Гоф-медик

К обеду обнаружились те, кто краем глаза прочитал пару страниц в дневнике. Они такое рассказали! Ужас-ужас-ужас, что развратник творил! Все для карьеры старался. А один служитель у двери стоял, «случайно» слышал, как сестру убивца допрашивали. Так она сказала: «Я виновата только в том, что ни в чем не могла отказать брату». Представляете, ни в чем! В чем именно, сплетники домысливали сами. Какой разврат! Репутация девицы рухнула с уровня плинтуса до пола подпола. Остатки престижа расклевали бывшие подруги виновной, другие фрейлины, которые вспомнили и в самом интересном ключе интерпретировали прежде виденное. Естественно, в себе держать не стали, поделились с окружающими своими соображениями. В общем, скандал гулял по дворцу, раскручиваясь и набирая обороты. Будет про что вечером поговорить в салонах.

К его милости были вызваны разом два генерала, а после четверти часа приема звякнул звонок, потребовав меня в кабинет.

– Я сам отец девицы, понимаю крайнюю нежелательность огласки, – заканчивал речь принц и знаком велел раздать посетителям приготовленные пакеты. – Смею заверить, ни полиция, ни охранители дневник и письма не читали, а лишь их опечатали. Кроме его величества и меня бумагами занимался один доверенный дежурный. А у него прекрасная память – он сразу все забывает. Проговориться может разве только сестра мерзавца. Да она и сама мерзавка. Ее удалили от двора, как только открылось, что выискивала наивных жертв для своего брата. Ну и часть выморочных драгоценностей у нее замечена. Государь такой пакости стерпеть никак не смог…

– Ваше королевское высочество, – не выдержав, прервал тираду багровый от волнения генерал-поручик, – коли молодь моего рода прознает про такое дело, очень нехорошо может случиться.

– Так точно, ваше королевское высочество, – поддержал генерал-майор, – мои тоже не сдержатся. Нехорошо будет.

– Решите вопрос сами. Его величество слишком ценит заслуги ваших семей, чтобы допустить их умаление. По-хорошему, шантажистку наказать бы надо. Только чтобы не трепать в газетных статьях доброе имя ваших славных родов, дело не пошло прямиком в суд.

Главы родов рассыпались в уверениях в преданности короне. Политика! Похоже, в скором времени кое-кто исчезнет из реестра Дворянского собрания. Главное, королевская семья будет совсем ни при чем. Принц только намекнул, что дает мстителям карт-бланш, а дальше командир дивизии и командир корпуса сами смогут решить вопрос с семьей обидчиков.

Через час меня вновь позвали к его милости, на этот раз в салон. Там уже пребывал мой сюзерен. Какой контраст со вчерашней зареванной девчонкой! Сегодня передо мной настоящая принцесса. Выдержанная, строгая, красивая. Милые глазки лучатся радостью. На плечи накинут мой плат с драконом, а на груди блестит возвращенная заколка. Она сидит на подлокотнике кресла и прижимается к сидящему отцу. Когда я вошел, он начал делать мне выговор:

– Ты, братец, поступил дурно. Очень дурно. Убивать нехорошо, неправильно. Конечно, нельзя позволять шантажировать своего сюзерена, но и убивать дурно. Хотя, честно признаться, я, может, тоже бы не удержался, узнав про такое. Государь тебя простил только потому, что понял твою обиду и горячность. Но велел передать, чтобы в следующий раз больше так не делал, а то он рассердится.

– Виноват, ваша милость.

Что я еще могу сказать? Тем более сказано, что будет следующий раз.

– Знаю, что виноват! Я сразу понял твою затею – так опозорить виновного, чтобы не пошли лишние разговоры. Оно было сделано ловко, хвалю. Если его сестра что и расскажет или раньше он сам кому чего наговорил, веры уже никакой им нет. Ежели бы только его, то, может, кто чего и заподозрил. А двоих, да с таким позором… Ловко, весьма ловко. Но так делать нельзя, вдруг тебя кто-нибудь заметил бы? Тогда, может, больше бы разговоров было. Ладно, иди отдыхай. Ты же со своей прогулкой ночь не спал? Так я тебя с дежурства отпускаю. Там уже знают, я приказал. Сам понимаешь, ночное дело тонкое, отблагодарить за него сейчас тебя не могу. За мной будет.

– Ваша милость! И так уже обласкан и вознагражден сверх всякой меры…

– А это уж не тебе решать. Свою меру я сам знаю. И еще… ты там про прическу отца что-то говорил.

– Так точно, ваша милость!

– Принеси завтра зелье с собой. Полюбопытствовать хочу. Ну иди-иди. Отдыхай. Исчезни с глаз моих.

Исчезнуть? Здесь? В затененной тяжелыми шторами комнате? Легко! Включаю невидимость. Принц с дочерью ошарашенно шарят взглядами по комнате.

– Э… Тихий! Ты здесь?

– Так точно, ваша милость! Прикажете показаться?

– Да уж, дружок, покажись, пожалуйста.

Я снимаю невидимость.

– Ваша милость велели исчезнуть с глаз, я счел долгом исполнить.

