье придает крепость и блеск чешуе, когтям и зубам. Пользуется спросом у наземных модниц из-за улучшения цвета и состояния кожи, ногтей и тех же зубов. С ума сойти! Так бездарно тратить дорогущий продукт. Однако стоит попробовать. Будут проверять расход жемчуга – вот тебе и отмазка. Одна жемчужинка от Фриды есть, надо пробовать.

Вторая новость, хотя правильней сказать «осознание», – это про мое настоящее место при сюзерене. Слегка люби́м, весьма цени́м, но ниже по интересу, чем свежеполученный подарок. И ведь я ничего ни разу не сделал против ее желания. Холодный душ, хотя весьма полезный. Не! Не поеду я с ней. Лучше буду служить сюзерену на расстоянии, а то ведь капризы могут начаться, у беременных они бывают.

Принц хотя бы честен. Обрисовал картину, дал время подумать и предложил выбор. Судя по всему, не все так ладно в Датском… точнее, в Хаорском королевстве. Наследник не объявлен, у обоих братьев только дочери, а по закону наследует тот из близнецов, у кого первым родится законный сын. Если государь, упаси боги, умрет, начнется свара. По-любому отсидеться не получится. Надо решать, пока есть время.

Поехал к своему судейскому дому. Не успел отпереть дверь, как появился городовой. Доложил, что с домом полный порядок, отчитался о выселении прошлой прислуги с проверкой уносимых вещей. Спросил, не угодно ли чего приказать. Я рассказал о возможном найме прислуги, поблагодарил за службу. Три талера растаяли в широкой ладони полицейского. После чего тот отдал честь и удалился по служебным делам.

В отличие от дома дяди, в господских комнатах дубовый паркет. Весьма добротная мебель, пусть старомодная и из классического ореха, а не из дерева экзотических пород, но гарнитур сделан в едином стиле для всех комнат, кроме кабинета. В кабинете письменный стол, кресло и шкафы сделаны из дорогого палисандра. Кстати, есть массивный железный шкаф, даже с сигнальной руной, правда, деактивированной. Ключ тоже есть, аккуратно воткнут в замочную скважину. Единственно, сейф идеально пуст, да и на полках шкафов, и в ящиках стола остались лежать лишь канцелярские принадлежности да несколько судейских кодексов. Похоже, бумаги и ценности вывезли при аресте. В остальных комнатах все вещи, включая одежду в гардеробной и посуду на кухне, остались нетронутыми. Постель в спальне не прибрана, и видны следы поспешных сборов.

Чтобы исключить излишние соблазны для прислуги, дверь на господскую половину заперта изнутри.

Для проживания прислуги в подвале предназначены целых три комнаты рядом с кладовыми. Однако видно, что раньше жили лишь в одной. Все кладовки заперты на массивные замки, а вот ключей от них я найти не смог. Впрочем, не сильно искал, все едино запоры, наверное, придется менять. В любом случае надо озаботиться магической защитой от проникновения. Хоть отпугнет воров.

Вскоре подошли трое очень солидно выглядевших людей. Кидор – камердинер и глава прислуги, Мивда – на ней кухня, уборка и стирка, Балег – прислуга за все, то есть что скажут, то и делает. Кидор и Мивда – супружеская пара, Балег сам по себе. Готовы служить за 60 дукатов в год на всех, с моей кормежкой и выдачей раз в год поощрения материей, сколько моему благородию будет угодно. Платить по третям года, сразу по выдаче мне жалованья. Понятно, чтобы не успел прогулять, как их бывший хозяин. Взамен снимают все хлопоты по дому. Скользкий момент с кормежкой решается просто: раз я помещик – мне должны посылать припасы из поместья в достаточном количестве. И это Кидор на себя возьмет.

Как понимаю, торговаться бесполезно, они ждут ответа – да или нет. Пока жаба отвлеклась, согласился.

