Глаз бури
Часть 48 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Всех?!
– Да.
– И детей?!
– Нет, – угрюмо отозвался Редферн. – После процесса тело перестанет меняться, а поскольку ребенка-консультанта я ни разу не встречал, то, надеюсь, что долго они не мучались. К счастью, я был убежденным холостяком, и законных детей у меня не осталось. А что до трех незаконных, то хочу верить, что до них Энджел не добрался.
– Господи, – с отвращением сказал Бреннон. А ведь Пегги до сих пор с этим выродком! Натан отказывался верить, что племянница знает и все равно остается с ним.
«А я-то, – с горечью подумал он, – я-то тоже хорош! Нашел кому поверить!»
– Что он сделал с Пегги? Эта цепь… это обратимо?
– Нет. – Джеймс склонил голову и пробормотал: – Не думаю, что даже вивене смогла бы их разделить. Марго… теперь уже навсегда…
– Ну вы и кретин, – заявила ведьма. – Радовались бы, что эта девка обошла вас стороной! Она же полоумная, как… как… как не знаю что! Хуже пиромана, как по мне.
«Однако», – заметил Бреннон. Но мысль о том, когда Джеймс успел так влюбиться в Пегги, если почти все время обретался в собаке, была слишком безумной, чтобы долго над ней размышлять.
– Как только Пегги узнает правду…
Джеймс усмехнулся:
– Не обманывайтесь. Даже если она узнает эту самую правду, ничего не изменится. Потому что она одна из нас. Может, она уже знает. Энджел чертовски плохо лжет. Лживость и двуличие – единственные пороки, которые ему не свойственны.
– Зато как талантливо недоговаривает, – хмыкнула Джен. – Сэр, давайте прижмем его в собственной норе. По-моему, лучше свернуть ему шею, пока он еще чего не изобрел на наши головы.
Бреннон встал и прошелся по комнате, размышляя. Пироман всегда будет творить своих монстров, поскольку сам точно такой же и потому не в состоянии создать ничего другого. В оконном стекле мелькнула пара бледно-голубых огоньков, и Натан вскинул голову. После всех этих событий всякие летучие огни за окном не вызывали у него никаких теплых чувств. Он опустил руку на револьвер и вгляделся в заоконную темень. Огоньки зависли на уровне его лица.
– Натан, – тихо позвал Джеймс. Он неслышно подошел, положил руку на плечо Бреннону и подвел его к окну. В стекле смутно отразились две фигуры и четыре голубых огонька – две пары мерцающих в ночи глаз. Экс-комиссар смотрел на них, пока до него не дошло.
– Как вы могли, Натан, – с упреком шепнул Редферн. – Позволили ему сделать с вами то, что совершенно необратимо!
«Для охоты на монстров нужны другие монстры», – отрешенно вспомнил Бреннон. Наконец-то он осознал, что это значит на самом деле, и исподлобья уставился на собственное отражение.
– Я еще человек?
– Каждый из нас человек по мере желания быть им, – сказал Джеймс. – Вы хотя бы знаете, ради кого рискнули.
21 октября
С утра Натан сел за телеграммы, которые перевел для него один из инквизиторов. К собственной досаде и удивлению, несмотря на вчерашнее, Бреннон ночью провалился в сон и спал крепко, как мертвый, а утром проснулся зверски голодным. Хотя все, о чем он узнал вчера, должно бы лишить его и сна, и аппетита…
Однако, погрузившись в изучение телеграмм, чтобы немного отвлечься от гнетущих мыслей, Бреннон вскоре поймал себя на том, что у него вылетело из головы почти все, что рассказал ему Джеймс. Натан взялся отмечать на карте булавками все города и деревни, где были замечены появления нежити или нечисти, и когда он закончил, картина получилась такой печальной, что ему стало вообще не до пиромана с его дикими идеями.
