Глаз бури
Часть 47 из 58 Информация о книге
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– О! – выдохнула Маргарет. Вот про это ей давно хотелось услышать!
– Семь столетий прошло с тех пор, как наш предок, Фоллан Рыжий, поселился в замке над источником. За века мутация усилилась настолько, что через поколения Редферны стали больше похожи на ведьм и колдунов, чем на людей.
– И поэтому вы решили, что его можно превратить в консультанта?
– Я не решил. – Наставник смерил девушку тяжелым взглядом. – Вы понятия не имеете, каким он был тогда. Шестьдесят лет в собаке явно пошли ему на пользу, раз вы так очарованы.
Маргарет вспыхнула.
– Так, значит, капитан Флавиони тоже имел право вас пытать, поскольку вы ему не понравились?
Энджел поморщился:
– Я предложил им наконец принести хоть какую-то пользу и стать частью того, что создано для охоты на нежить. А они надо мной посмеялись. На что я только рассчитывал, идиот.
– Почему они все исчезли?
Наставник помолчал, потом вздохнул:
– Уничтожили сами себя, пытаясь усовершенствоваться. Магия – это не игрушка, в неумелых руках еще опаснее, чем в преступных.
– Что, все? – дрогнувшим голосом спросила Маргарет. – И дети тоже?
– Их попытка затронула всех.
– Значит, из вашей семьи осталось двое – вы и мистер Лонгсдейл. А он, может, уже и не вспомнит…
– Пес все помнит. Не забыл, даже когда стал фамилиаром, даже в этом чертовы Редферны не похожи на всех!
– Почему именно он? – помолчав, спросила Маргарет. – Почему вы выбрали его?
– Он подходил по всем критериям. Нельзя сделать консультанта из кого попало, далеко не каждый человек подойдет хотя бы по физическим параметрам. Маргарет, – вздохнул Энджел, – я не карал его за преступления против невинных, если вы это имеете в виду. Он просто подошел… и все.
«Ну что ж, зато честно», – подумала Маргарет. Едва ли Джеймс Редферн вызвал у наставника какие-то теплые чувства, учитывая его отношение к семье.
– Хорошо бы, – вдруг сказал Энджел, – хоть как-то пробраться под купол и провести замеры. Все наши расчеты и модели критически неточны из-за отсутствия нормальных данных.
– Может, попросить Валентину о защите? Вряд ли мы сумеем приблизиться к самому провалу, но хотя бы на расстояние в пару ярдов…
– Можно ли вообще подойти к куполу настолько близко, чтобы поговорить с ней? – Редферн озадаченно нахмурился. – Надо этим заняться. Уверен, вивене сообщит массу ценной информации!
– И дядя хоть немного порадуется, – тихо добавила Маргарет. – Он ни разу не улыбнулся с того дня. И мне это не нравится. Он уже бросался на чернокнижника с голыми руками, и я не хочу, чтобы он сделал еще какую-нибудь глупость.
– Логично, – признал Энджел. – Я, в конце концов, слишком много сил в него вложил, чтобы потерять просто так. Вот что мы попробуем сделать…
– Показывайте, – потребовал Джеймс. Натан прижал палец к обсидиановому кружку на крышке шкатулки. Она щелкнула и распалась на две части. Внутри, к некоторому удивлению Бреннона, лежал свиток пергамента. От самого разрушительного заклятия в мире он ждал чего-то более эффектного и устрашающего. Джен с любопытством сунула нос в шкатулку.
– Это оно? Всего-то?
Консультант развернул свиток, вчитался, выругался и сунул его обратно, захлопнул половинки крышки.
– Оно! Как этот чертов выродок его достал?
– По-моему, это уже неважно.
– А по-моему, важно! – рявкнул Джеймс. – Заклятия Гидеона не валяются под ногами на улице, черт их побери! Значит, он намеренно их искал и неизвестно, какие еще нашел и для чего использует!
– Ну, – Бреннон наморщил лоб, – кажется, одно он дал Пегги.
Консультант застыл.
– Одно? – наконец выдавил он. – Какое?
– Цепь, – недовольно пробурчала ведьма. – Забористая шту…
Джеймс Редферн вскочил, грохнул кулаком по столу так, что по нему пошла трещина, и выдал залп яростной брани.