– Значит, в доме увидеть тебя никто не мог?

– Ваша милость, меня дядя специально учил проникновению. – Бедный дядюшка, все на него валю.

– М-да? Хм… Полезно, весьма полезно… Ты во вторник зайдешь ко мне, вызову. Я до той поры все хорошенько обдумаю, посоветуюсь. Без моего или Лауркиного позволения больше такого никому не показывай. А пока уходи. Занят я. Мне брату помочь надо, целый бунт у него при дворе гвардейские устроили. Ропщут на попрание чести гвардии.



Отругал меня принц очень мягко, только по обязанности, как положено. Это он про мой прокол не знает, про то, что я людей перепутал. Одно хорошо, что шантажиста я тоже того, а то не знал бы, что сейчас делать. Сказал: «За мной будет». Но лучше не иметь таких людей в должниках. То, что он зелье приказал принести, внушает определенные надежды. Может, удастся ему прическу поправить и кое-какие очки в его глазах заработать. Но это завтра, сейчас еду домой.

До комнаты не дошел, опять служительница позвала за собой. Вновь салон и ожидающий сюзерен.

– Стах, я тебе безумно благодарна! Ты не думай, я обязательно отблагодарю тебя… Только сейчас у меня ничего нет тебе подарить, достойного твоего подвига. Но как только я выйду замуж, отплачу за все сполна.

Милая, добрая, неопытная девочка. Кто тебе позволит? Муж? Очень сомневаюсь. К тому времени, когда ты сможешь сама распоряжаться своими землями и деньгами, утечет много воды.

– Мой добрый сюзерен! Лаура! Прошу и умоляю – не надо. Поверь, мне и так уже всего хватает. Лучше пусть окружающие будут меньше завидовать.

– Нет. Я подвига своего верного рыцаря никогда не забуду! Обещаю!

Много слов пришлось потратить, чтобы убедить девочку отложить награду на далекое когда-нибудь-потом-при случае. Но в конце концов удалось успокоить сюзерена.

Уже переоделся в летний мундир и готов был отбыть домой, но застрял у служителя – новый слух пришел. Король, видать, психологию дворянской толпы прекрасно знает, хотел гвардейцев-уланов из-под удара вывести, услал их из столицы. Пару месяцев на маневрах побудут, а за то время случай подзабудется. Однако вся остальная гвардия встала на дыбы. Понятно, случаи всякие бывают, не ангелы мы, грешим помаленьку. Кто иногда в игре карточку передернет. Кто ночью в постель к чужой жене случайно забредет. Но оно весьма плохо, конечно, однако простительно. Бывает, что и похуже иногда случается, так ведь тишком. А тут пятно на всю гвардию! Это из-за уланов про нас так думать будут? Что скажут дамы? И заграница? Словом, потребовали вывести в отставку всех командиров проштрафившегося полка. Государь в раздумьях.





Дом



Вечером отец рассказал о вчерашнем дне. Я же не слышал, вчера приехал поздно и сразу сбежал спать. Так вот. Сидит он, с отчетом разбирается. Вдруг его в Зеленый кабинет срочно требуют. Там его королевское высочество изволит работать, когда в министерство заезжает. Понятно, побежал сразу. Принц разрешил звать «милостью», расспросил о бакенбардах и прическе, угостился из подаренного портсигара. Как хорошо, что отец его теперь всегда с собой носит. Велел бате тоже закурить, а к пахитоске приказал по рюмочке смородинной настоечки. Словом, отец провел время с приятственностью.

Когда отпустил, к папе зашли все новые друзья-приятели с начальником департамента во главе. Они в курсе, что про работу разговоров не было, видать, кто-то у дверей слушал. Но хотели вызнать подробности. Папе пришлось вновь всех пахитосками порадовать.

Вечером, по рекомендации директора гимназии, к нам в гости приехал Андриан Цейдлер, с женой Софьей и дочерью Эммой. Довольно полный мужчина, с шевелюрой, похожей на одуванчик. Стоящие торчком седые волосы обеспечивали идеальное сходство. Софья помоложе мужа, следила за собой и за дочерью, обе были очень ухоженные, со вкусом одеты и причесаны. К недостаткам можно было отнести только несколько избыточное для такого визита количество драгоценностей на них. Эмку я хорошо знаю. Спокойная, тихая девочка. Рыженькая. Весьма симпатичная, но вся в веснушках, из-за чего переживает. Третья в классе по успеваемости. Простолюдинка. Вполне подходящая партия для похода в парк и для угоститься чем-нибудь вкусненьким. Мы договорились, что я зайду за ней в полдень воскресенья, тогда можно будет и сильно не спешить, и успеть на школьные гулянья.





Глава 8

Школьные гулянья





Сюзерен


Суббота. Утром, на выходе из дома, меня ловит Тина, та гимназистка, которая с Ингой приходила. Начинает с просьбы помочь некой девице, взять ее на завтрашние школьные гулянья и представить его королевскому высочеству принцу Лагозу. Ведь у меня так хорошо получилось в прошлый раз. Ошарашенно смотрю на девушку. Что она сводница, я понял, что меня хочет сделать сводником – тоже. Но, честное слово, в прошлый раз получилось случайно. Однако объяснять ей ничего не стал. Невзирая на первые смутные намеки на будущие дивиденды от принца и предложение конкретной суммы, от роли свахи я отказался, сослался на начало службы и уехал во дворец, оставив девушку крайне разочарованной.