Булавки покрыли густой сетью весь север Илары, с заходом за границы сопредельных государств. Натан хмуро смотрел на карту, размышляя, где взять столько сил, чтобы ликвидировать хотя бы треть случаев. Радовало только то, что вспышек чумы пока не наблюдалось. Вчера вечером консультанты, дежурящие у периметра, прислали новые отчеты, и их сразу забрал Лонгсд… Джеймс. Впрочем, Бреннон подозревал, что ничего хорошего он там не вычитает.
Тягостные размышления экс-комиссара прервал мелодичный звон зеркала. В отражении появилась Маргарет, и он, вздрогнув, снова вспомнил обо всем.
– Дядя, – племянница окинула его встревоженным взглядом, – ты не очень хорошо выглядишь. Как ты себя чувствуешь?
– Физически – превосходно, – буркнул Бреннон. К счастью, пиромана в зеркале не наблюдалось.
– Мы занимались расчетами для Молота, – сказала Маргарет. – Но для них нужны более точные сведения. Нам необходимо как-то попасть под купол вивене. Энджел считает, что с ней можно поговорить и спросить…
– Поговорить? – перебил ее Бреннон. Сердце бурно заколотилось. – Как это – поговорить?
– Он пока еще занят этим вопросом – делает какой-то амулет. Думаю, ты сможешь подойти к периметру и позвать ее.
– И она ответит? – Его голос дрогнул. Все это время он старался даже не думать о такой возможности, потому что был уверен, что Валентина недосягаема, как звезды. Но если Энджел… Проклятие!
– Дядя, что с тобой? – забеспокоилась юная мисс. – Ты как-то очень странно на меня смотришь. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
– В порядке, – горько повторил Бреннон. Как в этом чертовом пиромане уживается одновременно и то и другое?! Но хуже всего – Натан прекрасно помнил, как сам пытался понять, какое решение он бы принял, и не смог до конца убедить себя, что не поступил бы так же. Ну или не так же – все-таки для того, чтобы додуматься вырывать души из тел, требуется особый склад ума, но… – Когда он будет готов? – спросил Натан.
– Наверное, к вечеру. Я свяжусь с тобой.
– Хорошо. – После краткой паузы Бреннон добавил: – Нам нужно прибыть в замок. Консультанты и инквизиторы присылают отчеты, мы с… с Лонгсдейлом их изучаем, и я думаю, твоему наставнику тоже стоит на них взглянуть. Обсудим возможные меры.
– Ладно. До вечера. – Зеркало погасло. Натан, опустив голову, стоял перед ним, размышляя над тем, что собирался сделать. В дверь тихо постучали.
– Да!
К нему вошел Джеймс Редферн, за которым следовал Кусач. Пес приветливо замахал хвостом, и Натан потрепал его по загривку. Собака была единственной, кто еще мог радоваться жизни, – судя по угрюмой физиономии консультанта, ничего хорошего в отчетах коллег он не вычитал.
– Оно растет, – заявил Джеймс, бросив на стол кипу отчетов. – Судя по наблюдениям моих коллег, провал на ту сторону увеличивается.
Сердце Бреннона упало.
– Как быстро?
– Пока не очень – с таким темпом нынешний купол подержится лет пять. Но мы пока не знаем, не ускорится ли этот рост. Мы, черт подери, ничего не знаем!
– А Валентина? – подавленно спросил Натан. – Что с ней?
– Пока ничего. В смысле, ее купол на месте и никак не изменился. Но хватит ли ей сил…
Бреннон опустился на стул. Кусач встревоженно ткнулся мордой ему в руку. Экс-комиссар чувствовал себя таким опустошенным и обессиленным, что почти машинально выдавил:
– Нужно сообщить Редферну. Он должен знать, – и только потом понял, что именно сказал и кому. – Ох. Я вовсе не имею в виду, что ваши…
– Натан, – неожиданно мягко сказал консультант, – вы не обязаны разделять мои чувства в отношении этого человека.