– Дал ей Цепь?! Дал Цепь, а вы знали и ничего мне не сказали?!
Бреннон напряженно подобрался.
– Это что, опасно для Маргарет?
– Опасно?! Опасно! Проклятый ублюдок всегда так делает! Всегда! – Консультант метнулся по комнате, как тигр по клетке, и прорычал: – Гидеон был таким же гениальным подонком, как этот! Каждое его заклятие имеет побочные последствия! А теперь он дал Марго цепь, конечно, он же не хочет, чтоб девушка постарела, подурнела и умерла! Он-то без посторонней помощи не подохнет!
– Что вы имеете в виду? – спросил Натан. Сердце бухало, как молот, в ушах зашумело, все запахи стали сильнее, а свет – ярче и резче.
– Цепь, – сквозь зубы бросил Джеймс, – входит в плоть и кровь того, кто ею пользуется, сливается с ним или с ней навсегда. Вы уже никогда не отделите ее от Марго.
Бреннон покачнулся, схватился за спинку стула, и она смялась под его пальцами, как картон. Он знал! Знал, что нельзя доверять пироману – никогда! Нельзя оставлять с ним Пег, потому что в конце концов он и ее превратит в чудовище, как всех, с кем встречается! Гнев удушающей волной поднялся в груди, резь в глазах стала нестерпимой, голова загудела от звуков и запахов, но все это было неважно, все блекло в сравнении с яростью, от которой становилось трудно дышать.
– Разве это плохо? – недоумевающе спросила ведьма. – Ну, законсервируется она в нынешнем виде, так и что? Радовались бы, что не помрет через жалкие сорок лет.
Бреннон заскрипел зубами. Его шатало от всех этих обострившихся чувств, горло словно стиснуло железным обручем, и слова удавалось извлечь с трудом, по одному:
– Это. Можно. Исправить?
Джеймс злобно хохотнул:
– О нет, поганый выродок делает все на века, так, чтоб исправить ничего было нельзя! После того как он сотворил из меня консультанта, даже Валентина оказалась неспособна мне помочь, пока магия той стороны не разорвала…
– Он превратил вас в консультанта?! – закричала Джен.
– Меня? – недобро переспросил Джеймс. – Ха! Он создал их всех!
Бреннон отшвырнул стул и сжал голову руками. Она едва не лопалась от напора звуков, запахов, цветов и света, но хуже всего – на самом деле он знал… он всегда знал, догадывался, просто отказывался верить, что человек, способный на такое, вот так невозмутимо ходит рядом, ведет себя, словно это ничего не значит, предлагает помощь, рассуждает о благе человечества… Благо! Ради блага всего человечества… да как он вообще смог додуматься до того, чтобы… Перед Натаном все потемнело, колени подкосились, и его наконец окутал беззвучный мрак.
– …Я знала, – донеслось до него спустя часы или дни полной темноты. Забрезжил слабый свет, и Бреннон различил две тени на бледно-сером фоне. – На самом деле я всегда догадывалась…
«Как же так? Как он может так ненавидеть монстров и одновременно превращать в них людей… вырывать у них души… как это уживается в нем – одно с другим?»
А ведь в последние месяцы пироман казался уже почти нормальным… Господи, ведь потому отставной комиссар и убеждал себя, что процесс придуман кем-то другим, а пироман – лишь исполнитель! Но следовало сразу понять, чей разум способен породить такую идею и кому хватит упорства, знаний и умений, чтобы воплотить ее в жизнь.
А еще из-за Пегги…
– Пег, – прохрипел он. – Она не знает! Не может знать, она бы ни за что…
– С чего это? Она одна из них, – бесцеремонно фыркнула изящная тень. – Да посмотрите наконец глазами: она похожа на Энджела, как одна вишня на другую!
– Я понял сразу, как только ее увидел, – сказала массивная тень и печально вздохнула. – Мы всегда узнаем друг друга.
Бреннон прикрыл глаза. Голоса теней слились в невнятный шорох. Старый слепошарый идиот! Как он допустил, чтобы она оказалась в таком дерьме!