Секретарь просил больше его милость с девушками не знакомить. Ингой принц остался недоволен, дело могло закончиться значительно хуже. И зачем мне рисковать?

Только прихожу на службу, меня тут же вызывает дежурный камергер и выкатывает новый распорядок дня. Так как я стал вассалом, мне каждый день пристало интересоваться у сюзерена, не нужен ли я ей, а если нужен, то что надо сделать. Ведь теперь она мой главный начальник. С другой стороны, леди Лаура не против того, чтобы я продолжал служить его королевскому высочеству и дальше. В день дежурства могу не приходить к ней за указаниями.

В другие дни, кроме выходного, в полдень я обязан являться за приказами и давать советы, если попросят. И вообще, как первый и пока единственный придворный, должен больше заниматься делами сюзерена. Как минимум знать ее финансовые дела, ситуацию в герцогстве, ну и про ход переговоров о супружестве тоже.

По сему поводу, кроме дежурства при его милости и ночного в лазарете, у меня остаются лишь уроки танцев и уроки этикета. Остальное спрашивать не будут, но и учить, правда, тоже. Леди Лаура так распорядилась. Вроде пожалела и сказала: «Он и так все знает». Следовательно, вне дежурств приходить могу к полудню, уходить, как отпустят.

Камергер смотрел с сочувствием. Учиться полезно, но и без формального обучения можно не пропасть. Однако, привязав к себе, сюзерен фактически оборвала мою карьеру. Она скоро будет подданной страны своего мужа, и служба от нашего государя мне будет доступна, лишь пока не свершится замужество. Что будет дальше, сказать трудно. Захочет ли ее муж меня на службу взять? Вопрос. А его величество чужого подданного, наверное, отставит.

М-да… Хорошее дело. Вроде и возвысился, но со службы вылететь могу. Ладно. С поместьем с голода не помру. Уеду к себе в сельский домик, огородик заведу… десятин на сто. Самогонку со своего заводика попивать буду. Проживу как-нибудь.

Но это будет после, а сейчас для меня самое наиглавнейшее дело – Розовый бал.

На уроке танцев это утверждение подтвердили со всей возможной доступностью. Там меня уже ждала мой сюзерен. Про вчерашнее она мне ничего не сказала. Зачем? И так все ясно. Мы просто репетировали свой первый танец. Шаг за шагом, разучивая и оттачивая каждое движение, подчиняясь звукам музыки и командам учителя, мы готовили выступление для своего первого бала. Танцовщица гоняла Лауру не меньше, скорее больше, чем меня. Хотя более вежливо. Однако завершать урок пришлось в одиночку: мою партнершу куда-то отозвали. Сразу же перешли на другие танцы.

Меня поставили в известность, что все танцы Розового бала я буду танцевать, причем с разными девицами. С кем именно? Сейчас решают. Тут не просто так, тут политика замешана. Поумнее меня люди расклады подбирают, чтобы для леди Лауры умаления ее рыцарю не было.

Ровно в полдень я, одетый в летний мундир, явился к сюзерену. Она сидела в окружении нескольких женщин, одна из которых – ее светлость. Вообще перед великой герцогиней у меня должок. Та первой согласилась на мое рыцарство. При возможности надо будет отплатить, а пока лишь склонился в низком поклоне.

– Стах! – радостно воскликнула моя леди. – У меня к тебе дело. Ты же мой вассал, ты же не сможешь отказать в моей просьбе? А я выполню любую твою. Договорились, да?

– Я не смогу отказать в любой просьбе моему сюзерену.

Что-то мне не нравится такой подход. И Силестрия глазки щурит. Точно гадость попросят сделать.

– Я знала! Ты благородный человек! Понимаешь, одна девица, причем фельдфебель тетушкиного полка, тоже должна дебютировать на Розовом балу. Ну ты понял?

– Надо пригласить ее на танец?

Девочка даже шлепнула ладошкой по столу в досаде.

– Стах! Вспомни, кто из твоих знакомых девиц в гвардии?

– Никого не было.

Мой сюзерен тяжело вздохнула:

– Значит, ты ничего не знаешь. Это Фрида Губерласк. Я слышала, что ты дал слово ее матери не иметь с ней никаких дел. Но ты и обещал не отказать в моей первой просьбе.

Тут вмешалась ее светлость:

– Вина за нарушение слова ляжет на твоего сюзерена, ведь это ее воля.

Обложили. Женщины вообще могут делать с нами, мужиками, что хотят. Да и не откажешь таким людям. Ну и ладно, я против Фриды ничего не имею. А в глазах светского общества просто обязан повиноваться. Повторяю ранее озвученный тезис:

– Я не могу ни в чем отказать своему сюзерену.

Лаура горделиво вскинула голову и удовлетворенно улыбнулась:

– Я же говорила, что мой рыцарь сделает для меня что угодно!