– Но я должен предпринять… – пробормотал отставной комиссар.
– Нет. Вы сделали для меня все, что обещали, и даже больше. И я понимаю, – добавил Джеймс, – что вашим другом был не я, а Лонгсдейл. Он умер потому, что вернулся я.
Натан отвел глаза. Именно эту мысль он старательно подавлял. В конце концов, это же действительно тело Джеймса Редферна, и шестьдесят лет в собаке… Натан несчастно вздохнул. Ну почему человек, который сотворил это, и человек, способный разобраться с провалом и помочь Валентине, – это одно и то же чертово лицо?!
– Больше всего на свете, – мечтательно произнес консультант, – я хочу медленно переломать Энджелу все кости до единой, заживо содрать шкуру и удавить его собственными кишками.
Натан поперхнулся. Невольно задумаешься, не унаследовала ли Пег эту дивную семейную кровожадность?
– Но пока у нас есть такая проблема, – Джеймс хлопнул по отчетам, – это подождет.
– Вы уверены? – с сомнением уточнил Бреннон.
– Я способен держать себя в руках, – холодно ответил консультант. – Хотя бы ради Маргарет. Которую этот выродок у меня украл!
«Действительно, держать себя в руках – для него раз плюнуть», – хмыкнул Натан. Хорошо, что рядом есть ведьма, способная надеть намордники на обоих.
– К тому же если он поможет вам встретиться с Валентиной, то будь я проклят, если посмею этому помешать! Простите, – тут же кашлянул Джеймс, – я не подслушивал, вы громко разговаривали, а слух у меня все еще консультантский.
– Что ж, коли так, то визит к пироману все равно неизбежен. Но мне нужна более точная картина. Займемся отчетами, присоединим к ним данные от инквизиторов и вечером отправимся к нему в замок. Ведьму, – строго добавил экс-комиссар, – возьмем с собой.
Энджел Редферн и Маргарет встретили их в гостиной. Джеймс, переступив раму зеркала и увидев девушку, тут же опустил глаза и отвернулся, постаравшись придать лицу то же невозмутимо спокойное выражение, что у Лонгсдейла. Пес, радостно помахивая хвостом, подбежал к Маргарет и подставил загривок для почесывания. Ведьма отступила в угол, в предвкушении глазея на пиромана. Энджел, едва взглянув на консультанта, протянул Натану футляр:
– Возьмите. Я кое-что собрал, чтобы вы смогли отправиться к периметру.
Натан молча смотрел на него. Это был тот самый человек, которого он обещал разыскать, чтобы спросить с него за все, что тот сделал с Лонгсдейлом. Тот же самый, что спас семью Пегги, трудился не покладая рук, чтобы предотвратить катастрофу в Фаренце, – и теперь он протягивал Бреннону шанс хотя бы поговорить с Валентиной.
«Ну почему?» – подумал Бреннон; боль кольнула его в самое сердце. Будь это кто-то вроде Ройзмана – он бы не колебался ни секунды. А теперь…
– Вы не захотите отдавать мне это, – наконец сказал отставной комиссар.
– Почему? – Пироман встревоженно оглядел Натана и шагнул к нему. – Что с вами? Что-то явно не так! Вам стало хуже после процедуры?
Процедуры… Интересно, он задавал Лонгсдейлу такие вопросы? Ах да, он просто оставил консультанту письмо с инструкциями.
– Я кое о чем забыл вам сказать.
– О чем же? – настороженно спросил Энджел.
– Когда Лонгсдейл был ранен в приюте, то он не смог прийти в себя, и Валентине пришлось ему помочь. Но…
– Но?
– То, что отделяло душу от тела, было разрушено, и Валентина соединила их вновь.
Глаза пиромана потемнели, а кровь так отхлынула от лица, что оно стало белым, словно у трупа.
– Дядя! – вскричала Маргарет, забыв про пса, и подхватила Энджела под руку.