– Позвольте мне, сэр, – прошелестел голос ведьмы у него над ухом. – Вы еще нескоро сможете контролировать гиперсенсибилизацию.
Натан поднял веки и уставился в черные глаза Джен, в которых танцевали огненные искры, а вокруг зрачка и радужки то и дело проступали оранжевые кольца. Впрочем, теперь он ясно видел, что она вовсе не похожа на человека. Почему раньше не замечал?
Он, впрочем, много чего не замечал. Особенно насчет пиромана.
– Как вы? – спросил Джеймс Редферн, когда гипноз подействовал и Бреннон сел на диване.
– Лучше. Вы-то как ему попались? Разве вы ему не семья?
– Семья? Какая еще семья, он нас всех ненавидит еще с тех пор, как его отец уморил его же мать, чтобы жениться на следующей бабе с приданым.
– Ну и семейка, – пробормотала Джен.
– Он объявился, как снег на голову, зимой тысяча восемьсот второго, – продолжал Редферн. – Мне было тогда тридцать пять, и меня он нашел первым. Сначала было трудно ему поверить, но он оказался вполне убедителен, когда рассказывал о Джоэле Редферне и о вещах, которые трудно узнать, если вы не член семьи.
– Озеро, – сказал Бреннон.
– Не только. К этому времени мы уже догадались, как оно влияет на нас – Редферны становились непохожи на других людей, и с каждым поколением разница усиливалась. Ему это не понравилось.
– Но что в этом плохого? – удивилась ведьма. – Если ему так чешется создать эту самую организацию, то…
– Именно это он нам и предложил. Вступить в сплоченные ряды борцов за все человечество. Мы его высмеяли. – Джеймс хмыкнул. – Видимо, не стоило. Он и до того не питал к нам никакой родственной любви, а мы недооценили его мастерство и опыт.
По спине Бреннона прошел холодок. Конечно, пироман способен на все, но…
– Он что, вырезал вас всех?! – воскликнула ведьма с плохо скрытым восторгом.
– Нет, – ответил Джеймс, – зачем, это же непрактично. Он превратил нас всех в консультантов.
Натан поперхнулся. В голове снова зашумело. Должен даже у пиромана быть какой-то предел!
– Семь столетий прошло с тех пор, как наш предок, Фоллан Рыжий, поселился в замке над источником. За века мутация усилилась настолько, что через поколения Редферны стали больше похожи на ведьм и колдунов, чем на людей.
– И поэтому вы решили, что его можно превратить в консультанта?
– Я не решил. – Наставник смерил девушку тяжелым взглядом. – Вы понятия не имеете, каким он был тогда. Шестьдесят лет в собаке явно пошли ему на пользу, раз вы так очарованы.
Маргарет вспыхнула.
– Так, значит, капитан Флавиони тоже имел право вас пытать, поскольку вы ему не понравились?
Энджел поморщился:
– Я предложил им наконец принести хоть какую-то пользу и стать частью того, что создано для охоты на нежить. А они надо мной посмеялись. На что я только рассчитывал, идиот.
– Почему они все исчезли?
Наставник помолчал, потом вздохнул:
– Уничтожили сами себя, пытаясь усовершенствоваться. Магия – это не игрушка, в неумелых руках еще опаснее, чем в преступных.
– Что, все? – дрогнувшим голосом спросила Маргарет. – И дети тоже?
– Их попытка затронула всех.
– Значит, из вашей семьи осталось двое – вы и мистер Лонгсдейл. А он, может, уже и не вспомнит…
– Пес все помнит. Не забыл, даже когда стал фамилиаром, даже в этом чертовы Редферны не похожи на всех!
– Почему именно он? – помолчав, спросила Маргарет. – Почему вы выбрали его?
– Он подходил по всем критериям. Нельзя сделать консультанта из кого попало, далеко не каждый человек подойдет хотя бы по физическим параметрам. Маргарет, – вздохнул Энджел, – я не карал его за преступления против невинных, если вы это имеете в виду. Он просто подошел… и все.
«Ну что ж, зато честно», – подумала Маргарет. Едва ли Джеймс Редферн вызвал у наставника какие-то теплые чувства, учитывая его отношение к семье.