Мивда взяла Балега в помощь и пошла осматривать кухню, Кидор – хозяйскую половину. Ключи от кладовок кухарка нашла сразу. Видимо, они по умолчанию у всех в одном месте лежат. Пошел тоже посмотреть – интересно же. Одна дверь ведет в погреб. Колбасы, окорока и прочие копчености висят на крюках, не так много, но сказали, месяца на два хватит. Вторая кладовка – крупы и овощи. В третьей вино. Ничего такого – пара небольших бочонков и бутылки на стеллаже. Когда поднялись наверх, Кидор выдал диспозицию: сначала разбирается спальня, затем гардеробная, потом столовая, после кабинет. Тут я могу и переезжать. Остальные комнаты после переезда привести в порядок можно. Согласился. Выдал на хозяйство 20 талеров, а жалованье обещал привезти завтра.

Ночую во дворце. Парикмахер просил – вдруг случатся какие вопросы. Но еще есть время поработать, а значит, аптека ждет меня. Завтра школьные гулянья, может не быть времени на алхимию, а в понедельник уже надо будет лечить Фриду. Как мне один умный человек советовал? «Не важно, что ты делаешь и сколько сил тратишь. Важно, как это выглядит со стороны». И он прав, много раз в этом убеждался. Следовательно, необходимо придумать красивое зрелище и создать соответствующий антураж.

Для интересности сниму мундир, типа металл мешает чарам, и надеваю… рыцарскую мантию? Нет. Орден вмешивать не стоит. Докторский халат? Слишком обычен. Ученическая роба? Хм… Я вроде и есть лишь ученик волшебника, даже только готовлюсь им стать. Очень консервативно и никогда не было модно, потому робы не надевают даже те, кому положено. Она не мундир, носить не запрещено. И еще – у папы осталась пара с ученичества.

Сказано – сделано. Заехал к родителям, взял отцовскую робу. Она вполне ничего. Поношена чуток, но только что чуток, вид вполне приличный. Так даже лучше – видно, не только что принесенная из магазина. И последний штрих. Боюсь, в трудные времена наши предки Тихие продали бы родовой амулет Тихих, если бы он хоть чего-то стоил. Но он не был золотым или серебряным. Простая пластинка из окаменевшего дерева, покрытая древними мелкими непонятными письменами. Хотя, может, это следы жуков-короедов. Висит на тонкой бечевке. По семейному преданию, из паучьих нитей, хотя кто его знает… Магии в нем нет, а если ее туда направить, поглотится без следа. Даже деревенский колдунишка может смастрячить себе похожий. Однако он наш, родовой, исконный. Тоже надену.

Подготовившись таким образом, отправился в аптеку. Лаборатория ждет меня.

Заметка





Нам пишут из дворца



(«Дамский досуг», 7 разноцвета 443 года)


Наша постоянная и верная корреспондентка, скрывающаяся под псевдонимом Бархатная Лапка, описывает дворцовые страсти по Розовому балу:

…И ни одного приличного кандидата! Единственный представитель достойной фамилии почти на голову ниже принцессы! Тут у любой опустились бы руки… Но не у молодой леди, не видящей для себя пары на бал. Со свойственной юности решительностью она на первом же приеме оглядела тронный зал и сразу нашла партнера. Пусть не сын герцога, но более восемнадцати поколений благородных предков имеет. Если бы не ужасный шрам от ранения мечом, пересекающий лицо, мог бы быть назван симпатичным. Впрочем, весьма ладно скроен, статен, имеет выправку и вид. Принцесса попросила государя дать ей юношу в кавалеры, и тот, не желая отказать внучке…

…Ознакомившись с тем, как посвящают в рыцари, посмотрим на самого посвященного глазами заботливой матери. Небогат. Имение чуть больше тысячи десятин пахотной земли. Несколько маленьких виноградников, остальное пастбища и леса. Однако камер-юнкер в 16 – это уже кое-что! Придворный Зеленого двора, обласканный принцем и самим государем. А если учесть, что он волшебник, правда, пока без обучения, то надо сказать – это уже что-то.

Умная мамаша подрастающей девицы обязана взять его на карандаш. Кем-то он будет через шесть лет? Я вам скажу – чьим-то суженым. И начинать думать об этом придется сейчас.