– Да.
– И детей?!
– Нет, – угрюмо отозвался Редферн. – После процесса тело перестанет меняться, а поскольку ребенка-консультанта я ни разу не встречал, то, надеюсь, что долго они не мучались. К счастью, я был убежденным холостяком, и законных детей у меня не осталось. А что до трех незаконных, то хочу верить, что до них Энджел не добрался.
– Господи, – с отвращением сказал Бреннон. А ведь Пегги до сих пор с этим выродком! Натан отказывался верить, что племянница знает и все равно остается с ним.
«А я-то, – с горечью подумал он, – я-то тоже хорош! Нашел кому поверить!»
– Что он сделал с Пегги? Эта цепь… это обратимо?
– Нет. – Джеймс склонил голову и пробормотал: – Не думаю, что даже вивене смогла бы их разделить. Марго… теперь уже навсегда…
– Ну вы и кретин, – заявила ведьма. – Радовались бы, что эта девка обошла вас стороной! Она же полоумная, как… как… как не знаю что! Хуже пиромана, как по мне.
«Однако», – заметил Бреннон. Но мысль о том, когда Джеймс успел так влюбиться в Пегги, если почти все время обретался в собаке, была слишком безумной, чтобы долго над ней размышлять.
– Как только Пегги узнает правду…
Джеймс усмехнулся:
– Не обманывайтесь. Даже если она узнает эту самую правду, ничего не изменится. Потому что она одна из нас. Может, она уже знает. Энджел чертовски плохо лжет. Лживость и двуличие – единственные пороки, которые ему не свойственны.
– Зато как талантливо недоговаривает, – хмыкнула Джен. – Сэр, давайте прижмем его в собственной норе. По-моему, лучше свернуть ему шею, пока он еще чего не изобрел на наши головы.
Бреннон встал и прошелся по комнате, размышляя. Пироман всегда будет творить своих монстров, поскольку сам точно такой же и потому не в состоянии создать ничего другого. В оконном стекле мелькнула пара бледно-голубых огоньков, и Натан вскинул голову. После всех этих событий всякие летучие огни за окном не вызывали у него никаких теплых чувств. Он опустил руку на револьвер и вгляделся в заоконную темень. Огоньки зависли на уровне его лица.
– Натан, – тихо позвал Джеймс. Он неслышно подошел, положил руку на плечо Бреннону и подвел его к окну. В стекле смутно отразились две фигуры и четыре голубых огонька – две пары мерцающих в ночи глаз. Экс-комиссар смотрел на них, пока до него не дошло.
– Как вы могли, Натан, – с упреком шепнул Редферн. – Позволили ему сделать с вами то, что совершенно необратимо!
«Для охоты на монстров нужны другие монстры», – отрешенно вспомнил Бреннон. Наконец-то он осознал, что это значит на самом деле, и исподлобья уставился на собственное отражение.
– Я еще человек?
– Каждый из нас человек по мере желания быть им, – сказал Джеймс. – Вы хотя бы знаете, ради кого рискнули.
21 октября
С утра Натан сел за телеграммы, которые перевел для него один из инквизиторов. К собственной досаде и удивлению, несмотря на вчерашнее, Бреннон ночью провалился в сон и спал крепко, как мертвый, а утром проснулся зверски голодным. Хотя все, о чем он узнал вчера, должно бы лишить его и сна, и аппетита…
Однако, погрузившись в изучение телеграмм, чтобы немного отвлечься от гнетущих мыслей, Бреннон вскоре поймал себя на том, что у него вылетело из головы почти все, что рассказал ему Джеймс. Натан взялся отмечать на карте булавками все города и деревни, где были замечены появления нежити или нечисти, и когда он закончил, картина получилась такой печальной, что ему стало вообще не до пиромана с его дикими идеями.
