Год дурака

– Не знаю, увижу в следующий понедельник. Но суть в том, что у нас должно быть достаточно знаний, чтобы не беспокоить программистов по мелочам.

– Pascal, SQL, HTML, PHP, C++, Java?

– Нет! – ужаснулась я. – А нельзя ли начать… с самых основ?

– С ассемблера?

– Эрик, у меня ощущение, что мы разговариваем на разных языках.

– Ладно, – сдался Эрик. – Тогда скажи мне, что ты знаешь и умеешь на данный момент.

– Ну… я могу включить компьютер… а могу не включать. Я могу пользоваться Интернетом… а могу не пользоваться, – мой голос упал. – Еще я могу запустить mp3…

– А можешь не запускать, – дополнил Эрик.

– Еще я знаю Word и говорю всем, что знаю Excel, – уже догадавшись, что Эрика мне не впечатлить, я не стала добавлять, что прекрасно печатаю в блокноте двумя пальцами, а в хорошие дни – даже тремя.

– Нам предстоит много работы. Я пока в завале, но, если сегодня посижу в ночь, смогу выкроить на тебя пару вечеров. Кстати, что так взбесило ваших программистов, что они решили взять вас за загривок?

Я пересказала историю про Леночку и скучные виндовские обои.

– И она сказала, что тогда сама переустановит себе Windows.

– И переустановила?

Планшет Эрика пискнул, уведомляя о пришедшем сообщении. Эрик быстро проглядел сообщение и отправил ответ («Я занят», подсмотрела я).

– Нет, но Леша закрыл ей «контакт», и она весь день плакала.

– Соня, ты ведь умеешь менять обои?

– Конечно, – я широко раскрыла глаза.

– Соня, ты можешь рассказать мне. Я постараюсь не смеяться.

– Честно, умею. Это легко, – мысленно я закрыла лицо руками.

Планшет снова заверещал.

– Да кто тебе пишет? – я посмотрела на экран.

«Я обиделась», – извещала некая Gerda90, на чьей аватарке красовалась хорошенькая рыжая девушка.

– Кто это?

– Да так, одна девчонка. Мы с ней гуляли летом. Вдруг решила написать.

– Вот как, – произнесла я подчеркнуто равнодушным тоном. – И что же заставило вас прервать ваши идиллические отношения?

– Она категорически не понравилась Деструктору.

– Я тоже ему не нравлюсь.

– Он сказал, что тебя еще согласен терпеть, но только не эту.

Мой голос похолодел.

– Рада, что хоть кто-то в этой квартире согласен меня терпеть.

– О чем ты? И все равно она уже обиделась.

– Уверена, ты найдешь способ ее задобрить.

– Сонь, ты чего? – удивился Эрик.

– Ничего. Но мог бы и рассказать. Я тебе все рассказываю.

– Я наушники себе классные купил за пятнадцать тысяч. И об этом я тебе тоже не рассказал.

– Типичные отговорки самца, – я покосилась на аватар. – Это она на фото? Молоденькая. Сколько ей?

– Двадцать один. То есть двадцать один и несколько месяцев. Можно сказать, что почти двадцать два.


– Зачем ты мне все это рассказываешь? Твоя личная жизнь – это твоя личная жизнь, – назидательно прервала его я.

Впервые я увидела на лице Эрика растерянное выражение и, ощущая слабые уколы совести, поспешила ретироваться. Мне не стоило заговаривать об этом, пусть даже ему пишут потаскушки со всего района. Какое мне дело?

– У меня с ней не было ничего серьезного! И вообще она чокнутая анимешница! Смотрит по двадцать серий в день! – прокричал Эрик через стену.

– Мне плевать! – крикнула я в ответ.

Я выпила воды, чувствуя себя расстроенной – видимо, потому что через десять часов мне опять на работу, где творится дурдом. Прошлая неделя прошла в безрезультатной суете. Ирина не признавала свое разочарование, но ходила злая, как черт. Кроме всего прочего, работать с молодыми девушками оказалось нелегко в принципе – они меняли свое мнение каждую минуту, постоянно опаздывали и, что самое неприятное для Ирины, знали себе цену. Это было плохо для меня как рекрутера, пытающегося впарить скверную вакансию, но как человек я смотрела на них с восхищением. Если бы я в свое время была такой, как они, то не сидела бы в тесной переговорной, с унынием в душе и приклеенной улыбкой.

Во вторник, после очередного восьмичасового унижения, я поплелась к Эрику, раздумывая, что, может, ну ее, эту работу. Я всегда могу устроиться на должность поспокойнее – например, стать страховым агентом или мойщиком окон в высотках.

– Начнем, – Эрик выглядел бодро, несмотря на то, что всю ночь работал, а потом ходил в школу, утрясая последние вопросы, связанные с переводом Деструктора в Олесин класс. Впрочем, расставленные по всей комнате кружки из-под кофе проясняли, откуда он черпает энергию. – Основы так основы. Итак, Disc Operating System, или попросту DOS – это операционная система, которая… кстати, что такое операционная система?

– Windows, – ответила я, довольная, что мне есть что сказать.

– Э-э… вообще, их целый список, но ладно. Что именно делает операционная система?

Мне вспомнились стенания наших айтишников, и я ответила:

– Глючит.

– И это тоже. Но вообще операционная система выполняет связующую функцию, позволяя оперировать другими программами и обеспечивая их взаимодействие. DOS был однозадачной системой… Это означает, что… э… ты не смогла бы смотреть аниме и программировать на паскале одновременно.

– Я не смогла бы этого делать по множеству причин, – заявила я и раскрыла записную книжку с коалой на обложке. – Может, ты просто продиктуешь мне что-нибудь, а я запишу?

– Мне не надо, чтобы ты бездумно строчила. Мне нужно, чтобы ты поняла суть.

– Лучше продиктуй, – упрямо настаивала я.

– Один байт равен восьми битам.

Я покорно записала.

– Что такое бит, Соня?

– Что-то из музыки?

– Единица хранения информации. Представляет собой ноль или единицу. Соответственно, байт это последовательность из восьми цифр…

Мой взгляд начал стекленеть, и Эрик тяжело вздохнул.

– Попробуем разобраться в процессе…

Он включил компьютер. Экран показал строки буковок, а потом почернел.

– Твой компьютер сломался, – сказала я.

– Нет, Соня, это DOS.

После этой фразы я поняла, что легко мне не будет.

Эрик пустился в пространные объяснения, и, хотя в каждой отдельной фразе не было ничего сложного, вместе они перегружали мой мозг, ввергая меня в состояние бездумного созерцания.

– Команда dir позволит нам просмотреть содержимое диска А…

Пока Эрик рассматривал содержимое диска А, я смотрела на него. Что эта рыжая в нем нашла? Или она из тех девушек, кого увлечь не сложно? Но волосы, признаю, у него красивые. Чуть темнее у корней и светлые на кончиках. Летом они выгорели добела. И нос такой аккуратной, изящной формы… Как я раньше не замечала? А губы…

– Соня, на что указывает расширение “.exe”?

– Какое? Я отвлеклась.

– Что файл является исполняемым. Какие еще расширения ты знаешь? – он выжидательно посмотрел на меня.

«Какая же я тупая, – подумала я. – Я не оправдываю его ожиданий. Хотя он тоже не оправдывает моих. Я уже даже во сне думаю о том, что ему всего двадцать три. Да и ростом не вышел…»

– Соня!

– Да? Что?

– Я о расширении.

– Расширять не надо. Но сантиметров десять в высоту я бы добавила.

– О чем ты?