– Хорошо бы, – вдруг сказал Энджел, – хоть как-то пробраться под купол и провести замеры. Все наши расчеты и модели критически неточны из-за отсутствия нормальных данных.
– Может, попросить Валентину о защите? Вряд ли мы сумеем приблизиться к самому провалу, но хотя бы на расстояние в пару ярдов…
– Можно ли вообще подойти к куполу настолько близко, чтобы поговорить с ней? – Редферн озадаченно нахмурился. – Надо этим заняться. Уверен, вивене сообщит массу ценной информации!
– И дядя хоть немного порадуется, – тихо добавила Маргарет. – Он ни разу не улыбнулся с того дня. И мне это не нравится. Он уже бросался на чернокнижника с голыми руками, и я не хочу, чтобы он сделал еще какую-нибудь глупость.
– Логично, – признал Энджел. – Я, в конце концов, слишком много сил в него вложил, чтобы потерять просто так. Вот что мы попробуем сделать…
– Показывайте, – потребовал Джеймс. Натан прижал палец к обсидиановому кружку на крышке шкатулки. Она щелкнула и распалась на две части. Внутри, к некоторому удивлению Бреннона, лежал свиток пергамента. От самого разрушительного заклятия в мире он ждал чего-то более эффектного и устрашающего. Джен с любопытством сунула нос в шкатулку.
– Это оно? Всего-то?
Консультант развернул свиток, вчитался, выругался и сунул его обратно, захлопнул половинки крышки.
– Оно! Как этот чертов выродок его достал?
– По-моему, это уже неважно.
– А по-моему, важно! – рявкнул Джеймс. – Заклятия Гидеона не валяются под ногами на улице, черт их побери! Значит, он намеренно их искал и неизвестно, какие еще нашел и для чего использует!
– Ну, – Бреннон наморщил лоб, – кажется, одно он дал Пегги.
Консультант застыл.
– Одно? – наконец выдавил он. – Какое?
– Цепь, – недовольно пробурчала ведьма. – Забористая шту…
Джеймс Редферн вскочил, грохнул кулаком по столу так, что по нему пошла трещина, и выдал залп яростной брани.
– Дал ей Цепь?! Дал Цепь, а вы знали и ничего мне не сказали?!
Бреннон напряженно подобрался.
– Это что, опасно для Маргарет?
– Опасно?! Опасно! Проклятый ублюдок всегда так делает! Всегда! – Консультант метнулся по комнате, как тигр по клетке, и прорычал: – Гидеон был таким же гениальным подонком, как этот! Каждое его заклятие имеет побочные последствия! А теперь он дал Марго цепь, конечно, он же не хочет, чтоб девушка постарела, подурнела и умерла! Он-то без посторонней помощи не подохнет!
– Что вы имеете в виду? – спросил Натан. Сердце бухало, как молот, в ушах зашумело, все запахи стали сильнее, а свет – ярче и резче.
– Цепь, – сквозь зубы бросил Джеймс, – входит в плоть и кровь того, кто ею пользуется, сливается с ним или с ней навсегда. Вы уже никогда не отделите ее от Марго.
Бреннон покачнулся, схватился за спинку стула, и она смялась под его пальцами, как картон. Он знал! Знал, что нельзя доверять пироману – никогда! Нельзя оставлять с ним Пег, потому что в конце концов он и ее превратит в чудовище, как всех, с кем встречается! Гнев удушающей волной поднялся в груди, резь в глазах стала нестерпимой, голова загудела от звуков и запахов, но все это было неважно, все блекло в сравнении с яростью, от которой становилось трудно дышать.
– Разве это плохо? – недоумевающе спросила ведьма. – Ну, законсервируется она в нынешнем виде, так и что? Радовались бы, что не помрет через жалкие сорок лет.
Бреннон заскрипел зубами. Его шатало от всех этих обострившихся чувств, горло словно стиснуло железным обручем, и слова удавалось извлечь с трудом, по одному:
– Это. Можно. Исправить?
Джеймс злобно хохотнул:
– О нет, поганый выродок делает все на века, так, чтоб исправить ничего было нельзя! После того как он сотворил из меня консультанта, даже Валентина оказалась неспособна мне помочь, пока магия той стороны не разорвала…
– Он превратил вас в консультанта?! – закричала Джен.