Булавки покрыли густой сетью весь север Илары, с заходом за границы сопредельных государств. Натан хмуро смотрел на карту, размышляя, где взять столько сил, чтобы ликвидировать хотя бы треть случаев. Радовало только то, что вспышек чумы пока не наблюдалось. Вчера вечером консультанты, дежурящие у периметра, прислали новые отчеты, и их сразу забрал Лонгсд… Джеймс. Впрочем, Бреннон подозревал, что ничего хорошего он там не вычитает.
Тягостные размышления экс-комиссара прервал мелодичный звон зеркала. В отражении появилась Маргарет, и он, вздрогнув, снова вспомнил обо всем.
– Дядя, – племянница окинула его встревоженным взглядом, – ты не очень хорошо выглядишь. Как ты себя чувствуешь?
– Физически – превосходно, – буркнул Бреннон. К счастью, пиромана в зеркале не наблюдалось.
– Мы занимались расчетами для Молота, – сказала Маргарет. – Но для них нужны более точные сведения. Нам необходимо как-то попасть под купол вивене. Энджел считает, что с ней можно поговорить и спросить…
– Поговорить? – перебил ее Бреннон. Сердце бурно заколотилось. – Как это – поговорить?
– Он пока еще занят этим вопросом – делает какой-то амулет. Думаю, ты сможешь подойти к периметру и позвать ее.
– И она ответит? – Его голос дрогнул. Все это время он старался даже не думать о такой возможности, потому что был уверен, что Валентина недосягаема, как звезды. Но если Энджел… Проклятие!
– Дядя, что с тобой? – забеспокоилась юная мисс. – Ты как-то очень странно на меня смотришь. Ты уверен, что с тобой все в порядке?
– В порядке, – горько повторил Бреннон. Как в этом чертовом пиромане уживается одновременно и то и другое?! Но хуже всего – Натан прекрасно помнил, как сам пытался понять, какое решение он бы принял, и не смог до конца убедить себя, что не поступил бы так же. Ну или не так же – все-таки для того, чтобы додуматься вырывать души из тел, требуется особый склад ума, но… – Когда он будет готов? – спросил Натан.
– Наверное, к вечеру. Я свяжусь с тобой.
– Хорошо. – После краткой паузы Бреннон добавил: – Нам нужно прибыть в замок. Консультанты и инквизиторы присылают отчеты, мы с… с Лонгсдейлом их изучаем, и я думаю, твоему наставнику тоже стоит на них взглянуть. Обсудим возможные меры.
– Ладно. До вечера. – Зеркало погасло. Натан, опустив голову, стоял перед ним, размышляя над тем, что собирался сделать. В дверь тихо постучали.
– Да!
К нему вошел Джеймс Редферн, за которым следовал Кусач. Пес приветливо замахал хвостом, и Натан потрепал его по загривку. Собака была единственной, кто еще мог радоваться жизни, – судя по угрюмой физиономии консультанта, ничего хорошего в отчетах коллег он не вычитал.
– Оно растет, – заявил Джеймс, бросив на стол кипу отчетов. – Судя по наблюдениям моих коллег, провал на ту сторону увеличивается.
Сердце Бреннона упало.
– Как быстро?
– Пока не очень – с таким темпом нынешний купол подержится лет пять. Но мы пока не знаем, не ускорится ли этот рост. Мы, черт подери, ничего не знаем!
– А Валентина? – подавленно спросил Натан. – Что с ней?
– Пока ничего. В смысле, ее купол на месте и никак не изменился. Но хватит ли ей сил…
Бреннон опустился на стул. Кусач встревоженно ткнулся мордой ему в руку. Экс-комиссар чувствовал себя таким опустошенным и обессиленным, что почти машинально выдавил:
– Нужно сообщить Редферну. Он должен знать, – и только потом понял, что именно сказал и кому. – Ох. Я вовсе не имею в виду, что ваши…
– Натан, – неожиданно мягко сказал консультант, – вы не обязаны разделять мои чувства в отношении этого человека.
– Но я должен предпринять… – пробормотал отставной комиссар.
– Нет. Вы сделали для меня все, что обещали, и даже больше. И я понимаю, – добавил Джеймс, – что вашим другом был не я, а Лонгсдейл. Он умер потому, что вернулся я.
Натан отвел глаза. Именно эту мысль он старательно подавлял. В конце концов, это же действительно тело Джеймса Редферна, и шестьдесят лет в собаке… Натан несчастно вздохнул. Ну почему человек, который сотворил это, и человек, способный разобраться с провалом и помочь Валентине, – это одно и то же чертово лицо?!
– Больше всего на свете, – мечтательно произнес консультант, – я хочу медленно переломать Энджелу все кости до единой, заживо содрать шкуру и удавить его собственными кишками.
Натан поперхнулся. Невольно задумаешься, не унаследовала ли Пег эту дивную семейную кровожадность?
– Но пока у нас есть такая проблема, – Джеймс хлопнул по отчетам, – это подождет.
– Вы уверены? – с сомнением уточнил Бреннон.
– Я способен держать себя в руках, – холодно ответил консультант. – Хотя бы ради Маргарет. Которую этот выродок у меня украл!
«Действительно, держать себя в руках – для него раз плюнуть», – хмыкнул Натан. Хорошо, что рядом есть ведьма, способная надеть намордники на обоих.
– К тому же если он поможет вам встретиться с Валентиной, то будь я проклят, если посмею этому помешать! Простите, – тут же кашлянул Джеймс, – я не подслушивал, вы громко разговаривали, а слух у меня все еще консультантский.
– Что ж, коли так, то визит к пироману все равно неизбежен. Но мне нужна более точная картина. Займемся отчетами, присоединим к ним данные от инквизиторов и вечером отправимся к нему в замок. Ведьму, – строго добавил экс-комиссар, – возьмем с собой.
Энджел Редферн и Маргарет встретили их в гостиной. Джеймс, переступив раму зеркала и увидев девушку, тут же опустил глаза и отвернулся, постаравшись придать лицу то же невозмутимо спокойное выражение, что у Лонгсдейла. Пес, радостно помахивая хвостом, подбежал к Маргарет и подставил загривок для почесывания. Ведьма отступила в угол, в предвкушении глазея на пиромана. Энджел, едва взглянув на консультанта, протянул Натану футляр:
– Возьмите. Я кое-что собрал, чтобы вы смогли отправиться к периметру.
Натан молча смотрел на него. Это был тот самый человек, которого он обещал разыскать, чтобы спросить с него за все, что тот сделал с Лонгсдейлом. Тот же самый, что спас семью Пегги, трудился не покладая рук, чтобы предотвратить катастрофу в Фаренце, – и теперь он протягивал Бреннону шанс хотя бы поговорить с Валентиной.
«Ну почему?» – подумал Бреннон; боль кольнула его в самое сердце. Будь это кто-то вроде Ройзмана – он бы не колебался ни секунды. А теперь…
– Вы не захотите отдавать мне это, – наконец сказал отставной комиссар.
– Почему? – Пироман встревоженно оглядел Натана и шагнул к нему. – Что с вами? Что-то явно не так! Вам стало хуже после процедуры?
Процедуры… Интересно, он задавал Лонгсдейлу такие вопросы? Ах да, он просто оставил консультанту письмо с инструкциями.
– Я кое о чем забыл вам сказать.
– О чем же? – настороженно спросил Энджел.
– Когда Лонгсдейл был ранен в приюте, то он не смог прийти в себя, и Валентине пришлось ему помочь. Но…
– Но?
– То, что отделяло душу от тела, было разрушено, и Валентина соединила их вновь.
Глаза пиромана потемнели, а кровь так отхлынула от лица, что оно стало белым, словно у трупа.
– Дядя! – вскричала Маргарет, забыв про пса, и подхватила Энджела под руку.