– Меня? – недобро переспросил Джеймс. – Ха! Он создал их всех!
Бреннон отшвырнул стул и сжал голову руками. Она едва не лопалась от напора звуков, запахов, цветов и света, но хуже всего – на самом деле он знал… он всегда знал, догадывался, просто отказывался верить, что человек, способный на такое, вот так невозмутимо ходит рядом, ведет себя, словно это ничего не значит, предлагает помощь, рассуждает о благе человечества… Благо! Ради блага всего человечества… да как он вообще смог додуматься до того, чтобы… Перед Натаном все потемнело, колени подкосились, и его наконец окутал беззвучный мрак.
– …Я знала, – донеслось до него спустя часы или дни полной темноты. Забрезжил слабый свет, и Бреннон различил две тени на бледно-сером фоне. – На самом деле я всегда догадывалась…
«Как же так? Как он может так ненавидеть монстров и одновременно превращать в них людей… вырывать у них души… как это уживается в нем – одно с другим?»
А ведь в последние месяцы пироман казался уже почти нормальным… Господи, ведь потому отставной комиссар и убеждал себя, что процесс придуман кем-то другим, а пироман – лишь исполнитель! Но следовало сразу понять, чей разум способен породить такую идею и кому хватит упорства, знаний и умений, чтобы воплотить ее в жизнь.
А еще из-за Пегги…
– Пег, – прохрипел он. – Она не знает! Не может знать, она бы ни за что…
– С чего это? Она одна из них, – бесцеремонно фыркнула изящная тень. – Да посмотрите наконец глазами: она похожа на Энджела, как одна вишня на другую!
– Я понял сразу, как только ее увидел, – сказала массивная тень и печально вздохнула. – Мы всегда узнаем друг друга.
Бреннон прикрыл глаза. Голоса теней слились в невнятный шорох. Старый слепошарый идиот! Как он допустил, чтобы она оказалась в таком дерьме!
– Позвольте мне, сэр, – прошелестел голос ведьмы у него над ухом. – Вы еще нескоро сможете контролировать гиперсенсибилизацию.
Натан поднял веки и уставился в черные глаза Джен, в которых танцевали огненные искры, а вокруг зрачка и радужки то и дело проступали оранжевые кольца. Впрочем, теперь он ясно видел, что она вовсе не похожа на человека. Почему раньше не замечал?
Он, впрочем, много чего не замечал. Особенно насчет пиромана.
– Как вы? – спросил Джеймс Редферн, когда гипноз подействовал и Бреннон сел на диване.
– Лучше. Вы-то как ему попались? Разве вы ему не семья?
– Семья? Какая еще семья, он нас всех ненавидит еще с тех пор, как его отец уморил его же мать, чтобы жениться на следующей бабе с приданым.
– Ну и семейка, – пробормотала Джен.
– Он объявился, как снег на голову, зимой тысяча восемьсот второго, – продолжал Редферн. – Мне было тогда тридцать пять, и меня он нашел первым. Сначала было трудно ему поверить, но он оказался вполне убедителен, когда рассказывал о Джоэле Редферне и о вещах, которые трудно узнать, если вы не член семьи.
– Озеро, – сказал Бреннон.
– Не только. К этому времени мы уже догадались, как оно влияет на нас – Редферны становились непохожи на других людей, и с каждым поколением разница усиливалась. Ему это не понравилось.
– Но что в этом плохого? – удивилась ведьма. – Если ему так чешется создать эту самую организацию, то…
– Именно это он нам и предложил. Вступить в сплоченные ряды борцов за все человечество. Мы его высмеяли. – Джеймс хмыкнул. – Видимо, не стоило. Он и до того не питал к нам никакой родственной любви, а мы недооценили его мастерство и опыт.
По спине Бреннона прошел холодок. Конечно, пироман способен на все, но…
– Он что, вырезал вас всех?! – воскликнула ведьма с плохо скрытым восторгом.
– Нет, – ответил Джеймс, – зачем, это же непрактично. Он превратил нас всех в консультантов.
Натан поперхнулся. В голове снова зашумело. Должен даже у пиромана быть какой-то предел!